Татьяна Павловна Гутиеррес
Без памяти
Глава девятая
Варя посмотрела вокруг, и водрузила свой чемодан на письменный стол – другой подходящей мебели она не нашла. Открыв гардероб, она уже собиралась кучей засунуть туда содержимое розового недоразумения, как остановилась. В шкафу, ровными рядами, висела одежда. Дорогая одежда. Варя дотронулась до рукава шелковой блузки, до кашемирового джемпера, пробежалась пальцами по аккуратной стопке джинсов.
– Ну и зануда ты, Флор! – В сердцах произнесла Варя и комком засунула свою безразмерную одежду на дно шкафа.
Рядом во входной дверью, прямо напротив кровати, была еще одна дверь. И Варе стало любопытно, куда она вела. Тихо, словно вор, нажав на ручку, она отворила ее и выругалась себе под нос: некрасиво, зато по-русски. Все равно никто не поймет. Хихикнув, она включила свет.
– Своя ванная, подумать только! – продолжала она беседовать с невидимой Флор на русском.
Скинув с себя мокрую одежду, Варя открыла кран в душевой кабине, и, закрыв глаза, чтобы не видеть чужого тела, с огромным удовольствием провела десять минут наедине с самой собой.
Она зачесала волосы назад, и, не нанося ни капли косметики, впервые за несколько дней, без страха взглянула в зеркало.
Одно дело – ощущать себя в чужом теле, а другое – видеть чужое отражение. Подойдя поближе к зеркалу, Варя взглянула в знакомые глаза. Чуть больше, чем у нее были раньше, но она точно знала – это ее глаза. Это глядя в них, она проклинала себя за собственную слабость, это они спасали ее пухлое лицо, придавая ему миловидности. И от понимания того, что частичка ее все еще с ней, Варе стало тепло на душе.
Напевая себе под нос, она распахнула дверцы шкафа. И на нее тут же вывалилась куча тряпок, которую она затолкала туда несколькими минутами раньше.
– Черт побери, – пробормотала Варя. – Я никогда не изменюсь. Хоть десять раз умру, похоже, это никогда не поменяется.
Она порылась в выпавшей куче одежды и откапала хлопковые трусы. Улыбнувшись знакомому изображению спанч боба, она натянула их на свою теперь уже тощую задницу. Но трусы тут же упали на пол.
– Придется порыться в твоих шмотках, – продолжала она беседу с невидимой Флор.
Варя чувствовала себя неловко, перебирая чужое шелковое и кружевное белье, а поэтому считала себя обязанной спросить законную хозяйку всего этого развратного великолепия, можно ли одолжить его на денек-другой. Найдя более-менее приличные плавки из белой атласной ткани с кружевным верхом, Варя примерила их на себя и решила проверить отражение в зеркале.
– Неужели вот так выглядят некоторые женщины? Конечно, ничего удивительного, что у таких, как я, нет никаких шансов. – Покрутившись, и шлепнув себя по заднице, она продолжала бормотать: – Хотя у таких мертвых как я, теперь уж точно шансов никаких. Бред какой-то! – Рассердилась она сама на себя.
Варя резко развернулась и вышла из ванной. Схватив первые попавшиеся джинсы и майку, она надела их, и поторопилась покинуть дом, чтобы найти Лео. С ним было спокойно, он словно был ее ангелом-хранителем. Он знал, что с ней случилось, и, тем не менее, не отвергнул ее, принял все сумасшествие и всю нереальность происходящего.
На улице, на огромных кожаных мешках, набитых чем-то мягким, сидела вся семья. Отец семейства, Фернандо, развалившись, смаковал какую-то вонючую сигарету, а Лео держал в руках бокал красного вина. Майя в лежачем положении изучала звездное небо, а Моника суетилась, накрывая огромный стол, корорый зачем-то вытащили на середину лужайки.
– Флор, дорогая, Лео нам рассказал, что ты частично потеряла память. Это, должно быть, явилось следствием стресса. Иначе, ты не стала бы называть меня мамой, уж поверь мне.
– Я, – Варя судорожно соображала, как ответить и не ляпнуть лишнего. – Я, в самом деле, путаю вещи. Закрываю глаза и вижу разлетевшийся на части самолет, слышу скрежет отлетающих винтов. Ощущаю запах горелого и еще какого-то мазута, что-ли? – Будет проще, если она будет говорить правду.
– Лео сказал, что отведет тебя к Алехандро. Его-то ты помнишь, конечно же?
Все дружно засмеялись. Все, кроме Вари, которая отчаянно смотрела на Лео, а тот кивком головы подсказывал ей верный ответ.
– Да, помню, конечно же, помню. И буду рада встречи.
– Правда? – возмутилась Майя. – А я думала, что это от него ты бежала в Испанию.
– Ах, вот в чем дело…– Варя сообразила, о ком идет речь. Должно быть, это тот парень, с которым Флор рассталась в пятнадцать лет. – Это было давно. – И для пущей убедительности, она махнула рукой.
– Майя, мы все прекрасно знаем, что Флор бежала не от него, а от нас. А еще она была маленькой, и искренне верила, что найдет отца и тот будет на седьмом небе от известия, что у него, помимо шести детей, есть еще одна, незаконно рожденная дочь. А мы были слишком глупы, что позволили ей сделать это открытие. Что позволили очередному разочарованию в твоей жизни, Флор, настигнуть тебя.
– Мама, ты как всегда драматизируешь! – Лео наконец открыл рот.
– Ну, хватит чесать языками, ужин накрыт, и стынет, давайте есть? – предложил Фернандо, потирая руки в предвкушении вкусного ужина. Ему хотелось скорее перевести разговор с такой скользкой темы. Он всегда больше всех переживал за Флор, и все ее неудачи и разочарования воспринимал близко к сердцу, а иногда даже винил себя за них.
Фернандо резко встал и сделал два несвойственных взрослым людям скачка в сторону стола. Вынув из кармана ноницы, он одним взмахом, словно парикмахер-стилист на сцене, подровнял пару травинок. Это занятие всегда помогало ему отвлечься от суеты и проблем, или же уйти от неприятного разговора.
Он взял ребенка на воспитание, а воспитания-то и не дал. Его жена, Моника, казалось, относилась к вопросу гораздо проще. Она всю жизнь жила в своих сказочных снах, в своих картинах с эльфами и гномами. Сбагрив приемного ребенка на сестру, она, казалось, на этом и успокоилась. Хотя, обвинить в отсутствии материнского инстинкта ее было нельзя: когда Лео и Майа были маленькими, она могла часами играть с ними, «съедая» пирожные из песка и супы из травы. Она вечерами любила почитать им книги, открыла мир искусства, который каждый из них по-своему привознес в жизнь. Но Флор…Она уже была взрослая и слишком нелюдимая. Похоже, все почувствовали облегчение, когда после подросткового кризиса она захотела уехать в Испанию. Да, и денег у них тогда особо не было на то, чтобы выучить еще и ее. Бедный Лео, ему пришлось скитаться по квартирам знакомых, чтобы закончить учебу. Но вскоре все изменилось. Наступило время «фэнтази» и ее работы стали востребоваными. Моника заключила контракт с сетевым магазином, торгующим разнообразной аттрибутикой для фатанов этого жанра, и ее гномы и феи, русалки и лешие возимели и до сих пор имеют огромный успех.
Стол изобиловал мясными блюдами, огромные чаши с салатом и помидорами, корзинки с вкуснейшим хлебом и графины с красным вином – все это еле находило место на клетчатой скатерти. Вместо тарелок были плоские круглые деревянные доски, и приборы тоже были с деревянными ручками.
Разговор был непринужденный, в основной своей массе просто ни о чем, но при этом, они умело находили повод, чтобы поругаться, и доказывать свою точку зрения, словно защищали собственную честь.
Удивительное дело, ведь они не видели Лео уже очень давно, а Флор только что пережила просто ужасную катострофу. И все же не успехи сына, и не пережитое приемной дочери волновали этих энергичных не по возрасту людей. А вопрос правильно ли был присужден гол в последней игре «полосатый Монте» против команды из Барелоче.
Но это только радовало Варю – она смогла расслабиться и насладиться вкусной едой на теплом свежем воздухе, приносимом ветром с пляжа.
Варя отпила глоток вина и откинулась на спинку стула. И тут поймала взгляд Лео.
Он изучал ее, словно воровку, проникнувшую в дом. Он пронзал ее насквозь, что ей даже сделалось холодно от его сверлящего эффекта.
Глоток, и еще глоток – и уже лучше. И уже все не так важно.
– Ты раньше не пила вино, – заметил он. – Ты раньше вообще ничего не пила.
– Лео, ты же знаешь, эта тема не простая, зачем ты сейчас об этом? – перейдя с возбужденного спором голоса на тихий и спокойный, Фернандо взглянул на сына, а затем и на Флор.
– Раньше не пила, а теперь пью. Лео, я чуть не погибла. Теперь пришло время наслаждаться всем тем, что я упустила до этого.
Лео улыбнулся, и на его щеке проступила едва заметная, и чертовски привлекательная ямочка.
У Вари закрутило в животе – странное чувство, приятное и в тоже время незнакомое. Такого раньше с ней не бывало. Возможно, Флор не пила вино из-за того, что у нее какая-нибудь аллергия? И поэтому так и крутит в животе? Но глубоко в душе, она понимала, что это не так, и причина явно не в аллергенах. А в мужчине, который неотрывно держит свой взгляд на ней. Который позволяет себе изучать ее, заострять свой взгляд на белой майке, под которой так некстати замерзли ее соски.
За свои тридцать с половиной лет Варя не успела повзрослеть. Она влюблялась, но в каких-то слишком нереальных людей. В людей, которые не замечали ее, которые даже не знали ее имени. А она все мечтала…Ни один мужчина в ее жизни так не смотрел на нее. Они старались поскорее отвести взгляд, или же равнодушно изучали рисунок на ее объемном платье. Если же ее соски и твердели, то под бюстгальтером на толстенных лямках, это врядли кто-то заметил бы. И поэтому она предпочитала наслаждаться романтикой чужой любви, умело описанной красивыми испанскими словами. В них герои боготворили изящных и несчастных женщин, каковой Варя и являлась в душе. Если уж подумать, то ее тело не соответствовало тому, как она себя ощущала, не соответствовала ее душе.
– Я пойду накину кофту, – извинилась она и встала из-за стола, но никто не обратил на нее внимания из-за бурного спора по поводу эмбарго на мясо.
Она забежала в дом, четко ощущая биение своего сердца. Но тут ему пришлось забиться еще быстрее, поскольку прямо перед ее ухом кто-то издал громкий звук, похожий на…мычание.
– Мууу… – снова раздалось около нее и прошло холодом по всему ее телу.
Варя осторожно повернула голову и на этот раз была ее очередь издавать громкие звуки.
– Лео, Лео, – выскочила она из дома и направилась прямиком к нему. – Лео, в доме…корова!
– И что?
– Как и что? Неужели она должна быть в доме?
– О, господи, опять она за это…Что кричать-то так? Мы думали, тебе плохо стало, – Майя закатила глаза и спокойно хлебнула вина.
– Не волнуйся, Клеопатра сейчас уйдет к себе в комнату.
– Уйдет куда? – прошептала Варя, не уверенная, что поняла слова Лео правильно.
– К се-бе-в –ком-на-ту, – проговорил он. – Пойдем, я тебя провожу.
– Да уж, пожалуйста, – вцепилась в него Варя.
– Вон там живет Клеопатра, обычно она выходит из своей комнаты прямо на задний двор, но иногда заходит и к нам в гости.
– Корова живет в доме? – Варя захлебывалась от смеха, когда они зашли обратно в дом, но все же держала руку Лео крепко.
– Флор, ты и правда, ничего не припоминаешь? Или просто ведешь себя по-идиотски из-за того, что случилось в прошлый раз?
– А что случилось в прошлый раз?
– Ты и этого не помнишь? – он остановился и пристально посмотрел ей в глаза.
– Нет, Лео, я тебе много раз говорила, что я знать не знала эту Флор!
– Ладно, тогда забудь.
Он взял ее под локоть, и повел к лестнице.
– Подожди, – произнесла Варя. – Покажи, где комната Клеопатры? – Ее глаза озорно сияли.
Лео усмехнулся.
– Флор каждый раз, когда приезжала сюда, говорила о том, что корова не может жить в доме, что только ненормальные люди способны пустить крупный рогатый скот в дом. Пойдем, покажу тебе владения Клеопатры, а то еще спутаешь с кухней.
Лео шел впереди и то и дело усмехался. Пройдя мимо кухни, он повернул налево и руками толкнул две тяжелые широкие двери, которые открывались в обе стороны.
В просторной комнате, украшенной крупными корягами, прямо на полу росла трава. В углу лежал стог сена, и рядом с ним внушительных размеров матрас. Клеопатра стояла в центре, и испуганно смотрела на Варю, которая, похоже, напугала животное своим криком.
– Она редко входит в дом, обычно выходит на улицу через вон ту дверь, – Лео махнул рукой в сторону таких же огромных дверей, как и те, через которые они зашли сюда. Только эти двери выходили на улицу.
– Получается, дом все время открыт с этой стороны?
– Нет. Клеопатра, гулять, – приказал он корове.
Клеопатра мгновенно перестала жевать траву, и развернувшись, подошла к дверям. Корова носом нажала на большую красную кнопку и двери автоматически открылись. Животное нехотя вышло наружу, и, сделав пару кругов на месте, вернулось обратно – видимо, любопытство взяло верх.
Двери снова закрылись и буренка вернулась к привычному занятию.
Лео взял мешок с семенами травы и рассыпал их по земле, обильно полив из шланга, который висел на стене, скручченный во много раз.
В комнате, если ее вообще, можно так назвать, было светло из-за больших витражных окон.
– Пойдем, – предложил Лео, потрепав корову по холке. – Пусть отдыхает.
– Поразительно… – только и выговорила Варя. – Дрессированная корова отдахает в своих апартаментах с витражными окнами.
Глава десятая
Полночи Варя провела в раздумьях. Ей было неуютно спать в кровати Флор. Ей казалось, что она злиться за то, что Варя таким наглым образом забрала ее жизнь себе. Поэтому когда утром послышалось громкое мычание с первого этажа, она еле открыла глаза.
– Хватит, – вслух произнесла она. – С меня хватит, я не виновата, что это случилось с нами! Слышишь, не виновата!
Варя резко встала с кровати и направилась в ванную.
Ее зеленые глаза по-прежднему горели необычным огнем. Вроде бы ее глаза, но что-то в них было колдовское. Как долго им еще гореть, сколько еще дней ей было даровано?
Она закрутила длинные черные волосы в пучок и надела цветастое платье. Первым делом Варя вышла на улицу, так как в доме, кроме Клеопатры, никого не было слышно. Наслаждалась теплой погодой, запахом весенних цветов – лишним напоминанием о жизни, она босыми ногами ступила на траву, которая оказалась мокрой от ночного дождя.
«Еще один день. У меня есть еще один день, и я не потрачу его на слезы и сожаления».
На улице тоже никого не оказалось, и тогда Варя вернулась в дом, в надежде, по-крайней мере, обнаружить свежий кофе на кухне. Но вместо него, на столе лежал большой лист бумаги. Слишком большой для маленькой записки.
«Кофе в кофейнике, молоко возьми у Клеопатры» – гласил витьеватый почерк. Судя по всему, писала Моника.
Варя не сдержалась и начала истерично хохотать.
– Жаль, что нас в московской школе с углубленным изучением испанского и английского не учили коров доить – больше бы пригодилось. Флор, может, этот навык у тебя в крови, и я просто подойду к коровке, потяну ее за сиську и получу утреннюю порцию молока, а? А вообще, хватит с тобой разговаривать, тебя здесь вообще нет. Иначе кто бы позволил распоряжаться своим телом? Я, кстати, за твоей фигурой следить не собираюсь…Жить так жить!
Она налила себе большую кружку полуостывшего кофе, щедро сдобрив его тремя ложками сахара, и сделав глоток, непроизвольно выплюнула содержимое.
– Гадость.
– Какого черта, Флор? – За ее спиной раздался тоненький голосок, и по телу Вари пробежали мурашки.
Она осторожно обернулась, ожидая что с ней разговаривает фантом, Флор из потустороннего мира не выдержала издевательства над собственным телом, или дьявол явился за ее душой.
В дверном проходе, прямо под витьеватой корягой, стояла Майа с еще большими от удивления глазами.
– Какого черта ты сейчас сказала? Это что, польский?
– О, Господи, вы что в Польше все были недавно? – Варя даже не подумала перейти на испанский. Испуг Майи забавлял ее. А самой Варе почему-то было наплевать на все.
– Флор, что с тобой? Ответь мне! В тебя вселился чей-то дух, я сразу заметила это. Думаешь, я не вижу твоих глаз? И не говори мне, что это линзы.
Она сделала полшага в сторону Вари и прищурила глаза.
– А тебе откуда это известно? У Лео теплая водичка не держится, так? – теперь был черед Вари удивляться.
Майа вдруг попятилась назад и громко завопила. Акапеллу решила поддержать и Клеопатра, которая, похоже, находилась в хорошем расположении духа и не затыкалась с самого утра, как ее подоили на кофе.
Девушка-эльф в прозрачном белом платье, как нельзя кстати подчеркивающем ее эфимерную сущность, со скоростью звука и далеко не эльфичной грацией промчалась по дому и наверх.
Варя поразмыслив с полминуты, решила, что нельзя оставлять ее в таком испуганном состоянии, и поднялась наверх.
Дверь Майи была закрыта, и, похоже, предусмотрительно заперта на замок.
Варя постучала и услышала шорох и бормотание за дверью, но вдруг замок открылся, впуская Варю внутрь.Толкнув дверь, Варя зашла и хотела было успокоить Майю, как ей в лицо прилетел какой-то веник из сушеных растений и из уст испуганной девушки посыпались слова, похожие на заклинания.
– Майа, успокойся, ты меня не так поняла!
– Как тебе удалось? Как ты перешла через эту черту?
Голубые глаза уже почти вываливались из орбит – видимо, семейная черта, передающаяся по женской линии.
Эльф тыкал пальцем в полоску то ли песка, то ли какого-то порошка на пороге.
– Э…Ну я переступила, а что? – Варя наморщила лоб.
– Я вижу твою ауру, Флор. И ты – не она. Кто ты? – Майа перешла на шопот. – Что с тобой произошло?
Варя тяжело вздохнула и перемявшись с ноги на ногу, тихо произнесла:
– Мы с Флор летели вместе. Когда все произошло, она была рядом со мной…
Варя сама удивилась тому, как легко оказалось рассказать Майе обо всем. Она не утаила ничего, поведав ей о своих чувствах и переживаниях.
– Ты думаешь, ты первая? – Наконец произнесла Майа. – Я уже видела такие глаза, как у тебя. Это не линзы. Это жизнь светится через них. На слете ведьм нам показывали парня переселившегося в пожилую женщину, – Майа прыснула, и махнула рукой. – Так что считай, тебе повезло.
– На слете кого? Ведьм? Значит ты, – Варя поперхнулась, не желая выдать смех. – Ведьма?!
– Значит, с переселением душ у тебя проблем нет, а с ведьмами – есть? – парировала она.
– У меня с переселением душ тоже проблемы есть. Скажи, а с тем парнем встретиться можно? Что с ним случилось?
– Он повесился.
Варя ахнула. Хотя, еще недавно и сама думала, что это выход.
– Да нет, не вышло у него ничего, оборвалась веревка. В психушке сейчас сидит. Мы пытались прогнать его дух из тела старушки, но когда она зарычала не своим голосом, перепугались все до жути. Ты только не рычи здесь, ладно, не надо… – Она скривила рожу и испуганно посмотрела на Варю.
– Да мне и не хочется. Если только ты меня изгонять не станешь, – Варя прихрюкнула, почему-то ей показалось это забавным. – Получается, если дух изгнать, то тело будет совсем без души, так?
– Ну, мы это и хотели посмотреть.
– А как же тот парень?
– Он хотел свободы. На него давило чужое тело. Старое, да еще и женское. Представляешь? Бедняга, был готов на все.
– Я первый день тоже царапала на себе кожу, хотела выбраться. – Варя помолчала, и затем добавила: – Никто больше не должен знать, ладно?
– Конечно. Я не скажу никому.
– Отлично. Потому что ответов на вопросы у меня нет. А люди будут спрашивать.
– Я… Я не скажу.
В дверь постучали.
– Флор, ты здесь, Майа, она у тебя?
– Да, я здесь, заходи, – Варя обрадовалась своему спасению. Она не хотела продолжать разговор с Майей. Сильно уж не хотелось еще раз получить веником по морде.
– Ты готова? Я звонил Алехандро, он нас ждет.
Получив пригласительный жест от Майи, Лео зашел и поднял веник с пола.
– Какого черта вы здесь делали?
– Меня изгоняли. Не вышло. А ты чем занимался, где вообще все были?
– Как где? На пляже, купались. Сейчас самое время. Волны отличные, вода теплющая. Зря не пошла с нами.
– Ага, ну я тут, как видишь, тоже время даром не теряла.
– Значит, рассказала все? Я же говорил, только не Майе. Она тебя сейчас замордует заговорами и травами.
– Что? Предатель!
– Так ты знал, что она, – Варя в очередной раз хихикнула от невероятности происходящего, – Ты знал, что она ведьма?
– Ведьма? Не смеши меня, Майа издает газету для практикующих магию. Кстати, за это ее не пускают в церковь. По утрам она собирает травки в лесу, километрах в трех отсюда. Встречается с разномастным народом, читает глупые книжки о ворожбе – вот, пожалуй, и все. Но ведьма – это слишком сказано. – Лео вдруг остановился и поднял указательный палец вверх. – Подожди меня минутку на улице, ладно?
Он выпустил Варю и быстро закрыл за ней дверь.
– Какого черта, Майа? Ты разве не видишь, Флор не в себе, несет чушь всякую, ей нужен хороший психолог, а не веник по башке.
– Ага, Флор – как же! Ты видил ее глаза? Лео, это не она, – Майа сделала испуганное лицо и заговорчески посмотрела на брата.
– Послушай меня, никто – слышишь – никто не должен знать об этом. Флор слишком напугалась, она запуталась, и наш долг ей помочь.
– Мы ей ничего не должны, этой неблагодарной, вечно угрюмой и недовольной заднице! Мама с папой вокруг нее плясали с того самого момента, как она поселилась здесь. Ей доставалось все. Хочешь учится в Испании – пожалуйста, мы тебе там найдем богатенькую тетушку, которая с удовольствием тебя возьмет. Хочешь новую одежду – да сколько угодно, в то время, как ты месяцами питался макаронами в Буэнос –Айресе и скитался по подвалам знакомых! Что? Не нравятся гномы в комнате? – Завтра же их не будет! И так всегда, Лео, даже когда она выросла и приезжала навещать нас. Зачем она приезжала сюда? Ради чего? Если ни с кем из нас не разговаривала даже, а только мордой вертела? Что ты о ней знаешь?
– Она сейчас другая. – Лео поднес палец к губам и предупредил еще раз: – Ни слова.
