Трилата Нижеги
Начало новой истории. Том 1
Ход синий: Глава 4: Империя со всем разберётся
Эктори забралась на диванчик с ногами, устроилась поудобнее, достала из кармана юбки планшет, развернула, с трудом отыскала иконку «Библиотека» среди множества бесполезных и наверняка не очень интересных виджетов. Дала себе обещание, что, как найдётся свободное время, упорядочит весь этот хаос, посносит всю лишнюю дребедень. Она забила в строке поиска «Великая Империя», подумала, решила, что, может, «Великой» та была не всегда, вспомнила, что Хафэр её как-то по-другому называл. Стёрла, переписала: «Империя Гоузерт». Совпадений нашлось много. Быстро проглядела результаты из начала списка, Эктори печально вздохнула, в голове её промелькнула мысль: «Да знаем мы, как она пала! Расскажите, как она воздвигалась! А то в грязь втоптать, позлорадствовать – так все могут, а рассказать историю, законы, обычаи…»
– Такова современная литература, детка моя, – услышала она ответивший сочувственный голос.
– И не говорите, – не раздумывая согласилась Эктори, с запозданием поняв, что первую фразу она вслух не произносила. Она соскочила босыми ногами на каменный пол, с подозрением глядя на почти беззвучно подошедшую тётушку библиотекаря, рука её уже тянулись к кинжалу за пазухой.
Та только улыбнулась, заговорила успокаивающе:
– Нет, я не подслушивала твои мысли. Можешь не переживать – твой разум всё ещё в относительной безопасности. Просто вы всегда так хмуритесь, когда чем-то недовольны, ну а догадаться, что стало причиной было не сложно – экран отражается в плёнке, – она указала Эктори за спину.
Эктори, наконец поняв, что магии здесь никакой не было, успокоилась. Её сильно заинтересовало то, кого тётушка назвала «вы», но спросить ария побоялась, не желая выдавать, что прошлое сбежало от неё. К счастью Эктори, нашлась иная тема для разговора. Эктори тут же принялась жаловаться популярные в последнее время на книги, наполненные исключительно «разоблачениями» и «подлинными историями», при том, что авторы, судя по тем глупостям, чем были наполнены их творения даже не знали, как всё было на самом деле.
– А ты знаешь?
Как ни пыталась, Эктори не смогла ничего припомнить, но если уж хоть что-то, и это вгоняло её в отчаяние. Но если уж урывки прошлого всплывали в памяти раньше, то возможно ещё была надежда.
Библиотекарь, дав Эктори время привести мысли в порядок, поднялась из кресла, сняла со спинки пиджак, подав ей, вернулась на место.
– Я тебе его зашила, ещё погладила.
При осознании того, что не придётся оправдываться перед директором, рассказывая зачем её понадобился новый пиджак на второй день учебы, Эктори не смогла сдержать счастья, рассыпавшись в благодарностях своей спасительнице. Неожиданно вспомнив, как неудобно выхватывать кинжал из-под рубашки, постоянно расстёгивая верхнюю пуговицу, поинтересовалось:
– А можно Вас попросить ещё кое-что пришить?
Получив на свой вопрос категоричный ответ, Эктори стушевалась, успев укорить себя за наглость, позволившую подумать, что если уж один раз ей согласились помочь, то так будет и впредь…
Заметив реакцию Эктори тётушка тяжело вздохнув, принялась ей вновь всё объяснять:
– Девочка моя, ты не так меня поняла. Я не буду делать э-то-го. Ты пришьёшь то, что тебе нужно сама, а я научу тебя.
И вновь Эктори принялась благодарить тётушку, вдруг осознав, что совсем не знает как к той следует обращаться, потому, смущаясь, решила наконец спросить:
– Извините, а какое у Вас, кстати, имя?
– Не скажу, – вызвав у Эктори полнейшее непонимание.
Ария попыталась вызнать как же тогда называть собеседницу.
– Как хочешь, главное ничего замороченного, – безразлично ответила библиотекарь, налив себе чаю.
– Ладно, – сказала Эктори, всё ещё ничего не понимая. – Меня вот зовут…
– И даже не думай мне говорить! – перебила её тётушка.
– Почему?
– Может, тебе покажется странным, наверняка решишь, что я совсем спятила на старости лет, но у меня когда-то был друг. Очень хороший друг. Он меня многому научил, начиная с того, как подгонять заклинания для эффективности. И ещё он говорил, что обычно все мы постоянно пытаемся всё как-нибудь назвать, обозвать, но все эти имена и названия лишь вгоняют в рамки, ограничивают. Так раз уж нам придётся кого-то называть, то пусть уж это будут самые простые и размытые прозвища, которые только можно придумать.
Эктори, от изумления раскрыла рот, промямлив:
– Изумительно!
– Ты действительно так считаешь? Мой муж обычно называет это ребячеством, смеётся, ну, да ему не понять, он сам слишком простой.
– А Ваш друг?
– О, он необычный, непостижимый, я ведь даже не знаю, как его звали, – мечтательно проговорила библиотекарь.
Эктори вдруг пришло в голову озарение, которое она тут же поспешила озвучить:
– А может он рассказывал всё это, потому что с его именем было что-то не так, не хотел, чтобы его узнали?
– О, детка, у него было много всяких знакомых.
– Тогда, будь я на его месте, мне бы было просто лень запоминать столько имён.
– Это было бы вполне в его духе, – задумчиво подтвердила библиотекарь.
– А где сейчас Ваш друг? – вдруг заинтересовалась Эктори личностью загадочного незнакомца.
– А кто его знает! Я в последнее время мало с ним общалась. Он заходил недавно, а может уже не недавно, попрощаться, говорил о грандиозной идее. Может, она его и до мира мёртвых довела. Во всяком случае, говорил он о ней не так уж и много, да он вообще тогда мало говорил, а друзей и приятелей часто посылал куда подальше, – библиотекарь замолчала, лицо её стало печальным.
Эктори в рассеянности похлопала глазами, пыталась придумать, как бы утешить, наконец нашлась:
– Может, он такой особенный, что бессмертный? Я помню, такие существовали.
– Ты?
– Да. Я видела не так уж и много за свою короткую жизнь, но я слышала много историй от тех, кто жил дольше.
Библиотекарь улыбнулась:
– Какой ты хороший ребёнок! Но вряд ли были те, кто сворачивал с общего пути дважды. Да и он сам не раз говорил о неизбежности расставаний, так что ты не думай, я не грущу, просто с годами тяжелее принимать перемены, хоть и произошли они довольно давно.
– Ясно, – Эктори опустила взгляд на каменные плиты пола, принялась разглядывать трещины и узоры.
– А можно?.. Можно я буду называть Вас Тётя?
– Что? – спросила библиотекарь отстранёно.
– Можно называть Вас Тётя?
– А, да, конечно. Хочешь, я дам тебе какую-нибудь книгу?
Тут то Эктори поняла, что именно благодаря Тётушке ей удастся отыскать всё, что интересовало её касательно Империи, ведь наверняка та знает хотя бы краткое содержание всего, что есть в библиотеке, ну или может его посмотреть. Описав что конкретно ей нужно, Эктори услышала в ответ:
– Это будет две книги.
– Ну, давайте две, – охотно согласилась она.
– Ишь какая, – всплеснула руками, – словно мне одолжение делаешь.
– Извините, – Эктори виновато потупила взгляд, теперь ей казалось, что Тётушку просто забавляло то, как легко ей удавалось вызвать у неё чувство вины.
– Ты чего? Ты не думай, я не ругаюсь, это я так, для сохранности образа, – подалась ближе, добавила шёпотом: – меня здесь считают вредной, ворчливой старухой.
Эктори захохотала, спохватилась:
– Но Вы же совсем не старая!
– Ты так думаешь? – в глазах Тётушки заплясали озорные искорки.
– Да! То, что у вас глаза блёклые, волосы выцветшие – это не признак старости! Вы ведь просто растратили великую силу!
Библиотекарь тяжело вздохнула, накинула на плечи плед со спинки кресла. Эктори, поняв, что наговорила слишком много, что не смогла остановиться, когда следовало, извинилась:
– Простите, я не подумала, не всегда успеваю следить за языком.
– Да что за безобразная девчонка? – вновь возмутилась библиотекарь.
– Да, я, пожалуй, действительно безобразна, – печально вздохнула Эктори, готовая к тому, чтобы её ругали распоследними словами.
– Всё извиняется и извиняется!
– А? – от непонимания глаза Эктори широко распахнулись.
– В жестоком мире мы живём, здесь твою вежливость сочтут за слабость, а тебя втопчут в грязь, поэтому лучше быть грубияном, чем… сама понимаешь.
– Да, хорошо, – неуверенно согласилась Эктори.
– Эх, ничего ты не поняла… Будем надеяться, что когда и в правду поймёшь, не будет слишком поздно.
***
Эктори скосила взгляд на планшет, увидела на экране пару писем, быстро пробежала глазами: «Эктори, так как тебя не было на сегодняшнем занятии, прошу ознакомиться с ниже прикреплённым рассказом и написать «Мои размышления о прочитанном», необходимо сдать к концу этого акь, не переживай там ничего сложного, мы с группой его уже давно прочли» – от преподавателя какой-то там словесности, свернула, открыла следующее: «Явись ко мне, радость моя», нахмурилась, но увидев отправителя: «Госпожа директор», выдохнула от облегчения, от того, что пишет ей личность знакомая и тут же ещё больше напряглась, понимая, что её не по головке гладить будут.
Поспешно распрощавшись с Тётушкой она помчалась на назначенную встречу.
Бежала она быстро так быстро, как только могла, несколько раз на неё обернулись – ученики с недоумением, учителя в негодовании, но ей было всё равно, главное успеть, а то и без того наверняка уже сердитая директор по настоящему разозлится, и тогда… явно не последует ничего хорошего.
Эктори остановилась перед дверью, поправила растрепавшиеся волосы, робко постучав, дёрнула на себя, вошла неторопливо, словно и не бежала, сломя голову.
– Почему так долго? – раздражённо спросила директор.
Эктори тяжело вздохнула, предвкушая очередную выволочку.
Директор приказала ей сесть, и как бы Эктори не пыталась отнекиваться, грозный взгляд заставил подчиниться.
Ария нехотя опустилась в свободное кресло, обратила взгляд на мертвенно-бледную Эмони, незаметно ухмыльнулась, неслышно хихикнула. Томительное ожидание не давало ей покоя, заставляя с каждым мигом, проведённым в кабинете, всё больше нервничать, теряя сосредоточение на предстоящей беседе. Перед ней сидела дочь директора, слабая и несчастная, но ей почему-то ещё ничего не сделали, не обругали, не угрожали, а просто велели сидеть. Не ясно ещё почему, но какова бы ни была причина, это Эктори очень не нравилось. Эмони ведь не просто какая-то девчонка, директор – её мать, а любая мать поставит жизнь своего ребёнка выше какой-то девчонки… пусть даже под её опекой. Но почему-то лицо госпожи директора оставалось леденяще спокойным. В конце концов Эктори захотелось просто исчезнуть, отправиться подальше от проблем, которые предвещал этот вечер.
Раздался стук в дверь, выведший Эктори из задумчивости. Она, повернув голову, увидела в проёме Хафэра, тот неспешно переступил порог, произнеся:
– Разрешите войти?
– Ты уже вошёл, так чего теперь спрашиваешь? – всё также раздражённо заметила директор.
– Вежливость, – хмыкнул Хафэр, игнорируя гневный тон директора, чем вызвал уважение Эктори.
Хафэр, не став тратить времени на препирательства, просто достал из кармана золотую пластинку, положил на чайный столик.
– Это что? – спросила директор с явным недовольством.
– Компенсация за окно.
– Забери это, это не твои деньги и не тебе ими распоряжаться.
– Нет, – ответил Хафэр тоном, показывавшим, что отказа он не потерпит.
Госпожа директор тоже не желала уступать, немного привстав, она заявила:
– Я не приму подачек от учеников.
Хафэр ничего не ответил, всем видом показывая, что собравшееся общество ему противно. Не обращая внимания на возгласы директора, он поманив за собой Эктори, проговорил:
– Разбирайтесь, а мы пойдем.
Смерив Хафэра взглядом, Эктори несколько неуверенно проговорила:
– У нас будут проблемы…
– Они слишком трусливы, чтобы что-то предпринять против Империи, а мы её граждане, – ответил Хафэр, перейдя на Первый язык, который оставался известен лишь мертвецам и ариям.
Эктори понимающе хмыкнула, ответив, только для того, чтобы показать что она тоже способна говорить на языке мироздателей:
– Пожалуй Амперия всё ещё достаточно грозная сила.
На лице Хафэра промелькнула радостная улыбка. Весь вечер они, изображая великих знатоков, проболтали о прошлом, которое знали только по книгам.
После, снисходительно наставительный тон Хафэра больше не появлялся. В Эктори он увидел понимающего собеседника, потому притащил ей парочку книг, оказавшихся довольно интересными.
Эктори же окончательно убедилась, что Хафэр вовсе не был заносчивым мальчишкой, просто пытался произвести на окружающих более значимое впечатление. Её покорило то, как он искренне радовался, стоило ей проявить хоть малейший интерес к чему-либо им рассказанному.
Ход синий: Глава 5: Про огонь и девять элементов
Лучи поднимавшейся из-за густого леса звезды скользнули в окно, осветив маленькую комнату. Мира уже давно проснулась, но вставать, одеваться, идти на уже успевшие наскучить уроки не хотелось. Лёжа в тёплой постельке, она мечтала о том, как проведёт предстоящие сезонные выходные, длиною в целый акь, когда можно будет съездить домой, и на целых тринадцать дней просто забыть об учёбе.
Радуясь скорой возможности, наконец, смотаться к родным, Мира отбросила одеяло, соскочила со второго яруса кровати, смела со стола какие-то книжки и бумажки в сумку, сверху кинула планшет. Огляделась, ища, что бы ещё с собой прихватить, но решила, что ей и так пока хватит. Заметила, что постель Эктори не то, чтобы не заправлена, а ещё даже не застелена; постояла мгновение в раздумье, можно ли копаться в чужом добре, решила, вряд ли Эктори заходила сюда, а значит оно ещё ничьё, заглянула в шкаф соседки. Как и ожидала – никаких вещей не было, только постельное да пара полотенец, выделяемых на каждую жилую комнату и меняемых слугами. Не сдержав любопытства, Мира заглянула в ящики стола, но даже там было пусто, словно с ней и не живёт никто, даже кинжала нет, а ведь Эктори хвасталась, нахваливала его всю обратную дорогу из города. По разумению миры столь ту жуткую штуку в форме змеи, носить было просто немыслимо, но как она уже успела понять, Эктори были привиты совсем иные привычки, порой противоречащие её представлению здравого смысла.
Мира вздрогнула, зажмурясь попыталась прогнать всё то, что рассказывали иные представители цивилизованных миров об ариях, напоминая себе, что она уже встречалась с народом Империи и они сильно отличались от всех слухов, да и поведение Эктори было весьма обоснованным, не у всех же есть громкое имя семь, которым можно заслониться от любых не приятелей. Наверное, будь бы её род не столь влиятельным, она бы тоже таскала бы с собой оружие и наверняка не раз приползала бы в комнату побитая…
Тем более Эктори судя по всему была из Империи. С учётом последних перемен в высшем обществе, подобное далеко не играло на руку. Теперь, Имперца, не сумевшего постоять за себя, проявившего слабость, показавшего, что за ним никто не стоит, могли и прикончить. Потому, Мира решила, что защитить Эктори – её обязанность, как дочери тех, кому в своё время оказал поддержку сам Император.
***
Зингера на ходу доедала завтрак: она опаздывала. Она, чьей собранности и пунктуальности можно было позавидовать. Зингера уже поднималась по лестнице, когда услышала окрик Миры. Дождавшись жизнерадостную подругу, спросила язвительно:
– И чего ты такая счастливая, может, притопить?
Глаза Миры широко распахнулись, брови поползли на лоб, она протестующе выставила руки:
– Не надо!
– А чего же ты так улыбаешься? Мы совсем уже опаздываем, а она лыбится…
– Не-е, совсем это когда в самом конце урока, а мы перед самым началом, так что и не опаздываем вовсе, – тут же оправдалась перед подругой Мира.
– Ты это потом учителю расскажи, – всё ещё сердито пробурчала Зингера.
– Да я уже рассказывала. Она посмеялась, сказала, что надо побыстрее кушать. А ведь самое обидное: я тогда, как и сейчас, о завтраке даже подумать не успела!
Мира, не выслушав ответа, сорвалась с места, завидев в толпе учеников белые волосы Эктори. Было в её новой подруге что-то, из-за чего она с самой первой встречи казалась такой родной и знакомой, что ещё больше подкрепляло уверенность Миры в необходимости защитить арию от злобного и жесткого мира благородных господ.
С визгом «Обнимашки!» Мира напрыгнула сзади, повисла на шее Эктори. Та выронила стопку книг, сжала кулачки, замахнулась, чтобы извернуться, ударить, но оступилась, упала, задев кого-то, когда взмахнула руками в попытке удержать равновесие.
Мира подскочила, помогла Эктори подняться, собрать книги. Виновато промямлила:
– Извини, я не подумала, что так…
– Да ничего, – сердито ответила Эктори, шаря по полу, стараясь не задеть ничьи ноги.
– Что-то ищешь?
– Планшет куда-то укатился.
Раздался звон колокола, сигнализирующий начало учебного дня, ученики пошли в кабинет. Зингера пихнула Миру в бок, сказала, что им тоже следовало бы идти. Мира отмахнулась, полезла посмотреть за колоннами. Зингера, неодобрительно покачав головой, ушла.
Половину урока Мира и Эктори проползали обшаривая почти весь коридор, но ничего не нашли. Мира наконец сдалась, уговорила подругу оставить безуспешные попытки хоть что-то отыскать, предложила спросить у одногруппников, убеждая, что в основном там ребята добрые, в помощи не откажут, а в крайнем случае можно ведь просто заплатить компенсацию за потерю имущества Академии и новый купить, для студентов планшеты со скидкой.
Эктори от нечего делать согласилась, больше всего переживая из-за утраченной уже готовой к сдаче домашней работы и о том, что наверняка опять придётся выслушивать причитания госпожи директора, насколько она несносная девчонка. В красках представив как её примутся ругать, Эктори незаметно вытерла рукавом подступившие слёзы, помня о том, что мать бы никогда не стала называть её своим мученьем, свалившимся на голову проклятьем… Она наверняка бы немного поворчала, так, чисто для виду, просто, чтобы напомнить, что дочь всё же провинилась, а потом бы обязательно помогла бы разобраться со всеми проблемами. Да к тому же ведь был ещё и отец, который во что бы то ни стало, всегда оставался на её стороне. Только вот если уж мать и отец были такими замечательными, то почему же они никак не приходили на помощь? Эктори всё никак не могла вспомнить, что же было в прошлом. Имела ли она право винить отца и мать в том, что бросили её или же им самим нужна была помощь? Как бы то ни было, назревавшей обиды Эктори никак не могла подавить, ей хотелось оказаться дома, где было бы хорошо и уютно, а не в незнакомой Академии, где казалось каждый норовил её прикончить…
Мира, заметив помрачневшее выражение лица Эктори, сочувственно вздохнула, зашла в кабинет. Эктори молча неспешно пошла следом.
Пока Мира пыталась объяснить причину их опоздания, Эктори внимательным пробежала взглядом по лицам одногруппников, рассчитывая по их выражению понять, не окажется ли кто из присутствующих виновным в её нынешних злоключениях, подозревая всех и вся, опасаясь, что кто-то помимо Эмони решится сводить с ней старые счёты.
Эктори встретилась взглядом с довольной Эмони, посмотрела на Лирию, собирающуюся что-то сказать, уже поднявшую руку.
– Извините, – Лирия остановилась, дожидаясь пока на неё обратит внимание не только ария, – похоже, это твоё? Я хотела дождаться окончания занятия, чтобы не разводить базар и не нарушать дисциплину, но ты и так, поставив свои интересы выше общих, срываешь нам урок.
Все глаза обернулись на Эктори, кто-то даже поддакнул. Девушка виновато опустила взгляд в пол, но тут вступилась Мира:
– А ты думала о ней?! Ты поступила совсем не так, как требуешь теперь от неё. Ты забрала то, что принадлежит ей. Чего тебе стоило просто вернуть чужое, как только нашла?
Лирия растерянно покосилась на Эмони, старательно изображавшую, что её всё происходящее совершенно не интересует. Та надменно взглянула на беловолосую, на её подружку, старающуюся как-то за неё постоять, на учительницу, которая явно не собиралась ничего предпринимать, пока аристократские детишки грызутся между собой, сказала с трудом придавая тону отстранённость:
– А говорят в Империи всё, кроме мечей, с которыми вы носитесь, как дикари, – общее, да видно эта Имперская девчонка – собственница…
По классу покатился гомон: «Империи? Она-то, из Империи?! А похожа! О чем вы, по этому лицу сразу понятно».
Мира покосилась на подругу, ожидая, какой будет её реакция. Но Эктори ни стала ничего отвечать, значит она действительно была из Великой Империи. И что теперь? Да ничего! Теперь просто подтвердились ещё давно зародившиеся у Миры подозрения. Имперцев она, в отличие от других, вовсе не считает наглыми гадами, которых, наконец, можно поставить на место, а с правящей семьёй у них всегда были дружественные отношения: говорят, Фор очень нравились портреты, написанные её дедом, Императрица бывала в их доме, и в те времена, когда Миры ещё и в мыслях не было, и после. Несколько раз ей, совсем ещё мелкой девчонке, даже удалось поболтать с этой восхитительной женщиной, и каких глупостей она тогда наговорила, от стеснения и по незнанию, что надо говорить знатным гостям. Императора Мира не встречала, но зато видела портрет их первого сына, когда тот ещё был не старше её. Тут Мира вновь взглянула на Эктори, странная мысль промелькнула у неё в голове: «А ведь похожа… Она похожа на того мальчишку, чей портрет до сих пор хранится в дедушкиной башне!». Углубившись в размышления о сходстве Императорского сына и своей подруги, Мира совсем забыла о происходящем.
Зингера, молча наблюдавшая за всем этим, подумала, что вероятно стоит вмешаться, заступиться, ведь вроде бы именно так следует поступать настоящей подруге, но в итоге решила, что она изначально тут ни причём, да и эти… припомнят ей, что она-то и не аристократка, промолчала.
Эктори, не придумав ответ на обидное ей заявление, молча забрала у Лирии свой планшет, села на место. Она точно знала – в Империи бы так не поступили.
Мира села рядом, попыталась поддержать:
– Ну, у тебя есть мы, мы на твоей стороне!
– Может быть, – тихо отозвалась Зингера.
Мира пихнула Эктори в бок локтем, обрадованно сказала:
– Вот видишь, уже и она не говорит «нет».
Эктори отстранёно кивнула, открыла планшет, разблокировала, и тут же взвыла от нахлынувшей обиды: все её настройки слетели, файлы затёрлись – систему откатили до заводских настроек.
Преподаватель устремила на Эктори гневный взгляд, сказала угрожающе:
– Это невозможно, Вы, барышня, пытаешься мне урок сорвать. У нас тут занятие о поведении, а ты о простейшем приличии не знаешь! Попрошу покинуть это занятие, вернёшься, когда научитесь себя вести.
Эктори, ещё больше сокрушённая тем, что одни неприятности повлекли за стопой другие, а там последовали и третьи, словно бы Судьба просто поворачивалась к ней спиной, попыталась хоть как-то исправить ситуацию:
– Но, извините… – дальнейшие слова её заглушил обиженный всхлип.
– Идите.
– Но как же? – проговорила она ошеломлённо.
Преподаватель оставалась непреклонна, чуть ли не плачущая Эктори наоборот доставляла ей удовольствие:
– Идите!
– Но мне же учиться надо, оценки там…
– Я Вам поставлю зачёт за все ходы, если принесёте мне доказательство, что были на каком-либо официальном приёме и Вас не выгнали.
Эктори, смекнув, что у неё кажется появился шанс распрощаться с вредным преподавателем до конца учёбы, постаралась как можно скорее успокоиться, заговорила наглее:
– А как?
– Да как хотите, если вдруг такое возможно.
– Правда? Обещаете? – глаза Эктори радостно загорелись.
– Что за детские глупости с этими обещаниями? Ладно, обещаю.
Эктори чуть помолчала, думая как бы поставить слова, чтобы Судьба, или какая там другая сущность отвечает за то, что её обещания должны сбываться, точно поняла, чего она хочет:
– И я, обещаю, что принесу Вам пригласительное, подтверждающее, что я была на званом ужине, и Вы поставите мне зачёт за все шесть ходов.
– Пшла уже!
Эктори взяла стопку своих книг, на выходе обернувшись, увидела, как Эмони, ухмыляясь, подмигнула ей.
***
Рассчитав, что до отведённой им с Мирой комнаты она успеет дойти быстрее, чем до библиотеки Эктори до конца занятия засела там.
Заперев за собой дверь и рассовав книги по полкам, Эктори, сбросив туфли, забралась в кресло с ногами. Она хотела было уже приняться за восстановление работы по словесности, но накатившая усталость не позволила ничего сделать. Свернувшись калачиком, неудобно изогнувшись, так что наверняка очень скоро разболится выгнутая шея и разболятся поджатые ноги. Но всё это будет потом, а пока она вжималась в кресло, отчаянно пытаясь запрятаться в нём, размазывая по лицу противные слёзы, которые всё не давалось сдержать и задавалась вопросами: Почему всё это происходило именно с ней? Почему свалившиеся на её голову проблемы просто не исчезнут? Зачем Судьба свела их с Эмони дороги? Почему она просто не отвяжется? От чего выбрала свой целью превращение в тонкую тернистую тропинку её дороги жизни?
Эмони стала в её глазах первопричиной всех зол не только её жизни, а миров в целом. Ей казалось, что если избавиться от дочурки директора, то всё в миг наладится. Вот только Эктори не имела ни малейшего понятия, как осуществить задуманное. Неужели она и правда могла так запросто лишить кого-то жизни, как это говорили?
В какой-то момент Эктори поняла, что сдерживаться уже больше не может, схватившись тонкими пальцами за вымокшую ткань блузки, она взвыла, слёзы стекая по её щекам, перемешиваясь с выступившими слюной и соплями, размазывались по кожаному сиденью кресла. А потом всё вдруг закончилось, Эктори неожиданно ощутила умиротворяющее опустошение и наконец смогла приняться за работу по словесности. Неожиданно над ухом прошипел знакомый голос:
– А ты, оказывается, красиво пишешь!
Эктори, неспешно повернула голову, вздрогнула: перед ней была не маленькая змейка, помещавшаяся в кулачке, а длиннющая змея, толщиной с её запястье.
– Страшно? – самодовольно спросила Сайма.
– Н-нет, просто никак не привыкну к этой твоей способности. Ты это как?
– А я особенная, ты притягиваешь к себе всё особенное.
Эктори поёрзала, продолжила писать, потом спросила, так, словно бы между делом:
– А мои обещания, правда, сбываются?
Сайма в ответ только шикнула, явно давая понять, что нечто столь очевидное можно было бы и самой понять, Эктори неверяще мотнула головой, на что змея посоветовала ей заведи список всего, что наобещала, да вычёркивай пунктики. Идея показалась Эктори весьма здравой, потому она принялась перебирать в голове всё произошедшее за последнее время, до мельчайших подробностей восстанавливая эпизоды, когда она говорила, заветное слово: «обещаю».
Обещание госпоже директору Эктори оставила безо внимания, ведь там она избежала конкретики, а вот слова, вырвавшиеся в порыве ненависти, вызванной Эмони и её подружкой, показались поводом для беспокойства.
– А как понять, чего боится твой противник? – поинтересовалась она в попытке предугадать результат исполнения обещания.
– Все боятся потерь. Кто-то боится потерять жизнь, кто-то статус, кто-то то, что привык считать неотъемлемой частью своего личного мирка, ну, и так далее.
Сунув уменьшившуюся змею в карман, Эктори поспешила на следующее занятие: «Основы искусства магии».
Преподаватель, на этот раз мужчина, поздоровался с учениками, попросил всех занять свои места и отметил, что желательно всё, что здесь рассказывают, записывать, можно хотя бы вкратце, хотя самые одарённые, конечно, могут обойтись и без этого, но экзамены всё покажут, а после включил экран, вывел на него схему.
– Все мы знаем, что энергия, лежащая в основе наших миров, для удобства подразделяется на девять элементов. Мы с вами прошли это ещё в начале года, а потом, – он открыл простую, даже примитивную записную книжку, пролистал, – а потом меня не было. Эх… Ну, скажите спасибо вашей директрисе – то то, то это, с детьми и не занимался. Будем навёрстывать. Что-то мы с вами отвлеклись. Так кто может назвать их?
Некоторые ученики подняли руки, Зингера, не обращая на них внимания, ответила, не вставая с места:
– Огонь, Вода, Земля, Воздух, Основа, Тьма, Свет, Смерть, Жизнь.
– А сможете записать обозначения?
Зингера кивнула, молча включила на планшете режим ответа. На экране появился курсор отображающий положение её пера. Напротив названий в открытой схеме, написала значки: Огонь – вертикальная черта, Вода – горизонтальная, Земля – звезда с тремя лучами, Воздух – с четырьмя, Основа – с пятью, Тьма – вертикальная черта с четырьмя лучами от середины влево, Свет – горизонтальная черта с пятью лучами от середины вверх, Смерть – восьмиконечная звезда со стёртым верхним девятым лучом, Жизнь – девяти конечная.
Преподаватель, слегка нахмурившись, кивнул.
– Что ж, хорошо, но в следующий раз не выкрикивайте с места.
Зингера кивнула.
Преподаватель повернулся к Эктори, уточнив, как к ней обращаться, посоветовал:
– Запишите, Эктори, лишним не будет.
Эктори писать было лень, поэтому она синхронизировала планшет с экраном, скопировала на отдельный лист всё изображение, и с довольным видом сообщила:
– Я всё.
– Ну, я Вас поздравляю! – с ноткой сарказма ответил преподаватель. – А теперь давайте не будем отвлекаться. Начнём с Первого элемента. Лирия, Вы ведь немалых успехов добились в его чистом использовании, расскажете нам о нём?
Лирия улыбнулась, встала, собралась отвечать…
– Извините, пожалуйста, а что значит чистое использование? – перебила её Эктори.
– Да, Вас же ещё здесь не было. Лирия, расскажете нам и об этом.
– Расскажу, – прошипела сквозь зубы она. – Чистое использование – это когда заклинание активирует только один элемент, а не их сочетание.
Эктори понимающе кивнула:
– Это как когда ты мою любимую ленту спалила, одним огнём.
Лирия улыбнулась:
– Именно так, глупышка.
Эктори улыбнулась в ответ, ответила одними губами:
– При-тра-в-лю.
Лирия вздрогнула, покосилась на Эмони, немного успокоилась, продолжила:
– Вернёмся к пламени.
– Наконец-то Вы о нём вспомнили! – ехидно заметил учитель.
– Существуют различные типы огня, призываемого магическим и обычным способами, магический, конечно, посложнее в контроле. Наиболее интересными являются «Вечное» – его первыми подчинили Каменные Змии, оно имеет зеленоватый оттенок, а названо так, потому что горит очень долго, а объект сгорает очень медленно, для призыва используется особая жидкость, называемая «Масло», которое вырабатывают специальные железы в пасти Змиев, за что их прозвали «Хранителями Вечного пламени»…
– Это хорошо, только вот Масло используется не для призыва, оно просто воспламеняется от малейшей искры, а потом пламя можно перебросить на любой другой… кх-кхм, объект, – поправил её преподаватель. – Продолжайте.