Валерия Чернованова
Шиари выбирает первой
Глава 26
Следующие два дня Бриан старательно меня избегал. Поначалу я пыталась с ним помириться, потом плюнула и решила, что пусть сначала успокоится, а там уже будет видно.
Разумеется, о нашей размолвке стало известно и другим друзьям брата. Во вторник за завтраком Ронан даже поинтересовался, провожая кадета взглядом:
– Что это с ним? Хмурый, мрачный. Вы же в последнее время что сладкая парочка.
Нейл рассмеялся, оценив шутку друга, и даже Лоунард, предатель, расплылся в широченной улыбке.
Я неопределённо пожала плечами. Рассказать правду я не могла, а врать и изворачиваться лишний раз не хотелось, поэтому решила по возможности помалкивать.
– Может, дело не в Рифе? Мало ли, поссорился с девушкой, проблемы в семье или джар его знает. – Высказав своё мнение, Фольт вернулся к уничтожению мясного пирога, и было видно, что он, пирог, занимает его мысли куда больше, чем странное поведение друга.
– А вы знаете, кто его родители? – осторожно спросила я, гадая, рассказывал ли им Бриан о своём происхождении.
Оказалось, что нет, не рассказывал.
А мне, получается, доверил свою тайну…
– Про семью он не любит говорить, – подцепив вилкой мясную начинки, выловленную из подрумяненной сдобы, ответил Ронан.
– Как и объяснять, почему его поселили отдельно ото всех, – сказал Нейл, и все трое уставились на меня. – А ты не в курсе, Риф?
Растерявшись, пожала плечами и поняла, что пора убираться.
Я и сама толком не знала, отчего Торнвил удостоился отдельной комнаты. Потому что папа – император? Ну так, насколько поняла, Бриан терпеть не может козырять своим происхождением.
Из-за того, что ночами спит беспокойно? Возможно.
Какому кадету понравится просыпаться посреди ночи от криков соседа? Но лично я не жаловалась. Так выматывалась за день, что ночью спала как убитая. А может, всё дело в артефакте, во сне питавшемся моей энергией, отчего я буквально улетала из этого мира.
Неважно.
Если бы ещё не странные, а порой и жуткие сны…
Видимо, эта проблема была у нас с Брианом на двоих.
Быстро доев свою порцию пирога (сегодня еда была преступно вкусной), поднялась.
– А ты куда торопишься? – хмыкнул Ронан. – До урока ещё пятнадцать минут.
– Нужно найти профессора Дермонта. Обсудить расписание дополнительных занятий.
Кадеты кивнули, удовлетворившись таким ответом, и отпустили меня с миром.
На самом деле к Дермонту я не собиралась. Мы ещё вчера всё обсудили: и расписание, и то, сколько времени мне надо уделять самостоятельным занятиям. Но чтобы избежать расспросов ребят, предпочла уйти.
Первой лекцией сегодня стояла теория военной тактики у полковника Клерта. Желая убить время, да и лучше познакомиться с замком, который ещё не весь обошла и изучила, я не спеша брела по галерее, бросая по сторонам любопытные взгляды. Справа красочные витражи, стрелами смыкающиеся под темными сводами, слева – серая кладка стен и редкие портреты самых выдающихся выпускников академии. Под ногами щербатый пол, а впереди…
А впереди в компании какого-то пожилого военного маячил Эскорн. Запнулась, мысленно выругалась и хотела уже повернуть обратно, но поздно: генерал меня заметил. Кивнул и сделал знак рукой, подзывая.
А мне совсем не хотелось, чтобы меня подзывали…
Не знаю, что за сбои произошли у меня в голове минувшим воскресеньем, но с того злосчастного чаепития в салоне шейлы Оруа я не могла терпеть возле себя его светлость.
Ну то есть раньше тоже не могла, но сейчас… Сейчас это стало вдвойне, а то и втройне сложнее! При виде Эскорна по телу начинали разбегаться мурашки, и я была бы рада сказать, что страха или неприязни, но тихий голос глубоко внутри назойливо подсказывал, что страхом во мне даже не пахло.
Вчера на тренировке один на один думала, что не выдержу и во всем ему сознаюсь! Оказалось, не так уж это и просто выдавать себя за парня, когда тебя обнимают всякие сероглазые генералы.
Это не были объятия в полном смысле слова, но, когда Вейнанд демонстрировал мне очередной захват, хватая меня за талию и прижимая к своей груди, я думала о чём угодно, но только не о тренировке. И близость его бёдер к моим сбивала с боевого настроя.
А уж когда он опрокинул меня на мат, нависнув сверху, мне жуть как захотелось оттолкнуть его и крикнуть, чтобы больше не смел так делать.
Не смел меня касаться. Не смел вплавляться в меня своим взглядом.
Потому что это было неправильно! А ещё опасно. А ещё…
Какой-то части меня это нравилось.
– Доброе утро, Рифер, – поздоровался со мной наставник, когда я, отчаянно того не желая, подошла к нему и его коллеге. – Не забыл о вечерней тренировке?
Мысленно застонала, представляя очередную пытку наедине с генералом. Вот чему я, скажите, научусь, когда в голове начинает вариться каша, а под кожей словно салюты взрываются?
Интересно, этот старичок что преподает? Может, захочет со мной позаниматься? Потому что, если оборотник ещё хотя бы раз меня коснётся и внутри у меня при этом что-то взорвется, я сама себя возненавижу.
И его тоже.
Но его можно.
– Помню, шейр, – с усилием выжала из себя улыбку.
– Хорошо, – удовлетворённо кивнул Эскорн, а я зачем-то посмотрела на его губы.
Потом в глаза…
Потом поняла, что мне снова хочется кричать.
– Какой у тебя сейчас урок?
– Военная тактика у профессора Клерта.
Генерал снова кивнул и улыбнулся своими до безобразия красивыми губами, увеличивая диапазон моей к нему… неприязни.
Точно-точно! Она, милая.
Ещё я могла на него злиться, он мог меня раздражать и, в общем-то, на этом всё.
Все остальные чувства были из разряда преступных и запрещённых.
– Передай Торнвилу, чтобы нашёл меня. Мне надо с ним поговорить, – напоследок велел оборотник и отпустил, избавив от своей пыточной близости.
В то утро я пришла к выводу, что нечего мне знакомиться с Кальдероком. Мне вообще по нему опасно передвигаться, потому что всегда есть риск нарваться на генерала.
Дни летели, словно эргандарские чистокровные, запряжённые в скользящие по замёрзшему озеру сани. Казалось, я несусь в этих самых санях на опасной скорости по тонкому льду, рискуя в любой момент провалиться под лёд. Если он треснет, обвалится – всё, поминай как звали. Несмотря на то, что за месяц учёбы я уже успела привыкнуть к Кальдероку, к его порядкам, всякий раз, когда меня называли именем брата, не перестала внутренне вздрагивать.
Эшвар продолжал искать Рифера, но пока безрезультатно, а у меня, к своему стыду, не было ни единой свободной минутки для расследования. В будни я с утра до вечера занималась: сначала уроки по расписанию, после – дополнительные занятия по стихийной магии, боевым искусствам и медитации.
Медитация улучшить навыки телекинеза, к слову, не помогала, но я всё равно с удовольствием ходила к профессору Танлей. Погружаясь в транс, отдыхала и душой, и телом. Со стихиями всё тоже складывалось довольно неплохо. И это я ещё скромничаю!
Я продолжала приручать огонь, осваивала чары воздуха. И те, и другие навыки должна была продемонстрировать в первый день зимы перед императором. Про Великого вообще лишний раз старалась не вспоминать. Одно дело нарушать закон вдали от его величества, и совсем другое – у него на глазах нагло выдавать себя за мужчину и воина.
В то, что Рифер вернётся к состязаниям, верилось мало.
Что же касается тренировок с Эскорном, то тут всё было стабильно невыносимо. Я честно заучивала приёмы и даже некоторые из них научилась применять (с переменным успехом), но заниматься с генералом было пытке подобно. Часто я отвлекалась, сбивалась с боевого настроя и просто-напросто перед ним робела.
Увы, неудобства он доставлял не только в будни. Каждый свой выходной Вейнанд рвался посвящать мне (нет бы уделить внимание своей беспардонной графине), а я не смела отказываться от встреч, потому что вроде как была ничем не занята.
Встречаясь со мной настоящей, Вейнанд был образцово учтив, внимателен, обходителен. Но лучше бы оставался грубым солдафоном, перед которым было легко держать оборону.
А так…
Особенно выводило, когда этот учтивый, внимательный и обходительный начинал знакомить меня с очередным кандидатом в мужья. За время, проведённое в столице, меня уже представили паре-тройке виконтов, двум графам, джар его знает скольким баронам и аж целому герцогу, близкому родственнику Адальгера III. Все, если судить по взглядам, откровенно наглым и алчным, мной заинтересовались, в то время как я никого из них не желала ни видеть, ни слышать.
– Вы произвели фурор, дорогая, – на одном из приёмов сказала мне шейла Оруа. – Все только о вас и говорят. Интересно, кто же в итоге получит ваши руку и сердце.
Этот некто скорее получит моё хладное тело. Потому что живой я замуж не дамся!
Не хочу сойти с ума, как моя прапрабабка, и отказываться от дара тоже не собираюсь.
– Вам уже кто-нибудь сделал предложение? – продолжала допытываться не в меру любопытная шейла.
– Ещё нет, – покачала я головой, втайне ужасаясь.
Оказывается, уже могли сделать? А как же заверения Эскорна, что шиари выбирает первой?
– Видимо, ожидают бала дебютанток и приезда в столицу других юных красавиц, – обмахиваясь веером, с улыбкой заметила моя напомаженная собеседница.
Стало противно. В который раз почувствовала себя животным, выставленным на торгах. Уверена, на балу это скверное ощущение только усилится. Там этих стервятников – графов, герцогов и виконтов – будет целая стая.
И всем подавай молоденьких, неискушённых в жизни шиари.
В тот злополучный вечер Эскорн опять миловался со своей графиней, и духи бы с ними! Но из-за сладкой парочки меня ночью снова мучили кошмары. Снилось, что я разрываю, перекраиваю полотно времени, чтобы Вейнанд и Катрина никогда не встретились.
Это сновиденье держало меня в плену до самого рассвета, заставляя снова и снова переживать обиду, злость, ревность, что становились спусковым крючком для проявления дара.
Но ведь во мне нет и не было хроновой магии!
Вечером следующего дня, преследуемая отголосками бредового сна, я отправилась в библиотеку, чтобы поискать информацию о хроновиках. Стоял конец ноября. Первые хлопья снега кружили в небе, неторопливо, лениво оседая на землю. В больших окнах библиотеки отлично просматривались северное и южное крылья замка, подсвеченные огнями. В чернильной тьме вечера утопала лишь Башня химер.
Не знаю, почему её так назвали. Скорее всего, потому, что её венчали уродливые каменные создания. Или оттого, что во всём замке она выглядела самой зловещей и мрачной. Ребята рассказывали, что раньше, когда Кальдерок ещё был резиденцией императоров, в ней держали узников. Мучили, пытали, истязали, а потом сбрасывали в ров за замком.
Но меня страшила не история Башни химер, не её мрачный вид, а пленница, что в ней жила.
Никто профессора Имаду, разумеется, пленницей не называл, но она единственная из женщин в Кальдероке владела даром.
Кроме преступницы Лайры.
Вот только она не таила своей силы, а была на службе у его величества. Затворница, отшельница, она никогда не покидала башни, и единственной связью с внешним миром были для неё уроки с молодыми чаровиками, наделёнными иллюзорным даром.
– Говорят, она сильнейший иллюзор, – рассказывал Бриан, с которым я всё-таки помирилась. – Поэтому держись от неё подальше! К счастью для нас, ей запрещено покидать башню, и вы никак не сможете пересечься. Рифа она уже проверяла, дважды, и сказала, что в нём нет иллюзорного дара. Так что тебя к ней не отправят.
Мне бы порадоваться, что шиари Имада сохранила себя и свой дар, но радоваться за неё не получалось.
Чаровница. Собственность императора.
Пусть её так и не называли.
Тряхнула головой в попытке прогнать печальные мысли и, оторвавшись от окна, направилась к стеллажам. Что я знала о хроновых чарах? По сути, ничего. После вывертов прапрабабушки Мэв на разговоры о хроновиках и их возможностях в нашей семье наложили строжайший запрет. Мне даже казалось, что отец втайне обрадовался, когда в Рифере не обнаружилось хронового дара. Он видел сына умелым иллюзором, сильным, бесстрашным воином, но…
Но мы с братом его разочаровали. Я получила то, на что не имела права, а Риф, владея возможностью развивать свой дар универсала, как выяснилось, к этому не стремился.
Или всему виной злосчастные покушения?
Поёжилась от воспоминаний о нападении, о злых словах преступника и снова усилием воли вернула себя в библиотеку.
Ну же, Лайра, соберись! Сейчас на повестке у нас хроновики.
Под ногами чуть слышно поскрипывали деревянные ступени, пока поднималась на верхний ярус библиотеки. Книги, громоздкую мебель затянул полумрак, но стоило мне взобраться наверх, как светильники на столиках между креслами стали разгораться, и даже керосиновая лампа у меня в руках как будто засветилась ярче.
Так, что тут у нас?
Если верить карте библиотеки, секция, в которой хранились книги по хроновой магии, находилась на южной стороне. Последний стеллаж у самого края антресолей.
Так оно и было. К моему удивлению, учебников для хроновиков оказалось раз-два и обчёлся. Может, потому, что чаровики, обладающие даром искажать время, являлись редкостью – не только в Эргандаре, но и во всём мире. Но что более вероятно, знания о хроновой магии тщательно охранялись. Ронан как-то обмолвился, что в библиотеке Кальдерока имеется закрытая секция, защищённая магией и никак не отмеченная на карте. Уверена, там-то и таится всё самое важное.
Но мне это не надо. Мне нужно просто убедиться, что я не обладаю хроновым даром.
Приставив к стеллажу стремянку, забралась на неё и стала водить по толстым корешками пальцами.
«Выдающиеся хроновики прошлого».
Нет, не то.
«Искажённое полотно мира».
Тоже мимо.
«Хроновики: боги или чудовища».
Снова история.
Раньше, в далёком прошлом, если верить преданиям, хроновой дар не был чем-то уникальным. Чаровиков, подчиняющих себе время, было не меньше, чем, например, оборотников или иллюзоров. Но их сила пугала, как и их власть над миром. А люди ненавидят то, что вызывает в них страх и непонимание.
За хроновиками началась охота. Уничтожали не только одарённых, но и их семьи, их потомство, желая выжечь с лица земли силу хроноса.
Сейчас за чаровиками тоже охотятся. Но не чтобы убить, а чтобы заполучить в безраздельное пользование. Правда, нынешние хроновики и в подмётки не годятся тем, что жили когда-то.
Но я опять отвлекаюсь.
Мне нужно лишь понять, как проверить себя на наличие дара. Пыталась вспомнить, как нас проверял шейр Вентура, но с тех пор прошло много лет. Тогда я была так маленькой девчонкой, умирающей от страха перед столичными чаровиками, и всё время, что они находились с нами, провела в каком-то трансе.
«Испытание силы».
То что нужно!
Наткнувшись на полустёртое название на корешке, простое и обнадёживающее, я радостно улыбнулась и, вытащив книгу, с обеих сторон плотно сжимаемую другими томами, поспешила к креслу. Здесь было прохладнее, чем внизу у каминов, но мне не хотелось туда-сюда бегать по лестнице. Устроившись у окна, вернее, у самой верхушки бесконечно огромного стеклянного полотна, поделённого на квадраты темной рамой, я скинула сапоги, поджала под себя ноги и раскрыла книгу.
Проверка, проверка…
Надо как-то себя проверить.
Пролистав с дюжину страниц, почувствовала, как сердце ускоряет свой ритм, и заскользила по строчкам жадным взглядом.
Чтобы понять, если ли в вас дар хроновика, необходимо…
Спустя четверть часа я уже точно знала, что нужно сделать, чтобы испытать себя самостоятельно.
Итак! Концентрация, незамысловатое плетение чар и слова, обращённые к дару. Концентрироваться благодаря занятиям с профессором Танлей я уже умела, чаровые узоры в книге были описаны подробно, а вот слов обращения не имелось. Автор рукописи предлагал, сосредоточившись, нащупать в себе невидимую нить, что вела к истокам дара, и обратиться к нему со всей искренностью и любовью.
Магию в себе нужно холить и лелеять, как любимую женщину.
Странное сравнение, ну да ладно.
Холить и лелеять? Обратиться с искренностью и любовью?
Что ж, попробуем!
Изнывая от любопытства, я выпрямилась в кресле, положила раскрытую книгу себе на колени и, немного потренировавшись выводить пальцами чаровые узоры, уверенно сказала:
– Ну что ж, сейчас узнаем, есть ли во мне хроновая магия.
Вскинула руки, глубоко вздохнула и зашевелила пальцами, рисуя в воздухе чаровые знаки, обращаясь к своему возможному дару. Я смутно представляла, как именно он себя проявит. А может, я просто его почувствую? В какой-то момент чётко осознаю, что во мне есть хроновая магия.
Но…
Но ничего не происходило.
Я не ощущала в себе никаких изменений. Когда создавала иллюзии, всё было иначе, в груди будто цветок распускался. Во время призывов огня по венам растекался жар, и даже никчёмные попытки двигать предметы вызывали во мне дрожь волнения.
А сейчас полный штиль.
Ни дрожи, ни жара, ни распускающихся под сердцем вьюнков.
– Что и требовалось доказать, – пробормотала я после очередной неудачной попытки познакомиться, как оказалось, с несуществующей силой.
Никакой волшебной нити я в себе так и не нащупала и теперь могла вздохнуть спокойно. А что во снах вижу себя хроновиком… Так мало ли какая блажь ночью может привидеться! Здесь, в Кальдероке, я постоянно соприкасаюсь с магией, с любыми её проявлениями, и вполне нормально, что она преследует меня и во снах. Почему хроновая? Да потому что я пребываю в постоянной тревоге, а это как раз та сила, что ассоциируется у меня с беспокойством.
Ну и по какой-то непонятной причине мне неприятно видеть Эскорна с его расчудесной Катриной.
Но про это я сейчас думать точно не буду. Как и перестану переживать о ночных кошмарах.
Я иллюзор, универсал, а большего мне и не надо.
Тут бы с уже имеющимися способностями разобраться.
Вернув книгу на место, убрала стремянку к стене и поспешила вниз. Я чувствовала облегчение и вместе с тем… Какой-то части меня было грустно, что ничего не получилось.
Подумав так, тут же на себя разозлилась. Закатай губу, Лайра! Этого дара тебе точно не надо!
До полуночи корпела над учебниками, а после, когда замок погрузился в сон, отправилась в душ. Обратно возвращалась спокойная, расслабленная, почти счастливая. Впереди меня ждали несколько часов крепкого, исцеляющего сна. А завтра первой стоит лекция у Дермонта и нет никаких тренировок с Эскорном.
Главное, потерпеть его на поверке и дальше уже ничто не будет отвлекать меня от учёбы.
На цыпочках проскользнув в комнату, почти мгновенно сбросила иллюзию. С наслаждением помассировала шею, повела плечами. Хорошо-то как… Собиралась уже раздеться и нырнуть под одеяло, но тут моё внимание привлёк Бриан. Когда уходила, парень крепко спал, безмятежно посапывая в подушку, а теперь снова беспокойно ворочался, стонал, а после и вовсе начать кричать, выгибаясь, сминая простыни в кулаках.
Он не любил, когда я вмешивалась. Добрый, открытый, отзывчивый, когда дело касалось его снов, он запирался в себе, становился колючим, нелюдимым.
И никогда не рассказывал, что провоцировало эти ночные приступы.
Я старалась его не будить, избегать в разговорах щекотливой темы и вообще делала вид, что по ночам с ним ничего не происходит.
Но тут не выдержала. В его крике было столько боли, что у меня чуть сердце не разорвалось на кусочки.
Бросившись к кадету, потормошила его за плечи.
– Бриан, всё хорошо… Бриан, проснись!
Кадет резко подскочил на кровати, и я отшатнулась. В густой тьме спальни его глаза, вдруг ставшие золотыми, нереально яркими, зловеще светились, прорезаемые чёрными узкими зрачками.
– Бриан…
Эскорн был оборотником, но я никогда не видела, чтобы он менялся. Два парня у нас в отряде, Джейкор и Наруд, тоже обладали оборотническим даром, но, следуя уставу академии, всегда оставались в человеческом обличье.
Оборотникам разрешалось превращаться только на уроках, в специальном закрытом полигоне, куда другим кадетам, не обладающим этим даром, ни в коем случае нельзя было соваться.
– Ты… Твои глаза…
Торнвил зажмурился, а когда снова поднял ресницы, стал прежним миловидным голубоглазым парнем. Никакой звериной ярости в нём больше не ощущалось.
– Извини, что напугал, – пробормотал он и собирался уже отвернуться.
Но я коснулась его плеча и мягко поинтересовалась:
– Могу я чем-нибудь помочь? Ты столько для меня сделал. Может, и у меня получится оказаться для тебя полезной…
Кадет мрачно усмехнулся:
– Сумеешь убедить императора позволить мне отречься от оборотнического дара? – Спросил и тут же сам с горечью ответил: – Сомневаюсь.
Я опустилась на край кровати, мысленно повторяя слова парня.
– Но… но почему ты хочешь от него отречься? Это же часть тебя!
Ещё одна усмешка и тихие слова:
– Тёмная, непокорная, опасная часть. Я не умею контролировать зверя. Он контролирует меня. По крайней мере, так было раньше… – Бриан тяжело вздохнул и, подтянув колени к груди, глухо проговорил: – Теперь же я его не выпускаю. Не получается, но вообще… Я и не хочу. Вот почему я вижу кошмары. Во снах он снова пытается одержать верх над моим телом, над моим разумом, но я не позволяю. Из-за этого и не могу перевоплощаться.
– Эскорн с тобой занимается?
Бриан кивнул, слабо улыбнулся:
– Он мне здорово помогает. И в отличие от отца и прошлых моих наставников, которые тренировали меня до того, как поступил в Кальдерок, очень терпелив. Но этого мало! Я не желаю этого дара, он мне НЕ НУЖЕН, и поэтому из меня никогда не выйдет оборотника.
– А мне кажется, всё у тебя получится, – оптимистично сказала я и подарила другу тёплую улыбку. – У меня же получается. Хоть я и девчонка, но после занятий с Вейном… с генералом уже не чувствую себя такой слабой, как раньше.
– Здесь другое, – поджал губы кадет.
– Почему другое? Это же твой дар, твоя сущность. Уверена, со временем у тебя получится укротить зверя. Нужно просто набраться терпения.
– Здесь другое! – резко, чеканя повторил Торнвил и впился в меня почти враждебным взглядом. – Эта тварь внутри меня причиняет одни страдания! Но отец этого не понимает! Ему нужен сильный оборотник, а не слабак-универсал. Я же предпочитаю оставаться слабаком-универсалом, чем быть… Чем быть чудовищем и убийцей!
Больше он ничего не сказал. Отвернулся к стене и затих, а я не решилась к нему приставать. Только не после того, как услышала, сколько боли и ненависти к самому себе звучало в его голосе.
Бриан – убийца? Чудовище и хищник?
Я скорее соглашусь, что я хроновик, чем поверю, что мой друг мог отнять у кого-нибудь жизнь.
