Валерия Чернованова
Шиари выбирает первой
Глава 14
План крепко уснуть и не открывать глаза как минимум до рассвета был, конечно, хороший, но на деле оказался трудновыполнимым. Почти невозможным! А всё из-за моего соседа. Нет, если бы Бриан просто храпел, я бы стерпела. Накрыла голову подушкой и так или иначе уснула бы.
Но всё оказалось намного сложнее. Всю ночь Торнвил метался на постели, крутился юлой, что-то бормотал и даже стонал. Несколько раз, испугавшись его стонов, в которых было столько боли, что мурашки ползли по коже, я порывалась подойти к парню, узнать, всё ли в порядке. А потом вспоминала, что не умею вот так сходу набрасывать иллюзию, и оставалась в кровати, надёжно спрятанная одеялом.
Слушать его стоны было невыносимо. Затих Бриан только под утро. Мне к тому времени спать уже не хотелось. Отвернувшись к стене, долго смотрела на прорезавшую её трещину и думала о том, что точно такая же трещина, только глубже, прорезала нашу с братом жизнь.
Во что вляпался Риф? Что пообещал тому громиле? Из-за него сбежал или есть ещё какая-то причина?
Жаль, Ронан выбросил письмо. Я бы многое отдала, чтобы его прочесть.
И что там с Эскорном? По идее, уже должен был вернуться. Что, если первым делом он бросится проведывать шиари Ноэро, а не в академию? Боюсь, Морри не выдержит генеральского штурма, и тогда уже точно случится катастрофа.
Столько вопросов…
Я вся аж взопрела под одеялом от переживаний. Чувствуя, как рубаха противно липнет к коже, беззвучно простонала. Как же я проживу-то без ванной?
Полмира бы отдала за возможность искупаться.
Обернувшись к кадету и удостоверившись, что тот продолжает крепко спать, на цыпочках впотьмах прокралась в туалет. В крохотном помещении было не развернуться, а в раковине размером с напёрсток даже сложно помыть руки.
Нет, она мне точно душ не заменит.
Но хотя бы у Бриана был отдельный туалет, пусть и крохотный. Вообще, удивительно, отчего это для него такие почести? Насколько поняла, остальные кадеты жили группами по четыре-пять человек, а тут свои личные апартаменты. Или скорее каморка, но всё же.
В мутном зеркальце с отколотым краем отражалась совсем не отдохнувшая за ночь Лайра. Даже в тусклом свете керосиновой лампы цвет лица совершенно не радовал. Синяки под глазами светили сигнальными огнями, а слипшиеся от пота пряди заставляли тяжело вздыхать.
Боюсь, никакие чары тут не помогут, а надевать чистую униформу на грязное тело… От столь незаманчивой перспективы я поморщилась и, тяжело вздохнув, приступила к созданию иллюзии.
Пора было надевать личину брата.
Когда вернулась в комнату, застала Бриана сладко сопящим в кровати с вальяжно раскинутыми руками. Справившись с желанием швырнуть в него подушкой, чтобы так сильно не блаженствовал, выглянула в окно. Первые лучи, смешавшись с ночной тьмой, постепенно превращали её в предрассветные сумерки. Кальдерок ещё спал. По крайней мере, снаружи не доносилось ни звука, а значит…
А значит, я вполне могу по-быстрому искупаться.
Ну а что? Уверена, все ещё вчера помылись, после занятий, и никому не придёт в голову посещать душевые в шесть утра. Зато я сразу почувствую себя лучше, прогоню остатки сна и верну себе силы.
Вооружившись одеждой брата – всё чистое, аккуратное, – спустилась на этаж ниже и быстро, чуть ли не бегом добралась до душевых. В просторном помещении, резко пахнущем дешёвым мылом, не было ни души.
Оставив вещи на лавке, быстро разделась. Вооружилась серо-коричневым куском мыла, обнаруженным в плетёной корзинке, и, чувствуя себя почти счастливой, забралась в одну из лоханей, самую дальнюю. Вода оказалась холодной, но, может, оно и к лучшему. Усталость как рукой сняло, и сонливость вмиг испарилась.
Выключив воду, чтобы не тратить зря драгоценную жидкость (неизвестно, сколько там её в баке со вчерашнего дня осталось), вся хорошенько намылилась, потянулась к крану и… вдруг услышала чьи-то шаги.
Ма-мо-чки!
Звуки звучали всё ближе, всё громче, в унисон с рваными ударами моего сердца. Шаги тяжёлые, уверенные – так может ходить только мужчина. Военный.
Не стоило даже надеяться, что это шейра Милнз решила с утра пораньше заглянуть в мужскую душевую.
И я снова запаниковала. Совершенно забыла, что на мне иллюзия (впрочем, перед неопознанным кадетом не хотелось светить даже ею), и наверняка успела поседеть от страха. В голове пойманными птицами заметались мысли: что делать?! Броситься к одежде или попытаться быстро смыть с себя пену? Прыгнуть за лохань или…
Неожиданно в коридоре раздался глухой, угрожающий клёкот, а в следующее мгновение я услышала знакомый с раздражёнными нотками голос:
– Ты что вообще такое?! Отстань, дрянная птица, пока не отправил к кухарке на вертел!
Эшви!
Крутанув кран, обрушила на себя потоки воды, смывая липкую пену, после чего метнулась к оставленному на лавке полотенцу. Когда Ронан вошёл, глухо ругаясь на моего спасителя, я уже успела укутаться в махровое полотно. Отвернувшись от входа, быстро натягивала штаны, мысленно взывая к духам, чтобы от нервного потрясения иллюзия вдруг не рассеялась.
– И ты здесь, – буркнул кадет, заметив меня, забившуюся в самый дальний и самый тёмный угол, а потом возбуждённо воскликнул: – Погоди! Это ведь у вас, Ноэро, хранитель-урод!
Я даже застыла от его слов и на какую-то секунду забыла, что надо скорее одеваться и убираться отсюда как можно дальше.
– У Эшвара просто необычная внешность, – выцедила, стараясь заглушить злость на Сандера.
А в ответ услышала возмущённое:
– Твой урод с необычной внешностью на меня напал!
У-у, гад! Не Эшви, конечно. Он моя палочка-выручалочка, пусть и с непростым характером.
– И правильно сделал, что напал, – бросая полотенце на лавку и тут же натягивая на себя рубашку, мстительно заметила я. Обернуться к кадету всё ещё не решалась, но судя по тому, как зашуршала одежда, Ронан стал раздеваться.
Непорядок.
– Он клюнул меня в ногу! – обиженно выдал парень.
– А надо было в зад. Но, видимо, побрезговал, и я его понимаю.
– С каких это пор ты стал таким острым на язык, Риф? – мрачно проговорил Сандер.
Я с силой сжала губы, чтобы больше с них не сорвалась ни одна опрометчивая фраза. Схватила мундир, мокрое полотенце, начищенную до блеска обувь, а потом обернулась, с трудом подавив желание зажмуриться. Ронан уже успел избавиться от рубашки и теперь стягивал с себя штаны. Одновременно с кальсонами. Видимо, не хотел терять время.
А я не хочу смотреть на всё это!
– Не буду мешать, – вдоль стены, на неё же глядя, двинулась к двери.
– С тобой всё в порядке? Ты со вчерашнего дня какой-то… странный.
– Хорошо тебе искупаться, – ляпнула полнейшую глупость и, больше не задерживаясь, метнулась в коридор.
До комнаты Бриана неслась не останавливаясь, мысленно ругая себя за любовь к чистоте. И Ронана тоже. Помыться ему с утра пораньше, видите ли, приспичило, а меня всю колотит!
Эшвар не появлялся, и его присутствия я не чувствовала. Как и присутствие Санаи. В отличие от простых людей чаровики способны ощущать фамильяров, даже когда те остаются невидимы человеческому глазу. Вчера, например, забирая вещи Рифа, я уловила незримое присутствие хранителя кого-то из дружной троицы, но кому именно он принадлежал и что из себя представлял, сказать не могла.
«Урод»… Это ж надо было так назвать милаху Эшвара. Наверное, потому и не показывается. Обиделся, ушёл и теперь где-нибудь тихо страдает. Главное, чтобы страдал недолго. Фамильяр нужен мне здесь. Без него и его помощи я точно долго не продержусь.
Когда вернулась, застала Бриана, старательно заправляющего постель.
– Доброе утро, – улыбнулась парню и задумалась, стоит ли спрашивать его о минувшей ночи.
Наверное, нет. Вдруг Бриан уже рассказывал Рифу о своих беспокойных снах, и получится, что у Ноэро провалы в памяти. Да и не моё это дело.
– Я тебе не сильно ночью мешал? – словно прочитав мои мысли, спросил Торнвил.
– Совсем не мешал, – широко улыбнувшись, соврала я. – Я так вчера устал, что спал как убитый.
– Это хорошо. – Кадет вздохнул и тоже улыбнулся. Как мне показалось, немного виновато, а закончив расправлять складки на покрывале, сказал: – Пойдём. Если опоздаем на поверку, накажут.
Проводил её, как и вчера утром, полковник Клерт, временно замещавший Эскорна. В этот раз я поприветствовала военного, как и остальные кадеты, красиво отдав ему честь. По крайней мере, мне лично казалось, что я всё делаю правильно. А уж как оно со стороны выглядело…
– У меня для вас плохие новости, отряд, – обведя нас внимательным взглядом, сказал полковник. – Генерал Эскорн был тяжело ранен при исполнении задания.
Я резко вздохнула, почувствовав, как глубоко в сердце что-то остро кольнуло. Ранен? Но как же… Должно быть, полковник Клерт шутит. Эскорн ведь не из тех, кого можно просто взять и ранить. Да ещё и тяжело. Насколько тяжело? Что вообще происходит?
И почему у меня сердце колотится…
– Выжить – выживет, – тем временем продолжал военный. – Оборотника одной пулей не возьмёшь, пусть и метили в сердце.
В сердце… Колени предательски дрогнули, а воздуха в лёгких стало ещё меньше.
– Скоро он к нам вернётся. – Полковник помедлил, прежде чем добавить: – Если, конечно, на то будет воля императора.
Ещё одна пауза и будничный голос:
– Ну а теперь к действительно плохим новостям! Пока Эскорн отлёживается в госпитале, мне придётся продолжать с вами нянчиться. Сегодня боевые искусства буду вести я. Идите завтракать и возвращайтесь. Посмотрим, что вы из себя представляете.
Не знаю, что напугало меня сильнее: новость о ранении Вейнанда или перспектива, что уже через какой-то час я стану девочкой для битья. Ну то есть мальчиком, но результат будет тот же: мне будет больно.
Бриан говорил, что терпеть не может боевые искусства. И что-то мне подсказывает, что я с ними тоже не подружусь.
Сказать, что я волновалась, – это не сказать ничего. Даже сидеть спокойно не получалось. Я ёрзала на месте, бросала по сторонам взгляды и всё думала о том, что мне совсем не хочется обучаться искусству боя.
Уж лучше в подземный полигон призывать огонь.
– Почему они на тебя так смотрят? – подавшись ко мне, шепнул Бриан.
В отличие от меня он с аппетитом уплетал всё, что имелось на тарелке, явно собираясь очистить её до блеска и таким образом упростить задачу Орли.
Я проследила за взглядом кадета и невольно поёжилась. Громила из тёмного коридора и тот другой тип, который пялился на меня вчера за завтраком. Оба не сводили взгляды, как будто намекая, что полуночное свидание было не последним и мы ещё встретимся.
– Самой бы хотелось знать, – тихо пробормотала я, отворачиваясь.
– Самой? – вскинув брови, переспросил Торнвил.
Джар побери эргандарский язык!
Пришлось прикидываться дурочкой. Вернее, опять же дурачком.
– Что «самой»?
– Ты сказал: «самой бы хотелось знать».
– Я сказал «самому», – произнесла так уверенно, что даже себе поверила. – Ты просто не расслышал. Здесь очень шумно.
Будущая гордость империи молчать за столом или вести негромкие светские беседы, как требовалось по этикету, не собиралась. Кадеты галдели, гремели посудой, смеялись, если не сказать ржали.
Чувствую, от обилия мужчин в этом зале меня скоро начнёт подташнивать.
– Будь с ними осторожен, ладно? – обеспокоенно сказал Бриан. – Эти уроды способны на многое.
И я точно не хочу знать, на что именно.
После завтрака у нас было минут пять на смену одежды. Я переодевалась в туалете, просто не смогла заставить себя раздеться перед соседом. Не сковывающая движения свободная одежда, мягкая обувь, увы, большая мне по размеру. Просить у коменданта новую пару форменных сапог и ботинок, которые бы пришлись мне по ноге, не рискнула.
– Я с детства стеснительный, – выйдя из туалета, ответила на вопросительный взгляд кадета.
Бриан растерянно кивнул и сказал уже почти привычное «Надо торопиться».
Думала, что хуже урока по боевым искусствам ничего быть не может. Оказалось, может: тренировка со старшекурсниками.
– О духи, только не это, – простонал Торнвил, заметив на площадке за замком разминающихся кадетов. И среди них мой ночной кошмар и его подельник. – Он ведь не заставит нас заниматься вместе?
– Это Клерт-то? – усмехнулся поравнявшийся с нами Лоунард. – Ещё как заставит. И будет наслаждаться, наблюдая, как нас избивают.
Ну вот что здесь за порядки?
Зря Лоунард это сказал. Накаркал, не иначе. Появившийся вскоре на площадке полковник велел строиться, а после, когда и первый курс, и мясники со старшего встали ровными рядами, начал:
– Чтобы мой отряд, пока я с вами, щенками, нянчусь, не остался без дела, будем тренироваться вместе.
Интересно, где здесь похоронят моё тело?
Скосив взгляд влево, заметила, как старшекурсники усмехаются, причём все до единого. Усмехаются и наверняка предвкушают, как будут над нами издеваться.
– Начнём с лёгкой пробежки и короткой разминки. Потом повторим технику сав’аарт. Вы ведь уже её проходили? – с выжидающим прищуром посмотрел на нас военный.
Несколько первокурсников неуверенно, а может, нехотя закивали.
– Тогда приступаем. Шесть кругов вокруг замка!
Наверное, будет лишним сказать, что мёртвой я была уже после «лёгкой пробежки». Прибежала, а точнее, приползла последней. Едва не рухнула к ногам безжалостного преподавателя в песок, влажный от пролившейся утром мороси.
– Ты, Ноэро, с каждым днём всё хуже и хуже, – глядя на меня сверху вниз, покачал головой полковник.
Как ещё не сплюнул презрительно себе под ноги.
– Не перестаёшь разочаровывать. – Демонстративно отвернувшись, скомандовал: – Вольная разминка. Живо!
Присоединившись к группе ребят, среди которых были Бриан с Лоунардом и Нейл, стала повторять за ними разминочные движения. Повороты, наклоны, бесконечные приседания…
Коротко говоря, утро началось кошмарно.
– А теперь я разобью вас на пары. Будете отрабатывать базовую защиту и атаки, – спустя минут десять проговорил Клерт и стал называть имена, давая каждому первокурснику в соперники кадета из старшего отряда.
– Может, и лучше бы было, если бы ты дезертировал, – проходя мимо, тихо сказал Киернан, не поленившись задеть меня плечом.
Мысленно послав его к джарам, стала дожидаться, когда назовут моё имя и имя моего мучителя. Им оказался щуплый на вид парень, но я даже обрадоваться не успела, как он скрутил меня одним молниеносным движением.
Чуть не задушил, зараза! А потом ещё и противно так ухмылялся.
– На вид мужик, а слаб как девчонка, – заявил он, заставив меня испуганно отскочить в сторону.
А вот это уже плохо! Одно дело видеть перед собой Рифера Ноэро, другое – до него дотрагиваться. Ещё поймёт, что соперник не просто слаб как девчонка – он и есть девчонка.
Тогда точно похоронят.
– Ноэро, если не можешь защищаться, попробуй атаковать! – крикнул Клерт, на мгновение удостоив нашу пару взглядом, и продолжил делать замечания другим кадетам.
Легко сказать: попробуй. Первая же попытка повторить манёвр противника закончилась ещё более плачевно: меня опрокинули на землю, впечатав в горло колено. Перед глазами резко потемнело.
– Поднимайся, – коротко приказал садист-старшекурсник. Подал мне руку, помогая подняться, но очень быстро, сделав подсечку, отправил обратно.
Другим первокурсникам тоже приходилось несладко. Краем глаза я замечала, как то один, то другой парень получал от старшего, более опытного соперника. Ронан и Нейл ещё как-то держались, хоть и им доставалось, а вот Бриан… Бедолаге Бриану не повезло быть в паре с верзилой Стейродом, запугивавшим меня прошлой ночью. Назвать то, что между ними происходило, обучающей тренировкой язык не поворачивался.
Всё чаще с беспокойством, которое продолжало только усиливаться, я оглядывалась на Бриана. Даже боль от атак притупилась. Больнее было видеть, как громила с явно садистскими наклонностями измывается над беззащитным мальчишкой.
– Эй, Ноэро, ты на меня смотри, а не… – попытался напомнить о себе мой мучитель.
– Подожди! – крикнула ему и, сорвавшись с места, побежала к Клерту. – Остановите это!
– Разве ты отдаёшь здесь приказы, Ноэро? – даже не повёл в мою сторону взглядом.
– Вы же видите: он над ним просто издевается!
– Торнвилу уже давно пора становиться мужчиной, – невозмутимо возразил полковник.
– Терпя издевательства от более сильного и опытного солдата?!
– Боль закаляет. В бою, настоящем бою, с ним никто не будет церемониться.
– Но…
– Тебя наказать, Ноэро? Возвращайся к своему партнёру и тренируйся, как другие! – рыкнул на меня военный и отвернулся, чтобы продолжить наблюдать за пыткой Бриана.
Ни на что другое это похоже не было.
Я не шелохнулась. Просто не могла оторвать взгляд от Торнвила, снова, с огромным трудом, поднимавшегося на ноги. Из разбитой губы сочилась кровь, стекая по подбородку и падая на рубаху. Разорванную, грязную, измятую.
Ронан, Нейл и Лоунард тоже оглядывались, но ничего не делали, чтобы защитить друга.
Трусы!
Заметив, как Стейрод, гадко ухмыльнувшись, снова собрался атаковать, почувствовала, как в меня вселяется джар.
– Эй, ты! – прорычала не хуже полковника и бросилась к ублюдку.
Тот обернулся. Слишком медленно, лениво и даже насмешливо. Это-то и стало его ошибкой. Пальцы быстро зашевелились, рисуя узор, что вчера я успела так хорошо выучить, а губы уже шептали слова призыва. Мгновение, удар сердца, и ладони обожгло пламенем, яростно рванувшимся от меня к старшекурснику.
Наверное, если бы Бриан не успел отскочить, и его бы задело. Ну а Стейрода…
Не знаю, сколько длилась наступившая после удара тишина. Оглушительная, звенящая, жуткая.
Кажется, лишь спустя вечность её нарушил яростный рёв Клерта:
– Твою мать, Ноэро! Ты что наделал?!
Глава 15
Этот вопрос ещё долго звучал у меня в ушах, смешиваясь с монотонным гулом голосов. Когда первый шок прошёл, к Стейроду бросилось двое парней из старшего отряда, чтобы поднять то, что от него осталось.
– В лазарет его! Живо! – придя в себя, скомандовал Клерт.
К счастью, осталось там немало. Он даже смог самостоятельно перебирать ногами, хоть при этом и вис на кадетах наподобие тюка с ветошью.
Стейрода уводили, а я будто наяву продолжала видеть, как на теле кадета тлеет одежда и мускулистая грудь покрывается жжёными ранами. Огонь погас почти мгновенно, оставив на коже кровоточащие отметины. Представляю, как ему сейчас больно…
Больно!
Только тут я поняла, что ладони страшно печёт, а опустив взгляд, поспешила завести руки за спину. Иллюзия таяла, открывая повреждённые участки кожи, и, если я сейчас не соберусь, не успокоюсь, не отвлекусь от боли, станет ещё хуже.
Тогда все узнают, кто из Ноэро не выполняет приказы.
Зажмурившись, поплотнее сцепила зубы, глубоко вдохнула, а затем тихо выдохнула. Всё хорошо. С плюющимся ядом профессором разберёмся позже. Главное сейчас – удержать иллюзорный облик и не раскрыть себя.
– Иди за мной! – процедил полковник.
Рявкнул остальным, что занятие окончено, и повёл меня, как заключённую, за собой в замок. Честно говоря, я была даже рада исчезнуть с глаз кадетов, не чувствовать на себе их взглядов.
То, что для старшекурсников я теперь живая мишень, было очевидно. Но об этом я тоже подумаю после. Стану ещё больше походить на Рифера. Другими словами, буду решать проблемы по мере их поступления.
– Куда вы меня ведёте? – спросила, устав вслушиваться в раздражённую дробь шагов военного.
Ну, и чтобы отвлечься от боли. Я бы многое отдала, чтобы опустить руки в прорубь. Жаль, сейчас не зима, а я не у затянутого льдом пруда.
– Тебе ещё хватает наглости задавать вопросы? – проговорил Клерт с каким-то неприятным треском, будто крошил зубами лёд, о котором я так много думала.
– Я защищал друга.
– Ты ослушался моего приказа! – взревел он, окончательно потеряв над собой контроль.
Бешеный.
– За это в армии могут и расстрелять.
– Мы не в армии, а на первом курсе обучения и…
– Ещё одно слово, мальчишка, и я вышвырну тебя в это окно, – кивая на витраж, по которому вились золотые колосья, пригрозил разгневанный мужчина.
Заглянув в его налитые кровью глаза, поспешила умолкнуть, втайне радуясь, что меня назвали мальчишкой. До последнего буду цепляться за образ брата – пусть хоть убивают!
Оказалось, Клерт вёл меня не на смерть, а к ректору. Хотя не берусь судить, может, это одно и то же.
Толкнув двустворчатые двери тёмного дерева, велел:
– Жди здесь.
Пока полковник пропадал в ректорском кабинете, я успела осмотреть свои ладони. Всё не так плачевно, как у Стейрода, но без помощи животворцев заживать будет долго. Вот только мне нельзя к лекарям. Не дайте духи поймут, что на мне иллюзия.
Морщась от неприятных ощущений, как могла её «залатала», скрыв самые явные прорехи и покраснения. Успела завести руки за спину как раз в тот момент, когда створки распахнулись снова и мрачный голос полковника заставил меня сдвинуться с места:
– Заходи, Ноэро.
Второй день, а я уже лично знакомлюсь с ректором.
Интересно, каким окажется окончание учебной недели?
Под пронизывающим взглядом полковника я вошла внутрь. Толстый ковёр скрадывал мои шаги, а полумрак, царивший в кабинете, помог вздохнуть свободнее.
Винного цвета шторы были наполовину задёрнуты, приглушая и без того тусклый осенний свет. Вдоль стен справа и слева протянулись стеллажи, доверху заполненные книгами, и между ними на деревянных панелях белели плафоны светильников. Ректор, представительный мужчина в летах, восседал за массивным письменным столом с грубой резьбой. И лицо у него было под стать предмету мебели – резкие, грубые черты, холодные светлые глаза, такого же пепельного цвета, как и седина на висках.
– Рифер Ноэро? – зачем-то спросил он, продолжая скользить по мне взглядом.
– Так точно, шейр… – начала я и тут же осеклась.
Я ведь не знаю, какое у него звание. Проклятье!
– Адмирал, Ноэро. Да будет тебе это известно, – снисходительно просветил меня ректор, после чего, чему-то усмехнувшись, добавил: – Но мы здесь собрались не для этого. Полковник Клерт утверждает, что ты ослушался его приказа. Это правда?
– Правда, адмирал, – была вынуждена признаться.
Я ведь действительно его ослушалась, хоть ничуть об этом не жалею. Может, меня за это выставят из академии? Правда, никогда не слышала, чтобы из Кальдерока выгоняли, но ведь всё бывает в первый раз, не так ли?
– Раскаиваешься?
Пауза. Если честно, я растерялась. Как быть: соврать или сказать правду?
Наконец, приняв решение, чистосердечно ответила:
– Нет. Я защищал другого солдата, адмирал, и в бою сделал бы то же самое.
– Ты был не в бою, а на занятии, – угрожающе сощурился Клерт. – Под моим руководством.
Он открыл рот, собираясь ещё что-то добавить, но ректор нетерпеливым взмахом руки заставил его затолкать очередную порцию возмущений обратно.
– Вам прекрасно известно, кадет, что на первом курсе применять магию во время урока боевых искусств запрещено.
– Атака была направлена на старшекурсника.
Оправдание, конечно, так себе, но просто стоять и моргать, зная, что всё равно накажут… Да к джарам!
– Где вы учились призывать огонь? – продолжал допрос местный бог и король.
– На уроках профессора Дермонта.
– А где ещё? – Адмирал нахмурился.
– Больше нигде.
И это было чистейшей правдой. Я понятия не имела, как развивать дар универсала: чувствовать стихии, совершенствоваться в искусстве левитации, двигать предметы силою мысли. Я ничего этого не умела, потому что никогда не пробовала. Мне нравилось создавать иллюзии. Менять себя и окружающий мир, пусть и ненадолго.
Вот это моя стихия.
Правда, с огнём тоже было захватывающе. Но после него жутко пекут ладони, в то время как иллюзорные чары не причиняют никакого вреда.
Разве что выжимают из тебя все соки.
На пару с тренировками.
– А за враньё… – уже даже не краснея, а становясь каким-то фиолетовым, разъярённо прошипел Клерт.
– Подождите, полковник, – снова перебило его начальство и уставилось на меня немигающим взглядом. – Хочешь сказать, что вчера на полигоне ты впервые в жизни призвал огонь?
– Так и есть, – кивнула я.
– Этого не может быть! – захлёбываясь слюной, воскликнул Клерт. – Кто-то натаскивал Ноэро до поступления в академию. Возможно, Эскорн и натаскивал. Это ведь его подопечный!
– Я говорю правду. Зачем мне обманывать?
Полковник примолк, и ректор с ним за компанию. Первый прожигал меня откровенно злым взглядом, второй смотрел задумчиво и даже с толикой любопытства.
– Хорошо, я поговорю с Дермонтом. Можете идти, кадет.
Я не шелохнулась, удивлённая его неожиданно смягчившимся тоном. А вот полковника то, что меня отпускают, явно возмутило.
– Его надо наказать!
– Я подумаю над наказанием, – не желая ещё больше обострять конфликт, легко согласился ректор и повторил: – Ноэро, идите. Или хотите опоздать на следующее занятие?
– Никак нет, адмирал! – воскликнула я и, больше не задерживаясь, рванула прочь из кабинета.
Неужели пронесло? Даже не верится…
Клерт было двинулся за мной, возможно, чтобы устроить самосуд, но ректор попросил его задержаться, а я, не теряя времени, бросилась переодеваться.
В коридоре перед дверью в нашу с Брианом комнату застала дружную троицу: Ронана, Нейла и Лоунарда. Кадеты уже успели сменить одежду, привести себя в порядок и были готовы к уроку истории. Кивнув в знак приветствия, собиралась их обойти, но Нейл коснулся моего локтя, пытаясь задержать.
– Риф, погоди. Мы хотели сказать…
Кадеты переглянулись, а потом Лоунард улыбнулся:
– Это было неожиданно и очень… Очень храбро. Ты молодец, что за него вступился. И… извини нас.
Пауза. Долгое такое молчание. Киернану и Сандеру слова извинения явно давались непросто. Непросто было переступить через собственную гордость.
– Мы погорячились. Учёба здесь на нас всех давит. Любой мог поддаться слабости, – наконец проговорил Нейл.
– Извини, что вёл себя как последняя сволочь, – тихо добавил Ронан.
Ущипнуть себя, что ли?
– Всё в порядке. Я не держу обиды, – улыбнулась парням, причём совершенно искренне.
– Если переживаешь за дружков Стейрода – не стоит, мы тебя в обиду не дадим, – храбро заявил Киернан.
А Лоунард, выпятив грудь, поддакнул:
– И над Брианом больше издеваться не позволим!
– Как он, кстати?
Кадеты опустили взгляды.
– Нормально. Переодевается.
Вспомнив, что и я не готова к уроку, поспешила в комнату.
– Я тоже переодеваться. Увидимся на занятии!
– Риф, – окликнул меня Ронан.
Стоило к нему обернуться, как взгляд зацепился за сложенный вдвое лист бумаги, который кадет мне протягивал.
– Я соврал. Вот твоё письмо. Подумал, тебе самому захочется его уничтожить.
Прощальная записка брата?
– Спасибо!
Схватила листок и, прижав его к груди, толкнула дверь в комнату, торопясь скорее вонзиться взглядом в заветные строчки.
Оказавшись в комнате, первое, что увидела, – это надевающий рубашку Торнвил. Парень стоял вполоборота. Глядя в окно, на сизую пелену туч, расползающуюся по небу, медленно застёгивал пуговицу за пуговицей. На глаза бросился огромный синяк у него на груди, наливающийся цветом, и несколько ссадин на шее. Видимо, содрал кожу при падении.
– Привет. – Я кашлянула, не зная, что ещё сказать, а потом всё же с беспокойством добавила: – Тебе бы животворцу показаться.
Не сводя взгляда с окна, за которым всё намекало на новое ненастье, Бриан тихо сказал:
– Я в порядке. Но вообще… – он помедлил, прежде чем продолжить, – не стоило за меня вступаться. Спасибо, конечно, но правда, не надо было. Теперь у тебя будут проблемы, а я не заслужил, чтобы меня защищали.
Последние слова прозвучали столь неожиданно, что я даже растерялась. И про письмо Рифа на какое-то время забыла, глядя в нахмуренное лицо Бриана.
– Что значит не заслужил?
– Я мужчина. Солдат, – вскинул белокурую голову Торнвил. – Воин. И ты не должен постоянно за меня заступаться. Отец говорит, что мне пора взрослеть.
– Служа бойцовским тюком для отморозка-старшекурсника?
Торнвил неопределённо пожал плечами, заставив меня удивиться ещё больше.
Что это с ним?
– Отец всегда говорил, что в Кальдероке мальчишек превращают в мужчин, а слабаков в сильных. И для этого любой способ подходит. Я больше не хочу быть ни слабаком, ни мальчишкой.
– Не думаю, что присутствуй он на сегодняшней тренировке, остался бы в стороне и не вмешался.
Скосив на меня взгляд, кадет мрачно усмехнулся:
– Поверь, он бы точно не стал вмешиваться. А потом бы ещё сказал Стейроду «спасибо» за усердие.
Кем бы ни был отец Бриана, я его уже заранее невзлюбила. Это же надо так перемешать парню мозги, что он готов терпеть боль и издевательства от всяких уродов.
Этот папаша хуже животного!
Закончив с рубашкой, Бриан потянулся за мундиром, а вскинув на меня взгляд, выдавил из себя слабую улыбку:
– Не подумай, Риф, я тебе благодарен. Просто в следующий раз… не надо.
Не зная, что на это ответить, молча кивнула и заперлась в туалете. Умылась, поправила узел на затылке, проверила иллюзию. Целая, но как же сложно её удерживать! Ещё и саднящие от ожогов ладони… С трудом заставила себя выключить холодную воду – так было хорошо держать под ней руки. Дрожащими пальцами раскрыв листок, стала быстро, жадно читать исповедь близнеца.
Нужно было сказать вам раньше, но я до последнего сомневался, надо ли. Я решил, что не вернусь в Кальдерок. Понял, что военная служба – это не моё. Не хочу закончить как отец – изуродованным трупом на поле боя, поживой для падальщиков. Не хочу тратить лучшие годы своей жизни на служение империи, в которую не верю. И в Кроувер не хочу возвращаться – я никогда не был там счастлив.
Ничего из этого не хочу.
Надеюсь, вы не будете на меня обижаться…
Передайте Лайре, что я ни в чём не раскаиваюсь и ни о чём не жалею.
Это моё решение.
Рифер Ноэро
Первые мгновения я стояла словно оглушённая и не могла поверить в написанное. Это, несомненно, был почерк брата, немного неаккуратный, слишком размашистый, но слова как будто ему не принадлежали. Неужели он всегда таким был, просто я не замечала? Слабаком и эгоистом. Неудивительно, что Ронан и Нейл так на него разозлились, прочитав эту джарову записку.
Я и сама не знала, что чувствовать. Разочарование, боль, тоска и обида – всего этого во мне сейчас было слишком…
Слишком.
Он был несчастен в Кроувере?
Несчастным Рифер никогда не выглядел. Разве что после появления в нашей жизни Эскорна загорелся идеей учёбы в академии, из-за чего мы и поссорились.
Не верит в Эргандарскую империю?
Я столько раз слышала, как он восхищался императором, что даже невольно злилась. В моих глазах Великий был отнюдь не великим.
Ни в чём не раскаивается и ни о чём не жалеет?
Какого джара, Рифер?! Неужели ты не задумывался о том, что станет с нами, со мной и тётей, когда до императора дойдёт новость о том, что наследник фельдмаршала дезертировал?
Сумасшедший…
Как можно было поступить так со мной, своей сестрой?!
