Ваня Кирпичиков
Некропена
Глава 4
Придя домой, Ефимкин заглянул в зеркало – ему показалось, что это ему необходимо для какого-то ритуала. Он поймал себя на мысли, что он труп, некроткань Того. Как и прежде, стал себя трогать в надежде на то, что оторвет от себя кусок гнилья. Но плоть была жива. Это не убедило его. Упорно смотря в зеркало, он до слез пытался выявить в отражении следы своего праха. Но ничего в зеркале не происходило – там по-прежнему был Борис, хоть и замученный неопределенностью бытия-некры. Отчаявшись, Ефимкин стал кидать пустые бутылки из-под вина в зеркало, моля Того или его Предшественника показать его натуральную истинную сущность-некро. Затея ни к чему не привела – только разбитое зеркало и гора стекла заняли объем комнаты Ефимкина. Отчаявшись, упал на пол и забился в истерике, моля всех о том, чтобы приблизиться к Истине. Навзрыд прося о помощи, выкрикивал все те же вопросы: “Кто я? Что кругом? Зачем все здесь?” Затем резко умолк. Борис переключился на другое направление – поиск некропены земли, как было условлено в разговоре с Ванькой.
На следующий день, прибыв в родной забой, Ефимкин по старой памяти лег в свою угольную колыбельку и стал упорно терзать себя мыслями о том, где есть некропена земли, гор. Жуя куски угля, он думал, что это действо будет способствовать раскрытию тайны. “Где твоя некропена? Где?” – обращался Борька к черным уголькам. Логические ходы были непредсказуемы. Ефимкин стремился любыми способами найти хоть какую-то маленькую надежду в поиске некропены, но…безрезультатно.
В голове крутились и рылись трупы, блуждали Тот и Предшественник. Они бегали друг за другом и, рыдая, спрашивали : “Кто мы и что дальше?” От этих мыслей Ефимкину стало дурно, и он поднялся наверх.
Уже в ванне, дома, в грязной воде, Борис опять разглядывал себя. Трогая свое лицо, он пытался ощутить холод некры. Через некоторое время Ефимкин задал себе вопросы и испугался их: ”Зачем я нахожусь в ванне? Для чего я в этой квартире?” Встав, он бродил бесцельно по комнате, озвучивая подобные проблемы. Но, одурев от бесполезности пространства и самого себя в нем, выпил бутылку водки и провалился в смысловую пропасть. “Так-то легче” – кто-то ответил за Борьку.
Наутро, натянув на себя нательное белье, он поразился его свежестью. “Зачем некропене, трупной ткани одежды?” – подумал пузырек Ефимкин и сбросил бесполезную материю. Уже голый, сел на пол и стал ждать, что в комнате кто-то или что-то появится и как-то намекнет о путях разрешения задач. Ефимкин нюхал, слушал пространство, наблюдал за ним. Смотрел наверх, по сторонам. Боялся что-то упустить из виду, не увидеть какой-либо знак, дающий шанс, надежду. Шорохи и звуки воспринимал, как потусторонние сигналы, как руководство к размышлению. Но ничего не происходило – пространственно-временной континуум не блистал событиями. Борис вскочил и начал крутиться вокруг себя, боясь упустить возможные намеки. Хватал воздух, пытался его засунуть себе в рот, в нос – он думал, что это как-то приблизит его к пониманию всего сущего, к Истине. Закрыв глаза, пустился изучать внутренние темные углы своего я, но, уморившись, плюхнулся навзничь и зарыдал от безысходности. Истина никак себя не проявила, или Ефимкин это не почувствовал. “Я ничтожество, гниль, бесцельная мертвая клетка, пустота. Зачем я? Какой толк от меня? Смысл моего пребывания в этом мире-некропене? Мне не дано постичь суть вещей! Истоки всего мне неизвестны. Где суть? Где?”– верещал Борька, грызя зубами пол.
Глава 5
Остыв от нежитей-мыслей, Ефимкин бросил свою комнату и решил снова идти к Ваньке. На шахту решил больше не ходить – бесцельно все. Про деньги не думал.
Увидев товарища, сразу озвучил свою позицию:
– Вань, я добро к тебе? Мне с тобой спокойнее как-то, мягче жить-соседствовать. Хочу с тобой разобрать нашу ситуацию по поводу некропены. Ты не забыл?
– Нет, конечно. Как я могу забыть то, что гложет меня ежеминутно. Ты думаешь, я сильно озабочен своим существованием здесь, возле церкви, с протянутой рукой? Нисколько. Я, Борь, озадачен своим существованием вообще, в принципе, как и ты. Я не понимаю окружающих, которые заботятся о своем пропитании, о развлечении, о псевдоразвитии, но не видят корня всего, не думают, откуда они, зачем кругом земля, вселенная, да просто воздух. Жаль мне их, несчастных.
– Я с тобой солидарен. Жить в пространстве и не понимать, что оно есть – это удел нищих. Чему-то учатся, чего-то добиваются, но не зреют, слепцы, вглубь. Срезают верхи, а истоки не видят и не пытаются найти. Плоские существа, некропена, одним словом. Живут, женятся, рожают детей, даже делают жалкие попытки постичь сущее, но затем забиваются в скроенный тепленький кокон и тлеют там, ожидая конца, порочные животные.
– Борь, скажи, а ты мыслил по поводу некропены земли и гор? Где она? Тебе что-нибудь удалось? Я в своем направлении – Того и его Предшественника заблудился. Не дано. Мучился, но закрыто это для меня. У тебя как дела?
– Ванек, никак. Видимо, разум наш не пускает в эти сферы. Может надо выйти за пределы нашего рассудка в другие пространства. Но как? Неужели все так плохо и мы умрем, не познавши суть вселенной? На кой мне тогда все окружающее? Жутко жить с мыслью, что не достигнем Истины. Неужели все мыслимое нами эфемерно, суетно, безосновательно? Я в ужасе. Не верю в это. Раз уж мы есть, значит, для чего-то нужны, иначе нас не было. Смысл для нас какой-то ведь приготовлен? Или так…дерьмо мы и гниль, некропена, материя праха. Истина глобальна, значит, мы для чего-то существуем, не просто ведь номер отбываем, Вань. Я предлагаю, чтобы двигаться далее, принять условие, что наш рассудок все же механизм для познания, ну хоть частицы Истины, Вань. Согласен?
– Скорее, да. Но что нужно, чтобы выйти за рамки разума?
– Я думаю, что для начала надо избавиться от жизненной суеты и спрятаться от людей-пузырьков – они разлагают все своим бесцельным мимолетным пребыванием в линии времени и тягостно влияют на нас. Предлагаю уйти из мира. Давай выкопаем глубокую землянку в лесу. Там мысль чиста и не тревожна. Пузырьки исчезнут из вида и не будут нас будоражить.
– Борь, будем надеяться.
С этими словами и со скудным скарбом друзья покинули мир некропены и двинулись в лес, подальше от пузырей. Здесь была вырыта землянка-могилка, куда Борис и Ванька забились, как мыши, в поиске возможных откровений.
Спрятавшись в нору, господа-отшельники начали ждать чудесных посланий из потустороннего мира Истины. Здесь, в окружении сырой земли – некропены трупов, братья по разуму – пузырьки некропены Того расположились и мечтали о чудодейственном пришествии к ним особенных мыслей о структуре сущего и о смысле всего окружающего. Чуть дыша, настроившись на волны некробытия, Борька и Ванька пытались декодировать волны вселенной и переиначить их на свой лад с целью выявить что-то истинно подобное. Но кроме запаха сырой земли и кромешной тьмы ничего им не открывалось. Холод и сырость – вот, что они ощущали. Откровений не было. Первым заговорил Ванька, окончательно озябнув:
– Борь, надо изменить условия. Это не помогает. Ничто не происходит. И вообще…я не уверен, что наши органы обоняния, осязания что-то воспримут из мира Истины. Надо отрешиться от внешних раздражителей… послушай, а кто-нибудь из людей постиг хоть чуточку, хоть элементик Истины? Был ли такой пузырек, которому все открылось?
– Ну…я думаю, что кто-то понял. Случайно. Ведь все в мире возможно, как ты говорил, Вань.
– Прикоснулся к истокам…и помер. Увидел, видимо, непонимаемое и от безрассудства увиденного моментально умер. От ужаса открывшейся Истины. Я даже не представляю, что ему открылось. Жуткая жуть или адовый ад, а может вечное блаженство, от которого все вспыхнуло внутри. Какой-нибудь рай пропитал его так счастьем, что тело не выдержало напора положительных эмоций и просто погибло от обилия наслаждений.
Тут Ефимкин на секунду замолчал и выдал Ваньке вдруг следующее :
– А может ему открылась пена? Вань, не некропена, а именно пена. Живая. Может таковая имеется, и она главный продукт вселенной. Мы ее не видим и не ощущаем, но она есть. Бьющая энергией. Потрясающая своей мощью пена. Она противоположна некропене. Возможно, она где-то рядом. Она дитя Истины. Но не мы – некропена, убогий мусор, шлак и отходы производства.
– Борис, даже, если это и так, то кто тогда создал эту пену? Пусть основополагающую, изначально обласканную и обильно вскормленную. Скорее пена – это любимый продукт Истины. А вот мы, некропена – изгой, бессмыслица, позор Истины, ее ошибка, заблуждение или случайный ужас, хотя…Борь, мы не можем возникнуть случайно, так как это невозможно для Истины, для нее нет такого понятия, как случайность. Она глобальна. И случай – это признак слабости. Но Истина идеальна. Ее творение тоже должно быть идеально и оно – пена, жизнь, невидимое нами движение, может быть специально спрятанное от нас.
– Вань, ну как так? Истина идеальна и вдруг появление некропены? Просчет Истины? Болезнетворная бактерия на святом пространстве Истины? Не верю, чтобы подобная зараза в виде некропены существует, даже мимолетно. А вот интересно – пена знает о существовании некропены? Или Истина скрывает ублюдка-некропену от святого семейства? Все же мне непонятно наше рождение, появление некропены. Я запутался…А может случайности возможны только в мире некропены, а в мире пены такого не бывает? Наше говно кинуто Истиной, брошено на самотек – вот здесь и происходит, что попало. А у них там, в верхах все по правильному. Никто за нами не приглядывает – вот и царит здесь ужас, а там все идеально – под контролем.
