Василина Александровна Лебедева
Контракт с Аншиассом
– Да, цишисса, вы верно поняли, – отозвался воин. – Дело в том, что поблизости нет подходящих полостей, где мы могли бы переждать день. В шатрах хоть и душновато, но от губительного излучения Зааншары они укрывают хорошо.
– О, понятно, но… а как же рашцизы? Или для них излучение не опасно?
– Опасно, цишисса, но для них ставится специальный полог и углубление более объёмное и глубокое, так что не беспокойтесь, места всем хватит, – успокоил он, к концу разговора уже более добродушно глядя на неё.
Кивнув и поблагодарив воина, Елизавета отошла в сторону, при этом мельком заметив недовольно поглядывающего на неё Махараджа. Только когда она опять бросила на него взгляд, тот спокойно беседовал с группой своих подчинённых.
Когда лагерь установили, Лиза в выделенном ей шатре искупавшись, присела на матрас в ожидании Махараджа. Прождав его длительное время раздосадованная на себя и свою нервозность, перекусила, замоталась в лёгкий халат, выданный здрадом и легла спать.
Сон был тяжёлый: ей снился сын в том состоянии, в каком она его оставила, снился бывший муж, словно он пришёл к ним и хочет забрать Егорушку, но она, вцепившись в сынишку – не отпускает и с вскриком: «Не отдам!», Лиза проснулась.
В шатре было ужасно душно. Теперь она поняла огромную разницу – её палатка-полог хоть и была маленькой, но так не накалялась и сохраняла хоть немного прохладу, а нахождение здесь было сравнимо с баней. Вздохнув и умывшись тёплой водой, промаявшись с час, смогла опять погрузиться в тревожный сон.
* * *
Вечер Елизавета встретила в плохом настроении: она не выспалась, после проведённого дня в ужасно душной палатке-шатре опять вспотела и чувствовала себя грязной, потной, липкой, а когда Сициц, подготовив ей завтрак, сообщил, что сразу после него предводящий посетит Лизу для процедуры лечения, настроение испортилось совершенно.
Она едва успела перекусить, как полог палатки откинулся, пропуская Махараджа. Он тоже явно был не в настроении. Хмуро осмотрев женщину, только кивнул на её вежливое приветствие и чуть ли не приказал принять лежачее положение.
«Ещё бы отжаться приказал», – мысленно огрызнулась явно не в восторге от тона и поведения предводящего, который в её палатке смотрелся великаном в доме лилипутов.
Как и в прошлый раз Махарадж нанёс мазь быстро, даже немного грубовато касаясь кожи, а про внутреннюю поверхность бёдер вообще забыл. Лиза и сама легла так, что ему пришлось бы опять просить немного раздвинуть ноги. Но он молча нанёс мазь, резко встал и покинул шатёр. Лиза, полежав пару минут, чтобы мазь успела хоть немного впитаться, вынужденно поднялась. Уж очень отчётливо было слышно, как собирается лагерь.
Последующий ночной переход пролетел в полном молчании. Махарадж не проронил ни слова и сидел в седле так, будто палку проглотил. Во время привала Лиза быстро и лаконично ответила на такие же отрывистые вопросы, и они опять выдвинулись в путь.
Только спешившись у очередных полостей планеты, в которых им предстояло провести следующий день, Лиза, улучив момент, подошла к тому же воину, с которым беседовала накануне и поинтересовалась: через сколько ночей они доберутся до Ведающей. К её огромному удивлению воин, бросив на неё мрачный взгляд, посоветовал все вопросы задавать предводящему, а затем и вовсе круто развернувшись, отошёл в сторону.
Немного постояв, переосмысливая и ответ, и поведение воина, Лиза, прикусив губу, спустилась по тоннелю в подготовленную Сицицом комнату. Уже перед сном она пыталась понять, что могло такого произойти, что отношение и воинов и предводящего к ней резко изменилось?
Елизавета даже не догадывалась, что Махарадж действительно запретил воинам с ней общаться. Мужчине до ужаса не понравился её разговор с его воином и то, как она при этом улыбалась.
А Елизавета, перебрав в памяти последние события и так не найдя ответа, погрузилась в сон.
Следующие две ночи были похожи на прошедшую как близнецы. Напряжённое молчание во время поездки, воины, которые отворачивались в сторону, стоило ей только бросить на них взгляд и отвратительное ощущение, что она в чём-то виновата. В конце концов, так и не разобравшись, что же произошло, решительно отогнала от себя начавшее терзать её чувство обидной несправедливости.
Всё-таки тяжело находиться среди тех, кто вроде и с тобой, и в тоже время совершенно отдельно. Пять ночей в пути и столько всего интересного вокруг, что Елизавете хотелось бы многое узнать, но спросить было не у кого. Если раньше она хоть немного отвлекалась на окружающее, то в последние дни тревожность её мыслей зашкаливала.
На каждом привале, она доставала телефон, включала буквально на пять минут и пересматривала фотографии сына. После этого ритуала ей казалось, что даже дышать становилось легче.
Окружающий ландшафт постепенно изменился. Стали чаще появляться горные возвышенности и на пустынной, безжизненной земле к удивлению Лизы редко, но всё же начала появляться растительность, мимо которой рашцизы проносились на приличной скорости, поэтому рассмотреть, что же это за кустики, по размеру не выше метра, не представлялось возможным.
На шестую ночь отряд остановился задолго до появления звезды и по тому, как рашцизы начали опять углублять землю, вырывая пласты земли, Лиза сделала вывод, что спать придётся опять в шатре, а это значит опять духота.
Постояв пару минут и понаблюдав за работой животных, бросив взгляд на отдалившихся воинов, которые сейчас устроили нечто напоминающее разминку, женщина отвернулась. Заметив невысокий кустик, направилась к нему. Природное любопытство никуда не денешь, тем более женское, а побыть на другой планете и не рассмотреть это чудо природы, для Лизы казалось преступлением.
Чудо оказалось вовсе не чудом, а колючкой и очень напоминала виденную много раз на иллюстрациях верблюжью, что растёт на Земле в пустынях. Посмотрев ещё раз на растительность этого мира, покрутив головой и обнаружив земляную кочку, подошла, устроилась на ней, сразу же достав телефон. Глядя на родное лицо сынишки, перелистывая фотографии, Лиза, улыбаясь и полностью отключившись, не услышала раздавшихся рядом шагов.
– Что это у вас?
От голоса предводящего, раздавшегося рядом, Лиза испуганно вздрогнула, тут же нажав на кнопку отключения экрана. Настороженно посмотрев на мужчину, она всё же ответила:
– Телефон. На моей планете его используют для связи на расстоянии.
– Зачем он вам, если не может здесь действовать? – равнодушно спросил холодным тоном, у Лизы создалось впечатление, что он вынужденно подошёл и сам разговор ему в тягость. Нахмурившись, отвернулась от него.
– Да, естественно он здесь не действует, я просто смотрела фотографии.
– Что такое фотографии? – сразу раздался новый вопрос, и как бы ей не хотелось сказать грубость, она помнила, что главное условие её сопровождения – отвечать.
– Фотография – это снимок, кадр который ухватил только что свершившееся мгновение или, проще говоря, изображение человека или природы.
– И на кого же вы смотрели? – не отставал предводящий.
– На самого лучшего в мире мужчину, – улыбнулась Лиза, не замечая, как по лицу Махараджа проскользнула тень раздражения.
– Лучшего мужчину?
– Да. Самого красивого, обаятельного, дорогого и любимого!
– Покажите! – прозвучало над ней резкое тоне, но Лиза и не думала отказываться. Включив экран телефона, где как раз была открыта одна из фотографий сынишки, протянула аппарат предводящему.
Тот бросил взгляд на изображение, нахмурился и с заметной заминкой произнёс:
– Это ребёнок. Вы говорили…
– Это мой сын, – прервала его Лиза. – Он для меня он самый лучший, самый любимый, самый, самый!
– Но вы сказали мужчина!
– Да, просто ещё маленький, но будущий мужчина, мой будущий защитник! – Лицо Елизаветы озарила такая тёплая улыбка, при этом сверкнув в глазах звёздами, что Махарадж невольно залюбовался женщиной. А когда понял, что стоит и разглядывает её неприлично долго, резким движением вернул непонятное устройство обратно.
– Покажите ещё изображения, – не то попросил, не то приказал он.
Лиза, молча поднявшись, перелистнула фотографию и показала следующую. На ней Егору было четыре и он, сидя на качелях, вцепившись ручками в поручни, весело смеялся. Улыбнувшись, она протянула телефон мужчине, из-под ресниц наблюдая за его реакцией. Неожиданный вопрос тут же стёр с её лица улыбку:
– Если у вас так сильно ценят потомство, то почему его отец не отправился в наш мир, а вы? Или у вас только женщины заботятся о наследниках?
– У вас сложилось немного неверное представление о землянах. Мы не просто ценим потомство, мы любим наших детей – и отцы, и матери. Родители в равной степени любят детей, заботятся о них. А что касается отца… он погиб.
Вернув телефон Лизе, Махарадж, заложив руки за спину, и не глядя на неё, холодным, бездушным тоном поинтересовался:
– Как давно и что произошло?
Помолчав, Лиза посмотрела на предводящего, чуть прищурившись:
– На личные вопросы я имею право не отвечать.
– Имеете, – предводящий метнул на неё взгляд, в котором блеснуло нечто опасное. – Но я хочу знать. Это позволит мне полнее понять вашу расу.
– Не так сильно мы отличаемся, – усмехнулась Лиза. – Хотя я, конечно, могу и ошибаться, но физиологически, да и мне кажется психоэмоционально, мы очень похожи.
– И всё же…
– Я отвечу, хотя и не понимаю, что может дать вам эта информация. Отец моего сына погиб в автомобильной аварии год назад.
Отвернувшись, Елизавета направилась в сторону шатров, спиной ощущая пристальный взгляд.
Глава 8
«Всё приходит в своё время для тех, кто умеет ждать»
Оноре де Бальзак
Из крепкого сна Елизавету выдернул Сициц, который легонько тряс её за плечо.
– Цишисса, вам уже надо вставать. Пледводящий пликазал лазбудить вас, а тималы уже лашцизов седлают, – поясняя, здрад успел установить треногу с чашей для умывания. Лиза, услышав про загадочных тималов, сразу вскочила и выглянула за полог шатра.
На улице было сумеречно и всё небо затянули плотные тучи. С удивлением посмотрев на них, осмотрелась и поняла – нужно поторопиться, потому как здрады уже начали складывать шатры, что стояли поодаль. А вот что за тималы решила спросить у предводящего.
Из палатки Лиза выскочила на ходу расчёсывая волосы, не хотелось, чтобы её шатёр Сициц собрал самым последним, да и малышу будет приятно, что он справился не в числе отстающих.
Заметив рашциза предводящего, спешно направилась к нему и только приблизившись, увидела, что он ещё не осёдлан. Помявшись, Лиза, зажав в руке костяной гребень, всё же решилась подойти к животному, тем более и он сам, заметив женщину, заинтересованно смотрел на неё своими огромными глазищами с оранжевыми вертикальными зрачками.
– Привет, – поприветствовала робко, придвигаясь медленными маленькими шажками. – А тебя можно погладить? Ты ведь не причинишь мне вреда? – Когда до рашциза оставалось шагов пять, остановилась, но тот словно сообразив, что женщина опасается к нему подойти, сам потянулся к ней огромной мордищей в пол роста Лизы.
Нервно улыбнувшись, нерешительно протянула ладонь навстречу, и рашциз сам ткнулся в неё влажным мохнатым носом, правда тут же отстраняясь. Лиза поняла, что зверь настроен дружелюбно и, уже смелее подошла и начала его гладить.
– Ты ж хороший, такой большой, сильный! Просто умница! – приговаривала с улыбкой, поскольку рашциз чуть прикрыл глаза. То ли понимая её слова или интонацию, то ли ему понравилось поглаживание. – Возишь на себе такую ношу и как возишь – быстрее ветра мчишься! Просто умница моя…
– Цишисса? – не вовремя раздался удивлённый голос предводящего. Лиза вздрогнув, замерла и медленно обернувшись, натолкнулась на ироничный взгляд.
– Приветствую вас, – проявила вежливость, и немного отвернувшись, засунув гребень в карман, начала заплетать косу.
– Не ожидал, что вы сможете так быстро собраться.
– Отчего же? Хотя нет, – прервала, то ли себя, то ли его, – подождите… видимо оттого, что я женщина?
– Это соответствует вашей природе, – предводящий закинул на рашциза седло и зафиксировал его широкими ремнями за костяные выступы снизу громадного тела.
На это Лиза лишь молча пожала плечами: она могла собраться и за пять минут, но бывало такое, что и двух часов было мало. Наблюдая за действиями Махараджа, решилась спросить, пока он в хорошем настроении:
– Уважаемый Махарадж, просветите меня, сколько мы ещё будем в пути?
Повернувшись, мужчина оббежал взглядом Лизу от макушки, до кончиков ботинок.
– Если сейчас выдвинемся и Двуединая не подкинет сюрпризов, то к утру достигнем края материка.
– Края? – Лиза озадаченно нахмурилась. – То есть Зацис… извините, Ведающая живёт на краю материка?
– Да, у океана.
– Ого, – задумчиво потеребила не до конца заплетённую косу, но опомнившись, поинтересовалась: – Здрад сегодня случайно упомянул про тималов…
– Тимары, – тут же исправил её, – воины. – Предводящий цыкнув и похлопав рашциза по боку, видимо отдав своеобразную команду немного припасть к земле, обернулся: – Вы готовы?
Утвердительно кивнув, Лиза подошла ближе и была тут же усажена в седло.
* * *
Окружающая природа, как и ландшафт, начали меняться. Вокруг возвышались горные хребты, между которых змеилась дорога, то тут, то там мелькали хоть и маленькие, но деревца и появилась трава с редкими, совсем маленькими цветочками. Постепенно день сменился ясной, светлой ночью.
Когда рашцизы, обогнув очередной горный выступ, выползли по скальному плато, к огромному проходу, уходящему прямо вглубь горы, Лиза не сдержала восхищённого возгласа. Пещера-тоннель внутри была с выступающими и переливающимися, словно огонь, прожилками.
Всадники, придержав рашцизов, медленно направляли их в черную сердцевину пещеры, по мере продвижения исчезая в кромешной темноте.
– Господи, – вырвалось у Лизы, когда их рашциз заползал в проход, и тьма неумолимо надвигалась на них: – почему здесь так темно?
– Потому что здесь нельзя использовать ни огонь, ни сахедов. Эта полость планеты весьма чутко реагирует на малейшее освещение, – предводящий снизошёл до ответа.
– Что такое сахеды? – едва ли не шёпотом спросила Лиза, потому что после слов Махараджа о чувствительной полости казалось страшным любое тревожащее действие.
– Не что, а кто. Сахеды – живые существа. За счёт потребления энергии планеты испускают ровное свечение и чем старше сахед, тем сильнее свечение.
– Понятно… а мы не заблудимся? – Лиза вертела головой пытаясь хоть что-то разглядеть, при этом намертво ухватившись в поручни. Чуть не взвизгнула, когда рука Махараджа мягко, но настойчиво притянула её к себе, да так и осталась лежать на талии. Впрочем, она и не возражала, при этом сама вцепилась в его рукав, вызвав фырканье мужчины.
– Не заблудимся. Здесь только один путь и он не разветвляется. Тем более рашцизы внутренне чувствуют направление.
Опленённая тембром мужского голоса раздающегося у неё над головой, Лиза на несколько минут замолчала. Это было необычно: в полнейшей темноте ощущать под собой движение мощного животного и, чувствовать на своей талии большую мужскую ладонь, направляться в неизвестность.
– Сколько мы будем передвигаться по этому тоннелю?
– Три, максимум четыре дыхания, – последовал ответ.
Мысленно переведя на земное исчисление времени, выходило в среднем восемь часов. Елизавета приуныла, но решила занять это время просвещением:
– Махарадж, – тихо произнесла его имя и почувствовала, как рука мужчины при этом напряглась, что вызвало недоумение, – ваш дом находится на этом материке?
– Да, – последовал короткое.
– Как же вы умудряетесь выживать при таком климате? Вы живёте под землёй? – спросила и, заметила как мужчина напрягся и даже немного отстранился.
– Есть вещи, цисиша, которые вам знать не положено, – прозвучало холодно и немного обидно.
– Почему же? – упрямо решила уточнить, хотя уже догадывалась что услышит.
– Потому что вы чужая.
Услышав это, Лиза закусив губу, грустно усмехнулась: «Ну а с другой стороны, чего же я ещё ожидала? Он прав, я – чужая и скоро покину этот мир в хорошем смысле этого слова, а значит – о другом мне и думать не стоит». Лиза отпустив рукав Махараджа чуть отодвинулась и нащупав ручки, ухватилась за них.
А в голове всё равно, вопреки всяким доводам рассудка звучало оброненное Махараджем: «Чужая».
* * *
Елизавете снилось море. Лёжа на надувном матрасе, она мягко покачивалась на волна и смотрела в небо. Туда, где ласковое солнышко, распространяя золотистые лучики, мягко обогревало её, только почему-то с одного бока.
Заелозив, хотела было перевернуться, но что-то не давало это сделать. Чуть нахмурившись, попыталась снова, но опять не получилось. Вздохнув, решила опять попробовать, но матрас под нею дёрнулся раз, второй, подкидывая её и тем самым выбрасывая из сна.
Распахнув глаза, не могла понять: где она? Попыталась вскочить на ноги, но её что-то удержало также как и во сне.
«Господи Боже, – завопила мысленно и, боясь проронить хоть звук: – что происходит?». Вокруг была кромешная темнота и тишина, нарушаемая каким-то потусторонним шуршанием, словно в этой тьме что-то тяжело возилось. Лиза не могла понять – это сон или уже явь?
Задыхаясь от страха, почувствовала как то, на чём она сидела, вздрогнуло. И тут психика женщины не выдержала, она сначала пискнула и собиралась уже закричать, как над головой раздалось:
– Цишисса, не дёргайтесь. Я, конечно, вас удержу, но мои действия причинят вам боль, – раздался знакомый голос.
Стоило ей услышать начало фразы, как Лиза чуть не поперхнулась уже набранным для вопля воздухом, а осознав до конца где она и с кем, резко развернувшись, на эмоциях ударила кулаком сидящего сзади мужчину, который кстати прижимал её к себе, фиксируя так, чтобы она не свалилась:
– Что вы делаете? – его удивление отразилось в голосе, отрезвило Лизу.
– Я испугалась! Испугалась так, что, чуть не… – прикусив язык, вовремя остановилась. – Извините, я… – и замолчала, вспомнив, что ей снилось и как это соотнеслось с действительностью. Мягкое покачивание – это рашциз двигался во тьме по тоннелю, тепло исходило от тела мужчины, на которого она облокотилась во время сна и который её удерживал.
– Спасибо что не дали упасть, – пробормотала смущённо, чуть отодвигаясь, но испытывая при этом разочарование.
Отчего-то захотелось, чтобы он придержал, не отпустил! Но он просто взял и убрал руку позволив ей отстраниться. Если бы он ответил что-то вроде: не стоит беспокоиться или просто – пожалуйста, но её благодарность осталась без ответа. И тут же в памяти вспыхнуло красной надписью: «Чужая!», что подействовало на Лизу как ушат с ледяной водой.
«Вот же дууура! Дура, я же…»
Её мысленные самобичевания были прерваны. Рашциз под ними странно дернулся. Испуганно ойкнув, тут же спросила:
– Что происходит? Что с ним?
– Мы поднимаемся, полость заканчивается, – просветил её предводящий, – рашцизам это неудобно делать из-за сегментированного тела.
– А ему не больно? – встревожилась, уже готовясь предложить пойти пешком, чтобы животному было легче.
– Не больно, – и опять сухо, словно отрезал.
Ехать в кромешной темноте, да ещё молчать было тяжело. Некоторое время Лиза помаявшись, всё же спросила:
– Как его зовут?
– Кого? – не понял Махарадж.
– Рашциза вашего.
– Зачем вам? – голос прозвучал нейтрально, но чувствовалось некое раздражение, на что Лиза решила не обращать внимания.
– Просто. У каждого ведь есть имя.
– Хашан, – услышала и повторила нараспев: – Хашааан, – и тут же снизу донеслось фырканье. Чуть наклонившись, Лиза погладила его без всякой уверенности, что он почувствует её прикосновение. – Хороший мальчик, умничка…
– Элиссавет! – Махарадж произнёс её имя таким тоном, что было не понятно, то ли он удивлён, то ли возмущён.
– Ммм? Да? – отозвалась, продолжая гладить толстую грубую кожу рашциза, и по редкому фырканью поняла – он чувствует.
– Теперь я даже не уверен, что хочу это знать, – раздалось задумчивое.
– Знать что? – не унималась Лиза.
– Зачем вы это сказали и что вы такое делаете, что рашциз вздрагивает?
– Сказала… – Лиза вместо поглаживаний решила почесать его и удовлетворённая реакцией улыбнулась: – потому что он хоро-о-оший и достоин похвалы. А ещё я его глажу. Почему? Потому что ему приятно, так ведь, Хашан? – услышав звериное фырканье, рассмеялась, но в горном тоннеле её смех прозвучал так громко, что она тут же смущённо замолчав, смутилась: – Ой, извините, что-то я разошлась, – и тут же ошарашено замерла: – А знаете…
– Что?
– Я ведь так давно не смеялась… а сейчас, – сердце тут же сжалось, стоило ей вспомнить почему она не могла смеяться и стало стыдно. Стыдно за то, что забыла о сыночке, пусть и на коротенькое время, что испытала лёгкость, радость. Приподнятое настроение обвалилось вниз, и Лиза никак не прокомментировала услышанное от предводящего:
– Вы очень странная, цишисса.
