Василина Александровна Лебедева
Не предавай меня
Взяв свою рубашку и вытерев ладонь Делии, Леандор встал и под удивлённый, но в то же время смущённый взгляд Аделины, снял шаровары, которые были приспущены до колен.
– Не хочу ложиться в постель одетым, – пояснил Леандор и Аделина, только сейчас сообразив в каком полуобнажённом виде лежит, поспешно села, натягивая кофточку обратно.
– Ты наверно устал, я… – Адель вскочила на ноги, чуть пошатнувшись, но граф тут же поддержал её. – Я буду признательна, если ты мне одолжишь свой сюртук и…
– Гразл! Дели, ну почему ты такая? – рыкнул Леандор, поняв, что девушка намеревается уйти.
– Какая? – стушевавшись, спросила Аделина.
– Такая, – прошептал граф, мягко притягивая к себе Аделину и опускаясь на корточки, потянул её шаровары вниз, в которые тут же уцепились девичьи пальчики.
– Что… что ты делаешь? – округлив глаза, спросила она, и Леандор, тяжело вздохнув, покачал головой:
– Неужели ты думаешь: я тебя отпущу? Нет уж, девочка, ты останешься со мной, и будешь голой, доступной для моего взгляда, чтобы я мог наслаждаться видом твоего тела.
– Но…
– Делия, либо ты позволишь себя раздеть, либо я порву к гразлу эти тряпки, и ты пойдёшь обратно голая! – не удержался Леандор от угрозы, которая всё же возымела действие и Адель выпустила из захвата ткань шаровар.
Отводя стыдливо глаза, позволила себя раздеть, ойкнула, когда Леандор, подхватив её на руки, отнёс к ложу и, уложив девушку, тут же устроившись рядом, притянул её к себе.
Перебирая прядки волос, пропуская их сквозь пальцы, молчал, давая Делии прийти в себя, хоть немного отпустить смущение и чуть улыбнулся, когда она, выдохнув, прижалась к его телу, пряча лицо у него на груди.
Леандор уже собирался огладить девичье тело, ещё раз прильнуть в ласке к её, таким будоражащим его воображение соскам, как девушка тихо, едва слышно произнесла:
– А я ведь всем врала о том, что училась в пансионе святой Русаны.
– М-м-м, зачем? – Леандор не улавливал связи от происходящего и каким-то пансионом.
– Мне было стыдно признаваться, что матушка пожалела денег на моё содержание. Когда случилась та трагедия – пожар, гибель отца, потом кредиторы, она действительно отдала меня на обучение, но не в этот пансион, а в его ответвление. Пансион, в котором я жила, был под патронажем святой Русаны, но для одарённых девочек низшего, не дворянского сословия и обучение за колоду выходило всего двадцатку серебряных монет.
– Вполне возможно, что твоей матери пришлось пойти на этот шаг, потому что у неё просто не было возможности…
– Нет, – выдохнула Аделина. – Она всегда жила на широкую ногу, покупала шикарные наряды, ну а я… Впрочем, я не то хотела рассказать. Я тогда была маленькой, меня определили в младшую группу и за нами всегда присматривали наставницы. Они были с нами, когда мы ели, занимались, купались. Но однажды, – Адель, замолчав, сглотнула, но всё же продолжила: – так вот, однажды наставница отлучилась, когда мы мылись. Я же говорила, что пансион был для девочек из небогатых семей, и купальня у нас была одна большая, общая и мылись мы у лоханей, куда сами же натаскивали воду. Естественно все девочки были обнажены. Вот тогда я впервые и узнала, насколько уродливы для взоров остальных мои шрамы.
Аделина, прикрыв глаза, вновь вернулась в детство, словно слыша все те мерзкие насмешки, какими её тогда награждали девчонки.
– Дети жестоки, Дели, – заметил граф, вспоминая в свою очередь драки, в которых ему приходилось отстаивать свою честь и достоинство, выгрызать себе уважение.
– Да, только их издёвки я слышала вплоть до окончания пансиона. Пока были детьми, многие девочки жаловались наставницам, что я своим уродливым видом пугаю их и что снюсь им в кошмарах. Потом, когда я поступила в академию, то всегда выбирала время, когда все адептки искупаются. Мылась по ночам, чтобы не слышать издевательств, но…
Аделина, закусив губу, замолчала, а Леандор, слушая девушку, испытывал ярость, злость на её мать, что бросила дочь, на их мир в целом, что сломал её душу, заставил покрыться скорлупой отчуждённости и веры в свою уродливость.
Мужчина хотел, отстранив девушку, поцеловать её, заласкать так, чтобы все воспоминания вылетели у неё из головы, но она продолжила:
– Я не жалуюсь, не подумай, я просто хочу, чтобы ты понял, почему я тогда поступила так.
– Когда? – нахмурился Леандор, не поняв, что она имеет в виду.
– Ну, тогда… Ты спрашивал, почему я ждала, когда ты напьёшься. Я… нужно было же активировать алтарь, а ты мог отказаться. Ты сказал тогда, что будешь ждать свою королеву, да и говорят любовницы у тебя одна краше другой, а моя внешность, как видишь, далека от…
– Тс-с-с, – Леандор, отстранившись и нависнув над Аделиной, прикрыл её губы пальцем. – Просто помолчи.
– Я…
– Помолчи, – прервал Аделину мужчина. – А теперь послушай – это зависть, Дели. Банальная, злая зависть.
– Нет, – мотнула головой девушка, но граф, приложив палец к её губам, продолжил:
– Те девчонки были по социальному сословию тебя ниже. Они завидовали тому, что ты графиня, что выше их. В академии тоже: прилежная, умная, сообразительная – ты вызывала зависть, потому что скорей всего тебя уважали преподаватели, доверяли тебе. В этой академии, как мне говорили – тебе завидовали и не хотели принимать, потому что этого выхрова Освальдо увела. Они бы точно так же издевались, одаривали насмешками любую, даже если это была ранее их знакомая, подруга. Ты жила вдали от светского общества и не сумела отрастить зубки и острый язычок. Ты осталась чиста, но до ужаса беззащитна, – закончил Леандор уже шёпотом и, прикоснувшись кончиками пальцев к её шраму на лбу, повёл ими вниз, повторяя узор огненной отметины. Адель дёрнулась в сторону:
– Не надо, прошу…
– А я попросил тебя помолчать! – Леандор рывком вернул девушку обратно, действуя при этом намеренно грубо, чтобы обескуражить, чтобы не смела возразить. – Лежи и если тебе неприятно закрой глаза.
Аделина, тут же замерев, зажмурилась, но напряглась так, что обрисовалась каждая жилка на её теле. Леандор покачал головой, но всё же продолжил начатое. Снова коснулся её лба, провёл по шраму на щеке, спустился по шее к груди, ниже на талию и, положив девушку боком, осмотрел ягодицу, на которой, приникнув губами, оставил лёгкий поцелуй.
– Леан, – вздрогнула Аделина, а мужчина, отстранившись, посмотрел ей в глаза:
– Ты сильно преувеличиваешь по поводу уродства своих шрамов.
Аделина, прикрыв глаза, горько усмехнулась:
– Ну да… пусть будет так.
Ухватив девушку за плечи, Леандор встряхнул её, чтобы она смотрела на него, не возражала, а выслушала, не перебивая.
– Пойми, ты за свою недолгую жизнь встречала столько завистливых уродов на своём пути и успела вбить себе в голову мысль, что твои шрамы безобразны. Это не так, слышишь? Да, ты отмечена шрамами, но это твоя изюминка, то, что тебя делает индивидуальной. Не похожей на других, но это не значит, что – уродливой!
Жёстко закончив, Леандор накрыл губы Аделины в страстном, глубоком поцелуе. Он целовал её так, чтобы у девушки действительно вылетели все мысли из головы, чтобы она думала только о нём, о его руках ласкающих её тело, о его губах, что вновь терзали в ласке её грудь.
Медленно ладонь Леандора спустилась ниже, накрывая венерин бугорок, пальцами скользя дальше, играя, лаская, вновь доводя девушку до оргазма.
Спустя некоторое время, когда она, уже выровняв дыхание, лежала, прижавшись всем телом к мужчине и уткнувшись в область подмышки Леандора на грани сна и яви, услышала:
– Спи, Дели. Спи, бабочка.
«А ведь я и правда, как мотылёк… лечу на пламя по имени Леандор», – подумалось девушке. Она не подозревала, что граф назвав её бабочкой, имел в виду совсем другое, но сознание девушки уже погрузилось в сон.
Глава 17
Из сна Аделину выдернул приглушённый разговор. Сонно моргнув, села и осмотрелась. Охнув от того, что вспомнилась предыдущая темень и откровенные ласки Леандора, стыдливо натянула покрывало под самый подбородок, настороженно прислушиваясь к разговору.
Граф одетый только в шаровары стоял у выхода из шатра, отдавая указания молоденькой девушке:
– Завтрак сейчас подавать? – спросила та.
– Нет, сначала пусть наполнят бадью для омовения.
– Слушаюсь, ганар, – поклонившись, девушка, за всё это время не бросившая ни единого взгляда в сторону ложа, выскользнула из шатра, а Леандор, развернувшись, заметил, что Аделина настороженно за ним наблюдает.
– Проснулась? – улыбнулся, направляясь к девушке.
– Да, – сипло выдохнула. – Мне бы одеться.
– Зачем? – наигранно удивившись, Леандор присел рядом с Аделиной и, склонившись, потянул покрывало, которым она прикрывалась, на себя.
– Леан, не надо, я… – начала девушка, вцепившись в тканевый покров, но закончить не успела. Из-за полога послышался мужской голос и поинтересовался, можно ли войти.
– Входите, – крикнул Леандор, в то время как Адель, возмущённо сверкнув глазами, зашипела:
– Леан! Я вообще-то здесь и не одета! И вообще в непристойном виде, и на ложе, и… – не закончив, Адель под смех Леандора, залезла с головой под покрывало, потому как в шатёр вошли мужчины.
– Мы с водой, ганар, – бодрым голосом доложил один из вошедших.
– Наполняйте, – Леандор, посмеиваясь, перетащил ширму и установил её так, что ложе было теперь скрыто. Только после этого, попытался стянуть покрывало с девушки. Но всё время, пока слышала переговаривающихся мужчин, что носили воду, наполняя бадью, она отпихивала графа, не желая показываться из-под покрывала.
– Адель, ну что же ты, – тихо уговаривал он девушку, не сдерживая смешков, но та всеми силами сопротивлялась и только когда мужчины отчитались, что бадья наполнена и удалились, Адель приоткрыла лицо:
– Ты хоть понимаешь, что теперь обо мне подумают, что…
– Прекрати! – недовольно оборвал её Леандор и, резко сдёрнув покров с тела девушки, не обращая внимания на её возмущённый писк, подхватил на руки, при этом, не отказывая себе в удовольствии сжать девичьи ягодицы.
– Отпусти! – шипела Адель, пытаясь вывернуться, но Леандор, засмеявшись, поднёс её к бадье.
– Купаться, милая, – смеясь, он поставил обнажённую Аделину на лесенку, приставленную к высокой деревянной стенке бадьи. – Залазь, – хлопнул её по ягодице, отчего Адель, яростно сверкнув глазами, и шипя, как недовольный зверёк, мигом залезла в воду, тут же опускаясь по самый подбородок.
– Зачем это всё? Я могла просто уйти, и меня никто не увидел бы, – спросила Аделина, отводя глаза от снявшего шаровары графа и намеревавшегося присоединиться к ней. – Что ты делаешь? – удивлённо округлив глаза, Адель притиснулась к стенке бадьи, куда уже залез граф.
Ухватив её, рывком притянул к себе и без объяснений накрыл губы в поцелуе, на который невозможно было не ответить, уж слишком напористым, страстным он был. И Адель, не сопротивляясь, зарылась уже во влажные волосы мужчины пальчиками.
– Ну, а теперь мыться, – отстранившись, Леандор, развернув девушку к себе спиной, взял с навесной полочки мочало и, макнув в глиняную чашу с мыльным раствором, принялся намыливать сначала шею Аделины, спускаясь к груди:
– Вчера я тебя просил забыть о своих моральных запретах. Что же поменялось сегодня? Неужели тебе так тяжело откинуть прочь свою закомплексованность, Дели?
– Леан, это ненормально, понимаешь? – Аделина, замерев, позволяла мужским ладоням скользить по её шее и верхней части груди.
– Что же ненормального в том, чтобы просто получать наслаждение от ситуации? – Леандор провёл ладонями по груди Адель, намеренно задев уже твёрдые вершинки, от чего девушка, вздрогнув, шумно выдохнула. – Закрой глаза, бабочка, – прошептал Леандор ей на ухо и провёл по ушной раковине языком.
Аделина, внутренне ведя борьбу сама с собой, в момент, когда мужские ладони накрыли её грудь, чуть сжали, капитулировала: «Плевать! Я тоже хочу немного счастья! На всех плевать, на всё!» С этой мыслью девушка, расслабившись, выгнулась и, откинув голову на плечо Леандора, позволила ласкать себя, всхлипывала, когда его пальцы добрались до манящей плоти и, разведя в стороны нежные складочки, начали мягко гладить, теребить, ласкать.
– Леан, прошу, – Адель, не замечая, выгибалась, вцепившись пальцами в деревянные стенки бадьи, сама крутила бёдрами, стремясь к разрядке, и когда палец Леандора проник в её лоно, вскрикнув, забилась в судороге удовольствия.
– Вот так, моя хорошая, как же сладко ты кончаешь, милая, – хрипло шептал Леандор, чувствуя себя на пределе возбуждения. Он прижимал девичье тело себе так близко, что единственное огромнейшее желание было нагнуть её, ворваться в сокращающееся от удовольствий лоно и вдалбливаться в неё так, чтобы искры сыпались из глаз обоих.
– Ле-е-а-ан, – протянула Адель, обмякнув в мужских объятьях, не понимая, отчего мужчина так судорожно сжимает её грудь, отчего так хрипло дышит.
Адель, наслаждаясь собственными отголосками наслаждения, не хотела что-либо понимать, но граф не стал долго ждать:
– Бабочка, теперь твоя очередь.
Леандор, макнув мочало в мыльный раствор, мягко развернул к себе, разомлевшую от сладких ласк Аделину.
– М-м-м, ты о чём? – не поняла девушка.
– Твоя очередь меня мыть, – Леандор, притянув ладонь ещё не сообразившей в чём дело Аделины, положив себе на грудь, повёл ею вниз, под воду и опустил к своему паху. Не удержавшись, накрыл её ладонью свой член, немного сжал, выдохнув сквозь сцепленные зубы отпуская руку девушки.
– Леан, я… – Адель убрала ладонь от мужского естества и, проведя мочалкой по его груди, не поднимая глаз, попросила: – Подскажи: что мне делать?
– Что тебе подсказывает интуиция, бабочка. Только не томи, делай, – выдохнул Леандор, чувствуя, как теряет терпение.
Вскинув взгляд на мужчину, и вспыхнув от желания в его глазах, Адель принялась намыливать грудь графа, медленно спускаясь вниз. Её ладонь, погрузившись в воду, прошлась по нижней части живота, прежде чем нерешительно обхватить мужской член, но услышав, как рвано выдохнул граф, подняла глаза и увидев в них огонь страсти, уже смелее начала двигать рукой.
– Сожми крепче, бабочка, – хрипло выдохнул Леандор, притягивая девушку к себе и обхватывая её ягодицу. Двинул бёдрами навстречу её ладони, которая обхватила его член немного крепче, но двигалась недостаточно быстро. Он, вновь накрыв её ладошку, продемонстрировал темп, который ему требовался:
– Вот так, милая, двигай быстрее и сожми ещё немного, – хрипло выталкивал он слова, ощущая, как девушка вздрагивает от его голоса, наклонился к её уху: – Второй ладошкой обхвати мошонку и поиграй, – и, не сдержавшись, откинув голову, застонал, когда Адель выполнила его наказ. – Глубинные! – выстонал Леандор, подходя к кульминации. Он пару раз двинул бёдрами навстречу, крепче сжимая ягодицу Делии: – Быстрее, девочка, ещё, – запрокинув голову, мужчина зажмурился от удовольствия, и содрогнулся в оргазме, не сдерживая хриплого стона. Судорожно сжимая руками девичьи округлости, замер, притиснув девушку к себе и утыкаясь носом в её макушку.
– Леан, – тихо позвала Адель, уткнувшись в мужскую грудь носом.
У неё кружилась голова, хотелось продолжения – от его действий, от его слов, хриплых стонов, искра желания вновь вспыхнула пламенем, которое сейчас бушевало внизу живота и требовало удовлетворения. Ей бы признаться, сказать о том, что хочет ещё ласк, хочет его, но смутившись, Адель не решилась.
– Тебе было хорошо?
Глухо засмеявшись, Леандор отстранился и, ухватив Аделину за подбородок, заставил посмотреть ему в глаза:
– Не то, что бы я хотел, но скоро мы это исправим.
– Я сделала что-то не так? – сконфужено опустила глаза Адель, боясь услышать подтверждение. Но Леандор, с улыбкой покачав головой, сначала её поцеловал коротким поцелуем, после чего ответил:
– Я бы хотел взять тебя, вторгнуться в твоё горячее, шелковистое лоно и двигаться до помутнения рассудка, но не сейчас, бабочка. Так, – отстранился мужчина, – вылезаем, вода уже остыла и простуда нам ни к чему.
Выбравшись из бадьи, помог озадаченной девушке вылезти и, обтерев сначала её, а затем и себя отрезами подготовленной ткани, спросил:
– Ты голодна? Сейчас распоряжусь, и принесут завтрак.
– Мне бы одеться, – тихо проговорила Аделина, успевая завернуться в покрывало, – а вещей я своих не вижу.
Леандор, надев шаровары, хмыкнул:
– Их забрала девушка-прислужница пока ты спала и принесла тебе другое одеяние, более приличное, – чуть хмуро проговорил Леандор, вспомнив тот откровенный наряд, который выделили Аделине и который он предпочёл бы видеть на ней только самолично и только наедине.
– Может, я пойду к себе в шатёр? – Аделина споро натянула лёгкие, но не прозрачные шаровары и свободную тунику до колена с вырезами до середины бедра. – У тебя же наверняка уйма тем, которые надо обговорить с твоим другом, да и что с нашим возвращением? Когда нас отпустят?
Кое-как разобрав влажные волосы и расчесав их пальцами, Аделина заплела их в косу, в то время как Леандор тоже успел полностью одеться. Посмотрев на Аделину, и видимо оставшись довольным её видом, кивнул:
– Хорошо, провожу тебя до шатра и потом попрошу, чтобы завтрак тебе туда принесли.
Аделина сама предложила Леандору уйти, но услышав его согласие, отчего-то расстроилась, и чтобы он не увидел разочарования в её глазах, быстро отвернувшись, обулась, и уже взяв себя в руки, посмотрела на графа, откинувшего полог, пропуская Адель.
Ухватившись за локоть, который ей подставил граф, Аделина постаралась переключить своё внимание от тягостных дум на давно проснувшийся лагерь и снующих повсюду степняков. В полном молчании дойдя до шатра, Леандор притянув к себе девушку, коснулся губ мимолётным поцелуем и, отстранившись, чуть улыбнулся:
– Закончу с делами – загляну к тебе.
Зардевшись, Адель уже собиралась юркнуть в шатёр, но мужчина её придержал:
– Дели, из шатра одна ни ногой!
– Хорошо, – кивнула Аделина, понимая, что сейчас спорить не стоит, хотя и сидеть в шатре, неизвестно сколько, не хотелось.
– И ещё, – не отпускал её граф, – если выйдешь в сопровождении, будь очень осторожна в высказываниях и поведении. У степняков свои нравы и законы. Поэтому к мужчинам не прикасайся, даже если тебе протянут ладонь для приветствия, свою не подавай – это может быть расценено, как желание остаться здесь, либо познакомиться поближе и не просто для разговоров.
– О-о-о, – удивлённо округлила глаза Аделина. – Хорошо, я поняла.
Выпустив локоть Аделины, Леандор, улыбнувшись, подмигнул девушке и направился к главному шатру, намереваясь найти друга.
Настроение у графа было отличное. Утро, проведённое в ласках с Аделиной, пусть и не закончилось полноценным сексом, но принесло удовольствие. Леандора грела сама мысль о том, что он первый у этой девочки, по-настоящему первый.
Если изначально он хотел показать ей, что от интима лучше не отказываться, исправить допущенную ошибку при её первой близости, то накануне, увидев её тело, её отклик, граф уже не хотел так быстро расставаться с девушкой. А уж от воспоминаний её стонов смешанных с такими заводящими его всхлипами, нутро вновь скручивало от желания.
«А грудь! Глубинные, какая же у неё грудь!» – мысленно вспоминая девичьи формы, Леандор, улыбаясь, покачал головой. Пока он шёл, размышляя, утвердился в мысли, что хочет продолжить тесное общение с Делией: «Всё равно необходимо закончить дело с курганом, запечатать глубинную энергию и почему бы это время не навещать малышку? Тем более, сегодня она так старательно мне помогала разрядиться… её очень многому можно обучить! Потом ещё спасибо скажет после расставания, когда замуж за кого-нибудь выскочит».
Аделина, зайдя в шатёр, улыбнулась, когда ей навстречу поспешила Улея:
– Ну, наконец-то! И что вы там с графом делали, что ты так долго не возвращалась? – девушка, приобняв Адель, повела в сторону шкуры, на которой стоял столик.
Аделина, залившись краской стыда, разозлилась на саму себя и немного резковато ответила:
– Я, между прочим, после застолья вернулась к шатру, заглянула, а тут, тут… – Адель замолчала, сверкая глазами от негодования, поскольку Улея на её высказывание рассмеялась, но потом вдруг девушка резко посерьёзнела и вздохнула:
– Прости. Вчера встретила Ухиницана, и мы только начали танцевать, энергии сплелись и вспыхнули искрой. А он из другого племени и шатра у него отдельного нет, поэтому я и привела его сюда, но, к сожалению – нет, он не моя пара.
– Улея, я ничего не поняла. О чём ты вообще? Пара, вспыхнули энергии… – покачала головой Адель.
– А давай, позавтракаем и пойдём, прогуляемся. Я всё тебе расскажу и покажу, как мы живём.
* * *
Позавтракав, девушки отправились на прогулку, причём Адель с недоумением покосилась на наряд выбранный Улеей. Слишком он был вызывающим для порядочной девушки, по мнению Аделины. Опять короткая кофточка, открывающая живот и низко сидящие на бёдрах шаровары, но естественно, промолчала по этому поводу.
Прогуливаясь между шатрами, которые, как оказалось, в основном были жилыми, Адель спросила:
– А где вы закупаете утварь, одежду?
– У нас есть стационарные поселения, – пожала плечами девушка. – А ты вообще о нас не знаешь?
– Только поверхностно, – повинилась Аделина, глядя на группу девушек, которая смеясь, прошла мимо них, причём все они были одеты в такие же откровенные, мало что скрывающие наряды, как и у Улеи. – Знаю географию вашего континента, политический строй, но вот обычаи и уклад жизни нет.
– Мы кочевое племя, – начала Улея, отвечая улыбками мимо проходящим мужчинам. – Это наша сущность: нашей жизненной энергии требуется простор, воля. Я бы не смогла жить, как допустим вы: на одном месте долгое время. Но есть у нас такие, у кого жизненная энергия не такая вольная, не бьёт ключом, а течёт ручейком, вот они и живут в городах. Города у нас не такие как у вас: с каменными дорогами и большими каменными домами, у нас дома низкие.
В этот момент от группы стоящих недалеко мужчин отделился один, и порывисто приблизившись к девушкам, схватил Улею, рывком прижав к себе, впился поцелуем в её губы. Аделина замерла с открытым ртом, даже не подумав кинуться на защиту новоявленной подруге, потому как та, сама обвив руками мужчину, с удовольствием ему отвечала.
Буквально несколько мгновений и мужчина отстранился от девушки, с разочарованием бросив: «Жаль», круто развернулся и вернулся к той же группе мужчин, которые даже не смотрели в их сторону, словно всё происходящее в порядке вещей.
– Да, – вздохнула рядом с Аделью Улея, глядя вслед мужчине, – очень жаль.
– Что… что это сейчас было? – повернувшись к девушке, Адель ошарашено смотрела на неё. Та, вздохнув ещё раз, подхватила её под руку и повела дальше:
– Я ему видимо очень внешне понравилась, вот и решил проверить – а вдруг мы пара?
– Так, подожди, – Аделина остановилась и, требовательно взглянув на Улею, спросила: – Что за пары, в конце концов?
– А давай зайдём в шатёр-чайхану и я тебе всё объясню, а то светило уже припекает.
Аделина позволила себя утянуть в так называемый шатёр, но необычный: тканевые стены его были приподняты и подвязаны, от чего внутри гулял ветерок. Пол был выстлан ковром, и стояли низенькие столики, за которые садились, прям на разбросанные рядом подушки.
Юркая девчушка принесла девушкам, расположившимся за столиком подальше от остальных посетителей, чай, какие-то местные сладости и только потом, отпив напиток, Улея начала объяснение:
– Видишь ли, мы не женимся, как вы. Мы образуем пары. Когда девочки и мальчики входят в пору взросления, их начинают учить чувствовать свою жизненную энергию. Поэтому мы сами можем исцеляться, у нас нет таких целителей, как у вас. Мы даже чувствуем энергию близких и можем им помочь в экстренной ситуации.
– Но при чём тут пары? – не удержалась Аделина от вопроса.
– Подожди, – осадила её Улея, – так вот, в период становления нам запрещены интимные отношения. Девочкам до 16 колод, парням до 23 колод и только достигнув этого возраста, мы можем начать искать пару. Когда мы касаемся друг друга, если энергии нравится энергия партнёра, испытываем как бы щекотку внутри, в районе паха. Если энергия хочет подсказать, что возможно это наша пара, испытываем возбуждение, искристое такое чувство там же. Но только при половом контакте можно точно определить пара человек тебе или нет. Если энергии сплетаются, то в момент кульминации пара испытывает феерическое удовольствие, если же обычное, то, увы – не пара.
– Я совсем запуталась, – нахмурилась Аделина, допивая чай, и Улея сразу налила ей из пузатого чайничка ещё. – То есть за вас энергия решает – быть с мужчиной или девушкой или нет?
– Ну, можно сказать и так, – кивнула девушка. – Но если уж ты нашла свою пару, поверь, больше ни одного мужчину не захочешь видеть рядом с собой и это навсегда. У нас нет измен как у других народностей. Пара живёт бок о бок счастливо до самого тлена, до последнего вздоха.
– Это всё хорошо, но… – Адель чуть понизила голос и, наклонившись, спросила: – до того момента пока вы не найдёте пару… вы что, можете со всеми, ну, … сливаться энергиями?
Улея, откинув голову, рассмеялась:
– Нет, конечно, не со всеми, но да, со многими. Опять же, только если чувствуем искристое одобрение энергии.
– И вот так просто почувствовал и всё? Пошли и там занялись? Без знакомства, ухаживаний? – Аделина поражённо хлопала глазами.
– А зачем ухаживания? – недоумённо посмотрела на неё Улея. – Если вы не пара, то зачем тратить своё время на все эти причуды? С одним я время потрачу, а он даже искры не вызовет, с другим, с пятым, и останусь потом одинокой, прислуживающей какой-нибудь паре. Ты пойми – это у вас ухаживания, там цветы, свидания, а потом живут и друг на друга тошно смотреть некоторым. Потому что не подходили изначально друг другу, изменяют и, в конце концов – все несчастливы.
– Да-а-а, – протянула Аделина, глядя на проходящих мимо женщин и девушек, и многие были в закрытой, скромной, как и у неё одежде:
– Поэтому некоторые девушки так откровенно наряжаются? – осенило её, – Те, кто ищет пару?
– Естественно, – кивнула Улея. – Ни один мужчина не потерпит, если на его пару будут смотреть другие – это же скандал! Да и посмотри – мужчины с голым торсом и мужчины прилично одетые. Теперь видишь, кто из них свободен, а кто уже нашёл свою половинку?
– Теперь да, вижу, – кивнула Аделина, глядя на компанию мужчин, одетых только в шаровары и невысокие сапоги, поигрывающих мускулами, красуясь перед проходящими девушками.
Допив чай, Адель и Улея прогуливались дальше, и Аделина теперь уже смотрела на проходящих мимо людей совсем по-другому. Вспомнив слова Леандора, о том, чтобы не касалась мужчин, усмехнулась: «Ну а правда – почует какой-нибудь степняк во мне пару и утащит в закуток. Как отбиваться-то?»
– После пиршества, – тем временем рассказывала Улея, – мы отправились на танцы и ко мне подошёл Ухиницан. Он из другого племени и вот на праздник прибыл. Я давно видела, что он в мою сторону посматривает, а вчера на танцах коснулись друг друга, и такое возбуждение окатило – у-у-ух! А Ухиницана поселили в шатёр с другими мужчинами – там было занято, ну я его и привела в наш шатёр. Ты ведь тоже не в накладе осталась? – Улея, хитро улыбнувшись, подмигнула залившейся краской смущения Аделине. – Граф ведь тоже видный мужчина.
– Давай не будем обсуждать мои отношения с графом, пожалуйста, – попросила Адель, и Улея, приподняв в удивлении брови, всё же кивнула, но тут же остановилась:
– Ой, слушай, а ты сегодняшнюю темень у графа проведешь?
– Что? – Адель недоумённо посмотрела на девушку, но та не заметив, как растерянно смотрит на неё Аделина, продолжила:
– Тут я видела, прибыл Азаранир, а он мне так всегда нравился! Сегодня будут танцы, и я его обязательно закружу. У него как всегда отбоя от претенденток нет, но я постараюсь – а вдруг он моя пара? Адель, так что? Мне он очень, очень нравится.
– Я… я не знаю, – Аделина, растерявшись, не могла внятно ответить. Для девушки воспитанной в пуританском обществе всё происходящее казалось до ужаса шокирующим.
– Хм, – нахмурилась Улея, поведя не отошедшую от шока Аделину дальше. – Ну, посмотрим: если не останешься у своего графа, то может у Изалии будет свободно.
За разговорами и прогулкой время пролетело так быстро, что Аделина с удивлением отметила склонившееся к закату светило. Когда девушки подходили к своему шатру, увидели ожидающих мужчин: Леандора и того самого его друга, сына вождя племени.
– Ну и как вам, графиня, понравилось поселение? Не утомила ли Улея своим щебетом?
– Всё было превосходно, благодарю, – кивнула с улыбкой Аделина. – А Улея прекрасная собеседница и многое поведала о вашем укладе жизни.
– Прекрасно, – хмуро прервал их Леандор. – Я думаю: на сегодня расшаркиваний хватит. Исцинах, встретимся завтра. И да, нас на пиршестве и танцах не жди.
Договорив, Леандор, приобнял за талию открывшую было рот Адель, и под смех Исцинаха и Улеи повёл в сторону:
– Пойдём, пойдём, бабочка.
– Леан, но это же неприлично вот так обрывать разговор! – попыталась было возмутиться Аделина, но граф, остановившись, окинул её таким жарким взглядом, что всё желание как-либо протестовать пропало:
– Делия, нас ждёт ужин, а затем долгая темень. Мы сегодня будем заняты чем-нибудь поинтересней, чем их ужин и танцы.
– Аэм-м-м, – промычала Аделина, молча следуя за Леандором и прикусив губы, чтобы те не расползлись в улыбке.
