Мила Бачурова
Гром гремит дважды
Глава 5. Долги
Я держал лопату так, чтобы в случае чего можно было ударить быстро и наверняка. Не за конец черенка, нет. Если оружие слишком длинное, от удара легко увернуться и сократить дистанцию. А на коротком расстоянии от длинного оружия больше вреда, чем пользы. Я держал у самого основания, но в боевую стойку не становился. Кто не дурак – намёк поймёт. И поймёт, что это – именно намёк. Тонкий.
Джиан неспешно смерил меня взглядом. Улыбнулся:
– Новенький. Помню тебя. Ты вчера подходил к нам в столовой.
Борцы приняли лекарство первыми и ушли, иначе бы Джиан сказал: «Ты вчера отказался принимать таблетку и получил шокером в спину».
– Меня зовут Лей, – представился я. – Зачем ты забрал перчатки? Ему больно, и он не может без лекарства. Отдай перчатки – получишь долг.
Счастливые дети, знающие отморозков только по фильмам, думают, что надо быть либо сильнее их, либо заискивать перед ними, иного обращения они не понимают. В действительности всё немного иначе. Дрессировщик не сильнее льва. И водитель грузовика вряд ли сможет победить своего верного друга в перетягивании каната.
Джиан медленно двинулся ко мне, улыбаясь. Я чуть приподнял лопату, отвёл руку назад. Джиан остановился. На лопату он бросил лишь быстрый взгляд, после чего опять уставился мне в верх груди. Н-да, кое-чему их тут и правда учат. Не только мышцы качать.
– Видишь ли, Лей, – мягким голосом заговорил Джиан, – мой дорогой друг Тао не платил мне, когда у него были перчатки. Я подумал, что, может быть, он заплатит, когда у него их не будет.
Джиан виновато развёл руками и сделал маленький шаг вперёд. Я, будто не заметив этого, повернул голову и нашёл взглядом виновника торжества.
– Тао, – позвал я. – Как скоро ты вернёшь долг, если он отдаст тебе перчатки?
Тао таращил на меня глаза. По его переносице скатилась маленькая капелька пота. Подумав, он выдавил:
– До конца года.
– Даёшь слово?
– Да. Я даю слово, – закивал Тао.
Я перевёл взгляд на Джиана.
– Слышишь? Он обещает.
Джиан фыркнул:
– Что стоят его обещания?
– А что смысла, если его каждый вечер будут кидать в консерваторию, потому что он не может нормально работать? Он не сумеет оставлять тебе лекарство. Вчера ты мог получить таблетку, но вместо этого её не получил никто. В чём выгода? – Я развёл руками и бросил на пол лопату.
Слово «выгода» не было для Джиана пустым звуком. Он явно задумался. Но задумчивость не помешала ему идти ко мне, я ведь остался безоружным. Я быстро поднёс правую руку к левому рукаву, не сводя взгляда с Джиана. Он остановился вновь. Ему бы не хватило скорости повалить меня, если бы у меня в рукаве оказался, скажем, нож. Не знаю, как насчёт других борцов, но Джиан соображал, что такое настоящая битва. И, кажется, даже понимал, что лучшая битва – та, которой не было.
Лев рычал и бил хвостом.
Поковырявшись в подвёрнутом рукаве куртки, я достал оттуда таблетку и, сжав её между большим и указательным пальцами, показал борцу.
– За вчерашнее, – сказал я. – Вечером Тао отдаст ещё одну. Так, Тао?
Тао едва заметно скривился, но кивнул.
– Вслух скажи, – потребовал я.
– Да, – буркнул Тао. – Вечером принесу ещё.
Джиан смотрел на таблетку, на меня. Он думал. Лев переводил взгляд с куска мяса на дрессировщика. Кусок мяса – вот он, вкусно пахнет. А дрессировщик бегает, бьёт кнутом, орёт. Да может, и не вкусный вовсе.
Джиан растянул губы в улыбке и протянул руку раскрытой ладонью вверх. Опасный момент.
Я приблизился, положил таблетку на ладонь. Она немедленно сжалась в кулак. Я больше на неё не смотрел, уставился в грудь Джиана.
Борец медленно засунул таблетку в жёлтый пояс. А потом подчёркнуто медленно похлопал меня по плечу.
– Вот видишь, Тао? – Джиан повернулся, приобняв меня, как старого приятеля. – Лей новенький, а уже понимает, как правильно жить в Цюане. Учись у него. В юном теле живёт мудрый дух.
Джиан стукнул меня кулаком по плечу.
Лев сожрал мясо.
По небогатой мимике Тао я прекрасно видел, что его буквально выворачивает от того, как Джиан распределил роли. Это я новенький, я должен учиться у него, у Тао. Он хотел быть авторитетом в моих глазах, но упал лицом в грязь. Что ж, тоже полезный опыт, если, конечно, Тао захочет извлечь из него урок.
Ещё раз хлопнув меня по плечу, Джиан двинулся к выходу из цеха. Я повернулся:
– А перчатки?
– А, да, – остановился Джиан. – Чуть не забыл. Держи, Тао. Не теряй больше, в другой раз может найти какой-нибудь бесчестный человек и не отдаст.
Он вытащил из-за пояса скомканные грязные перчатки и бросил в сторону Тао. Тот попытался поймать, но рано взмахнул руками – перчаточный комок упал в стружку. Тао пришлось наклоняться. Джиан, посмеиваясь, ушёл.
Я поднял лопату и – вовремя.
– Что застыли? – громыхнул Шен, образовавшись, будто по мановению волшебной палочки. – Работа-работа-работа! – Он захлопал в ладоши.
Тао торопливо натянул перчатки, схватил лопату. Мы с ним лишь раз встретились взглядами, наклонившись над осточертевшими берёзовыми чурками. Я сосредоточился на работе, а он – на своих переживаниях. Рабочий день продолжался.
* * *
Судя по внутреннему ощущению времени, работали мы часа четыре, может, пять. Потом зазвенел звонок. Я сразу же бросил лопату, хотя с чурки оставалось счистить буквально пару квадратных сантиметров коры. Если перевыполнение плана не даёт никаких бонусов – чего ради стараться? Становиться величайшим мастером-корочистом я уж точно не собираюсь.
Как и вчера, все повалили к выходу. Тао дулся, я не делал попыток с ним «помириться». Не ребёнок, разберётся, что к чему. То же, кстати, и меня касается. Я схватывал всё на лету, и ничья помощь мне не требовалась.
Вышли во двор, остановились, как вчера вечером. Сегодня я заметил, что девчонки идут с разных сторон. Одни – тоже из цеха, но из какой-то другой двери, а другие – из крыла напротив. Среди них я заметил и Ниу. Она махнула мне рукой, я кивнул.
Она мне помогла, я принял помощь. Значит, теперь за мной должок. Подумаю, как его вернуть. Долги нужно возвращать, причём, той же монетой, которой брал. Иначе от тебя потребуют чего-то другого, и ты не почувствуешь себя вправе отказать.
От Тао потребовали унижений, и он унизился. Я же прекрасно видел, чего может от меня «потребовать» Ниу, и от всего сердца этого не хотел. А почему? Вот этого я не знал. Но никакого желания приближать к себе кого бы то ни было не испытывал.
Появился воспитатель с шокером. Они вообще тут сменяются хоть иногда? Или этот такой трудоголик, что ему день без шокера – как обед без еды?
Через приоткрывшиеся ворота – я не успел заметить, что там, за ними, – вошли уставшие парни в ифу разного цвета. Вчера я их не заметил. Либо они пришли раньше, чем мы закончили, либо я был слишком невнимателен. Наверняка это те, кто занимаются распилом.
Убедившись, что все собрались, воспитатель что-то сказал и махнул рукой, после чего зашагал в сторону столовой. Мы потянулись следом, пропустив вперёд борцов. Ниу не сумела ко мне протолкаться, я тоже этому не способствовал.
В столовой больше не тупил, прошёл к столу и уселся на то же место, на котором сидел вчера. Слева плюхнулся Пенг, справа внезапно сел Тао. Я покосился назад и увидел, как Ниу, недовольно поджав губы, прошла мимо.
Передо мной стояла миска с супом. Взяв палочки, я стал торопливо вылавливать кусочки овощей. Мяса опять не было. Да уж, на такой пище можно разве что не сдохнуть. И, скорее всего, слова Тао о том, что борцы могут взять любую девушку, больше относятся не к заведённым порядкам, а к физическим возможностям. Возраст возрастом, но после дня работы на износ и такой вот еды в постель хочется повалиться в гордом одиночестве. А может, я так думаю просто потому, что предыдущую ночь не спал. Остальные, вон, ничего, сидят, болтают, пересмеиваются.
– Спасибо, – послышалось справа.
– Я не повар, – усмехнулся я в ответ. – На кухне спасибо скажешь.
Рядом с миской лежала лепёшка. Точно такие же передала мне Ниу утром. Утаила с завтрака? Вряд ли, лепёшек-то было – три штуки. Скорее всего, Ниу имеет отношение к кухне. Наверняка там работают такие же «ученики», как везде. Не держать же повара на зарплате. Раз существует такое место, значит, экономят на всём.
– Ты ведь понимаешь, о чём я, – пробурчал Тао.
Я откусил от лепёшки, прожевал кусок.
– Эту таблетку можешь мне не отдавать, – сказал я и почувствовал, как Тао вздрогнул; ему и в голову не приходило, что я могу потребовать возмещения. Ребёнок, как есть – ребёнок.
– С-спасибо, – повторил он.
– Расплатись с Джианом.
– Угу.
– Без «угу». Расплатись. И не играй больше. Ты ведь не игроком хочешь стать, а борцом. Знаешь, что для этого нужно?
Тао вопросительно молчал. Я выловил из супа последние нитки лапши и кукурузные зёрна. Отложив палочки, взял миску в обе руки.
– Тренироваться, – сказал я и начал осторожно пить через край бульон, стараясь, чтобы ни капли не упало мимо. Самое глупое, что можно сделать в подобном месте – пренебречь едой. Каждая калория на счету, если хочешь выбраться живым.
А я выберусь. Вспомню, кого пообещал убить, и доведу это дело до конца. Не похоже, что в моей жизни есть что-то важнее.
– Тао очень много тренируется, – влез в разговор Пенг. – Ты думаешь, у него от лопаты мозоли? Не-е-ет!
– Пенг, закрой рот! – вскинулся Тао.
– Да ты погоди до отбоя, – продолжал невозмутимый Пенг. – Сам увидишь, как он старается. Иногда – прямо до самого утра. Потому от него все девчонки разбегаются, боятся такой силы, чувствуют дух настоящего…
Издав дикий вопль, Тао вскочил, схватил свою наполовину пустую миску, поднял. Я, мысленно ругнувшись, отклонился назад. Инстинкты не подвели: над головой пролетела волна супа. Ни в кого не попала, растеклась по полу. Островок из слипшейся лапши замер на месте, по суповой волне, словно кораблики, проплыли кусочки зелени – и остановились.
– Тао! – окрикнул кто-то из воспитателей. – Ты наелся? Надо было просто сказать.
Тао замер, держа в руках опустевшую миску. Голова поникла, плечи опустились. Он смотрел в миску, словно спрашивая у неё: «Как же так?».
Ученики негромко засмеялись. Я огляделся. Похоже, никто Тао не сочувствовал, все потешались. Только ребята в белых ифу отчего-то смотрели на него злобно.
Пенг, на которого вспышка Тао не произвела ни малейшего впечатления, наклонился ко мне и доверительно сообщил:
– Всегда расплёскивает на пол. Всег-да. Если понимаешь, о чём я.
Пенг подмигнул. Это подмигивание выглядело похабнее пьяной голой шлюхи с окурком в зубах.
Я молча допил бульон и поставил миску на стол. Придурок этот Тао. Лучше бы мне отдал то, что вылил. Я бы, во всяком случае, постарался сделать хоть что-то хорошее для человека, который мне помог.
Глава 6. Прогулка
– Прогулка! – объявил воспитатель с шокером, когда все мы вышли во двор.
Я думал, что после обеда тоже будут давать таблетки, но обошлось. Значит, только две в день, утром и вечером.
Сзади послышался шум. Я обернулся. Тао сцепился с парнем в белом ифу. За спиной этого парня стояли другие, за спиной Тао – никого. Я мысленно вздохнул. Ну и что, мне опять впрягаться за этого идиота? С «белыми»-то он чего не поделил?
К счастью, вмешались воспитатели. Они безмолвно присутствовали с нами, я их почти не замечал, но когда надо (или не надо?) они вдруг появлялись. Тао с его соперником растащили, обоим вынесли по предупреждению. Оба, не обращая внимания на воспитателей, плевались и изрыгали ругательства, обещая друг другу страшную смерть в диких мучениях. Парень в белом, похоже, недалеко ушёл от Тао по «пути духа».
– Бесится, – прокомментировал Пенг, опять оказавшийся рядом со мной. – Этот месяц тигры на уборке, им вечером отмывать столовую за нашим дорогим Тао.
– Тигры? – переспросил я.
– Угу. Белые тигры, – кивнул Пенг.
– А мы, значит, Чёрные черепахи, – сказал я, записывая в голову новые строки информации.
– Схватываешь на лету, – похвалил Пенг. – Чёрные черепахи – круче всех. Последний раз мы становились на уборку… – Он поднял взгляд к небу и цокнул языком. – Полгода назад, да. Тиграм не везёт чаще других.
– А как распределяют дежурства? – спросил я.
– Дежурства? – Пенг задумчиво посмотрел на меня, будто услышав незнакомое слово. – А… Все предупреждения и залёты в консерваторию подсчитываются. У кого под конец месяца больше косяков – тот и становится на уборку. Если Тао дальше продолжит в том же духе, и на уборку поставят нас, придётся устроить ему тёмную. Надо же как-то учить дурака, я прав?
– Прав, – кивнул я. – А стоять за черепах, когда на них наезжают тигры – не надо?
Пенг криво усмехнулся и отошёл. Я проводил его взглядом. Вот он остановился, заговорил с кем-то из черепах, оглянулся на меня. Похоже, как бы я ни старался не высовываться, получается так себе. Ждать ли проблем отсюда? Пока не понять. Ладно, буду решать вопросы по мере их возникновения.
Тао и «белый» успокоились, разошлись в разные стороны. Началась прогулка. Места во внутреннем дворе было достаточно, однако всё было на виду, ни о каком уединении даже речи не шло. Многие просто повалились на песок и отдыхали, другие – бродили. Двое парней, усевшись, чертили что-то пальцами на песке. Играли в нечто роде «крестиков-ноликов».
Все сбились в группки по интересам. Группки эти не были одноцветными, черепахи спокойно общались с тиграми и другими зверями, которых я пока не знал. Те же борцы носили ифу разных цветов. Они не якшались с остальными учениками, стояли особняком, сложив руки на груди, посматривали. Я поймал несколько взглядов на себе. Что-то обо мне сказал Джиан? Или же слухи о вчерашнем инциденте в столовой, наконец, дошли до борцов?
– Лей! – подскочила ко мне Ниу. – Тебе понравился суп?
Я повернулся к ней, заглянул в сияющие глаза.
– Да, очень вкусно, – кивнул я. – И спасибо за лепёшки. Буду должен.
Она улыбнулась и взяла меня за локоть.
– Нет-нет, ты ничего мне не должен. Скажи, ты уже что-нибудь вспомнил? Расскажи о себе!
Я хмыкнул, вспомнив голос и иглу, вонзающуюся в вену. И всё это ещё каким-то образом связано со светящимся кругом на полу… На каком-то полу. А ещё я, оказывается, умею убивать. И это понимание не пугает. Оно такое же обыденное, как умение есть палочками.
– Подробности помню, – отговорился я какой-то смутно знакомой фразой. – А самое главное – забыл.
Ниу звонко рассмеялась. Я вздохнул. Если девушка смеётся над моей шуткой, которой даже я не понимаю, значит, так просто от неё не отделаешься.
– Хочешь, я расскажу о себе? – Ниу тащила меня за собой, я покорно шёл. Мы, кажется, стремились к тому, чтобы наматывать круги по двору, по самому его краю. Остальные старались собраться ближе к центру. Видимо, это было максимальное уединение, которое могла выдумать для нас Ниу.
– Давай, – пожал я плечами.
– Я работаю в кухне! – Ниу отбросила прядь волос с лица, как она делала постоянно.
– Неужели? – «удивился» я.
– Да! Самое лучшее место здесь. Можно есть, сколько влезет. Но я стараюсь не есть много, – тут же спохватилась она.
– Тяжело? – осведомился я. – В смысле, работать, а не стараться не есть.
Опять засмеялась. Да что ты с ней будешь делать…
– Нелегко, но терпимо, – сказала Ниу. – Я сейчас больше слежу за другими. Куан и Мейлин мне доверяют и даже оставляют одну.
Куан и Мейлин – кто-то из администрации, кто отвечает за кухню, – сделал я ещё одну пометку в памяти. Чем скорее проникнусь всеми местными тонкостями – тем лучше. Пока собираешь информацию, трудно что-то планировать. Планы составляются тогда, когда есть возможность посмотреть карту местности и провести на ней линию, ведущую к цели.
Краем глаза я заметил, что ворота открываются. Повернулся. Увидел борцов, идущих на выход в сопровождении пары воспитателей. Их учимтеля – кажется, Тао назвал его Вейжем, – с ними не было.
– Куда они? – спросил я.
– В город, – ответил, опередив Ниу, подошедший справа Тао.
За воротами, перегораживая обзор, стоял жёлтый автобус. Борцы один за другим погрузились внутрь, последними зашли воспитатели.
– А зачем? – спросил я.
– Как «зачем»? – подпрыгнул Тао. – Клан Чжоу владеет клубами, кафе… Да чем только не владеет! Борцам можно раз в неделю посещать любое заведение. Ну почти любое…
Да уж надо полагать, что в фешенебельные рестораны ребят не приглашают.
– А платят чем? Таблетками?
Ниу снова засмеялась, а Тао посмотрел на меня так, будто я стоял и бесстыдно глумился над его религией.
– Они не платят, – пояснила Ниу. – Клан поощряет борцов, чтобы они знали, к чему стремиться.
– К чему же? – пробормотал я, глядя на закрывающиеся ворота.
Ответом я не особо интересовался. Мысли крутились вокруг автобуса. Автобуса, который раз в неделю ездит в город. Просочиться в салон вместе с борцами и надеяться, что они не заметят? Маловероятно. Стать борцом и поехать с ними, а там – сбежать? Ещё менее вероятно. Кабина водителя? Крыша? Н-нет… Но сбрасывать автобус со счетов пока рановато. Слишком уж хорошая возможность, не верю, чтобы нельзя было её использовать. Если подумать, то водитель ведь – человек. А любой человек, когда ему приставляют нож к глотке, предпочтёт сделать, что попросят, чем героически исполнить свой гражданский долг. Раздобыть бы ещё этот нож. Ниу работает на кухне…
– Трое борцов, занявших призовые места на турнире, получат свободу и станут бойцами клана, – сказала Ниу. – Такая возможность даже для свободного человека – большая удача!
– Эх, скорей бы перепрофиль, – вздохнул Тао, когда ворота закрылись. – Пройду испытание, стану борцом…
Ниу опять расхохоталась, на этот раз – как-то злобно.
– Ты? Борцом?! – воскликнула она, заходясь от смеха.
– Да, я! – с вызовом ответил Тао. – Потому что у меня дух борца, и я…
– Не смеши меня, – перебила Ниу; она так быстро успокоилась, что стало ясно – смех был наигранным. – Какой из тебя борец, Тао? Шёл бы лучше в кухню!
– Я не буду выполнять женскую работу, – дёрнулся Тао.
– Ну и глупо, – фыркнула Ниу. – Если хочешь знать, в мире полным-полно прекрасных поваров мужчин.
– Готов спорить, ни один из них даже близко не знает, что такое дух борца!
Ниу закатила глаза и потащила меня в сторону от Тао. Бредовая мысль, но, кажется, она ревновала меня к Тао. Тот крал у неё моё внимание, а значит, автоматически переходил в разряд врагов.
– Лей, а ты хочешь пойти работать в кухню? – спросила Ниу, когда мы остались «одни».
– Не думал об этом, – честно признался я.
– Подумай. Лучше места здесь ты не найдёшь, точно. В кухне можно…
– Да-да, помню: есть, сколько влезет. Но ты стараешься не есть, – улыбнулся я.
Ниу, смутившись, отбросила назад чёлку.
– Постричься не думаешь? – не выдержал я.
– Здесь постричься можно только так, – улыбнулась Ниу и потрепала меня по обритой макушке. – А я так не хо-чу.
* * *
К концу рабочего дня я уже еле волочил ноги. Ниу, похоже, действительно в кухне не упахивалась, скакала рядом, что-то щебеча. Я только кивал и мычал что-то невразумительное, не пытаясь вслушиваться. Хотелось упасть хотя бы в этот вот песок и спать, спа-а-а-ать!
Ужин проглотить я себя буквально заставил. Безропотно положил в рот таблетку, выпил стаканчик воды и позволил въедливому санитару с фонариком убедиться, что всё сделал правильно.
На молитве я чуть было не уснул. Держался только на силе воли. Слов молитвы не разбирал, шевелил губами беззвучно и кланялся вместе с остальными. Не понял даже, кому мы молились и о чём. Судя по всему, этот парень молитв либо не слышал, либо все, как один, просили у него долгой и унылой жизни в школе Цюань.
Наконец нас развели по комнатам. Я впервые увидел место, которое должно было стать мне чем-то вроде дома. От тюремной камеры оно мало отличалось. Зарешёченное окно, стены, покрытые надписями, которые я не стал читать, отложил на потом, две койки, привинченные к полу, две тумбочки и, собственно, всё.
Я рухнул на койку, как подкошенный. Тао на свою сел, вынул изо рта таблетку и посмотрел на неё так, будто держал в руке драгоценный камень.
– Не думай, – сказал я. – Просто сделай.
Вздохнув, Тао вышел из комнаты.
Я тоже достал таблетку, как только дверь за Тао закрылась. Долго думать не было сил, поэтому я просто ощупал шов матраса со стороны стены и, найдя слабое место, пальцем проковырял небольшую дырочку. Спрятал туда таблетку, закрыл глаза и уснул моментально.
* * *
– Лей, подожди, давай вызовем подкрепление.
Я вижу её лишь краем глаза. Блондинка в знакомой форме – я сам ношу такую же, – в руках пистолет. Такой же, как у меня.
Я молча иду к дому.
– Лей! – громко, яростно шепчет она.
Темнота. Грохочут выстрелы. Парень лет двадцати пяти лежит на полу, прижимая к груди автомат. Из-под тела растекается кровь.
Темнота. Снова выстрелы. Я куда-то бегу. Стены, двери, ступеньки. Человеческий силуэт в дверном проёме. Я что-то выкрикиваю, кажется, имя. Он поворачивается, я вот-вот увижу его лицо.
– Ни с места! – кричит блондинка. – Руки!
Человек смотрит на меня, но вместо лица – белое пятно. Оно светится ярче и ярче, свет слепит, он заполняет весь мир.
Я дёрнулся и открыл глаза в темноте.
Несколько секунд не мог сообразить, где нахожусь. Пальцы судорожно вцепились в простынь, я был весь насквозь мокрым от пота, сердце бешено колотилось.
Цюань. Школа. Лей. Да, вспомнил.
Была глубокая ночь, луна в окно не заглядывала. Тао спал, я слышал его шумное дыхание, перемежающееся стонами. Страдал без своей таблетки, бедолага. Хорошо хоть уснул.
Мне тоже нужно спать. Утром понадобится свежая голова. Утром я продолжу изучать этот убогий притон, я запомню ещё много нового и…
Если бы у меня на голове были волосы, они бы поднялись дыбом. Я вдруг понял, что пялюсь не просто в темноту. Рядом с моей койкой стоял человек. Я видел лишь неподвижный силуэт и мог с уверенностью сказать, что это – не Тао. Тао спит. Я слышу его дыхание с правильной стороны.
Силуэт шевельнулся. Сон и явь сплелись воедино. Лицо. Я не могу увидеть его лица…
