Вероника Аверина
Щенок
Глава 48. О записках и времени
Дни потекли так же, как и раньше. Отношение наставницы к нему не переменилось, и от этого сердце Вина пронзало болью. Каждый раз, говоря ей «вы», он испытывал мучительные чувства. Стыд, горечь и жгучее раскаяние смешивались в нем. Ирвин был одинок. Снова. Если раньше он ощущал логово Леди если не домом, то надежным пристанищем, то теперь и оно стало чужим. Скорее, камерой, чем местом жительства. Вампир не мог ни с кем поговорить, обсудить ситуацию, поделиться эмоциями, посоветоваться. Звонить Саньке было бесполезно: молодой человек на звонки Вина не отвечал. Леди отзывалась на просьбу поговорить, но держалась холодно и отстраненно. Она больше не расслаблялась в его присутствии. Не говорила о себе. Не шутила и не улыбалась. Несколько раз Ирвин останавливался в шаге от того, чтобы сорваться в истерику, но вовремя брал себя в руки. Надеяться на понимание или сочувствие со стороны наемницы было бы глупо.
Спустя неделю после зачистки логова, мастер взяла его на тренировку. До этого она берегла руку, не позволяя себе поднимать ничего тяжелее вилки. Участие в бою плохо сказалось на ее самочувствии, а к вопросам своего здоровья Леди всегда относилась трепетно, понимая, что от этого напрямую зависит ее карьера. Но, не привыкшая к долгому безделью, больше семи дней наемница выдержать не смогла. Ирвин поехал с тяжелым сердцем и, едва захлопнув дверцу автомобиля, получил подтверждение предчувствию. На стоянке были припаркованы три знакомых машины: Мрака, Саньки и Тени.
Тренировка прошла бодро и насыщенно. Леди была к нему куда строже, чем обычно. Ошибки не прощались: там, где можно было бы обойтись обозначением, Вин теперь получал полноценный удар. Любая оплошность в блоке или отбиве заканчивалась болью. И Ирвину казалось, что мастер даже силы вкладывает больше, чем обычно. Тем не менее, с точки зрения обучения, это было даже неплохо, и вампир сдерживался и кусал губы, не позволяя себе иной реакции. Он заслужил. Мастер предупреждала, что будет испытывать его любыми способами. Едва дождавшись перерыва, щенок побрел к скамейке, надеясь хоть немного передохнуть. Он смотрел в пол, не желая встречаться взглядом с наемниками. Неожиданно вампир налетел на Саньку, который на ходу что-то говорил Мраку, повернувшись назад. Саня взвыл и схватился за больное плечо. На тренировке он работал вполсилы, исключительно левой, оберегая правую руку от нагрузки. Ученики остановились, глядя друг на друга. Ирвин смотрел виновато, переживая, что случайно причинил другу боль. А Санька… во взгляде Саньки было слишком много чувств, чтобы выделить какое-то одно.
– Прости, я не нарочно, – извинился Вин. – Очень больно?
Саня молча смотрел на него, закусив губу. Ирвин пожал плечами, извинился еще раз и намеревался уже продолжить свой путь, как вдруг Санька от души врезал ему с левой. Вампир, не ожидавший нападения, упал, вовремя подставив руки, но быстро поднялся, языком убеждаясь, что зубы на месте. Он шагнул к Сане и остановился, убрав руки в карманы штанов. Человек смотрел на него все с тем же непонятным выражением.
– Давай, – подбодрил его вампир. Скула пульсировала, наливаясь болью, но это был хоть какой-то контакт. Вампиру до смерти надоело, что Санька его игнорирует. – Я не буду защищаться. Я знаю, что виноват. Ты же меня ударил не потому, что я тебя толкнул? Это же из-за Леди, так?
Санька, не говоря ни слова, вдруг шагнул к нему и обнял за плечи, дружески похлопав по спине здоровой рукой.
– Так, мальчики и девочки, пойдемте, покурим, – Тень взял за локти Мрака и Леди, ошеломленно застывших после Санькиного удара, и подтолкнул к выходу. – Им, по-моему, поговорить надо.
Мастера ушли, оставив щенков наедине. Ирвин ждал, опасаясь пошевелиться, теряясь в догадках относительно причин поведения бывшего товарища.
– Ну и кретин же ты! – воскликнул Санька, наконец, отстранившись. И пробурчал, отвечая на недавний вопрос. – Не из-за Леди. Из-за меня. Я до сих пор зол на то, что ты прикрывался встречами со мной, чтобы выбраться к этой своей рыжей… Ну, скажи мне, как же тебя угораздило? Черт, мог бы со мной посоветоваться! Интриган хренов. Я не верю, что ты ее предавал по своему желанию.
Ирвин удивленно уставился на приятеля.
– Почему? – вопрос скорее был о произошедшей в Саньке перемене, чем о его неверии, и друг понял его правильно.
– Я видел, как ты к ней бросился. Тогда, перед Кристианой. Так к мастеру не бросаются. Ты любимую женщину спасал. Ты был готов сам лечь там, лишь бы она выжила. Я не верю, чтобы ты, по доброй воле, мог ее предать. Как же тебя угораздило? – Санька горько усмехнулся и полез в карман за пачкой.
– Ох, Сань, это долгая история, – тяжело вздохнул Ирвин.
– Ты курить снова не бросил? Пойдем, покурим у выхода для персонала. Поговорим. Мастера не услышат, они, как обычно, вышли со стороны стоянки.
Вин готов был идти куда угодно. Дружба, которой он так дорожил, и которую так неожиданно потерял, была обретена вновь. И только сейчас Ирвин почувствовал, насколько ему не хватало Саньки все это время. А теперь, когда друг вновь заговорил с ним, жизнь показалась гораздо проще. Ведь рядом есть тот, кто может поддержать и дать совет. Даже в отношении Леди.
Ирвин сидел за столом в баре, опустив голову на руки. Он и представить себе не мог, что будет так трудно. Леди впервые взяла его с собой в «Тыкву», и велела сесть за соседний столик, пояснив, что не хочет злить ребят его присутствием. Санька, не колеблясь ни секунды, последовал его примеру, и Ирвин был до глубины души благодарен ему за это. Они сидели вдвоем.
Вампир чувствовал ее присутствие спиной, каждой клеточкой кожи. Мастер не смотрела на него, он знал это. Леди вообще в последнее время редко обращала на него внимание. Холодная вежливость, строгость во взгляде – все, что ему доставалось. Черт. Вампир был уверен, что не способен на переживания такой глубины. А, выходит, что последнее время он – сплошной комок нервов. Обещанный ему испытательный срок оказался действительно непростым. Леди выжимала из него все соки.
Ирвин взглянул на бокал холодного пива, стоявший перед ним, потом уткнулся взглядом в стену. Он не знал, сколько еще выдержит эту пытку. Как заведенный, вампир повторял себе, что сам виноват, что необходимо держаться до победного, но нервы сдавали. Однако оставалось только ждать, в надежде, что Леди оттает. Наемники пытались отыскать остальных членов стаи. Как обстояли дела, Вин не знал. Ему не позволяли присутствовать при разговорах. Леди не сообщала ему никаких подробностей. Если ей приходилось говорить по телефону, то мастер уходила на достаточное расстояние, чтобы не быть услышанной учеником.
На следующий день после зачистки логова у них с мастером состоялся разговор. Ирвин не мог вспомнить подробностей: память глушил охвативший сознание ужас. Тон Леди был спокойным, почти механическим. Она задавала вопрос за вопросом, пытаясь выяснить, знал ли Вин хоть что-то о готовящейся засаде. Пытаясь для себя определить степень лояльности ученика. Мог ли он утаить информацию случайно, не оценив значимости пустячных, на первый взгляд, деталей. Повышать голос ей не требовалось: у щенка и так разве что зубы не стучали. Жизнь горела вокруг, и это невидимое пламя с аппетитом пожирало все, что Вин сумел выстроить за прошедший год. Обращало в пепел их дружбу с мастером. Их доверие, ставшее для вампира тонким лучиком надежды на будущее. Тропинкой в нормальную жизнь. И никак повлиять на разрушительную стихию Вин не мог. Не мог даже представить, какие обстоятельства позволили бы ему вернуть расположение Леди. Он хотел ей помочь, всей душой желал быть полезным, приблизить общую победу. И одновременно боялся за нее. Боялся предстоящей встречи с высшим.
– Ирвин, – позвал его Санька, – пойдем, выйдем, подышим воздухом. Ты плохо выглядишь.
– И чувствую себя так же, – вампир послушно поднялся.
Выходить, не предупредив Леди, было чревато. В общем, в этом не было ничего предосудительного, но Ирвин не хотел давать мастеру ни одного повода выполнить угрозу. Он вздохнул, смиряя эмоции, и шагнул к столу мастеров, остановившись за спиной наемницы.
– Леди, извините, можно вас отвлечь? – он почти прошептал это, склонившись к ее уху. Надеясь, что никто, кроме наставницы, его не услышит. Она повернула голову и вопросительно подняла брови.
– Могу я отлучиться на несколько минут? Подышать воздухом? С Санькой? – Ирвин кивнул в сторону ожидавшего его приятеля.
– Десяти минут тебе хватит? – ровным тоном поинтересовалась Леди.
– Да, спасибо.
Мастер демонстративно щелкнула застежкой на тонком запястье, сняла часы и положила их возле руки, повернув циферблат к ученику. Вампир автоматически зафиксировал положение стрелок и, слегка поклонившись, вышел.
На улице клубился туман. Какая-то очень старательно запрятанная частичка памяти услужливо напомнила, что ночь хороша для охоты. Вампир судорожно втянул воздух сквозь зубы и приказал себе думать о Леди. Это было не самое удачное решение. Депрессия накатилась с новой силой, а голод и не думал утихать.
– Ирвин! – окликнул его Санька, и наваждение тут же развеялось. Вампир открыл глаза, догнал приятеля и опустился на скамью рядом с каменной стеной бара.
– Совсем плохо? – сочувственно протянул Санька, щелкая зажигалкой.
– Да, – кивнул он. – Ко всему прочему еще и дикий голод накатывает.
Санька с тревогой взглянул на приятеля.
– Это все дурацкий туман. И напряжение последних дней, – как ни в чем не бывало, продолжил вампир.
– Достается от мастера? – поинтересовался человек, старательно затягиваясь. Словно стараясь выгнать из разыгравшегося воображения образ окровавленных клыков.
Ирвин грустно усмехнулся и, нахально взяв сигарету из Санькиных пальцев, тоже затянулся.
– Да. Сам виноват. Мне очень повезло, что она вообще позволила мне попытаться еще раз. Я буду терпеть.
– Да не дрейфь, Вин. Она простит тебя, в любом случае.
– Не уверен. Ты знаешь, в такой ярости я еще никогда ее не видел.
– Было от чего, – Санька добыл сигарету обратно и запрокинул голову, выпуская дым сквозь зубы в темное небо: – Мрак меня и вовсе прибил бы. Наверное. Впрочем, честно, я не рискнул бы его так обманывать.
Ирвин нахмурился, уронив руку на колено.
– Давай не будем об этом, Сань. Это не самое лучшее воспоминание. Меня сейчас гораздо больше волнует, как заслужить доверие Леди.
– Она действительно сильно злится? – еще раз уточнил приятель.
Ирвин криво улыбнулся, и задрал черную рубашку, обнажая живот. На бледной коже синяки выделялись особенно отчетливо. Саня вообще часто завидовал внешности друга. Он понимал, что это еще одна особенность вампиров, но, когда девушки ровными рядами укладывались перед учеником Леди, стоило тому взглянуть на них или улыбнуться, Саньке становилось очень тоскливо. И сейчас бледная кожа служила превосходным фоном для кровоподтеков. Организм вампиров был несколько прочнее человеческого. Для того чтобы образовался синяк, удар должен был быть куда сильнее обычного.
– Руки и ноги такие же, – добавил Вин, приводя одежду в порядок. – После тренировок.
– Она знает? – Санька покачал головой.
– Нет. Незачем, – коротко ответил Ирвин. – Ну, то есть, полагаю, она догадывается о силе своих ударов. Но не о следах. Не думаю, что я вправе жаловаться. Это – результаты моих ошибок. Во всех смыслах. В конце концов, я пришел учиться не танцам, а боевым искусствам. С точки зрения тренировки, даже хорошо. Запоминается лучше.
– Это жестоко.
– А мне легкой жизни никто и не обещал, – тоскливо откликнулся Ирвин и протянул другу зажигалку. – Ты очень много куришь.
– Да, Мрак мне тоже говорит, – отозвался Саня, раскуривая следующую сигарету. – Я не знаю, что тебе посоветовать. Ты сам ей пообещал, что все выдержишь.
– Мне кажется, она не воспринимает меня всерьез, – пожаловался Ирвин.
– Да брось. Как раз наоборот. Она слишком серьезно тебя опасается. Поэтому и не позволяет ничего лишнего. Терпи. Она оттает. Пока все равно ничего другого не остается.
Вин откинулся на спинку скамьи, заведя сцепленные руки за голову, и посмотрел в небо.
– Она ждет от меня чего-то. Понимаешь? Ждет какого-то поступка. Я чувствую это. Необходимо сделать что-то такое, что позволило бы ей понять: я уже не тот, каким пришел к ней год назад. Я многому у нее научился, Сань. И должен что-то предпринять, чтобы это доказать. Заслужить прощение и доверие. Но я не знаю, что. Не могу придумать. Я помог ей всем, чем мог, в отношении стаи. Больше рассказывать мне нечего…
Санька тоже посмотрел на сияющие в темноте звезды и вздохнул:
– Не торопи события. Леди верит в тебя. Иначе не дала бы второго шанса. Подожди немного. Я уверен, время все расставит на свои места.
– Да уж, – вампир устремил взгляд на большие уличные часы, висящие на столбе над стоянкой, – это точно. Время. Черт!
Его взгляд изменился, и он резко вскочил.
– В чем дело? – спросил Санька, не видящий вокруг ничего опасного.
– Время, – ответил Ирвин и сорвался с места.
Санька, удивленный торопливостью друга, рассеянно скользнул глазами по темному парку, и внезапно зацепился взглядом за фигуру, отделившуюся от плотной массы тенистых ветвей. Через полминуты человек попал в полосу света от окон, и молодой человек узнал Красавчика. Тот тоже заметил ученика и, понимающе кивнув, направился к дверям бара.
***
Я лениво посмотрела на часы. Стрелка завершила последний круг чуть раньше, чем в дверном проеме возник силуэт моего ученика. Я сделала вид, что не замечаю его, и обернулась лишь тогда, когда Ирвин замер около. Это было невероятно – он всеми силами пытался сдерживать дыхание. Весьма забавное зрелище для существа, которое практически всегда остается спокойным.
– Ты опоздал.
– На семнадцать секунд, – Вин повесил голову. – Простите. Мы заговорились.
– Иди, садись, – кивнула я.
Я вредничала. Я прекрасно знала, что ничего предосудительного на улице не происходит. В присутствии Саньки Ирвин не стал бы ни встречаться со своими, ни звонить, ни делать что-либо еще. Но я обещала испытать его послушание, и теперь отрывалась на всю катушку, изобретая все новые способы заставить моего щенка ошибиться. Я понимала, что провоцирую его, но, если Ирвин сумеет выдержать этот ад, я, возможно, тоже сумею смягчиться. Я чувствовала, что мне необходим какой-то аргумент, чтобы простить Вина. Что-то, что позволило бы мне понять, что я могу доверять ему и дальше. Но я даже представить не могла, что же такого он может сделать. Ситуация замерла. Тем не менее, до того, как мы закончим разбираться со стаей, форсировать события я не была намерена.
И лишь в глубине души я понимала, что, по сути, уже его простила. Не хватало лишь маленького шага. Толчка. Повода.
Мне предстоял заказ. Обычный, от старого, проверенного клиента. Я бралась за дело вместе со Святом и Красавчиком, таково было желание нашего заказчика. Впрочем, после того, как Святоша дважды поддержал меня во время операции по зачистке вампирского логова, мое отношение к нему значительно потеплело. И совместная работа уже не представляла проблемы. Хотя, даже находись мы в ссоре, на заказе это бы не отразилось. Мы слишком давно знали друг друга, чтобы позволить чувствам создавать угрозу жизни. Команда была смешанной, как и заказ: в целях присутствовали и вампиры, и люди. Работали мы ночью, в паре десятков километров от города, на одной из баз местной мафии. Я предполагала отправиться на дело около десяти вечера и вернуться к утру следующего дня, по окончании завернув в «Тыкву». Ирвина я заперла дома.
Каково же было мое удивление, когда, вернувшись, я не обнаружила своего ученика. Логово было пустым. Щита на двери также не наблюдалось. В комнатах – абсолютный порядок, никаких следов, ни борьбы, ни поспешных сборов. Лишь на столе в спальне Вина лежала записка, написанная ровным четким почерком.
«Леди.
Я решил уйти. Я глубоко раскаиваюсь в своих поступках, и еще раз прошу меня простить. Но сегодня я понял, что мне не справиться. Не справиться с твоей ненавистью, с презрением и отчуждением. Ты предлагала мне уйти. Я принимаю твое предложение. Я ухожу. Я не вернусь к вампирам, обещаю. Я больше не предам тебя.
Пожалуйста, не ищи меня.
Спасибо тебе за все, мастер.
В.»
Записка была датирована вчерашним числом. Я прочитала ее несколько раз подряд, отказываясь верить своим глазам. Потом села на диван, закрыв глаза руками. Он ушел. Сбежал. Он предал меня еще раз.
Не выдержав, я разревелась.
Глава 49. О риске и донышках.
Мрак открыл мне дверь, лохматый и заспанный, и удивленно вытаращил сонные глаза. Потом, спохватившись, исчез в комнате, откуда появился, на ходу застегивая джинсы. Меня же сейчас вряд ли что-то могло пронять, особенно вид брата в одних трусах. Я без приглашения прошла в его огромную гостиную.
– Ты бы хоть предупредила, – проворчал брат, пытаясь пригладить волосы. – Извини, я только рано утром из бара вернулся. Спал еще.
Я молчала. Наконец, Мрак разглядел выражение моего лица и мокрые щеки.
– Ты чего такая зареванная? Случилось что? С Вином?
– Он сбежал, Мрак, – я прошла в отгороженную барной стойкой кухонную зону и обессилено рухнула на стул. – Сбежал.
– Что? – брат уставился на меня, словно не веря моим словам. – То есть сбежал? Как?
– Так. Оставил записку, – я протянула свернутый клочок бумаги. Мрак взял его у меня из руки и несколько раз пробежал глазами.
– Да… Вот тварь-то… И что ты теперь будешь делать?
– Искать его. Любой ценой.
Брат устроился напротив, помолчал несколько секунд, потом сам себе кивнул и, сходив за бутылкой виски и стаканами, вернулся на место.
– Пей.
Состояние мое он понял, как всегда, правильно. Напиться хотелось до одури. Но я покачала головой.
– Спасибо. Я за рулем. Мне вдобавок к адреналину только алкоголя не хватало.
– Пей. Саньке скажу, чтобы отвез тебя потом, – Мрак молча разлил по стаканам янтарный напиток на пару пальцев и придвинул один мне. Я также безмолвно взяла емкость, покачала в руках, наблюдая, как плещется и играет «огненная вода», потом залпом выпила.
– Закуску подать? – поинтересовался брат, глядя, как я морщусь.
– К лешему ее, – покачала головой я, кивая на стакан. Мрак послушно обновил. – Кстати, о Саньке. Ты не знаешь, он вчера у Вина не был?
– Нет. Точно не был. Мы вчера весь день провели вместе: с его машиной проблемы утрясали. Потом в баре сидели, встречались с заказчиком, почти до утра. Вас дожидаться не стали. Домой приехали, и Санька спать завалился. Вымотался за день, бедолага, даже по девкам не пошел, – в голосе брата сквозила плохо скрытая ирония. – А почему ты спрашиваешь?
Я вновь поболтала в руке стакан, избегая смотреть на Мрака. Он ведь предупреждал меня. Черт подери, он столько раз предупреждал…
– Ирвину кто-то дверь открыл. В смысле, барьер. Санька тогда видел, как я открываю с панели в моей комнате. Я подумала, может, он…
– Нет, – категорично заявил брат, – Санька бы твой приказ нарушать не стал. Он любую глупость может выкинуть, но нарушить прямой приказ, да еще в отношении Вина он не способен. Нет. Слушай, а, может, ты сама забыла закрыть все, как следует?
Я промолчала. Мрак окинул меня оценивающим взглядом, потом возразил сам себе:
– Нет, ты не могла забыть. Только не ты. М-да… а кто еще знает?
– Ты, – откликнулась я. – Макс, я при нем открывала. И все. Больше никто. Макса я уже спросила, он вчера с раннего утра находился в больнице. Сутки практически. У него какая-то безумно сложная операция была. Свидетелей полно. Да и маловероятно его участие. Плохо это все. Никто из вас троих этого не делал. Я точно барьер опускала на входной двери. Значит, есть кто-то еще, кто в курсе. Причем человек. Вампир войти бы не смог.
– А сам Вин?
– Нет. Ты же знаешь, мне дом охотники делали. На панелях управления такая защита стоит, что вампиру не то, что прикоснуться, смотреть больно. Он не знает, как открыть даже сам пульт, не говоря уже о нужной комбинации рычагов. Так что объяснить кому-то вряд ли смог бы. А разобраться самостоятельно… я сама месяца четыре разбиралась, путалась и запоминала. И ты не сразу сообразил. Сложно.
Мы снова помолчали. Мрак задумчиво вертел в руках бутылку виски. Я теребила кончик косы. Мысли у обоих были невеселые. Наконец, брат вздохнул и налил по третьей.
– Что ты собираешься с ним делать, когда найдешь?
Я помялась, потом взяла себя в руки и ответила как можно безразличнее:
– Тебе же прекрасно известно, что по Кодексу…
Мрак неожиданно вскочил, опрокинув свой стакан, и сжал кулаки:
– Черт тебя подери, Леди! Какого ляда ты прикрываешься Кодексом?! Дался он тебе! У тебя в учениках вампир, мать его! Что об этом говорит Кодекс? Ничего? Странно-то как! Ты всегда плевала на все, что тебя не устраивало! В прошлый раз ты что-то Кодексом не руководствовалась, когда эту сволочь зубастую в живых оставила. Что сейчас-то изменилось?!
Я тоже поднялась, чтобы не смотреть на брата снизу вверх. Мрак тяжело дышал, его глаза сузились, а кулаки были по-прежнему сжаты, мышцы на груди напряглись.
– Я собираюсь его найти для начала. А там посмотрим, стоит ли на этот раз игнорировать…
– Да оставь ты чертов Кодекс в покое! Мы с тобой знаем друг друга много лет! Я насквозь тебя вижу. Не хочешь убивать, так и скажи, зачем увиливать и нести чушь?! Боишься, что не сможешь – тоже скажи, поможем! Или, может, ты… – Мрак перевел дыхание и закончил гораздо тише, – влюбилась в щенка?
Я оторопела. Такого от брата я не ожидала. С чего он взял, что я влюблена в Ирвина? Или Мрак просто ревнует?..
– Брат, не говори глупостей. Конечно, я к нему привязана. Но как к ученику. Мне больно от его поступка, и еще как, но не более. К тому же, если бы я влюбилась, я бы давно затащила его в постель. Он бы в ногах у меня валялся, – грустно хмыкнула я.
Мрак сел, глядя в сторону. Поднял стакан, со стуком поставил его на стол и вновь налил себе виски. Затем, поймав мой взгляд, зло ответил:
– Он и так у тебя в ногах валялся. И в прямом, и в переносном смысле. Может, из-за этого он сбежал? Может, ему надоело надеяться? Устал и решил уйти по-тихому? И потом, откуда мне знать, ваши отношения могли быть любыми – не обязательно же тебе их афишировать. А твоя склонность к щенкам нам всем прекрасно известна.
Я выпила свой виски залпом и аккуратно поставила стакан донышком вверх. На сегодня хватит. Мрак, наблюдавший мои действия, сцепил руки на коленях и горько поджал губы:
– Извини. Я нагрубил тебе со зла. Пожалуйста, присядь и позволь мне объясниться. Мне претит то, что я делаю. То, что я вынужден скрывать правду от наших друзей, связанный данным тебе словом. И я не понимаю тебя, твоих мотивов. Не могу разобраться в твоем состоянии. Меня тревожит то, что происходит. Но ты права, сейчас главное – найти сбежавшего ученика.
– Я бескрайне зла, Мрак. И я нестерпимо хочу оторвать ему голову. Во всех смыслах. В прошлый раз я рискнула, потому что его страдание и раскаяние выглядели весьма достоверно. И за свою ошибку я расплачиваюсь сейчас. За всю мою жизнь не было человека, до такой степени меня унизившего. Дважды. Но убить его сразу… Я уверена, что знает Вин куда больше, чем сообщил мне. И я хочу вытряхнуть из этой твари всю информацию, которой он владеет. А что касается любви… Я не обиделась на твои слова, но они не имеют никаких связей с реальностью. У меня с Вином ничего не было. Ты прав, я не стала бы афишировать отношения, но с тобой бы я поделилась. Ты сам сказал минутой раньше, что мы знаем друг друга много лет. У меня нет друга ближе тебя.
Мрак натянуто улыбнулся, перегнулся через стол и положил свою ладонь на мою.
– Держись, сестренка. Мы тебе поможем. Что ты собираешься делать сейчас?
Я помедлила, взвешивая свои слова.
– Дам ему еще сутки. Шанс, что он просто совершил очередную глупость, есть. Микроскопический, но есть. Я дам Ирвину возможность вернуться по-тихому. Оберегая не его жизнь, а свою репутацию, – торопливо пояснила я в ответ на готовые сорваться с губ Мрака возражения. – В это время буду его искать своими силами. Не вернется к завтрашнему утру – придется рассказать ребятам, они помогут. Если мы не сможем его найти в течение трех суток – объявлю за него награду. За живого. Подключу охотников.
– Ничего себе. Тебя действительно сильно задел его побег, – удивленно взглянул на меня брат, откидываясь назад и убирая ладонь.
– Дело не в обидах. Я должна его найти, Мрак. Любой ценой. Если Ирвин вернулся к своим, мы все в опасности.
– Ты права. Чем я могу помочь?
Домой я все-таки вернулась сама, потому что напиться так и не удалось. Мрак был совершенно прав – Кодекс, на который я ориентировалась всю жизнь, и за преданность которому получила свою кличку, в конце концов, всего лишь свод правил. Придуманных для того, чтобы хоть как-то упорядочить жизнь наемников. Но сложившаяся ситуация была именно такой, по которой не существует однозначного рецепта. Решать нужно было самой. И все выходило бы так просто, как звучало, если бы не остальные наемники, чье мнение я вынуждена была учитывать, нравилось мне такое положение дел или нет. Разумеется, если я планировала продолжать карьеру. Или, как минимум, остаться в живых.
В суете минуло десять дней. На второй день я, как и обещала, поделилась с ребятами. Заказала отдельную комнату, где собралась наша компания, и рассказала им все. От начала до конца. Без утайки. Как я и подозревала, реакция была бурной. Я поняла, что жизнь Ирвина будет чего-то стоить лишь до тех пор, пока я отстаиваю свое право убить его самой. Как ни странно, сам факт предательства щенка возмутил ребят гораздо больше, чем то, что Вин сливал информацию и о них. Я стоически выслушала в свой адрес упреки, сведения о качестве своего ума, обвинения в скрытности. Я действительно была виновата и признавала это. Но решения скрыть от друзей первое предательство Ирвина было уже не изменить, и я приняла ответственность за свой поступок. И не сказала в ответ ни слова. Не попыталась оправдаться после холодного, презрительного взгляда немногословного Глетчера. Молчала и все то время, пока Красавчик на меня орал, изливая скопившуюся ярость, не стесняясь в выражениях. Свят, ни разу не посмотревший в мою сторону, махнул рукой и пробасил:
– Хватит уже. Уймись. Ей и так плохо. Что сделано, то сделано. Надо думать, как решить проблему. У кого какие идеи?
Почти час мы потратили на обсуждение сложившейся ситуации, уже спокойно, без эмоций и обвинений. Я готова была принять любые предложения. Единственное, на чем я настаивала, так это на своем праве на жизнь Вина. Я желала разобраться сама, без свидетелей и помощников. Друзьям не оставалось ничего, кроме как согласиться. Право мастера на ученика было свято, и каждый наемник уважал его.
На четвертый день, когда наши совместные поиски не дали результата, я объявила за него награду. Весьма и весьма приличную. Особо подчеркнув, что выплачу ее только тому, кто предоставит мне ученика живым. После моих слов в баре воцарилась гробовая тишина. Но желающих задать уточняющие вопросы не нашлось. Решение воспользоваться помощью профессионального сообщества далось мне нелегкой ценой. Оповещая всех о побеге вампира, я своими руками довершала начатое Ирвином дело: разрушала свою репутацию. Ставила под угрозу авторитет и силу. Но мертвым честь ни к чему. Я могла рисковать собой, но не имела права подставлять друзей. Ирвина следовало разыскать. Пусть даже плата и оказалась столь высока.
Неделю его искали все наемники, кто заинтересовался предложением. Я позвонила Гасе, и подруга, без лишних слов, согласилась помочь. К ориентировке на Эльжбету, Габриэлю и Геральда прибавилось описание Вина.
Я задействовала информаторов. Масштаб операции был велик. Без преувеличения можно было сказать, что Ирвина сейчас искало все криминальное дно города. Объявленные суммы за него и информацию о нем сладкой наградой тревожили воображение участников поиска, стимулируя и вдохновляя. Но усилия не окупились.
Неделя. С момента объявления награды прошла целая неделя. Изматывающая, полная переживаний. И абсолютно безрезультатная. На дворе стоял конец сентября, и тепло постепенно уходило, подготавливая нас к зиме. Я же холода совершенно не ощущала. Наоборот, мне постоянно было жарко. Я крутилась как белка в колесе, носилась по городу, спрашивая, проверяя, осматривая. Я навестила все места, которые посещал Ирвин. Я заглянула в «Убежище», захватив с собой Мрака и Свята. Охрана и сотрудники сначала отказались разговаривать, не отреагировав даже на угрозы. Но, по стечению обстоятельств, в клуб одновременно с нами заглянула Гася, также вспомнившая об «Убежище». Ссориться с охотниками сотрудникам заведения не было никакого смысла, и нам, сквозь зубы, ответили. Ни Лизы, ни Вина здесь не видели уже давно.
Каждая моя попытка оканчивалась неудачей. Я приходила домой лишь под утро и без сил падала на кровать, чтобы через несколько часов подняться и продолжить поиски. Брат настаивал, чтобы я дала себе хоть небольшую передышку, но переупрямить меня не представлялось возможным. Я не могла ему объяснить, почему не хочу находиться дома. Каждый предмет, каждая вещь напоминали мне об Ирвине, причиняя невыносимую боль. Я рискнула взять на обучение вампира. Я посмела попрать все традиции. Я доверилась ему. Доверилась дважды, второй раз – после того, как он предал меня. И получила удар в спину.
Первый мастер, посмевший открыто учить вампира.
Мастер, преданный своим учеником.