Вероника Аверина
Щенок
Глава 53. О пролитом чае и пользе истории.
Я чувствовала, что упускаю что-то очень важное. Не может быть, чтобы совершенно не было зацепок! Должна быть какая-то ниточка, которая соединила бы теперь уже мертвых членов стаи и их высшего. Эта сволочь смеялась надо мной, опережая на каждом шагу. Он или она словно играл со мной, действуя через подставных лиц, отдавая мне тех, кто был менее ценен. Да, с помощью Вина мы нанесли этой стае сокрушительный удар, вырезав почти всю верхушку. Но так и не добрались до высшего. Черт подери, да кто же эта мразь? Я вновь и вновь просматривала всю имеющуюся у меня информацию, но не находила ничего. Ирвин сказал, что физически не может назвать мне имя высшего, и, после слов Ами, я была склонна ему верить. Но меня не оставляло ощущение, что какую-то зацепку ученик мне все-таки оставил. Где-то была подсказка. Но вот где?..
Звонок телефона в полной тишине прозвучал резко и неприятно громко. Едва бросив взгляд на дисплей, я мгновенно нажала кнопку «ответить».
– Нашла что-нибудь?
Мы с Гасей произнесли это синхронно, и также синхронно вздохнули, осознав, что новостей нет.
– Мы ищем, Леди. Я не представляю, что еще можно сделать, но мы стараемся, – в голосе Агаты звучала усталость. Я понимала, что она тоже едва ли спала в последние несколько суток.
– А остальные? Еще два вампира? Не получилось выйти на них?
– Нет. Я подняла всех имеющихся в моем распоряжении людей. Леди, все охотники страны сейчас сбиваются с ног, пытаясь откопать хоть что-то. Но ни Геральда, ни Освальда обнаружить не удалось.
– Спасибо, Гася, – я не смогла скрыть разочарования.
– Не за что. Как твой щенок? Еще жив?
– Да. Пока.
– Сама справишься? Мы могли бы забрать его…
– Гася, – раздраженно отозвалась я, – он учился у меня год. Он предал именно меня. Я его вам не отдам. Если уж Вин должен умереть, то только от моей руки.
– Хорошо, – согласилась охотница. – Не думала, что когда-нибудь скажу тебе такое об Ирвине, но я понимаю твои чувства. Держись.
– Все в норме. Работаем дальше.
Я отключилась. Раздражению моему не было предела. Какой-то зубастый обскакивает не только меня, но и целый охотничий род! Ну уж нет. Я поймаю эту сволочь! Я вновь принялась остервенело штудировать материал. И вновь с нулевым результатом. Я устала, и мысли мои постоянно возвращались к Ирвину.
Я давно не спускалась к нему. Если быть честной с собой, то приходилось признать, что мне не хватало смелости. Я не чувствовала в себе сил увидеть его вновь. Я не могла заставить себя доверять Вину, никак не могла поверить, что теперь, наконец-то, он искренен со мной. Отсутствие доверия ставило крест на нашем дальнейшем сотрудничестве. Я уже не испытывала злости по отношению к ученику. Но смотреть на него, понимая, что вскоре мне придется оборвать его жизнь, было невыносимо. Я боялась, что не смогу. Я не хотела такого финала. Но других вариантов, увы, не находилось. Кодекс был неумолим. Я всегда поддерживала его, ратовала за дотошное соблюдение правил. А сейчас речь шла не просто об оступившемся мальчишке: о вампире, о враге затесавшемся в наш круг. О предавшем нас зубастом. Любой вариант, кроме казни, грозил смертью уже мне самой. Может быть, поддержка ребят помогла бы мне выпутаться из переделки живой. Однако о продолжении работы и речи вести не стоило. Слухи в нашем сообществе разносятся быстро. Отпустить Ирвина восвояси было равносильно самоубийству. Да и убийству тоже: любой наемник почтет за честь прикончить его.
А еще я вынуждена была признать, что, в глубине души, мне хотелось спуститься вниз, выпустить ученика из подвала, разрешить вернуться в комнату и остаться там. Вопреки всем доводам разума, мне хотелось его простить. И от этого было горько и тяжело. Я не могла позволить себе прощение. Не только из-за внешних обстоятельств, но и потому, что мой лимит прощений, похоже, был исчерпан.
Что ж, он вполне мог пережить без моих визитов еще сутки-другие. Вода у Ирвина была, еда ему не требовалась, а баловать предателя кровью я не собиралась. Перемещаться по подвалу он мог спокойно, комната с оружием была надежно заперта. Обезболивающие ампулы, вроде, оставались в достатке. Современная медицина вполне в состоянии обеспечить ему хотя бы безболезненное существование. Относительно безболезненное.
В сознании неожиданно всплыло воспоминание. «Вам стоит более пристальное внимание уделить медицине…». Фраза была сказана удивительно не к месту. Я списала ее на усталость щенка. Заподозрила, что он вновь пытается язвить, подколоть меня. Только сейчас я связала его странный взгляд, серьезный тон и нелепость фразы с предыдущим нашим разговором. Ирвин не издевался и не язвил. Он пытался помочь. Пытался дать мне зацепку.
Возняки работали в сфере медицины.
Эльжбета была медицинской сестрой.
Патрик Дин был обращен в госпитале, куда его доставили после тяжелого ранения.
Кристиану Чжежич обратили в психиатрической клинике…
Слишком много совпадений. Так не бывает.
Я открыла ноутбук, подключилась к сети и, едва поспевая за мыслью, стала набирать запрос за запросом. Ситуация осложнялась тем, что приходилось заглядывать в прошлое аж на полтора века. Но, спасибо информаторам, я могла и это. Все клиники принадлежали разным владельцам. Находились в разных городах. Время обращения вампиров не совпадало. Глухо. Я попробовала зайти с другой стороны, но и тут меня ждало разочарование: специфика у клиник тоже была разной. И персонал не пересекался, во всяком случае, насколько я могла видеть. Несколько остыв от первоначального восторга, я пыталась заставить уставший мозг работать, нащупывая ту самую ниточку, что способна привести к развязке.
Сделав себе чаю, я перебирала файлы с доступными мне документами. С одной из выцветших, полустертых фотографий улыбалась Габриэля Возняк. В окружении коллег, в форме врача, красивая, счастливая и еще смертная. В нашем государстве наука давно уже занимала главенствующую роль. Открытия делали жизнь людей комфортнее и безопаснее. А еще они хорошо продавались. И страна, не слишком богатая дорогостоящими ресурсами, сделала ставку на человеческий интеллект. Медицина занимала одну из ведущих сфер исследовательской деятельности. Именно благодаря ее достижениям, мы, к примеру, могли наслаждаться удовольствиями жизни без особого риска для здоровья. Такие кадры, как Габриэля Возняк, умная, талантливая и помешанная на своем деле, всегда ценились. Государство контролировало и поддерживало исследования. Но любая научная деятельность требовала больших экономических ресурсов, а такую нагрузку не всякий бюджет потянет. Поэтому бизнес активно принимал участие в поддержке экспериментов. И сейчас, и много лет назад…
Внезапно мой глаз зацепился за мужскую фигуру на втором плане. Что-то в облике показалось мне неуловимо знакомым, но фотография была слишком старой. Да и оцифровали ее без особого тщания. Лица разглядеть не удалось. Я вновь углубилась в чтение, пытаясь понять, кто именно запечатлен на этом снимке. Поскольку одет мужчина был во вполне повседневную одежду, вероятнее всего, к персоналу больницы он не относился. Перебрав все возможные варианты, я пришла к выводу, что это член попечительского совета. К сожалению, среди фамилий знакомых данных обнаружить не удалось. Я вновь углубилась в поиски, пытаясь понять, было ли мое открытие игрой затуманенного усталостью сознания, или, действительно, я нащупала ту самую нить.
Одна из фамилий вновь попалась мне, и не один раз: значилась в списках меценатов, опекавших все четыре интересующих меня клиники. Ту, где работала Габриэля, ту, где обратили Патрика, ту, где трудилась Эльжбета и ту, куда упекли еще смертную Кристиану. Меня охватила дрожь предвкушения. Я вновь скакнула по времени, обратившись к современности. Знакомой фамилии обнаружить не удалось. Отобрав те заведения, с которыми Габриэля работала в последние годы, я стала целенаправленно искать среди инвесторов и благотворителей. Мои пальцы порхали над клавиатурой с немыслимой скоростью. В конце концов, я нашла название компании, которая финансировала, в настоящее время, все интересовавшие меня проекты Габриэли. Открыв список руководства, я поперхнулась чаем. Мои ладони мгновенно вспотели, чашка выскользнула и упала на пол, залив его остатками напитка. Я долго вглядывалась в фотографию руководителя, не в силах поверить. Вот же черт. Без сомнения, на обоих снимках, на старом и современном, был запечатлен один и тот же человек. Я нашла его. Нашла высшего.
«Ты не представляешь, насколько они близко», – вспомнила я слова Ирвина. Он был прав. Я не представляла. Я не представляла, что могу сидеть рядом, дышать одним воздухом, разговаривать с высшим вампиром и не почувствовать его. Ощущать непонятное беспокойство и не придать ему значения. Словно не было за моей спиной нескольких лет боевого опыта. Словно я – обычная женщина, не имевшая и малейшего понятия об охоте. Я мгновенно засекала менее взрослых вампиров, но отмахивалась от воплей инстинкта, беседуя со старой, сильной, опытной тварью. Я теперь понимала тревогу ученика. Высший водил меня за нос. Обнаглел настолько, что не погнушался личным знакомством.
Выдохнув, я заставила себя собраться, вытерла салфетками пол и вновь села за компьютер. Сонливость мою как рукой сняло. Через час я знала об интересующем меня зубастом все, что вообще возможно было накопать. Увы, информации было не слишком много. Судя по тем скудным данным, что мне удалось собрать, высшему было никак не меньше трехсот лет. А, возможно, и больше. С таким взрослым вампиром мне еще сталкиваться не доводилось. Я вообще полагала, что слухи о старых, проживших более трех веков кропийцах – просто сказки. Я, за всю свою карьеру, даже не слышала о столь опытных особях. Выходило, не сказки. Ситуацию осложняло то, что искомый объект был не просто вампиром, а вампиром, плотно влившимся в человеческий мир. Бизнесмен, руководитель научно-медицинской экспертной лаборатории, политик, меценат. Заметная фигура. Он преспокойно жил у всех на виду, окружив себя не только своими собратьями, но и людьми. Давал интервью, печатал статьи, вел активную деятельность в сфере благотворительности. Пойти и просто убить его не получится. Слишком рискованно. Те же Возняки, будучи на слуху в мире людей, жили уединенно, в своем мире, среди своих. Эта же сволочь, судя по всему, прочно запустила корни в наш, человеческий, мир. Черт, он, действительно, мог нас не бояться. Подобраться к нему нет никаких шансов. Мы просто засветимся и поляжем. Надо его выманить. Увести туда, где можно разобраться без свидетелей. Не оставив следов. Но вот только как? На что он клюнет? Эх. Мне бы хоть один козырь…
В следующую минуту я замерла, осознавая, что козырь у меня есть. Правда, мысль эта мне совершенно не нравилась…
***
Леди зашла к нему на четвертый день, под вечер. Ирвин дремал, и не сразу заметил ее появление. Зато, едва открыв глаза и окинув наемницу сонным взглядом, он тут же понял: время пришло. Леди была необычайно собрана и спокойна. Ни ярости, ни обиды. Никаких переживаний. Безразличие, которое так пугало вампира, и которого Леди никогда себе не позволяла, настигло его. Сон слетел в одно мгновение.
– Вставай, – вместо приветствия произнесла мастер, скользнув отрешенным взглядом по разбинтованной руке. Выглядел сустав куда лучше, хотя синюшный отек все еще впечатлял. – Прокатимся.
– Уже? – внезапно севшим голосом спросил вампир.
– Я тебя предупреждала, – холодно бросила Леди. – Давай шустрее. Я тороплюсь.
Ровный тон обжег, как удар хлыста. Ирвин представлял свою собственную смерть иначе. В конце концов, погибнуть от руки мастера – тоже особая честь. Но он совсем не ожидал, что расправа над бывшим учеником не вызовет у Леди никаких переживаний. Ее безразличие приносило большую боль, чем осознание скорой гибели.
На негнущихся ногах Ирвин вышел вслед за мастером и сел в машину. Леди устроилась на водительском сидении и потребовала:
– Руки.
Вин послушно протянул ладони вперед. В пальцах мастера щелкнул металл, сплавленный с серебром, и запястья вампира обхватили обжигающие кольца. Боль в левой руке, сломанной, оказалась значительно сильнее, чем обычно: браслет сдавил кожу, с трудом застегнувшись на отекшей конечности. Ирвин зашипел и откинул голову назад, закрыв глаза.
– Зачем? Я и так не причиню вам вреда.
– Мне так удобнее, – отрезала Леди и тронула машину.
Автомобиль плавно выехал за ворота, попетлял по проселочной дороге и уверенно свернул на шоссе, прочь от города.
– Куда мы едем? – тихо спросил Вин. Леди промолчала, сосредоточенно вглядываясь в дорогу. Мимо, в сгущающемся сумраке, проносились огни поселков. Там, за окнами, скрытыми мягкими шторами, были люди. Кипела жизнь. Жизнь, в которой Ирвина скоро не станет. Он понимал, что его ждет. Леди предупреждала, что прощения не будет, и в его силах только лишь выторговать более легкую смерть. Но, вопреки логике, Вин до последнего надеялся, что она передумает. Он не верил, что мастер способна хладнокровно убить его. Не верил теперь, когда между ними не осталось тайн и недомолвок. Теперь, когда рухнули последние барьеры лжи, на Ирвина внезапно свалилось осознание того, что мастер им дорожит. Жить с осознанием своего поступка и отсутствием каких-либо перспектив было куда мучительнее смерти. Вин почему-то надеялся, что Леди сочтет, что такого наказания достаточно. Видимо, он вновь недооценил ее.
– Мастер, я… правильно понял? Это… наша последняя поездка?
Наемница вновь промолчала. Даже не показав, что услышала вопрос. Вин отвернулся к окну, чтобы скрыть подступавшие слезы. Несомненно, мастер понимала, что таким поведением отнимает у ученика всякое право на человечность, равняя его с теми, кто интересовал ее лишь по долгу работы. Это не было наказанием. Это была казнь. И душу Вина Леди уже убивала. Медленно и совершенно равнодушно. Плюнув на приличия, гордость и все остальное, вампир повернулся и спросил, едва не срываясь на крик:
– Почему ты не хочешь со мной поговорить? Я не заслужил даже пары слов? Леди, неужели я так безразличен тебе?!
Мастер на секунду оторвалась от дороги и недоуменно посмотрела на ученика.
– А что, я должна испытывать к тебе какие-то чувства? Мне было больно и обидно, но сейчас это уже прошло. Наша с тобой история закончена. Поэтому я не вижу причин с тобой разговаривать, вампир. Не мешай мне вести машину.
Ирвин вновь отвернулся, пытаясь подавить слезы отчаяния. Вампир. Она никогда так его не называла. Все кончено. Вин и не думал, что будет так больно. Жизнь без Леди его не интересовала. Но мастер лишила его себя даже в смерти.
Миновав за полтора часа несколько поселков, машина свернула на проселочную дорогу. С трудом отыскивая путь сквозь лес, они около получаса пробирались через заросли, иногда снижая скорость до абсолютного минимума. После череды поворотов, автомобиль нырнул в небольшой туннель, и наконец, выбрался к лесному озеру, на берегу которого вольготно расположился трехэтажный коттедж. У входа, небрежно облокотившись на перила, стоял темноволосый молодой мужчина. Заметив машину, он поприветствовал их взмахом руки и шагнул навстречу. Ирвин перестал что-либо понимать, но через какое-то время его озарила догадка. Леди не хочет убивать его сама. Она предпочитает предоставить это дело другим. Черт, но как же так? Выходит, по ее мнению, он не заслужил даже смерти от руки учителя? Досада подкатилась к горлу тугим комком, и только решение держать себя в руках не позволило вампиру проявить чувства.
Заглушив мотор, наемница повернула к нему равнодушное лицо.
– Я хочу, чтобы ты кое-что сделал сейчас. И надеюсь, что мне не придется прибегать к силовым аргументам.
– Что? – спросил Вин, сглотнув. Смотреть в глаза мастеру было тяжело. Равнодушие обжигало. По спине, словно поднимающийся гребень, прокатывалась волна колючих мурашек. Тело сотрясала мелкая дрожь.
– Свяжись с доминантой.
– Зачем?
Леди иронично подняла брови и ухмыльнулась:
– Затем, что мне до чертиков надоело пристальное внимание вампиров к моей персоне. Я хочу, чтобы он понял, что тебя со мной больше не будет. И надеюсь, отвязался.
Холод обжег гортань и плавно потек вниз по горлу. Слышать слова о собственной смерти, произнесенные равнодушно-ироничным тоном, оказалось невыносимо. Чтобы не длить беседу, Вин поспешно выдавил:
– Сомневаюсь, что поможет. Но сделаю.
Леди кивнула и, теряя всякий интерес к ученику, отвернулась, разглядывая в боковое окно коттедж и спешащего к ним мужчину. Услышав хриплое «готово» от ученика, она, не удостоив его и взглядом, открыла дверь.
– Привет, Леди, – с улыбкой протянул руку встречающий и помог наемнице выйти из машины. – Это и есть твой вампир?
– Доброй ночи, Тони. А ты что, видишь здесь кого-то еще? Куда нам идти?
– В подвал, – Тони, не скрывая брезгливости, помог Вину выбраться из машины, и легко подтолкнул в спину, побуждая пройти вперед. Легкость прикосновения объяснялась не вежливостью, а отвращением. Убедившись, что подопечный понял немой приказ, Тони ловко подхватил Леди под руку и направился к дому следом за вампиром. Наемница довольно резко отстранилась. Они втроем миновали темный холл и спустились по лестнице. Теперь мужчина шагал впереди, а Леди замыкала этот импровизированный конвой. Ирвин, ощущая, как мало кислорода осталось в окружавшем их воздухе, смотрел прямо перед собой, не в силах заставить себя оглядеться. Присутствие Леди за спиной теперь не приносило привычного спокойствия, наоборот, обостряло инстинкты, вопившие об опасности. Мастер стала чужой.
Пройдя мимо двух дверей, Тони распахнул перед ними третью. Вин и его мастер оказались в комнате, которая гораздо больше походила на пыточную. Внутри находились двое мужчин. На их лицах играли странные, радушные улыбки.
– Леди, позволь представить: Эрик, Джо. Я счел их наиболее подходящими для твоей работы.
Эрик был невысоким, но плотно сложенным рыжеволосым малым с неприятным лицом. Что-то отталкивающее сквозило в каждой его эмоции. Встреть Ирвин такого на улице или в баре, он непременно посчитал бы его бандитом. Джо, наоборот, был высок и строен, обладал интеллигентным лицом и копной соломенно-золотых волос. Но выражение злобного удовлетворения, исказившее благородные черты, пугало гораздо больше, чем бандитская ухмылка Эрика. Ирвину стало страшно. Что Леди задумала? Как она собирается отомстить ему за предательства?
– Ну что же, полагаю, мы можем оставить твоего мальчика на попечение моих коллег. Или ты хочешь остаться и присутствовать? – поинтересовался Тони, все также вежливо улыбаясь.
– Нет, – коротко качнула головой Леди. – Не думаю, что мне будет интересно.
И она развернулась, следуя за Тони. Ирвина пробрала дрожь. Его мастер уходит. Даже не простившись. Абсолютно не интересуясь судьбой ученика. Вампира пугало не столько предстоящее, сколько полное безразличие Леди к нему. Когда наемница уже дошла до двери, Вин не выдержал и рванулся следом:
– Леди, не уходи, пожалуйста!
Джо пресек его движение профессиональным ударом в лицо. Четко, аккуратно, точно. Из разбитого носа пошла кровь. Слабость, вызванная затраченными на восстановление ресурсами, захватила его. Пространство перед глазами поплыло.
– Леди, пожалуйста, не надо… – в отчаянии прошептал Вин.
Мастер остановилась на мгновение, но, так и не повернувшись, вышла. Вампир же получил жесткий удар в живот и упал на колени, радуясь возможности спрятать свои чувства.
Глава 54. О падальщиках и шоколаде с коньяком.
Я поднялась вслед за Тони на первый этаж, в смотровую. Внизу повсюду были камеры, и те клиенты, кто не хотел непосредственно присутствовать, могли наблюдать за происходящим скрытно. Мое сердце разрывалось от боли. План созрел у меня в голове утром. План, который позволял оборвать все и разом. Победить. Выиграть всю войну, сдав лишь несколько сражений. Вот только Ирвином приходилось жертвовать. Я едва справлялась с эмоциями. И по дороге, не позволяя себе разговаривать с учеником, и сейчас, оставляя его в руках палачей. Когда Вин закричал, рванулся ко мне, я готова была послать все к чертям и забрать его оттуда. Но тогда бы я проиграла войну. Проиграла, оставив нас всех, и его, в том числе, в смертельной опасности. Стиснув зубы, я стерпела.
Комната была большой, просторной и хорошо проветренной. По моему требованию все окна в здании надежно заперли и применили всевозможные методы защиты от проникновения вампиров. И, тем не менее, внутри было свежо. Видимо, помещение предполагало и снабжение воздухом в случае полной изоляции. Не так-то просты эти ребятки. Окно, задрапированное плотными шторами, практически не давало света. Как и лампа, одиноко притулившаяся на журнальном столике рядом с шоколадом, фруктами и бутылкой коньяка. У столика стоял широкий кожаный диван, точно напротив большого экрана, занимавшего примерно треть стены. Пол, застланный толстым пушистым ковром, наводил на размышления об отдыхе. Я, окинув комнату взглядом, остановилась на бутылке и вопросительно подняла брови.
– Это для клиентов, – объяснил Тони. – Я знаю, ты человек с крепкими нервами, но иногда и такие не выдерживают. Поэтому не стесняйся, наливай.
– Благодарю, – холодно возразила я, усаживаясь на диван. – Полагаю, я обойдусь без спиртного. Мне сегодня нужна ясная голова. Ты растолковал исполнителям условия контракта?
– Разумеется, – поспешил развеять мои опасения Тони, устраиваясь рядом. – Никаких вольностей и отступлений не будет. Он получит именно то, что ты решила.
– Имей в виду, если что, я с вас всех шкуру спущу, – угрожающе пообещала я, наблюдая, как на экране Ирвин медленно поднимается с пола, испепеляя своих мучителей взглядом. – Он должен сломаться. И времени у вас не так много. Но все кости должны быть целы. И никаких травм, лишающих подвижности. Или ты обломаешь мне дальнейшие планы.
– Леди, брось. Мы профессионалы. Развлечения я тебя не лишу. Если тебе что-то не понравится, ты можешь остановить все в любой момент. У меня прямая связь с моими парнями. Пока же – наслаждайся.
Развлечения, значит. Я откинулась на спинку дивана, заставив себя принять нарочито расслабленную позу, и сделала вид, что наслаждаюсь. Я была максимально сконцентрирована. Так, как никогда в жизни. Впрочем, в игре, которую я сегодня вела, ставки были также высоки, как никогда. Ради этого стоило рисковать. Мой взгляд неотрывно был прикован к экрану.
Исполнители хорошо знали свое дело. Я не испытывала иллюзий по отношению к боли. Стойкость героев, которых ничем не сломить, могла быть объяснена лишь двумя обстоятельствами: либо нехваткой времени, либо отсутствием фантазии у пытающих. Абсолютно у каждого есть свой предел, за которым боль начинает зашкаливать, и человек теряет выдержку, самообладание, волю и гордость. Как далеко бы не простиралось терпение, даже если постоянно закаливать себя, приучая к ощущениям, найти грань, за которой выучка отказывает, возможно. Если быть профессионалом. Команда Тони зарабатывала именно на этом.
Таких, как они, в наемничьей среде не любили. Презрительно называли «падальщиками». Но обращались, и частенько. Далеко не все способны хладнокровно пытать свою жертву, вытаскивая с кровью, потом и слезами необходимую информацию. Команда Тони же представляла собой группу полных отморозков, которые работу свою знали и любили. Меня передернуло от отвращения. Развлечение… Их лидер, сидящий сейчас рядом со мной и почти приросший глазами к экрану, не представлял, насколько близко ходит его смерть. С каким животным удовольствием я сейчас «развлеклась» бы с ним, выплеснув боль, обжигавшую душу. Моя левая рука, находящаяся в зоне его видимости, расслабленно лежала на колене. Моя правая ладонь, спрятавшись за спиной, сжалась в кулак с такой силой, что ногти впились в кожу. Я отчаянно радовалась, что сняла с себя перевязь с мечами и оставила подле дивана. Будь сейчас оружие в мгновенном доступе, я не была уверена, что сумею удержаться от «развлечения». В эти мгновения Тони и его подручные занимали вторую позицию в списке объектов моей ненависти.
Первую занимала я сама.
Время шло издевательски медленно, растягивая каждую секунду на неприлично долгий срок. Мне оставалось только ждать, сохраняя внешнее безразличие, не забывая постоянно контролировать лицо, руки и позу. И медленно сгорать внутри в персональном аду. Каждая минута промедления означала продление мучений Ирвина. А я абсолютно ничего не могла поделать, чтобы поторопить жизнь. Час, проведенный в неподвижности на удобном диване перед огромным экраном, навсегда занял почетное первое место самого долгого в моей жизни.
– Леди, он прошел внешний кордон, – ожила гарнитура, заговорив в мое ухо голосом Гаси, – И он не один, как ты и предполагала.
– Много?
– Четыре машины. Кто внутри, не знаю, тонированы наглухо. Но людей нам хватит.
– Отлично, все, как договаривались. Пропускайте и смыкайте кольцо.
– Принято.
Тони вопросительно взглянул на меня, но я махнула рукой «продолжаем», и вновь вернулась к экрану. Я могла не смотреть. Я могла отвернуться, уйти, закрыть глаза и заткнуть уши, забраться под одеяло и сделать вид, что ничего ужасного не происходит. Я могла бы остаться в лесу, чтобы ожидать встречи с дорогим гостем. Но это было бы нечестно. Я заставляла себя смотреть и запоминать, ощущая, как каждый удар отзывается болью в моем собственном теле. Потом, когда все будет закончено, придет время просыпаться от новых кошмаров. Но это был мой выбор. И моя ответственность.
Минуло еще десять невыносимо долгих минут. Когда Вин практически перестал подниматься, голос Гаси снова прорезал тишину:
– Второе кольцо закрылось, отсекли две машины. Он не остановился. У тебя минут пятнадцать. Следующим заходом отсечем оставшуюся свиту.
– Я выхожу.
Кивнув Тони, я покинула комнату и вышла на улицу, подхватив на ходу перевязь с мечами. Пяти минут мне хватило, чтобы добраться до выезда из туннеля. Я несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь сбросить с горла тугой обруч, мешавший мне дышать нормально. Если сейчас я ошибусь, то все происходящее будет напрасным. И мучения Ирвина тоже. Скрестив руки на груди, я замерла посреди дороги, выжидая.
Наконец, машина вынырнула из сумрака туннеля. Я готова была отскочить, но блестящий лакированный красавец затормозил, остановившись в паре шагов от меня. Пассажирская дверь распахнулась, и из темного тонированного нутра автомобиля появился Себастиан. Сейчас он выглядел несколько иначе, чем в наши встречи в «Тыкве». Темные джинсы и кожаная куртка подчеркивали стройность поджарого тела. Короткий ежик волос придавал лицу некоторую агрессивность. Губы, сжатые в одну полоску, сведенные на переносице брови, горящие глаза – все излучало ярость.
– Ты не представляешь, насколько серьезно ты попала, сука, – прорычал Себастиан, стремительно приближаясь ко мне. В его руке был зажат меч. Вполне серьезный, качественный, изготовленный на заказ, так же, как и мой. Совсем не те железяки, которые изредка попадались у вампиров. Я усмехнулась, оценив его старомодное стремление к поединку и вновь испытав удовлетворение от верности собственных расчетов.
– Боюсь, все совсем наоборот, – философски обронила я, потянув из-за спины свой верный полуторный клинок. Рисковать с парой одноручных смысла не было. Конечно, они добавили бы мне еще одно лезвие, но зато существенно сократили бы дистанцию. А подпускать столь сильного зубастого ближе необходимого… Самоубийцей я не была.
Из водительской двери выскочил вампир, и даже успел вскинуть руку с зажатым в ней пистолетом, но на его пути выросла выбравшаяся из укрытия Агата. Где-то в глубине леса, за туннелем, раздалась стрельба: смешанный отряд охотников и наемников, отрезавший дорогу тем, кто был с Себастианом, приступил к методичному изничтожению врага. Судя по звукам, завязалась перестрелка. Я выкинула из головы лишние мысли и сосредоточилась.
Удар высшего вышел бы мощным, да я вовремя отступила, размахиваясь. И с первых же мгновений поняла, что проиграю. Я не успевала. Катастрофически. Себастиан двигался так, что у меня глаза слезились. Силища в его руках сосредоточилась неимоверная, даже удар по касательной едва не отбросил меня на землю. Будь я одна, я никогда бы его не одолела. Но я была не одна.
Гася присоединилась к бою, спустя несколько секунд, покончив со своим противником. И даже тогда, работая в паре, мы ощутили, что силы совсем не равны. Себастиан не особо напрягался, отвечая нам обеим, вертясь, кажется, во все стороны сразу. Всего через полминуты наша атака захлебнулась, и мы с охотницей были вынуждены уйти в ожесточенную оборону. И, когда он почти смял наше сопротивление, на его спину внезапно обрушился мощный удар тяжеленного двуручного меча. Нам на помощь подоспел Святоша. Теперь мы танцевали уже втроем. Вампир стал пропускать удары, и воздух пропитался запахом крови. Из туннеля вынырнули еще двое охотников. Преимущество становилось все более явным: мы могли рубиться, подменяя друг друга. Свят резким выпадом сбил с ног нашего общего противника, и звук падения заглушила команда: «Назад!». Мы резко рассыпались, отшатнувшись, и на высшего вампира сверху упала сеть. Прочная, тугая, с вплетенными нитями серебра. Мы навалились разом, стягивая зубастого особыми путами, способными сдержать пыл детей ночи. Когда Себастиан был спеленут, как котенок, мы переглянулись, тяжело дыша. Я была сырая, как мышь, волосы взмокли, как после хорошей тренировки, по лицу градом бежал пот. Мышцы ужасно ныли, отработав всего несколько минут на пределе возможностей. Сегодня я снова разминулась с Белой. Благодаря друзьям.
– Дальше по плану. Гася, у вас не больше часа. Он должен быть живым. И способным говорить.
Агата кивнула, помогая охотникам организовать конвоирование сверхценной добычи. Я, помедлив мгновение, произнесла:
– Спасибо, Свят. Должна буду, – развернулась и направилась обратно, к коттеджу.
– На заказе сочтемся, – донесся удовлетворенный голос Святоши. Видимо, наша затянувшаяся размолвка нервировала и его.
Я на ходу подняла вверх ладонь, благодаря и подтверждая мир.
Практически взлетев по ступеням, я ворвалась в смотровую, мельком бросив взгляд на экран: что случилось за двадцать минут моего отсутствия? Грань была пройдена. Ирвин начал умолять…
– Все, хватит, стоп, – в бешенстве рявкнула я.
Тони удивленно взглянул на меня, едва оторвавшись от экрана.
– Почему? Ты не хочешь продолжения? Начинается самое интересное!
Мои пальцы сжались на рукояти меча, а перед мысленным взором быстро пронеслись сладкие образы тела падальщика с раскроенной грудной клеткой и его густой крови, заливающей мягкий ковер шоколадного цвета. Сморгнув, я холодно спросила: