Вета Маркова
Я люблю тебя НАВСЕГДА
Мне теперь стало обидно за Германа… Он так старается, чтобы Денис общался с Глебушкой, и постоянно одергивает меня, если я начинаю критиковать бывшего мужа.
Как хорошо, что у меня есть Герка, Лёнька, Лия Марковна и Борис Яковлевич, бабушка. Как я благодарна судьбе за то, что они встретились на моем пути. Без них у меня бы ничего не было. Без них не было меня. Вернее, я бы была, но это была бы другая Дашка: серенькая, забитая, вечно боявшаяся возразить Дэну. Ведь даже после развода, год назад, я слепо продолжала его любить. И если бы не Герман, никакой психолог не помог бы мне. Только в сравнении могут открыться глаза…
Сейчас я другая… Во-первых, у меня есть работа. Классная работа. Работа, которую я люблю. Во-вторых, у меня есть финансы. Пусть не очень большие, но свои личные. Да, если исключить помощь Герки, то не было бы у меня такой квартиры и такой машины, но можно прожить и без них. И нам бы моей з.п. хватило и на меня, и на сына. Да, Денис прав, я живу за счет Герки. Но я не прошу его ни о чем. Он все делает сам. Так хочет он. Ну и пусть…
Чтобы я ни делала, я все делаю ради своего сына…
Р.S. Или не только ради сына?»
В «Солнечную долину» приехали вечером. Дорога оказалась трудной, попали в сильный снегопад и метель. Если бы Герман ехал один, он бы рискнул. Сегодня он рисковать не хотел, с ним в машине были его Дарьянушка и Глебушка.
Глеб устал в дороге, при подъезде к гостинице он уснул. Герман не разрешил Даше разбудить мальчишку, взял Глебушку на руки и отнес в номер. Мальчишка даже не проснулся. Даша аккуратно раздела сына и положила спать. Пока она хлопотала вокруг Глеба, Герман успел поднять вещи и заказать ужин в номер.
Позвонил Генрих, сказал, что задерживается, попал в пробку. На подъезде к базе отдыха жуткая авария. Интересовался, как доехал Герман и все ли у них в порядке.
Даша с Германом сидели в номере, смотрели кино. Была уже полночь, когда приехал Генрих. Он с Дашкой не виделся с июня и искренне был рад встрече. Дашка тоже была рада увидеть Генриха. Они смогли стать друзьями. Поняв, что Герман основательно завладел вниманием милой Дарьи, Генрих смирился с этим, отошел на второй план и просто наслаждался общением с этой милой особой.
На следующий день они катались на лыжах. Вернее, катался Генрих. А Дашка с Германом были заняты Глебом. Они сначала учили его правильно стоять на лыжах, потом правильно скользить, потом не бояться, а потом на пару уговаривали поехать в отель.
– Сами-то не хотите спуститься? – спросил Генрих у брата, зная его любовь к горам.
– Хотим, но, ты же знаешь, я ее одну не пущу и не оставлю, – ответил брату Герман.
– Дашка, – позвал Генрих, отрывая ее внимание от сына, – идите с Германом на склон, а мы с Глебом посидим в кафе, подождем вас.
Дашка засомневалась, но Герман увлек ее к подъемнику, не давая опомниться и возразить. Со склона она спускалась вместе с Германом, он не отпустил ее от себя.
«04 января.
Сегодня на склон отпустила мужчин одних. Мне нужно было проверить документацию за год. Это я обещала Герману еще год назад. На сегодняшнюю проверку мне принесли не только договоры поставок, но и трудовые договоры сотрудников. Герману, что-то не нравилось с персоналом, что-то хотелось поменять. «Что-то не нравится. Что? – не знаю. Поможешь найти?». Это самая обычная просьба Германа. Он просил именно так. И я старалась сделать все.
Расположилась я в кабинете Германа и начала именно с трудовых договоров. Прошло часа три, наверное, как на тумбе ожил аппарат. Это была экстренная связь. Включалась она автоматически и только тогда, когда набирали «112» на склоне. Что-то произошло…
Но когда я услышала, что вызывают вертолет и из объяснений поняла, что беда случилась с мужчиной и ребенком, они вылетели за ограждение… Все!!! Мой мозг перестал работать с этого момента. Я не могла сосредоточиться ни на одной букве. На склоне что-то произошло! На склоне был мой мальчик! Без меня!!! Реально понимала, ничего сделать не смогу, поэтому и металась в кабинете, как тигрица в клетке.
Сейчас уже понимаю, что своим видом напугала Генриха, который спустился за мной из номера. Оказывается, они мне звонили сразу после трагедии, но я, погрузившись в работу, выключила на телефоне звук, а потом забыла об этом, поэтому не слышала и не видела вызовов.
Дура!.. больше так делать не буду, телефон существует для того, чтобы общаться. Герман прав!..»
На склоне случилась трагедия. Отец с ребенком вылетели за ограждение. Герман уже подходил к этому мужчине, объяснял опасность выбранного им маршрута, но тот проигнорировал, ответив, что они с сыном здесь катаются давно и лучше знают, где спускаться. Герман все произошедшее видел своими глазами. Он прекрасно знал, что нужно делать. Одно сдерживало его действия, с ним был Глебушка, за которого он отвечал головой перед Дарьяной. Он набрал Генриха, попросил брата немедленно спуститься вниз, нужно было передать мальчишку ему и отправить их в кафе. Позвонил Даше, но она трубку не взяла, значит работает… Попросил Глеба не отходить от него ни на шаг, объяснив, что произошло и что нужно делать.
Он был уверен, что Глеб и на шаг не отойдет в сторону. Через несколько минут подбежал Генрих.
– Глеб, идите в кафе с Генрихом, закажите какао с пончиками и ждите меня там. Сейчас на склоне опасно, – он присел на корточки перед мальчишкой, разговаривал с ним, но точно знал, что брат рядом и сделает так, как сказал Герман. Глеб смотрел на Германа потрясающими, как у мамы, глазами, очень красивыми и смышлеными.
– Хорошо, – отозвался мальчишка и спросил. – А там очень страшно?
– Очень, малыш. Как только освобожусь, все расскажу.
– Может, лучше я останусь? Я медик, если что, – вставил свое слово Генрих.
– Нет. Вертолет уже на подлете. Это все произошло на моих глазах…
– Не рискуй, не хочу перед твоей Дарьяной оправдываться.
Но Герман уже удалялся в сторону ЧП.
Не рисковать Герман не умел. Он знал, что для тех двоих, вылетевших за пределы трассы, счет мог идти на минуты. Он успел запретить трогать пострадавших, хотя и не сомневался, что мало кто рискнет спуститься вниз, слишком крутой склон и деревья. На ходу сбросил куртку и вперед, не дожидаясь спасателей, вниз.
До пострадавших Герман добрался быстро, мальчишка был без сознания, но зрачки отреагировали на свет, пульс прощупывался. «Это уже хорошо, живой…», – промелькнуло в голове Германа. Теперь мужчина, до него добраться было сложнее, но добрался. Быстро осмотрел. Нога мужчины была неестественно вывернута, на снегу расползалось красное пятно. «Открытый, вспорол сосуд», – молнией пронеслось в голове Германа, вытащил ремень, наложил жгут, мужчина был в сознании и звал сына, требовал пообещать спасти ему жизнь… Пока Герман возился с пострадавшим, подоспели спасатели, потом помогал им, потом объяснял, как все произошло. Прошло достаточно много времени, часа два, наверное, когда Герман направился в кафе и сообразил, что сильно болит нога.
«Наверное подвернул голеностоп, когда спускался», – подумал Герман, но обращаться к медикам было некогда, нужно было найти Генри и Глебушку. «Мальчишка уже устал ожидании, да и Дарьянушка будет переживать, что нас так долго нет», – думал он, заходя в кафе.
Прошло достаточно времени. Глеб играл с детьми в игровом уголке, а Генри сидел за столиком, пил уже остывший кофе и внимательно смотрел за ним, думая о своем. Он пытался разобраться в себе. Ему тридцать. Уже пора обзавестись семьей, но…
У него было много женщин, но ни на одной из них он остановить свой выбор не смог. Генрих был уверен, что однолюб, как и большинство мужчин в их семье, как дед, как отец, как Герман. Да, у Германа это не первый брак, но Генри точно знал, что брат любил только свою Аделину, любил до сих пор… И это было печально. Женитьба на Грете была ошибкой, вернее это не был выбор Германа. Это был тонкий расчёт Греты. Это знал Герман, и это знал Генрих.
Когда у брата случилась трагедия, Генрих помогал, как мог. Часто возился с Марком, к которому Герман отказывался подпускать бабушек, говоря, что своей жалостью и слезами они загубят в мальчике мужчину. И Генрих помогал, в тот период они очень сблизились с Германом.
Но Генрих никогда не понимал брата, не понимал отношений Германа с женщинами. Не понимал, как Герману удается обходиться без прекрасного женского тела. Не понимал и не принимал это. Герман прекрасно с ними общался, допускал легкий флирт и все… Грета была первым исключением из правил. Лучше бы этого исключения не было…
У Генриха женщин было достаточно, блондинок, брюнеток, рыженьких, высоких, низких, полненьких и миниатюрных… Его многочисленные романы были не долгими. Для себя Генрих решил, что к одной женщине привыкать не стоит, пока не нагуляется до тошноты, так советовал отец. Отцу он привык доверять. Вот и развлекался в свое удовольствие.
«Дарьяна… Зачем ты появилась в моей жизни? Лучше бы тебя не видеть и не встречать. Теперь все кувырком… Еще, дурак, брату пообещал не приближаться к Дашке. Теперь и перед Германом неудобно будет. Не приближаться не получается. Глаза и руки предательски ищут встречи».
Встреча с Дашкой в марте, здесь в «Солнечной долине», разделило его жизнь на «до» и «после». Теперь даже кувыркаясь в постели с другими, он представлял в своих объятиях именно Дашку, именно Дашкино тело манило его. Это было наваждением, с которым он не мог справиться.
Он знал, что Германа с Дашкой связывают только чувства. Просто чувства, а не постель. Генрих боялся, что Дашка в один прекрасный момент устанет ждать Германа и уйдет к другому. И если его, Генриха, рядом не будет, он ее потеряет. И так не факт, что он сможет быть с Дашкой. Это его желание, его… А не Дарьино…
«Нужно сегодня же поговорить с Германом. Или он, или я, но кто-то должен находиться в одной постели с Дашкой. Ее нервы на пределе, если Герман этого не видит, то это вижу я. Он доведет ее до черты…»
Но продолжить мысль дальше он не смог. Подбежал Глеб.
– Генрих, я хочу кушать и спать. Давай что-нибудь с этим придумаем, – пролепетал мальчишка.
– Сейчас придумаем, малыш, – Генрих улыбнулся мальчугану, легко подхватил Глеба на руки и поднес к буфету.
– Девочки, нужно вкусно накормить этого шикарного мальчика.
Буфетчицы внимательно посмотрели на них, и та, что постарше, спросила:
– А что любит этот мальчик?
– Я не знаю. Тот, кто знает, сейчас со спасателями на склоне, а я дядя этого прекрасного мальчика.
– Сейчас накормим… Дядю тоже нужно накормить?
– Не помешает. Но мне можно вот этот салат, чашку кофе и, пожалуй, пирожок с мясом, – улыбнулся он буфетчице.
Герман открыл дверь в кафе. Навстречу ему уже бежал Глеб, увидев любимчика в окно. Мальчишка только что покушал.
– Ура-ура, ты пришел!!! Ты спас их?
– Конечное, малыш. Я сделал все, что мог.
– Герман, одежда в крови. Это, надеюсь, не твоя кровь? – заботливо спросил брат.
– Я тоже на это надеюсь, – отшутился Герман, смотря на испачканный кровью комбинезон и рукав куртки. – Нога сильно болит, голеностоп. Ты за руль. Я не доеду. Дома посмотришь. Сейчас к Дашке, она там давно ждем. Я дозвониться не смог. Мы же собирались на пару часов, а получилось на полный день.
В отеле, превозмогая боль, Герман поднялся в номер. Генрих отнес на руках Глеба, иначе мальчишку было невозможно успокоить, только поместив его под мышку. Глеб не хотел идти в номер, хотел побегать на улице и поиграть в снежки. Генри второй день был знаком с этим чудо-мальчиком, и ребенок этот определенно нравился Генриху. Он любил шебутных, любознательных и рассудительных детей. Такой был в детстве Марк, такой была маленькая Виктория, его милая крестница, которую он боготворил и всячески баловал.
Дарьяны в номере отеля не было. На телефон она не отвечала. «Где Дарьяна? Неужели еще работает?» – подумал Герман и попросил брата:
– Генри, сходи за Дашей. Она по всей видимости до сих пор работает в моем кабинете. Я туда не доковыляю, да и пугать ее не хочу. А ногу потом посмотрим.
– Как скажешь…
Генрих открыл дверь рабочего кабинета брата. В кабинете был полумрак. Дашка стояла у окна и смотрела в никуда. На улице было уже хоть глаз выколи, а окна кабинета выходили на склон и лес, свет от уличных светильников практически не проникал сюда. Она обернулась на открывшуюся дверь, увидела Генриха и стала медленно оседать, хватаясь интуитивно руками за воздух. Реакция у Генри была отменная, он успел подхватить Дашку, уложил на диван, аккуратно привел в чувство. Когда Даша открыла глаза, спросил:
– Дарья, ты что? Что произошло?
– Где мой сын? Где мой мальчик? Что с ним? Почему ты? Где Герман?
В ее глазах было столько страха и упрека, что Генрих не на шутку испугался за Дашку.
– Дашенька, они в номере. Герман попросил спуститься за тобой.
– Что там произошло?.. На склоне?..
И здесь Генрих догадался, она слышала о трагедии на склоне. Он впервые бережно прижал ее к себе, нежно прикоснулся губами к ее виску, поймал нежный аромат ее кожи, и тихо произнес:
– Это не с нами. У нас все хорошо. Задержались немного. Просто Герман спасателям помогал. Предупредить не смогли, ты на телефон не отвечала…– Генрих шептал это все тихо на ушко Даши, стараясь успокоить ее голосом, по-другому он успокоить не мог, не имел на это права.
Мужчина включил верхний свет в кабинете. Помог Даше умыться, прийти в чувства, налил стакан воды, накапал успокоительных, которые выписывал любимому брату (хорошо хоть они были у брата в ящике стола). Даша быстро приходила в себя.
– Так где мои мужчины? – уже увереннее спросила она, на лице появились лучики улыбки.
– В номере. Ты можешь идти?
– Должна. Если что, ты поймаешь? – уже шутя спросила Даша.
– Поймаю, если что, – пообещал Генрих, не отрывая он нее взгляда, желая встретиться с ее глазами, но она отводила их в сторону.
В номер уже поднялась другая Дашка, улыбающаяся, только глаза выдавали переживания дня.
– Даша, где твой телефон? Ты почему не отвечаешь? – Герман еще что-то хотел сказать Даши, но увидел Генриха, делающего знак брату замолчать. И замолчал…
Глебушка повис на шеи у Даши, она подхватила сынишку, бросила на Германа счастливый взгляд и пошла с сыном в спальню. Пока Дашка расспрашивала у своего мальчика все новости дня, Генрих успел рассказать Герману о состоянии Дашки.
– Герман, а теперь показывай ногу. Чтобы это сначала увидел я.
Генрих осмотрел ногу, не увидел ничего страшного, обработал ссадину, зафиксировал голеностоп брата и заказал ужин в номер. Дашка из комнаты не выходила, но было слышно, как щебечет Глеб. Братья переглянулись.
– Герман, у вас все без изменений?
– Да.
– Ты кретин. Она близка к нервному срыву, это опасно. О ней хоть немного подумай!.. Она любит тебя!..
Герман молчал.
– Герман, я тебя предупредил.
– Я тебя услышал, – отозвался Герман.
После ужина все устроились на ковре в гостиной и учили Глеба играть в детское домино, которое подарил Дэн. Глебу игра понравилась и спать он идти не хотел.
– Все Глебушка, играем последний раз и спать, – сказала Даша, строго смотря на сына.
Глеб поджал губки и наморщил носик, посмотрел на Генриха. Тот утвердительно кивнул.
– Ладно, – неохотно согласился мальчишка.
После окончания игры Глеб протянул руку Генри и сказал:
– Пошли, будем читать «Красную шапочку».
– Глебушка, а душ? – спросила Даша.
– Да, мамочка, я знаю, – по-деловому ответил мамин мальчик и добавил, – но сегодня Генрих будет моей няней.
Даша вопросительно посмотрела на Генриха, а он, улыбаясь, ответил:
– Всем спокойной ночи. Мы спать. Нас до утра не будить.
И взяв мальчишку на руки, ушел с ним в душ.
– Герман, это нормально? – Дашка посмотрела на любимого.
– А что тебя смущает? Это более нормально, чем Глеба моешь ты, – улыбнулся Герман, целуя свою Дарьяну.
После душа, уже в пижамке, прилетел Глеб, поцеловал Дашу, Германа, и, топоча босоногими пятками, полетел в спальню к Генриху. В дверях появился Генрих:
– Я здесь посоветовался с Глебом, и мы решили, что нам не будет тесно вдвоем на кровати в моей комнате, она достаточно большая, у нас даже одеяла будут личные. У каждого будет своя норка. Если Дашка ты чего-то боишься, то я дверь оставлю открытой. Для твоего спокойствия, – Генрих так прикольно улыбнулся, что Даша не выдержала и запустила в него диванной подушкой. – Брат, тебе нет необходимости спать на диване, – ехидно добавил Генрих.
«Мой брат, ты с…..ь», – нежно подумал Герман, но ничего не сказал, только обреченно улыбнулся.
– Пойдем-ка в спальню, Дарьянушка. Не будем мешать Глебу, пусть уснет. Он у нас молодчина. Горжусь этим мальчишкой.
– Пойдет. Заодно и объяснишь, что там произошло и что с ногой. Я думала, сойду с ума, если это случилось с вами.
После долгого разговора, слез Дашки, объяснений Германа, они уснули. Вернее, он притворился, а она уснула, ее голова покоилась у него на груди. Как только ее дыхание стало глубоким и ровным, Герман аккуратно переложил ее голову на подушку и нежно поцеловал в висок.
– Моя Дарьянушка.
Дашка улыбалась во сне. Он нежно поправил ее локоны и тихо встал, решив уйти спать на диван. Но там его ждал Генрих.
– Я не позволю тебе спать здесь. Или ты спишь с ней, или с ней пересплю я. Ты можешь просто спать, если ты такой идиот. Я просто спать не буду, Герман. Я пересплю с ней и сделаю это так, чтобы она согласилась, сама согласилась. И тогда ты ее потеряешь. Тогда она будет моей. Первое время она будет меня ненавидеть, но потом полюбит. Поверь мне брат, я смогу это сделать. Здесь у меня опыта больше. Ты этого хочешь?
– Придурок. У меня нога болит. Может укол?
– Показывай…
Генрих посмотрел ногу брата, отек был сильный, появилась синева, намазал ногу обезболивающей мазью, снова наложил фиксирующую повязку, сделал укол.
– До утра болеть точно не будет, сейчас успокоится. Нужно будет травматологу показать, я бы снимок сделал. Герман, ты не сможешь водить машину, как минимум еще неделю…
– Знаю. Думаю над этим. Нам бы только до Екатеринбурга доехать. Там Лёнька подскочит.
– Даша доедет?
– Не знаю… Должна. Она умничка. Летом бы даже не сомневался. Сейчас устанет очень, да и придурков на дорогах хватает.
– Тогда поедем при дневном свете, ей так будет комфортнее. Тандемом. Не отставая друг от друга. Аккуратненько доедем до меня. А там я вас довезу на твоей или моей…
– Хорошо. Завтра посмотрим. Спасибо за помощь.
Генрих сидел и смотрел на брата. Герман медлил.
– Я не понял. К Даше идти мне?
– Заткнись, – сказал Герман и ушел в спальню к Дарьяне.
«06 января.
Как я устала за эти дни… Это сложно назвать отдыхом. Хотя Глебу очень понравилось. Попытаюсь по порядку.
За эти дни Глеб подружился с Генрихом. Последний очень хороший дядя. Знает, где можно побаловать, а где нужно объяснить, почему нельзя.
С работой разобралась… Помогла, чем смогла. Не уверена, что именно это Герман хотел видеть по работникам. Но это был мой взгляд на ситуацию, что в принципе от меня и требовалось. С договорами поставки теперь там норм…
На склоне случилось ЧП. Мои мужчины были там в этот момент. Я думала сойду с ума от неопределенности. А всего-на-всего нужно было включить звук на телефоне или взять его в руки, чтобы увидеть, что звонил Герман. Больше в жизни звук на телефоне не выключу…
Теперь Герман… Спали в одной постели, под одним одеялом, но… просто спали… Я схожу с ума… Я не могу так больше… Одно спасение – ночь. Теперь мне снятся сладкие сны. Еще немного и я соглашусь на ласку кого-нибудь другого. Это шутка, конечное, но очень горькая…
Герман повредил ногу спускаясь к пострадавшим. Теперь ходит с тросточкой. Хромает. Дома нужно будет заставить его обратиться к травматологу, сделать снимок.
День рождения Германа отпраздновали в ресторане. Было весело, но… танцевать мне пришлось с Генрихом. Я не спорю, он хороший, классный, но Герман лучше. Я хочу быть с ним, несмотря на то, что шептал мне на ушко Генри. А шептал он такое… Только от его слов мои бедные бабочки взбесились, представляю, что было бы в постели… Но я хочу только Германа! Решила больше танцевать с Генри не пойду, а он и не пригласил…
Потом извинился, сказал, что хотел заставить ревновать Германа. У него это получилось. Благодаря его ревности мое тело получило порцию своей ласки и снова встретилось с его руками, немного томно понежилось… Но…
До Екатеринбурга пришлось ехать самой за рулем, сидя «на хвосте» у Генриха. Доехала нормально, без приключений, да и ехали медленно, на дорогах заносы, трассы не расчищены должным образом. Герман постоянно подсказывал, что нужно делать. Глеба посадили в машину к Генриху, мне сказали, чтобы Генриху было не скучно, но я прекрасно поняла, что это для большей безопасности Глеба. Из Екатеринбурга нас довез Генрих.
Пока я готовила ужин, два брата играли с моим мальчиком в железную дорогу. Бабушка Маня сказала, что, не смотря на возраст, они сами еще дети, хотя и большие.
Вечером, когда Глеб ляжет спать, доедем до квартиры».
В новый год с новыми чувствами
Вечером до квартиры они не доехали. Решили поехать завтра с утра. Глеб сладко спал на своей кровати, а Дарья нежилась в объятиях Германа. Как сладка для нее была эта нега… Как мечтала она о другом…
Ближе к утру они уснули в объятиях друг друга, на неразобранном диване, не раздеваясь, тесно прижавшись. Это был фол на двоих…
За праздничные дни Дарья успела обустроить новенькую квартирку. Глебушка помогал своей мамочки. Он сам собрал все свои игрушки в их комнатке у бабушки Мани.
– Мамочка, мне все-все-все собирать?
– Можешь забирать не все. Мы же будем к бабушке приходить в гости. Каждые выходные.
А потом Глебушка все бережно распаковывал в новой квартире. И очень возмущался, когда Даша сказала:
– На сегодня все. Теперь к бабушке спать…
– Мамочка, но мы же не все разложили, – Глеб с недоумением смотрел на еще неразобранные коробки в прихожей.
– Малыш, мама падает от усталости, – Герман присел перед Глебом на корточки, – давай спасем маму и продолжим все завтра.
– Но, я хочу спать здесь.
– Глеб, бабушка нас ждет на ужин, она приготовила кушать. Это будет некрасиво, если мы не приедем. Бабушка же нас ждет, она старалась, готовила. Одевайся, – Герман серьезно посмотрел на Глеба.
Глеб подумал, прищурив свои глазки, утвердительно кивнул и пошел одевать комбинезон.
– Дарьянушка, – Герман смотрел на Дашку внимательно, – в кафешку поедем? Или очень устала?
– Поедем, – она обвила руками Германа и заглянула в синий омут его глаз. – А то потом с кем будем Глеба оставлять?
Из дневника:
«Ну вот мы и переехали в нашу квартирку. За эти дни я все успела обустроить. Спасибо Лёньке, помог перевезти мебель. Грузчики были под его наблюдением. Все сделали в лучшем виде.
У Германа до сих пор болит нога. Ходит с тросточкой. Травматолог сказал, что есть небольшой надрыв связок. Так что за рулем теперь только я. Он – мой пассажир. Шучу, конечное.
Эту ночь Герман ночевал у нас. Вернее, на своем диване. Вчера долго смотрели кино, потом целовались на грани фола. Но известную только ему грань он не нарушил и отправил меня спать.
Утром меня ждал вкусный завтрак.
Люблю его!!!»
Время летело неумолимо быстро. Незаметно пролетел февраль, прокапал капелями март, прозвенел весенними ручьями апрель, прогремел первыми грозами май. Наступило лето, пора солнца, пляжа, отпусков.
Море, солнце и …
Дашка впервые увидела Черное море. Давно хотела на море, еще с Денисом собирались, но все как-то не могли найти время… Эту поездку подарил ей Герман на ее 25-летие. Вернее, он подарил сертификат на отдых в отеле «Анапа» на двоих. Ее имя в сертификат было вписано, имя второго счастливца Дарья должна была вписать сама. Ну, кого она могла вписать, как не Германа. Его имя она и вписала. Он был обрадован и опечален одновременно, и Дашка это заметила.
Они тогда втроем сидели у Даши на кухне и пили кофе, когда на вопрос Генриха об имени счастливца, с кем Дашка поедет отдыхать, она дала ответ.
– Ты не хочешь со мной ехать? – очень грустно спросила Даша Германа, глядя в его глаза.
– С чего ты взяла, Дарьянушка. Мы обязательно поедем вместе, – как-то печально ответил он.
– Дашка, а давай я с тобой поеду. Поверь, со мной тебе будет интереснее, чем с Германом, – посмеялся Генрих. – Он зануда.
– Нет Генрих, с тобой не поеду, – посмеялась она в ответ.
– Почему? – удивился он.
– Для тебя я Дашка, хоть и произносишь ты мое имя ласково, но Дашка, а для Германа – Дарьянушка, – отшутилась тогда Даша и улыбнулась мужчинам.
Отель был на первой береговой линии, прямо на берегу моря. Из окон номера оно было видно. Дарья стояла на балконе и любовалась видом, подставляя лицо солнцу и легкому ветерку, приносящему запах морской воды.
– Даша, устала? Отдохнем после перелета или ты сразу на море хочешь сходить? – спросил Герман, выходя на балкон и нежно обнимая Дашу за плечи.
– Если честно, я хотела бы что-нибудь проглотить, иначе проглочу кого-нибудь, – мило улыбнулась в ответ Даша.
Герман внимательно посмотрел на Дарьяну. «Бедняжка, как она перенесла этот перелет? До сих пор еще бледная. Да еще вселение в отель получилось нервное. Ведь заказывал же номер с двумя спальнями. Но, увы… Вечно непредвиденные обстоятельства. Поселили, хоть и в шикарный номер, но с одной спальней, с одной, хоть и большой, кроватью, хорошо хоть в просторной гостиной стоит удобный диван. Как пережить эти две недели и не сорваться?..», – думал Герман, глядя в Дашкины глаза.
– Тогда давай закажем что-нибудь перекусить в номер, а потом просто погуляем по набережной, – предложил Герман.
Дарья согласно кивнула.
За эти полтора года они так и не смогли переступить черту, хотя несколько раз подходили к ней. Она уже научилась ласкать его взглядом и не прикасаться лишний раз руками к любимому мужчине. Научилась довольствоваться малым, поцелуями и прикосновениями его рук. От каждого прикосновения внизу живота начинали летать бабочки, сбивалось дыхание и успокоиться становилось все сложнее. Дашка научилась «убивать» своих бабочек. Иногда, после ухода Германа, Дашка ревела от тоски по мужчине и дикого желания Германа. Она понимала, что ее мозг бунтует и пытается выйти из-под контроля с каждым разом все сильнее и сильнее.
Но Дашка прекрасно понимала и другое, Герману тоже тяжело. Ему все сложнее контролировать себя. Он все чаще отрывается от ее губ со стоном. Этому нужно было придумать какое-то завершение. А ей совсем не хотелось его потерять, поэтому и терпела…
– Даша, прими душ, он поможет прийти тебе в чувства. А я сейчас организую что-нибудь покушать, – он поцеловал свою Дарьянушку и отправил ее в ванную.
После принятого контрастного душа и легкого перекуса Дашке действительно стало лучше. Под ногами она уже чувствовала твердую почву, воздух перестал качаться вокруг. Было неудобно перед Германом. Такой перелет у нее был впервые, так ее еще не выворачивало наизнанку, до изнеможения, до боли внутри. Герману пришлось практически выносить Дарью на руках из самолета.
– Все, я сыта и готова к вечерней прогулке, – она нежно посмотрела на Германа.
– Тогда пошли…
Они долго гуляли по набережной. Наслаждались морским воздухом и вечерней прохладой. Забрели в кафешку, выпили по бокалу вина.
Придя в отель, Герман провел Дарью до номера.
– Дарьянушка, – поцеловал он свою спутницу, – ложись спать. Я спущусь на ресепшн и закажу нам завтрак, заодно посмотрю, чем можно будет развлечься в ближайшие дни. Договорились? Дверь можешь закрыть. Ключ я взял.
Дашка вошла внутрь номера, от усталости у нее подкашивались ноги и закрывались глаза. Она не помнила, как добралась до постели, уснула раньше, чем о чем-либо подумала.
Утро встретило Дашку приветливым солнцем, но не приветливой второй половиной кровати. Германа рядом не было и с нею он не ночевал, во всяком случае в спальне. Искать его она не пошла. Решила вначале умыться.
Умылась, почистила перышки, высушила волосы феном, завернулась в большое полотенце и вышла в спальню. Немного посмотрела на себя в зеркало. Изъянов не нашла. Принялась за гардероб. Бережно повесила платья и костюмы в шкаф, выбрала наряд на сегодня.
Одела нижнее белье, любуясь отражением в зеркале, отметила завораживающий контраст белого белья и ее уже загорелой кожи. И только протянула руку к сарафану…
– Дарья, доброе утро – прозвучал голос любимого.
Дашка замерла от неожиданности. Ее щеки покрыл густой румянец. Так перед Германом она еще не появлялась. С трудом справилась с эмоциями и ответила:
– Доброе утро. Не думала, что ты в номере. Извини.
И только сейчас подняла на Германа глаза. «Да, спал Герман плохо. Интересно где? На диване в гостиной?», – подумала Дашка.
– А где же мне быть утром?
Хотя, что здесь такого, в ее внешнем виде? Да, она в кружевном нижнем белье, но ведь не обнажённая? Это почти что в купальнике, а в купальнике Герман ее видел не один раз. Она немного успокоилась, взяла в руки сарафан и одела его. Все можно выдохнуть.
Повернулась, сделала шаг к двери и поняла. Герман не двинулся с места, он все стоял в дверях и молча смотрел на Дашку, не отводя от нее глаз. Так он на нее еще не смотрел. Было в его взгляде что-то похотливое, так на Дашку обычно смотрел Денис, когда ждал ее в постели. Дашку этот взгляд волновал. Она замерла, не понимая, что дальше. Так они стояли несколько секунд, которые для двоих были вечностью.
– Пошли завтракать, его уже принесли. Только дай мне несколько минут. Я еще не умывался. Я быстро, – сказал Герман и, не дав ничего сказать Дарьяне, исчез за дверью ванной комнаты.
После душа к Герману вернулась его бодрость. Выйдя из ванной комнаты, он обнял Дарью…
– Пошли завтракать, Дарьянушка.
«11 июля.
Первый день на море подошел к концу. Из номера мы вышли часов в 10 утра. Вернулись в 10 вечера. Я за день еще так не уставала. Успели позагорать, покупаться, обошли почти все уголки набережной Анапы.
Как здесь красиво. Какой воздух. Какое ласковое солнце. Какой мужчина рядом. Жаль только не торопится Герман…
Сейчас сижу в номере одна. Он решил заглянуть в бар, а я падаю от усталости… Он ушел один…»
И снова утром Дарьяна проснулась одна. Приняла душ. Вышла в гостиную. Герман сиротливо спал на диване. Она присела рядом.
«Что мне делать, Господи. Я мучаю его. Он мучает меня. Мы хотим быть вместе и не можем… Что за дебильные принципы у него, которые он не может (или не хочет?) нарушить? Почему мы не можем быть просто любовниками? Без обязательств. Я согласна на это. Знаю, что это не хорошо. Но мне уже все-равно…»
Она нежно погладила его щеку. Он открыл глаза.
– Доброе утро, – тихо произнесла она, не отрываясь от его бездонных синих глаз.
– Доброе утро, Дарьянушка. Я пришел поздно, не захотел тебя тревожить, лег здесь, – как-бы извиняясь, сказал Герман и увлек Дашку в объятие своих пленительных рук.
