Виорэль Михайлович Ломов
Дедушкины сказки и байки
Вот то-то и оно
Жили на свете три приятеля: Вот, То-то и Оно. Больше, чем они спорили друг с другом, никто не спорил. Часами препирались они по любому пустяку. С пеной у рта каждый доказывал свою точку зрения и опровергал чужую, какой бы убедительной она не казалась. Раздор чаще всего возникал на ровном месте, хотя при этом друзья и не знали, о чем спорят. Как-то раз они оказались на берегу реки и увидели Лягушку. Вернее, только ее голову, торчавшую из воды. Лягушка, выпучив глаза, уставилась на незнакомцев и, казалось, улыбалась.
– Глянь! – вскричал Вот. – Глаза улыбаются!
– Где ты видел улыбающиеся глаза? – спросил То-то.
– Вон они, перед тобой!
– Чепуха! Никакие это не улыбающиеся глаза! Это улыбка с глазами!
– Ага, умники! – воскликнул Оно. – Это огрызок огурца! С глазами! Ха-ха! И с улыбкой! Ха-ха-ха!
Лягушка долго слушала их вздор и спросила:
– А может, вы у меня спросите, кто я такая?
– Без тебя знаем! – отмахнулась троица. – Выискалась тут!
– Ну и кто же я?
– Улыбающиеся глаза! – Улыбка с глазами! – Огрызок огурца! – в один голос воскликнула троица.
– А вы сами-то кто такие будете? – спросила Лягушка. – Что-то я вас раньше не видела.
Вот, То-то и Оно свысока поглядели на огрызок огурца с глазами и улыбкой.
– Вот! – То-то! – Оно! – ударили они себя в грудь. – Мы самые главные на свете!
– Понятно. Спасибо, просветили, – сказала Лягушка. – Я думала, вы глупые, а вы, оказывается, самые главные. Когда чего-то не знаешь, оно всегда кажется глупым. Вот то-то и оно.
Тополь и черемуха
Тополь и черемуха появились на свет весной. Ростки радовались солнцу, пили влагу из земли и воздуха, росли, пока не стали в рост человека. Деревца перестали тянуться вверх, пытаясь разглядеть в конце аллеи проезжавшие машины, а огляделись по сторонам и вдруг заметили друг дружку. Оказывается, росли они рядом, по обе стороны парковой аллеи. С того дня они каждое утро приветливо кивали друг другу всеми веточками.
Черемуха, как всякая девочка, следила за каждым своим листочком, а через год она принарядилась в белоснежное платье. Прекрасный был месяц май! Тополь вдыхал чудный аромат черемухи и не мог налюбоваться на свою соседку. Он тоже хотел сделать ей что-нибудь приятное, но мог лишь аплодировать своими листьями, когда в аллею заглядывал ветер.
Черемуха была рада этому ненавязчивому вниманию, так как страдала от гогочущих подростков, ради забавы срывавших цветы, а еще больше от двух молчаливых старух, ломавших ночами распустившиеся ветки на продажу.
Каждую весну черемуха радовала своим цветением прохожих и тополь, заметно подросший с годами.. В пору цветения тополь предупреждал черемуху о подростках и старухах, и она старалась поднять свои ветки повыше, чтобы те не смогли обломать их.
Прошло еще семь лет. Как обычно, в мае черемуха покрылась цветами, и не успели еще все ветки толком распуститься, как ночью подъехал на грузовом мотороллере мужчина, срезал все ветки, побросал их в кузов и уехал. Тополь ничем не мог помочь черемухе, лишь гневно шумел листвой и пытался схватить злодея за шиворот. Едва не треснул ствол, но до похитителя было не дотянуться!
Черемуха заболела, стала вянуть, и тополь не знал, чем помочь ей. На месте цветущей красавицы остался жалкий куст. Прохожие сетовали:
– Кто же так ободрал ее, бедняжку! Куда смотрит полиция?!
Тополь затосковал, но тут плотные почки, пропитанные его слезами, стали клейкими и вскоре распушились. Когда в аллею заглянул ветер, тополь осыпал черемуху мягким воздушным пухом. Прохожие снова глядели на белоснежную черемуху и умилялись:
– Какая она красавица!
Черемуха поправилась и на следующий год расцвела вновь.
Две сосны
На берегу озера, заполнившего в давние времена каменную чашу, росли две сосны, стройные и высокие, как мачты старинных кораблей. Эти деревья и по сию пору называют корабельными соснами. Их предки становились теми самыми фок-мачтами, грот-мачтами, бизань-мачтами, которые терпеливо скрипели и пружинились под напорами шквалистых ветров и несли парусники в неведомую даль.
Эти две сосны с детства росли рядышком и знали друг о друге всё. Они были одинаковы и по величавому облику, и по красоте, и по высоте. Правда, одна из них – Большая – была чуть-чуть выше Малой. И хотя три метра – сущий пустяк для сорокаметровой сосны, Большую это очень радовало, и она каждый день напоминала Малой об этом. То и дело она спрашивала: «А ты видишь вон ту лодку на озере?» (Справедливости ради, лодки иногда и не было вовсе). Малая сосна не видела лодки, так как ей не хватало для этого трех метров. А вставать на цыпочки ради такого пустяка она не хотела. «Что ж ты! – смеялась гордячка. – Неужели не видишь? В ней два рыбака! Да вон она, вон!» «Не вижу», – вздыхала сестра. Она давно уже смирилась с тем, что Большая видит дальше ее.
Так и жили они много лет, общаясь друг с другом и еще с двумя березами, что росли рядом с ними. Когда-то березы росли немного дальше, в угрюмом ельнике, но потом незаметно перебрались ближе к соснам.
Та сосна, что поменьше, росла ближе к озеру, и когда от воды был сильный порывистый ветер (а он дул часто), она прикрывала, как могла, от него свою подругу. Та, правда, сестриной заботы не замечала, воспринимая ее, как должную.
И вот однажды налетел шквалистый ветер с противоположной стороны. Он вскоре превратился в ураган, и Большая сосна не устояла на ногах. Из последних сил вцепившись корнями в почву, она стала со стоном падать. Малая сосна успела подхватить ее и удержать своим стволом.
– Я умираю, – прохрипела Большая.
– Нет, я держу тебя, и ты держись!
Но Большая сосна обессилела и всем своим весом навалилась на Малую. Та пригнулась до самой земли, удерживая сестру, пока Большую не выворотило с пластом земли. Малая сосна держала ее из последних сил, но тут и буря улеглась. Малая выдохнула с облегчением, слегка выпрямилась и попросила сделать то же самое Большую. Но та, ничего не отвечая ей, висела мертвым грузом. «Крепись, сестрица, – сказала Малая, – мы выстоим». Прошло много дней, обе сосны так и стояли в обнимку, и Большая стала засыхать, а Малая уже никак не могла разогнуться.
Через несколько лет лесники прореживали лес и спилили обе сосны. Они легли рядом. Оказалось, что Малая, даже изогнутая, ничуть не уступала в высоте Большой, она просто росла ниже той на три метра.
– Жалко, изогнутая сосна, – сказали лесники, – но из нее всё равно можно сделать отличные бруски. А эту придется пустить на дрова.
Прошло еще несколько лет и люди стали рассказывать, что на месте, где растут две березы и между буро-зелеными ото мха валунами стригут воздух папоротники, когда-то росли две могучие сосны. В бурю Большая сосна упала на Малую, и та не выдержала напора ветра и веса сестры и сломалась. Большая сосна выжила, выпрямилась, какое-то время с сожалением поглядывала на лежавший у ее подножия ствол, но потом перестала обращать на него внимание. И тут ее свалил на землю не очень даже сильный порыв ветра…
Вечно люди перевернут всё вверх дном! Малый отдаст свою жизнь за другого, а прославлять начинают большого – только за то, что он большой! Хорошо, когда ветер опрокинет их выдумки и покажет им правду.
