Влад Непальский
Мир ждёт героя
– Нет, не можем, – усмехнулся его брат. – Видишь ли, я слишком жаден. Я не хочу ни с кем делиться. Не важно, нужно мне это или нет, но я хочу владеть всем, до чего я могу дотянуться. Мне не нужны друзья – я нуждаюсь только в рабах. У меня нет иного счастья, кроме как присваивать чужое. Я нахожусь на вершине пирамиды, называемой обществом, а ты – у её подножья.
– Не говори так, брат.
– И первое, что я сделаю, это присвою всё то, что ты имеешь! – он рассмеялся.
– Нет!
– «Когти ветра!»
В левый бок Эдика вонзились эфемерные когти, и он вздрогнул.
Сон унёсся вдаль, и Эдик очнулся. Откуда-то сверху на него падал яркий свет. Левый бок на уровне ребёр сильно болел. Мальчик с трудом приподнялся, посмотрев на рёбра. Куртка была разодрана когтями, а бок оцарапан. Когда тролль нёс его сюда, то грязные когти впились в рёбра Эдика. Осмотрев пещеру, Эдик убедился, что это небольшое углубление в холме, где лежали старые кости.
Самой радостной вестью для Эдика было то, что тролля не оказалось в пещере. Тридцать второй уровень сделал своё дело – он победил лошадиную дозу яда чёрной ягоды, и теперь тело начало восстанавливаться.
На дрожащих ногах Эдик дошёл до края пещеры и выглянул в сырой лес. Обычный осенний лес. Похоже, только натоптано у входа. Видимо, тролль запасает продукты на зиму. У Эдика пошли мурашки по коже, от мысли, чтобы было, если бы он оказался на куче трупов. Но к счастью, этот тролль был не настолько запасливым.
Эдик, дрожа от холода, побрёл между потемневших деревьев.
Хвала, что у него лошадиное здоровье. На улице было всего несколько градусов тепла. Будь он обычным человеком, он бы уже давно окочурился. Но его феноменальные сила и здоровье спасли его опять.
«Самое главное, чтобы тролль не вернулся так рано! – Эдик с трудом переставлял онемевшие ноги. – Нужно убраться отсюда как можно скорее. Благо, сейчас утро».
Где-то над ним пели птицы, но он не слышал их. По сучьям проносились белки, но и их Эдик не замечал. Все звуки доносились как из-за пелены, которая застилала весь мир.
Только сейчас Эдик ощутил жуткую жажду. Нёбо просто жгло огнём, а голова гудела. Не зная куда, Эдик продирался через голые кусты, ковылял между сбросившими листву деревьями.
«Главное уйти!» – думал он.
В голове не было ни одной мысли о том, что с ним будет. Он не задумывался больше о Джейн, о мешках с золотом. Главное выжить. Весь мир опять сузился до одной единственной цели.
Дойдя до небольшого озерца, подпитываемого подземным ключом, Эдик упал на колени. Увидев отражение своего грязного лица на гладкой поверхности озера, он принялся зачерпывать ладонями, холодную, как лёд, воду.
Напившись и помыв лицо и глаза, он встал. Нужно было обработать рану магией, но он решил вначале уйти.
В голове чуть прояснилось, но боль в висках по-прежнему была невыносимой. Она пульсировала при каждом движении, и Эдику хотелось просто замереть и посидеть не двигаясь. Но холод проникал под одежду. Останавливаться было нельзя.
Интересно, далеко ли унёс его от хижины троль? Может быть, он сможет туда вернуться? Может быть, там его ждёт Джейн? Она уложит его на жёсткую кровать и позаботится о нём, пока он не выздоровеет. Она будет ухаживать за ним, как старшая сестра, как мать… Воображение уже рисовало такие оптимистичные картины.
«Хотя бы тролль не унёс меня далеко!» – думал Эдик.
Тогда бы всё можно было бы исправить. Он бы спасся! Его бы вылечили. У него был бы угол куда приткнуться. Ладно, он уже готов быть ассасином братства тьмы, только пускай его не бросают. Он будет убивать каких-нибудь бомжей. Ведь и для таких целей нужен убийца. Он будет работать за копейки. Только не надо оставлять его здесь одного.
На душе стало противно. Неожиданно Эдик понял, ведь если он даже и убежит от тролля, то не сможет выжить в этом лесу. А если он пойдёт к людям? Если он найдёт людей? Может быть, его всё ещё ищут солдаты барона? Может быть, он уже обречён? Может быть, к людям идти совершенно нельзя? Кто знает…
Ясно одно – тут он долго не протянет.
Опавшая листва шуршала под заплетающимися ногами, зелёная хвоя пахла смолой. Эдик переставлял ноги, смотря на метр перед собой. Он ничего не знает о лесе и ему не быть великим охотником. Так что жизнь тут отпадает сама собой. Он не сможет найти себе пропитания, он не сможет найти себе кров. Лес для него совершенно враждебная среда.
Надо убраться отсюда!
Между деревьев он увидел скелет. Обычно он боялся мертвецов, но блеск топора, висящего на поясе, заставил Эдика подбежать к нему из последних сил. Он упал на колени рядом со скелетом. По размерам Эдик сразу же догадался, что это скелет гнома. К тому же на нём была ржавая кольчуга.
Вытащив топор из петли на поясе, Эдик открыл кожаную сумку скелета. Там лежала труха, в которую превратилась бумага. Он высыпал её на траву. Некоторые листы хорошо сохранились, но мальчишка не обратил на это внимания. Он расстегнул пояс и стащил его со скелета. На кожаной полоске висела маленькая сумочка. Открыв её, Эдик нашёл там кошелёк, зажигалку и странный значок.
– Мир меня любит! – вскричал он. Открыв торец зажигалки, он смотрел на вырывающийся оттуда огонь.
Затем вытряхнув из ржавой кольчуги кости и ветошь, в которую превратилась одежда гнома, Эдик протряс броню из последних сил. А они, силы, уходили. С каждой минутой их становилось всё меньше и меньше.
Нужно было что-то делать. И первым делом Эдик решил обработать раны магией. Приложив к раненой груди правую руку, он принялся ощущать силу исцеления. К кисти прилило тепло, и оттуда полился слабый свет. Боль в боку начала медленно отступать, вместе с силами. Слабость стала ещё сильнее, но Эдик продолжал лечение. Если рану сразу же не обработать, то она может загноиться. И ещё неизвестно какой болезнью может заразить его тролль? В игре их было предостаточно.
Надо надеяться, что это не вампиризм. Быть вампиром ему не очень хочется.
Когда рана исчезла, Эдик с трудом оставался в сознании. Из последних сил он надел на себя тяжёлую кольчугу, а потом перепоясался гномьим поясом. Засунув в петлю топор, он попробовал встать. Это удалось с трудом.
Был уже полдень. И осень всё сильней и сильней охлаждала эти края. Солнечный день обещал быть погожим. Только что теперь Эдику до этого? Если бы он пришёл в деревню, то смог бы заказать в трактире себе еду. Но после всего случившегося есть почему-то не хотелось. Хотелось просто лечь в тепло и заснуть. Но тепла не было. Ах, если бы он нашёл ту хижину, и если бы там его ждала Джейн…
Но он прекрасно понимал, что хижину он не найдёт. Для него лес, это одно большое месиво из деревьев. Он не видит ни тропинок, ни дорожек, и вообще никак там не ориентируется. Он ничего не знает о нём. Это лабиринт, созданный природой.
Нужно найти людей! И как можно скорее. У него теперь есть деньги. Так что можно будет, по крайней мере, купить еду.
«А всё же, почему этот скелет лежит здесь? Гном да в лесу? Что-то не то! – думал Эдик. – Да какая разница? Главное у меня есть оружие и деньги!»
Собравшись с силами, он поднялся и поковылял между высоких деревьев. Через час он набрёл на кустарник чёрной ягоды и, пройдя мимо, вспомнил про горький опыт.
Осенний лес не кончался, Эдик с трудом шёл на трясущихся ногах. Уже не раз он проскальзывал мимо кабанов, но дороги всё не было и не было. А уже начинало темнеть. А нет ничего хуже, чем остаться в лесу одному ночью…
Воздух становился холоднее и холоднее. Эдик уже практически не мог стоять, когда заметил огромный дуб с большущим дуплом в нескольких метрах от земли. Он поковылял к нему. Цепляясь тонкими пальцами за выступы в коре, Эдик подтянулся и полез вверх. Он буквально упал в дупло на что-то твёрдое и хрустящее.
Кутаясь в порванный плащ и свернувшись в позу эмбриона, он заснул тревожным сном. И этот сон не нёс сновидений, он больше напоминал морскую пучину, куда тонут корабли. Идя ко дну, они погружаются в мир вечной тьмы, в котором никогда не будет просвета. Игривый луч яркого солнца больше никогда не коснётся их гладких боков, а теплый ветерок больше не наполнит их белые паруса. Это мир мрака и тоски. Мир, где нет жизни. И жизнь многих-многих людей была таким же мрачным сном, в котором никогда не случиться просвета. В котором они всего лишь статисты и не занимают главных ролей. Они там существуют лишь только для того, чтобы тем, кто находится на главных ролях, было удобно. И спящие не могли прервать этот кошмар и продолжали его смотреть. Они продолжали жить в этом сне, не зная выхода из его бесконечного повторения. Сне, длинною в жизнь.
Сне, окутавшем мир.
Глава 13
Проснувшись утром, Эдик ощутил жуткий голод. Выглянув из широкого дупла, он посмотрел на утренний лес. Влажная погода сразу не понравилась мальчику. Но погоду он не выбирал, поэтому пришлось смириться. Он не мог просидеть в дупле весь день, только потому, что погода плохая. Это раньше у него был такой выбор – никуда не идти в не нравящуюся ему погоду. Сейчас мир лишил его этой возможности. Нужно было либо действовать, либо умирать от голода.
Эдик опёрся рукой на дно дупла, и она утонула в чём-то мелком. Он схватил несколько деревянных шариков и поднёс к свету.
В его руке оказались лесные орехи.
«Мир меня любит!» – прокричал он в душе.
Выпустив лишние орехи, он расколол оставшийся пальцами. Это не составило труда, благодаря огромной силе героя. Скорлупа звонко хрустнула, и вкусное ядро ореха растаяло на языке Эдика. В этот момент ему показалось, что всё не настолько плохо, раз есть что поесть. Настроение поднялось, и мальчик повеселел. Позавтракав и набив орехами карманы, он вылез из дупла и отправился в путь.
Плутая по незнакомому лесу и избегая встречи с животными и монстрами, Эдик продвигался вперёд. Когда начало вечереть, он вышел на заброшенную дорогу.
От одного вида чего-то сделанного человеком душа Эдика начала ликовать. Он даже и не думал, что так обрадуется, увидев обычную лесную дорогу, по которой почти никто не ездил. Он уже верил в скорое спасение и возвращение домой.
Одна мысль о том, что скоро он сытно поест, придала ему сил и душевной радости. Там где люди, там есть еда, и не просто еда – а вкусная и свежая еда. А для того у кого есть деньги нет ни в чём отказа – думал он так.
«А у меня есть деньги!»
Благо, мёртвый гном был не бедняком. У него было аж несколько золотых.
Несколько золотых! Если бы он увидел их в своей прошлой жизни, то просто бы рассмеялся. Тогда это была ничтожная, ничего не значащая сумма. Деньги, о которых не стоит даже и задумываться. Мелочь. Сейчас же они казались ему настоящим сокровищем. Он облизывался, представляя, сколько купит на них еды. Как это будет классно. Золото откроет ему путь в тёплую комнату, где он помоется, и будет спать на мягкой кровати под толстым одеялом. И ему будет хорошо.
Главное, теперь у него есть золото. Без денег он был просто чмом. С ним бы никто не стал разговаривать. Его бы просто погнали отовсюду, как попрошайку. Но золото делало его хозяином положения. Его золото желанно. Его хотят.
Орехи уже давно кончились, и Эдик опять чувствовал сильный голод. Дойдя до заросшей мелкой травой развилки дороги, он свернул направо. Вечер заканчивался, уступая место ночи, и в это время сзади его нагнала телега с крестьянином.
– Куда путь держишь? – вначале крестьянин принял его за гнома, но увидев, что это мальчик, сразу же изменил тон на отеческий. – Садись, сынок, подвезу.
Эдик посмотрел на его лицо – оно ему не понравилось. Такие же лица он видел в пять лет, когда смотрел на сумасшедших за оградой. Что-то в нём было дебильное и несвойственное человеку. Обычные черты были как-то искорёжены.
Но Эдик обрадовался и такому попутчику. Оказалось, что он затосковал без общества, и того, что оно даёт. Он не мог жить в лесу, и не хотел туда возвращаться.
Он сел на старую телегу, и мрачный крестьянин с оборванным мальчишкой молча поехали дальше. Скоро они прибыли к продолговатому дому, стоящему на окраине большой поляны. Его соломенная крыша нависала над глинобитными стенами, в которых виднелись окна с грязными стёклами.
– Небось проголодался? Моя жена сейчас накормит тебя! – подмигнул Эдику крестьянин.
«Мир меня любит! – думал Эдик. – Он не без добрых людей. Даже в такой глуши я встречаю тех, кто мне поможет. Жаль, что это конечно не добрый волшебник, но тоже неплохо».
Мысль о ужине выбила из головы всё остальное. Эдика больше не интересовало, почему дом находится в такой глуши, где рыскают дикие звери и самое страшное – монстры. Его больше не интересовало, почему крестьянин такой неприятный на вид и почему он помогает ему с такой охотой. Всё это не имело сейчас значения, потому, что его ждал обед. Он наконец-то сможет нормально поесть человеческую пищу. По сравнению с таким радостным событием всё остальное было ничего не стоящими мелочами.
Открыв дверь, хозяин проводил его в тёплую хату.
– Накорми гостя всем самым лучшим! – крикнул он жене.
– Хорошо, дорогой, – с другого конца отозвалась немолодая женщина.
Эдик взглянул на её лицо и нашёл, что женщина походит на крысу.
«Крысавица! – подумал он. – Не всем же быть красивыми. Да и пошла бы нормальная баба за такого урода?»
Скоро перед ним стояло несколько тарелок со вкусной едой, и Эдик с жадностью набросился на них.
– Ешь, ешь! – приговаривал крестьянин, куда-то смотря. Он постоянно переглядывался с женой. А Эдик работал ложкой. В его голове текли размышления, и в них не было ни сидящего рядом с ним крестьянина, ни его хитрой жены. Они были совершенно о другом: далёком и отвлечённом.
«Если бы мой брат согласился мне помочь, как было бы хорошо! Мы бы опять стали семьёй, и если бы не любили, то, по крайней мере, не мешали бы друг другу. Ведь мне многого не надо. Мне было бы просто достаточно жить за его счёт с какими-нибудь интересными развлечениями. Я хотел, чтобы меня просто уважали, хотя бы местные крестьяне, чтобы у меня было под боком несколько баб. Ну и конечно, чтобы я ни в чём не нуждался. Я бы тогда отказался от титула героя. На что он мне? Рано или поздно бы вскрылось то, что я не могу ничего сделать с монстрами. И тогда все сразу бы заподозрили во мне самозванца. И я бы погиб. Я бы сгинул во тьме, и все бы отвернулись от меня».
Насытившись, Эдик начал проваливаться в сон. Мир вокруг покрыла густая пелена, а по телу стала разливаться приятная теплота от съеденной пищи. Глаза Эдика слипались, а разум засыпал. Мальчик лёг на скамью и отключился.
Адский холод пронзал тело. Он врезался в него иголками, заставляя мышцы дрожать, а зубы стучать. Эдик поднялся и осмотрелся – он оказался в ледяной клетке. С голубого неба падал рассеянный свет.
– Это всё на что ты способен? – смеялся рядом его брат. Он стоял по другую сторону ледяных прутьев, в мире покрытым снегом. – Ты никакой не герой.
– Я и не хочу быть героем! Я согласен на обычную богатую жизнь! – схватился за гладкие прутья Эдик. – Мне не так уж много и надо! Я хочу хорошо жить, ни в чём не нуждаясь, веселиться, иметь под боком бабу, пользоваться уважением у местных крестьян – вот и всё! Неужели это так много, что такой могущественный маг, как ты, не можешь дать это мне? МНЕ – твоему родному брату. Единокровному брату – брату от одних и тех же родителей. Разве сложно мне помочь?
– Ты не хочешь быть героем?
– Да!
– Тогда я тебя заморожу! – Шенкель поднял руку, и из ладони полился поток холодного воздуха. Эдик сжался от страха и в этот момент открыл глаза – перед ним простиралось ночное небо. Он хотел подняться, но ощутил, что прикован цепями к плоскому камню голый.
Рядом горело несколько фонарей и кто-то суетился.
Ужас сковал сердце Эдика, и всё внутри него сжалось. Неужели он попал к колдунам? Только от одной мысли, что всё произошло именно так, его душу пробрал ледяной холод.
Всё стало ещё много хуже.
Эдик принялся вертеть головой, пытаясь рассмотреть, что там происходит. Но в темноте это оказалось непросто. Он взглянул туда, где горел свет. У фонаря стояло три фигуры. Одну из них он узнал сразу – это был мужик, привёзший его сюда. За поясом у него торчал найденный Эдиком гномий топор. Во второй фигуре Эдик распознал его жену. А третьей был подросток лет пятнадцати или семнадцати в чёрной робе.
Его руки дрожали от возбуждения, он готовил краску, перемешивая ингредиенты в горшках.
«Делает краску для рисования круга, – догадался Эдик. – Нужно бежать!»
Но он тут же он понял, что бежать придётся голым и босым. И, так и не убежав далеко, он быстро околеет. Посему: оставалось только одно – победить этих людей и забрать у них то, что они отобрали. Другого выхода он не видел.
– Я скоро подчиню себе призрака! – восторженно говорил пацан, мешая краску.
– Да, сынок! – ворковал крестьянин. – Ты станешь большим человеком.
– Спасибо, отец! – посмотрел на него молодой колдун.
– Всё что угодно для тебя сделаю, сынок.
– Ну и жертву ты мне принёс. Сразу видно, она понравится тёмным силам, – кивал пацан. – Скоро я стану гораздо сильней. Надо только всё правильно сделать.
– Старайся, сынок, любимый, – посмотрела на подростка мать. – Мой сыночек. Давай принеси в жертву этого гадкого мальчишку, чтобы не пропал зря.
– Хороший улов подцепил, – гладил живот мужик. – Вот уж не думал, что всё так обернётся.
– Спасибо, папаня, – кивал подросток. – Всё сделаю лучшим образом.
– Главное ничего не напутай! – похлопал сына по плечу мужик.
«Ублюдки! – стиснув зубы, про себя прокричал Эдик. – Вы за это ответите!»
Он обкрутил цепь вокруг кисти и потянул на себя – вбитый в камень металлический колышек вылетел из гнезда и упал на камень. До ушей Эдика долетел его металлический звон, но люди у фонаря были поглощены работой и не услышали этого.
Освободив одну руку, Эдик без труда разорвал закрученные болтами старые кандалы, сделанные из листа железа. Освободившись, он босым побежал к замершему лесу и скрылся во тьме высоких деревьев. Осенняя листва и влажная трава обжигали ступни холодом, но мальчик не замечал этого. Из своего укрытия он наблюдал за колдунами из-за толстого дерева.
– Надо разбудить мальца перед жертвоприношением! – заметил пацан в чёрной робе.
– Буди! – кивнул его папаша.
– Всё, краска готова! – выдохнул начинающий колдун.
Эдик понял, что если ничего не предпринять сейчас, то потом они обнаружат его исчезновение, и его шансы победить этих людей станут равны нулю.
А ему нужно было их именно победить, потому что умереть в лесу голым он не хотел. Без одежды он даже не сможет убежать далеко. А к тому же, они могут начать его преследовать. И неизвестно какой силой обладает этот пацан. Может быть, он умеет метать молнии. К тому же топор, который так нравился Эдику, теперь находился у другого владельца, и предмет просто вопиял, чтобы старый хозяин вернул его себе.
Мальчик начал действовать. Он быстро обыскал листву возле дерева, за которым прятался. Поблизости оказалась прочная дубина, ещё не так давно бывшая частью массивной кроны.
Мамаша колдуна взяла фонарь, и недобрая семейка в облаке света пошла к жертвенному камню.
– Скоро всё изменится! – говорил сынок крестьянина. – Я получу признание тёмного ордена. Тогда мы заживём!
«Напасть со спины – самое разумное решение!» – Эдик сжал сук и рванулся вперёд.
Это в играх он всегда выходил на врага лицом к лицу. Тогда он представлял, что он, как и его герой рыцарь – человек великой чести и доблести. Но это были только детские фантазии, реальность оказалась куда суровей. Он уже понял, что единственное его преимущество в неожиданности. Если он потеряет его, то шансы на победу мгновенно полетят вниз. И сперва нужно напасть на пацана, потому, что он самый опасный из колдовской семейки. Раз он сам совершает жертвоприношение, то колдун именно он, а не мамаша или крестьянин.
В облаке фонаря подросток казался Эдику кем-то зловещим. Дрожащие руки с выпирающими костями, грязная роба чёрного цвета, неприятный дребезжащий голос – в этот момент всё, совершенно всё в этом человеке вызывало в Эдике отвращение. Он казался ему совершенным абсолютным злом.
Семейка не успела обернуться, прежде чем дубина обрушилась на хлипкую спину их сынка. Палка переломалась, но по хрусту костей и воплю подростка несложно было догадаться, что ему неслабо досталось.
– Эйбль! – истошно выкрикнул папаша. Он обернулся и вытащил топор из-за пояса. Эдик врезал ему кулаком в солнечное сплетение, и тот улетел в темноту.
Женщина истошно завизжала, достав блестящий в темноте кинжал. Увидев его, Эдик сразу же отпрыгнул назад, причём совершенно неудачно. Он упал на холодные листья. Но даже не заметив их холода, перевернулся и вскочил.
Женщина побежала к мужику и, поставив фонарь рядом с ним, приподняла ему голову.
– Тёрд, ты жив? – орала она, тряся его за плечи. Но изо рта крестьянина хлестала кровь. Эдик пошёл к ней. В отблеске света, он увидел лежащий на опавших листьях топор.
«Нельзя, чтобы кто-то из них выжил!» – пронеслось в его голове.
Стараясь не шуметь, он подошёл поближе и поднял топор.
Женщина, почувствовав, что кто-то стоит за спиной, потянулась к кинжалу. Она успела схватить его, и вскочила на ноги.
– Ублюдок! – заорала она. – Ты убил Тёрда! – помчавшись на Эдика, она махала кинжалом. – Мразь! Как ты посмел? – кинжал рассекал воздух, и Эдик только и успевал, что отпрыгивать от неё. Женщина продолжала истошно кричать. – Дрянной мальчишка! Урод! Чудовище! Чмо!
В этот момент Эдику, уклонившись от кинжала, удалось нанести ей удар в грудь. Топор вонзился в тело, и женщина, истекая кровью, упала на осеннюю листву.
Эдик задрожал, и, вынув оружие из трупа, уронил его. Он дрожал, сам не зная от чего: не то от ужаса, не то от холода.
«Верь теперь людям! – пронеслось у него в голове. – В каждом их поступке было заложено зло. Мерзкие лживые твари. Они готовы были убить меня – голодного мальчика, чтобы достичь своих тёмных целей!»
Он ещё долго размышлял, пребывая в шоке от случившегося и промерзая на холоде.
Его вывел из беспамятства волчий вой, и Эдик подобрал уроненный топор. Всё же лучше встретить зверей с ним, чем без него. Мальчик с отвращением посмотрел на окровавленное тело женщины и её мужа. Подойдя к телу крестьянина, он забрал фонарь и пошёл к колдуну.
Посмотрев на его скрюченное тело, он сразу догадался, что он уже труп. Худощавый пацан лежал на земле недалеко от жертвенного алтаря.
Эдик пошёл к тому месту, где колдун делал краску, и нашёл там свою одежду. Одевшись, он по следам на листве дошёл до дома. Внутри хаты по-прежнему было тепло и пахло вкусной едой. Похоже, колдуны собирались перекусить после жертвоприношения.
Эдик посмотрел на глиняный кувшин с вином. Во рту пересохло, и он чувствовал сильную слабость. Жажда потянула его к кувшину, и, выпив его до половины, Эдик дошёл до заправленной кровати и рухнул на неё.
Когда он проснулся, уже светало. Мальчик оделся и, испугавшись, что его найдут местные защитники порядков, нашёл своё золото. Так же он решил взять побольше припасов, перед тем, как покинуть это место.
Он осмотрел дом и сараи. В подвале хаты хранилось множество корнеплодов: картошка, репа, редька. В сараях висели мешки с мукой и зерном. В одном из глинобитных домиков кудахтали куры, в другом находилась лошадь.
«Жалко будет всё это оставлять!» – пронеслось в голове у Эдика.
Но другого выхода кроме бегства он не видел.
Мальчик сходил на большую поляну и посмотрел на трупы. Они всё ещё лежали на тех же местах. После побега он весь день прятался по окраинам, в ожидании того, что кто-нибудь приедет сюда. Но никто не приехал, и ночью маленький беглец переночевал на чердаке дома.
Так же Эдик поступил и на следующий день. Целую неделю он болтался по округе, исследуя местность, но не решался уходить от такого склада провизии.
Убедившись, что сюда никто не приедет, Эдик поселился в доме. Он протопил его, припасёнными внутри дровами, набрал воды из ближайшей криницы, помылся. Все эти блага настолько понравились ему, что Эдик решил побыть здесь какое-то время. За время его метаний туда-сюда конь, оставленный в конюшне без еды и питья, издох. И всё, что сделал Эдик, это поплотнее закрыл туда дверь, чтобы запах тления ни выходил наружу.
В доме нашлось несколько книг, посвящённых магии. Читая их, Эдик понял, что пацан пытался принести жертву, чтобы вызвать призрака из мира теней.
День шёл за днём. Эдик топил дом, варил картошку, ел запасённые семейкой припасы. Их тела так и остались на поляне, и туда он больше не заглядывал. Поляна стала под запретом. Исследуя местность, Эдик нуждался в подспорье. Он обыскал весь дом, но не нашёл даже намёка на карту.
Дни тянулись ужасно скучно. Чтобы их как-то разнообразить он практиковался в магии. Научившись вызывать огненный шар, он целыми днями стрелял им по деревьям.
Наконец-то выпал первый снег.
Начало рано темнеть, и Эдик много проводил в доме. В темноте он боялся ходить по лесу, поскольку до его ушей доносились различные неприятные крики диких животных и монстров.
День летел за днём. Привычный к различным развлечениям Эдик постоянно скучал. Он жалел, что здесь нет компьютера, ну или хотя бы телевизора. Живя у лесника, целыми днями напролёт он работал, здесь же у него оставалось достаточно свободного времени. Эдик слонялся по дому, кормил курей зерном, которое быстро кончилось. Куры постоянно разбредались в поисках пищи и скоро все подохли.
Без яиц Эдик перешёл на картофель. Днём он учился махать деревянной палкой, прыгал, перекатывался по снегу, делал сальто. Потом он ещё начал лазать по деревьям, осматривая окрестности. Магия тоже продвигалась: теперь он научился метать огненные шары и быстро исцелять лёгкие травмы, в виде порезов и ссадин. С каждой практикой заклинания уменьшали расход энергии.
Зима медленно шагала по миру, и вскоре дни опять стали становиться длиннее, и Эдик надеялся, что с наступлением весны он сможет выдвинуться в Юхо.
Он сидел на длинной скамейке возле старой печки, размышляя, как там поживает его особняк. Эдик представлял, как слуги работают, ожидая от него вестей. Как Тиммелин плачет в углу, восклицая «Где же вы, сир?»
Подобные глупые фантазии занимали его голову, когда совсем было нечем заняться. В доме было хорошо натоплено: Эдик рубил дров, не жалея деревьев. Посему с ними у него проблем не было.
Пока он предавался фантазиям о том, как все по нему скучают. В Юхо, в особняке Эдика де Тюка царила совсем другая атмосфера.
Тиммелин распахнул прочные двери в натопленную спальню рыцаря, где горели ароматные свечи. Смущённая девица, стоявшая рядом с ним в дверях, уронила челюсть.
– Это твоя спальня?
– Я же говорил, что я хускарл сира Эдика де Тюка – великого героя Юхо.
– Ничего себе, выглядит как спальня аристократов! – сказала девчонка, чуть старше его. – Я думала ты обычный хвастунишка.
– Я всегда говорю правду! – поднял голову Тиммелин. Его золотистые волосы блестели в мягком свете свечей. – Несмотря на то, что мне всего четырнадцать лет, а через неделю станет пятнадцать я уже великий воин! У меня за спиной множество побед. Ты об этом не знаешь, но когда сир Эдик сражался с драконами, то именно я прикрывал его тыл.
Он взял её за руки и проводил за двери, которые потом закрыл на ключ – чтоб не сбежала. Ульрики уже не было несколько дней, так что можно было не опасаться, что хускарла спросят о том, что он делает.
Тиммелин начал раздеваться.
– Ты не представляешь, как тяжело мне приходиться! – вздыхал он. – Теперь, когда сира Эдика со мной нет, я должен постоянно сражаться.
– Да, – открыл рот девица.
Тиммелин снял белоснежную рубашку.
– Чего ты мнёшься? – посмотрел он на девчонку. – Не каждой девице выпадает честь спасть со мной!
– А что стало с сиром Эдиком? Говорят, что его прибрало к рукам братство тьмы, – девчонка принялась расшнуровывать завязки на платье.
– Во время начала праздника урожая сир Эдик услышал указ императора, запрещающего убивать драконов. Это повергло его в шок, ведь он не может и дня без битв с драконами. Он тут же собрал манатки и поехал в другую страну, где убивать драконов ещё разрешено, – Тиммелин придумал это совсем недавно. – Но, когда он победит всех драконов, то обязательно вернётся сюда.
Он подошёл к круглому столику с вином.
– Угощайся! – усмехнулся он. – Впереди долгая зимняя ночь.
В это время Эдик подкинул дровишек в массивную печку и задумался. Он представил, как бы он развлекался с Люськой, если бы ничего плохого с ним не приключилось.
А на кухне его особняка бабка болтала с прислугой.
– Ну и погодка! – ходила она по кухне.
– Ничего, скоро начнётся весна, – успокаивала её главная горничная.
После того, как бабка узнала, что перед исчезновением сир Эдик встретился с братом, она стала куда веселее. Тем более, что её здоровье неожиданно улучшилось. И теперь бабушка хлопотала по дому вместе со слугами. Она верила, что оба её внука вернутся живыми и невредимыми.
Люся лежала у себя в комнате, рядом с большой кроватью стояли пустые бутылки. После исчезновения сира Эдика, она частенько стала заливать за воротник. Тем более, что раньше она хотела выскочить за него замуж, и это было единственной целью в этом мире. Теперь всё разрушилось. Сказочный рыцарь, сошедший со страниц древних историй – красивый и благородный, полный прекрасных побуждений и высоких желаний, теперь бесследно исчез. И это была катастрофа.
Люся уже знала, что без благородного происхождения или большого приданого выйти за богатого здесь просто невозможно. А у неё не было ни того ни другого. Этот мир был жесток, и золушке здесь нет места.
Но она верила, что рыцарь вернётся, и жалела только о том, что не забеременела от него. Так бы она хотя бы обеспечила ребенка наследством и вместе с ним и себя тоже.
А Эдик, посидев немного на затёртой скамейке, лёг спасть. Размышляя над тем, как ужасна его жизнь.
А она казалась ему сборищем несчастий. Мир, который он так боготворил, оказалось имел и другую сторону. На этой стороне жили слабые, немощные, те, кто не может защитить себя, те, кто пасуют перед сильными, те, кто всю жизнь обречены жить на дне. И судьба их неизменна.
Кто не герой, кто не богат, кто не имеет власти, кто не влиятелен – тот навеки должен оставаться рабом и делать всё, чтобы первые, те к, кому мир всегда обращён лицом, никогда ни в чём себе не отказывали. Таков был его несправедливый уклад. Сильный может всё, слабый – ничего. И горе было тому, кто не силён. Горе тому, кто не богат. Горе тому, у кого нет власти. Для них мир – это бесконечная серая рутина непрерывного рабства, из которого никогда нет и не будет выхода. Даже сбежав в пустоши, эти люди дённо и нощно должны были крутиться, чтобы добыть хоть немного еды. И не было ни одному слабому покоя, где бы он не находился. Даже там, где не было людей, находились обстоятельства, заставлявшие непрерывно работать, бегать, дрожать от страха и бояться за будущее. Мир не желал упускать ни одного слабого. Где бы не находился несчастный, он всегда чувствовал тяжёлый жёрнов, висящий на его шее.
