Владимир Александрович Андриенко
Рыцарский крест. Кригсхельферин Ева
– А вы сами видели «Ласточку», капитан? – спросил майор-связист.
– Видел. В нашем полку испытывали опытный образец.
– Вы лично испытывали?
– Нет, – покачал головой капитан. – Это был не я. Но я знаю все недостатки этой машины, господа.
– Недостатки? – удивился лейтенант пехотинец.
– А вы что думали, лейтенант, у новой машины нет недостатков? Их сколько угодно. Большой разбег при взлете. Ведь почему его испытывали в нашем полку? Только у нас была качественная бетонная взлетная полоса длиной в 1500 метров. С большинства наших полевых аэродромов «Ласточка» не взлетит. Да и разве это все? Двигатели «Ласточки» слишком чувствительны к изменению подачи топлива. На малой высоте это может привести к крушению самолета. А затягивание в пикирование чревато потерей управления. А низкий моторесурс – всего 25 лётных часов. В нашем полку нашли только одного лётчика, которому можно было доверить пилотировать «Ласточку». Вот вам и чудо-оружие.
– А кто пилотировал «Ласточку»?
– Гейнц Бер. Летчик нашего полка.
– А вы что скажете, герр Оберейтер? – спросили офицеры штатского.
– Я не специалист по части вооружений, господа. Но слушать вас очень интересно.
– А чем вы изволите заниматься, герр Оберейтер?
– Я коммерсант, господа. Был владельцем фотоателье в Варшаве. Но приближающийся фронт заставил меня покинуть генерал-губернаторство. Думаю осесть в Берлине.
– Вы родились в Польше? – спросил его капитан-летчик.
– Да. Я восточный немец. И ничего хорошего от поляков мне ждать не приходится, господа.
Лейтенант пехотинец сказал:
– Вы могли взять в руки оружие, герр коммерсант.
– Я, герр лейтенант? Но какой прок от меня в армии? Я не военный.
– Сейчас долг каждого немца защищать рейх! – лейтенант цитировал Геббельса. – Я тоже не военный. Но вы видите на мне эту форму, господа.
Майор спросил его:
– Долго были на фронте?
– Месяц, – ответил молодой офицер.
– Месяц? Я вот уже два года ношу мундир. Трижды был ранен. А вы всего месяц. Стоит ли говорить о долге, лейтенант?
– Я был ранен и мне после лечения дали отпуск на родину.
– Вы хоть одного русского видели, лейтенант? – спросил его с усмешкой капитан-летчик.
Лейтенант покраснел и ответил:
– На расстоянии. Близко не видел.
Разговор отдалился от Оберейтера и больше его никто не задевал…
* * *
Через два часа по прибытии в Берлин, Оберейтер добрался до особняка, снятого Марией Шульце, его невестой.
– И во сколько обошлась эта роскошь? – спросил он, оглядев дом.
– Пять тысяч марок за год. Уплачено вперед. Хозяйка особняка была рада, что сдала его мне.
– А где она сама?
– Уехала. Подальше от войны. Многие так делают, у кого есть возможность. И благодаря мне такая возможность у фрау Герц появилась.
– Город сильно разрушен. Я видел, пока добирался сюда.
– Этот пригород пока безопасен. Место хорошее. Но вот с нашим заданием возникла проблема. Я не могу купить отель в Берлине. Многие небольшие заведения подобного типа подле вокзалов пострадали от бомбежек. Сейчас никто не начинает такой бизнес в Берлине.
– Нужно сообщить в Москву.
– Я не могу это сделать. У меня нет связи с группой.
– Так ты не установила контактов?
– У меня была «Ольга». И все контакты наши с берлинской группой только через «Ольгу».
– «Ольга» приходила сюда?
– Да. Фрау Герц, хозяйка этого дома давно давала объявления о сдаче дома или отдельных комнат в нем.
– Она пришла под видом квартиросъемщика?
– Да. Но дом уже сдан мне. Естественно, больше сюда она приходить не будет. Мы установили место для встреч. В центральной части города. В кафе. Но встречаться «Ольга» будет только со мной.
– А мне что делать?
– Мы ждем приказа из Москвы. Нам передаст его «Ольга». И я думаю, что на контакт с Вильке пойдешь ты, Вилли. Он тебя хорошо знает.
– Я готов. Хотя тебя он знает не менее хорошо. Но ты командир группы.
– Ты пойдешь на контакт, только если будет приказ, Вилли.
– А если его в ближайшее время не будет?
– Тогда тебе стоит снова стать фотографом. Если план с отелем не работает, то может быть нам подумать о фотографии?
– Если я получил большое наследство, то зачем мне покупать фотосалон в Берлине, Мария? Разве в этом есть смысл?
– Что такое деньги, Вилли? Война может быстро обесценить немецкие марки, в которых исчислено твое наследство. И приобретение небольшой недвижимости – шаг оправданный.
– Как скажешь. Я готов приступить к делу хоть завтра. В Варшаве я отлично справлялся с ролью владельца фотосалона. Мне это понравилось. Я даже задумался, что и после войны могу быть владельцем небольшого салона где-нибудь во Франции или в Бельгии.
– Вот как? – она посмотрела на него.
– Но ведь нас забросили сюда с долгой перспективой, Мария. И если меня лишили моего имени Роман Лавров, и я стал Вильгельмом Оберейтером, то почему не помечтать? А ты не думала, что будет после войны?
– Я вернусь домой. И у тебя есть дом, Лавров.
– Был. Теперь я не хочу туда возвращаться. Что меня ждет вне службы? Да и когда кончится эта война, то сразу начнется другая.
– Другая?
– Наши союзники сразу станут нашими противниками. И пусть это будет не открытый вооруженный конфликт. Но Европа разделиться на два лагеря. Мы и они. И разведка будет нужна как никогда. Я ведь говорил тебе, что мой шеф в Брайтенфурт майор Лайдеюсер утверждал, что агенты на территории СССР станут на вес золота.
– Лайдеюсер сейчас в Москве и работает на Нольмана. И все агенты, которых завербовал он, потеряли всякую ценность. Совсем другое дело офицер разведки «Восток» оберштурмбаннфюрер Вильке…
Глава 10
Гауптштурмфюрер Лютер
Берлин.
Июль, 1944 год.
Гауптштурмфюрер Лютер был ищейкой. Сама судьба создала его для следственной работы. Причем политика мало его интересовала. Он служил тому режиму что находился у власти. Сейчас у руля государства находились наци, и он работал на наци. Гитлер ненавидел евреев, и Лютер охотился на евреев. Гитлер объявил коммунистов врагами Германии, и Лютер боролся с коммунистами.
Потому Лютер и поднял старое дело генерал-майора Ханса Пауля Остера, 1943 года, о спасении евреев, в котором был замешан генерал.
Остер был личным другом адмирала Канариса. В 1938 году, тогда еще полковник Остер, задумал тайный план по ликвидации режима нацистов, в случае если Германия нападет на Чехословакию. Остер предлагал физическое устранение Адольфа Гитлера и возвращение к власти бывшего императора Вильгельма Второго. Группа высших военных планировала захват рейхсканцелярии отрядом армии под командованием полковника фон Блюменталя. Заговорщики планировали отстранить от власти нацистское руководство. Заговор провалился, но никто из заговорщиков обнаружен не был. Все сошло Остеру с рук.
Адмирал Канарис даже пригласил Остера на должность начальника кадровой и финансовой службы Абвера. И благодаря Канарису Остер был произведен в 1942 году в генерал-майоры.
В 1943 году гестапо завело дело о переправке евреев в Швейцарию под видом агентов военной разведки. Штурмфюрер СС Курбис лично участвовал в этом, и Лютер это знал. Потому он и вызвал его.
– У вас хорошая память, лейтенант? – спросил Лютер.
– Никогда не жаловался, – ответил Курбис.
– Вы помните дело Ханса Пауля Остера, Курбис? – спросил Лютер.
– О евреях? Тогда их переправляли в Швейцарию, снабдив значительными средствами, как агентов, проходящих по линии Абвера. Но отчего вы назвали дело делом Остера? Тогда нами был арестован офицер Абвера Ханс фон Дональ.
– Верно. Это он готовил документы для евреев. А генерал-майор Остер начальник финансовой службы Абвера тогда пытался помешать аресту Доналя. Он хотел дать ему время для уничтожения компрометирующих документов!
– Но Дональ всех документов уничтожить не успел, и мы нашли материалы о преступной деятельности Доналя. Он был арестован и осужден. Дело было закрыто.
– Но, Курбис, ведь самого Остера тогда не арестовали. Достаточных доказательств против него не собрали.
– Но его сняли с должности, и выгнали со службы. Ныне он живет в Дрездене под пристальным наблюдением гестапо. Ныне он никто.
– Как и адмирал Канарис, – сказал Лютер. – И его выгнали со службы. Но эти пауки все еще плетут свои сети, Курбис.
– Но есть ли приказ и основания для подъема старого дела, герр гауптштурмфюрер?
– Дело в том, Курбис, что нам с вами выпал шанс солидно продвинуться по службе. Я всего лишь гауптштурмфюрер СС иначе простой капитан, а вы просто лейтенант. Не пора ли нам с вами занять места нам положенные за нашу службу и преданность рейху.
– Я вас понял, гауптштурмфюрер. Но как это сделать?
– Нам с вами поручена слежка за фройлен Евой Шрат.
– Это так. Но пока за ней ничего нет. А в доме фон Нейрата она по заданию бригаденфюрера Танцмана. Так что нам ничего не светит. И почему вы вспомнили о еврейском деле 1943 года?
– Я кое-что раскопал именно благодаря этому старому делу.
– Но я тогда не был посвящен в детали, герр Лютер. Я с агентами гестапо просто произвел арест.
– А вот я раскопал благодаря этой папке кое-что.
Лютер вытащил лист бумаги и показал Курбису. Это был список евреев, переправленных тогда через швейцарскую границу. Больше ста фамилий.
– И что? – поднял глаза от списка Курбис.
– Под номером 28 значится некий герр Карл Вейхман. Настоящий еврей, брат его Иосия Вехман эмигрировал в 1934 году в США. А владелец антикварного магазина Карл Вейхман остался в Германии. Затем в 1942 году он попал в лагерь. Но его освободили и переправили в Швейцарию. Причем с собой он увез 10 тысяч марок, выданных ему якобы как агенту Абвера.
– Но как это связано с Евой Шрат?
– А вот еще один интересный документ, Курбис.
Лютер показал несколько листов, где было сказано, что фройлен Ева Шрат дальняя родственница еврея Вейхмана.
– Но их родство весьма дальнее, герр Лютер. И количество еврейской крови во фройлен Шрат весьма невелико.
– Но они связаны. Еврей Вейхман и оберхельферин Шрат. И она не указала на это родство в своей анкете.
– Она может этого не знать, герр Лютер. Я тоже не знаю своих родственников в таком дальнем родстве.
– Не такое оно и дальнее, Курбис. Но нам с вами поручили следить за контактами Шрат. Это просто так? Не думаю. А здесь такая связь прослеживается – Остер-фон Дональ-Вейхман-Шрат. Ваши люди сделали все фото людей, с которыми контактировала Шрат в течение последней недели?
– Да. Я принес их вам сейчас, герр Лютер. Но их слишком много.
– Пусть будут все. Мне нужно узнать о людях, с которыми она говорила. Пусть даже это был всего лишь невинный вопрос о дороге…
* * *
Берлин.
Главное управление имперской безопасности (РСХА).
Отдел бригаденфюрера Танцмана.
Лютер прибыл на доклад к бригаденфюреру Танцману.
– Герр бригаденфюрер! Гауптштурмфюрер Лютер!
– Проходите, Лютер.
Тот вошел и сел на стул.
– У вас что-то есть, Лютер?
– Факт, прочащий оберхельферин Еву Шрат!
– Что? Вы о чем, Лютер?
– Дело в том, герр бригаденфюрер, что Ева Шрат скрыла от вас свои еврейские корни.
Лютер передал Танцману бумаги. Тот просмотрел их и не нашел ничего ценного в этой информации.
– Лютер, мне нужны контакты фройлен Шрат теперь! Мне не нужно дело о еврейских корнях Шрат. Тем более что корни эти весьма дальние. Я доверил вам важное дело. Сейчас не евреи угрожают рейху! Шрат занимается заговорщиками. И мне нужно знать о них все.
– Вот я этим и занимаюсь, герр бригаденфюрер. Вы, должно быть, просмотрели фамилию генерал-майора Остера. Это он был замешан в переправке евреев через границу. И родственник фройлен Шрат фигурант этого дела. Его переправили в Швейцарию. А Остер противник фюрера!
– Вы выявили контакты Шрат с Осетром или людьми с ним связанными?
– Нет, – ответил Лютер. – Но я только в начале пути. И я хотел просить вашего разрешения на разговор с оберштурмбаннфюрером Вильке.
– А зачем это? Я не хочу, чтобы Вильке знал о проверке, которую проводите вы, Лютер.
– Он ничего знать о моем задании и не будет. Я приказал сделать фото всех людей, с которыми общалась фройлен Шрат. И я хочу показать фото Вильке. Возможно, что он кого-то узнает.
– Хорошо. Покажите ему фото. Но ни слова о том, что они связаны с фройлен Шрат. Вы меня поняли, Лютер?
– Да, герр бригаденфюрер.
– Я вызову его сейчас в мой кабинет. Он как раз здесь.
Танцман поднял трубку телефона и приказал адъютанту найти оберштурмбаннфюрера Вильке. Тот пришел через несколько минут.
– Герр бригаденфюрер…
– Проходите Вильке. Это гауптштурмфюрер Лютер. Он работает по смежному делу и желает обратиться к вам с просьбой.
– Я готов помочь.
Танцман кивнул гауптштурмфюреру:
– Лютер.
– Герр Вильке, я хотел бы показать вам несколько фотографий. Возможно, что кто-то из этих людей вам знаком.
– Я готов.
Лютер разложил фотографии перед Вильке.
Первые снимки не вызвали никакого интереса. Вильке совсем не знал никого их этих людей.
– Я вижу их в первый раз, герр Лютер.
Лютер убрал снимки и положил перед Вильке другие. И вот здесь Вильке удивился. Хотя он отлично владел собой и никакого вида не подал. Перед ним были его знакомый по Харькову агент Абвера Роман Ларов и знакомая по делу в Ровно Анна Гончаренко, та самая «Красная вдова», за которой он охотился в 1943 году.
– Вы знаете этих людей? – спросил Лютер.
– Нет. Кто эти люди?
Лютер был разочарован. Он наделся на другое.
– Возможно, вам стоит еще раз посмотреть на снимки?
– Я давно работаю в разведке, герр Лютер. И важную деталь способен заметить с первого раза…
* * *
Берлин.
Архив контрразведки «Восток».
Дело «Красной вдовы».
Лютер имел доступ в архив и сразу после встречи с Вильке отправился туда. Он решил проверить еще одну догадку и закрыть эту тему навсегда. Допуск давал ему право работать с делами, которые вели люди из отдела Танцмана.
Лютер совсем ни на что не рассчитывал, но первая же бумага в деле показала ему, что он на верном пути. Выписка из личного дела из секретного досье службы СД Генерального округа Волынь и Подолия.
Persönliches Dossier
SD-Dienste des General District of Volyn und Podolia
SS Sturmbannführer Friedrich Wilcke
«Rote Witwe»
«Красная вдова». Агент НКГБ.
Предположительно:
Звание – лейтенант государственной безопасности (?) Костина Елена Николаевна (?). (Фото отсутствует, только оставленный рисовальщиком портрет со слов майора Абвера Лайдеюсера).
Предположительно работает на НКГБ с лета 1939 года.
Предположительно была среди временных сотрудников заброшенных на территорию СССР перед началом войны в мае 1939 года. (Фото агентов отсутствуют, ибо все документы по временным сотрудникам отдела отделения СОН (Саботаж Ост Норд) структуры Абвер 2 уничтожены в ходе эвакуации из Харькова в августе 1943 года.)
Имеет большой опыт агентурной работы.
Принимала участие в подготовке диверсий в Харькове осенью 1941 года. Псевдоним «Тося». (Фото отсутствует)
Предположительно прибыла в Ровно в сентябре 1943 года.
По линии агентурной разведки Абверштелее-Украина предположительная цель заброски – работа по ОУН-УПА.
Начальник отдела 1Ц службы СД Генерального округа Волынь и Подолия:
SS Sturmbannführer Friedrich Wilcke»
Это было дело «Красной вдовы». Правда, вместо фото в деле был только рисунок, составленный со слов майора Абвера Альфреда Лайдеюсера. Но Лютер сразу узнал эту женщину. Она была на фото, которые он только что показал Вильке.
Лютер вытащил лист с выпиской и рисунком и тайно положил в свою папку…
* * *
Лютер заперся у себя в кабинете и стал внимательно изучать дело.
Получалось, что «Красная вдова», или лейтенант государственной безопасности Елена Костина, ныне в Берлине. Лицо на рисунке и лицо на фото – это лицо одной и той же женщины. Зовется она ныне фрау Мария Шульце. И это она арендовала особняк в пригороде и заплатила за него такую большую сумму. Прибыла Щульце в Берлин из Варшавы, где жених её получил большое наследство. В поле зрения наблюдателей Лютера она попала совершенно случайно. Они сделали фото, и Лютер сравнил его с рисунком!
В досье указаны только предположительные данные по «Красной вдове», но и этого было достаточно. И отчет составлен собственноручно Фридрихом Вильке, тогда штурмбанфюрером СС. Но Вильке и вида не подал, что знает эту женщину. Фото, сделанное его агентами в Берлине, было хорошее, и не узнать её он не мог.
Что это могло значить?
Первое: Вильке работает на большевиков. Это один из вариантов. Они чем-то его смогли зацепить
Второе: Вильке ведет игру выгодную Танцману. Они вполне могли вести контригру с большевиками. И вмешиваться в контригру Лютер не мог.
Вставал естественный вопрос, что делать сейчас? По правилам Лютер должен был обо всем доложить Танцману. Но что будет, если он это сделает?
Танцман продвигает Вильке по карьерной лестнице. Окажись Вильке шпионом, то карьере самого Танцмана придет конец. А это значит, что бригаденфюрер постарается этот факт скрыть. Вильке тайно уберут, и Танцман спрячет концы.
Что этот доклад даст Лютеру? Ничего. Его сразу отстранят от дела и снова отправят по старому месту службы. А если он раскроет шпионскую сеть в отделе контрразведки «Восток», то станет по положению выше своего нынешнего начальника штандартенфюрера Бока.
Для начала стоит все выяснить самому. А если он сам совершенно случайно напал на большевистскую сеть в Берлине?! Да и не стоит забывать, что инициатором его работы по слежке выступил сам бригаденфюрер Танцман.
Конечно, следить ему приказали за Евой Шрат, которая, судя по всему, не имеет отношения к шпионскому гнезду. Ева пришла в дом к Марии Шульце совершенно случайно. Просто искала квартиру. Больше контактов между этими двумя женщинами не зафиксировано. Вот иногда, от какой мелочи зависит успех контрразведчика…
* * *
Штурмфюрер Курбис пришел для очередного доклада.
– Я зафиксировал все контакты Евы Шрат. И вот полный список людей, с которыми она сегодня встречалась.
Лютер просмотрел:
– Эльза фон Нейрат, Герда фон Штюльпнагель, Генрих фон Лендорф. Это все?
– Еще она была на докладе у оберштурмбаннфюрера Вильке. Затем вернулась домой. И больше свою квартиру не покидала. Похоже, что оберхельферин Шрат просто выполняет приказ своего начальника Вильке. И я не стал бы заниматься её дальними еврейскими корнями. Но я выполню ваш приказ, герр Лютер. Прикажете продолжать копаться в этом деле с евреями?
– Пока оставим это, Курбис. Вот посмотрите сюда.
Лютер положил перед Курбисом изображение «Красной вдовы».
– Кто это? – спросил тот.
– Агент большевиков по прозвищу «Красная вдова». Это последнее успешное дело оберштурмбаннфюрера Вильке. А вот фото, которое принесли мне вы, Курбис. Вчера.
Он положил фото молодой женщины. Курбис сравнил и сделал вывод:
– Возможно, что это одна и та же женщина, герр Лютер.
– Вы сказали «возможно», Курбис?
– Но это всего лишь рисунок.
– И что, если он выполнен хорошо? Это она и есть. И ныне она в Берлине. Проживает вот по этому адресу. И господин Вильке, когда увидел это фото, сделал вид, что не знает этой женщины.
– Вы показали ему фото?
– Да. С разрешения Танцмана.
– Вы доложили бригаденфюреру, герр Лютер?
– Нет. Еще рано делать доклад, Курбис. Если в наших руках сеть большевиков, то мы не можем её спугнуть. Она попала к нам совершенно случайно, и мы используем это в наших целях.
– В наших?
– Если вы со мной, Курбис. Один я с этим делом могу не справиться, и мне нужен помощник.
– Как на это посмотрит бригаденфюрер Танцман?
– Мы выполняем его приказ и наблюдаем за фройлен Шрат. А вторая женщина – это наше дело. Если ничего не выйдет и докладывать не нужно. А если выйдет, то победителей не судят, Курбис.
Штурмфюрер согласился с Лютером…
* * *
Берлин.
Принц-Альбрехт-штрассе.
Управление РСХА.
Дело «Племянницы».
Фридрих Вильке был обеспокоен. Лютер показал ему фото женщины, которая была «Красной вдовой». «Лейтенант государственной безопасности Костина Елена Николаевна. Сотрудник НКГБ с весны 1939 года. Хорошо владеет немецким, украинским, польским языками. «Красная вдова» действовала в Ровно под именем Анны Гончаренко».
Он никак не мог понять, откуда она взялась в Берлине?
Лютер вышел на её след. Ведь фото, которое он показал свежее. Сделано дня два-три назад.
«Анна Гончаренко была арестована гестапо в декабре 1943 года, и стала давать показания. Я, оберштурмбаннфюрер Вильке, лично проводил допрос Гончаренко. Она дала согласие на сотрудничество. И была зарегистрирована в картотеке как агент гестапо «Племянница».
Гончаренко осталась в Ровно и стала «законсервированным» агентом. Её было решено оставить в покое и не использовать. Наоборот, «Племяннице» создали хорошую репутацию, и у красных она может сделать большую карьеру.
Все фото из официального дела были удалены. Он оставил там только рисованный портрет, составленный еще майором Абвера Лайдеюсером.
– Герр бригаденфюрер, – Вильке обратился к Танцману. – Я могу знать, что за дело ведёт гауптштурмфюрер Лютер?
– А зачем вам его дело, Вильке? – спросил Танцман.
– Среди тех фото, что он показал, есть фото нашего агента «Племянницы».
– Что? – еще больше удивился Танцман. – Вы в этом уверены?
– Да.
Танцман поднял трубку и приказал вызвать к нему штурмбаннфюрера Гретеля.
– Найдите его срочно! И сразу ко мне. Пусть бросает все и идет ко мне в кабинет.
Танцман посмотрел на Вильке.
– Если Лютер был в архиве и смотрел дело «Красной вдовы», то он показал вам это фото не просто так! Вы ведь подчистили дело, как было приказано?
– Да.
– В деле нет фото «Красной вдовы»?
– Нет. Настоящее дело «Племянницы» есть только на микропленках, герр бригаденфюрер.
– Значит, опознать «Племянницу» он не смог. Его люди, ведущие наружное наблюдение вышли на неё случайно. Но, похоже, что агент «Племянница» ныне в Берлине. И узнаем мы про это вот так случайно, Вильке. И это профессиональная работа?
– Пусть случайность, бригаденфюрер. Но для нас это редкая удача, герр Танцман. Потому я и спросил, что за дело ведет Лютер.
– Снимки, что он вам показал, это люди, с которыми общалась в последнюю неделю фройлен Ева Шрат.
– Я ничего не знал про это, – сказал Вильке.
– Вам и не нужно было этого знать, Вильке. Вы делали свое дело, а Лютер свое.
– Но зачем понадобилась проверка Шрат? Вы ничего не говорили мне об этой проверке, герр бригаденфюрер.
– Проверка никогда не повредит, Вильке. Я не хотел вас отвлекать по пустякам.
– Но благодаря этой проверке, герр бригаденфюрер, «Племянница» попала к Лютеру.
– Что значит попала? «Племянница» случайно оказалась под объективом камеры одного из агентов наблюдения.
– Лютер почему-то решил показать снимки мне, герр Танцман.
– Но ведь в деле «Красной вдовы» нет ни одного снимка. Вы ведь сами это только что сказали, Вильке. Чего стоит нынешнее фото, без фото «Красной вдовы»
– Снимков нет, но есть рисунок.
– Какой рисунок? – спросил Танцман.
– Рисунок, сделанный со слов майора Лайдеюсера.
– Рисунок с портретом Красной вдовы?
– Да. На портрете Красная вдова-Елена Костина-Анна Гончаренко.
– Там только рисунок?
– И небольшая справка, составленная мною в Ровно в декабре 1943 года.
– И вы не догадались убрать это? – вскричал Танцман.
В этот момент Танцману доложили, что начальник архивного отдела штурмбаннфюрер Гретель прибыл к бригаденфюреру.
– Пусть войдет!
Гретель вошел и щелкнул каблуками.
– Хайль Гитлер!
– Хайль! Прошу вас, Гретель. Кто из сотрудников в последнее время работал в архиве?
– Гауптштурмфюрер Лютер.
– Что за дело он смотрел?
– Несколько дел. У меня есть записи и номера.
– Дело «Красной вдовы»?
– Да. Такое дело он смотрел. Все дела, что он затребовал – это дела господина Вильке. Но Лютер имеет доступ к архиву, герр бригаденфюрер.
– Все хорошо, Гретель. Идите и принесите мне сейчас дело «Красной вдовы».
– Да, герр бригаденфюрер!
Вскоре дело было на столе у Танцмана, и они с Вильке обнаружили, что рисунка в деле больше нет!
Танцман сказал Вильке:
– Этот пройдоха гауптштурмфюрер Лютер всё знает! Потому он и показал вам фото. Он сравнил фото нынешней «Племянницы» с рисунком.
– Но нельзя с точностью сопоставить рисунок и фото.
– Он сопоставил! Криминалькомиссар[52] Лютер славится своей дотошностью. Ради этого я и потребовал его для усиления.
– Он служит постоянно на Грюннерштрассе, 12?
– Да под началом штандартенфюрера СС Вильгельма Бока. Я знаю его давно и потому просил дать мне опытного сотрудника. Но я и подумать не мог, что он станет нам мешать, Вильке!
– Но я сделал вид, что не узнал никого на фото.
– Это правильно, но боюсь, что Лютер сопоставил фото и взял след.
– Вы можете поговорить с Боком.
– Сейчас меня волнует не сколько Бок, сколько его начальник группенфюрер[53] СС Генрих Мюллер[54]. Он ничего не должен знать о «Племяннице».
– Прикажете мне выйти на «Племянницу» и все проверить?
– Да. Но сделать это нужно так, чтобы ни Лютер, ни одна из его ищеек ничего не заподозрила.
– Вы можете отозвать их от дома, где поселилась «Племянница», герр бригаденфюрер.
– Я могу отдать такой приказ, но агенты наблюдения – это агенты гестапо, и они лично мне не подчиняются. Это люди Бока.
– Иными словами Лютер может и не выполнить вашего приказа?
– Да. И потому соваться в дом вам не стоит. Это вызовет еще больше вопросов. Придется вам использовать своих агентов, Вильке.
– Это по большей части новички и опыта у них мало. Можно ли сравнить их с гестаповцами Лютера?
– Думайте, Вильке. Но откладывать это в долгий ящик нельзя. А если они связаны?
– «Племянница» и Ева Шрат?
– Но ведь у Лютера был приказ зафиксировать все контакты Евы. И они встречались. Вполне вероятно, что это простая случайность. Фройлен Шрат действительно ищет квартиру. Сейчас многие хотят жить в относительной безопасности от бомбежек.
– Герр Танцман, если они связаны, то это для нас с вами большая удача. Сам случай сдает нам отличные карты в Большой игре!
– Это так. Но нам нужно подумать, как сделать так, чтобы Лютер не помешал этой самой Большой игре…
