Владимир Александрович Андриенко
Рыцарский крест. Кригсхельферин Ева
Глава 11
Игра Танцмана
Пригород Берлина.
Особняк Марии Шульце.
1 июля, 1944 год.
Вильгельм Оберейтер утром обнаружил на крыльце дома записку.
«Для фройлен Шульце».
Он сразу вернулся в дом и показал её Марии.
– Это для тебя.
– Что это?
– Нашел на пороге дома.
Она схватила листок и развернула его:
«Фройлен, Мария.
Ваш старый друг обрадовался, когда узнал, что вы в Берлине. Никак не ждал, что обстоятельства позволят вам приехать. Хочу вас увидеть. Если вам удобно, то сегодня буду ждать вас в кафе «Лира» в 12.00. Приходите одна. Или встреча не состоится.
Старый друг».
Она протянула ему листок. Оберейтер прочитал и спросил:
– Что это значит?
– Фридрих Вильке знает, что я в Берлине.
– Ты уверена, что это от него?
– Я по заданию Нольмана в декабре 1943 года согласилась на сотрудничество с разведкой СД. И «завербовал» меня лично штурмбаннфюрер Вильке. Затем его отозвали в Берлин, а я осталась в Ровно. И была внедрена в состав подполья ОУН. Это уже когда наши заняли Ровно. Затем меня отозвали в Москву.
– Вильке не мог знать о твоем новом задании?
– Нет. Откуда? Он мог узнать, что в Западной Украине меня больше нет. Но мой уход был обставлен так, что никто кроме Нольмана и еще пары человек не знает где я.
– Но в Москве тебе поставили задание связаться с Фридрихом Вильке.
– Я должна была выйти с ним на контакт, только после сигнала комиссара госбезопасности Нольмана. И сигнал должна была передать «Ольга».
– Может это он и есть?
– Сигнал от «Ольги»? Нет. Здесь есть кодовые слова для агента СД «Племянницы». «Обстоятельства позволят» и «Старый друг». Это послание от Вильке. Но я не могу понять, как он мог узнать, что я в Берлине и главное, откуда ему известен мой адрес?
– Вильке служит в разведке, Мария. Он весьма умен и имеет большой опыт. Тебе стоит пойти на встречу. Кафе место людное. И не стал бы Вильке назначать встречу, если бы хотел арестовать тебя. Может это новый сюрприз от комиссара госбезопасности Нольмана? Иван Артурович любит сюрпризы. Мне это известно как никому иному.
– Ты прав. Я пойду на встречу и всё узнаю.
– Я могу тебя сопровождать.
– Нет. Ты читал записку? Сказано – приходить одной. Кафе «Лира» место приличное. Там даже всё еще подают отличные пирожные. А это сейчас редкость.
– Мне ждать тебя здесь?
– Вполне возможно, что именно сегодня прибудет герр Альтман, наш третий компаньон. Ему уже время прибыть. И тебе стоит начать встречать его на вокзале.
– Начать?
– Герр Альтман прибудет из Лейпцига. Но мы точно не знаем когда. А в нынешних обстоятельствах послание на стене разрушенного дома не самое лучшее. А ты знаешь господина Альтмана лично.
– Я всё понял. Буду на вокзале вовремя…
* * *
Берлин.
Кафе «Лира».
1 июля, 1944 год.
Мария Шульце явилась в назначенное время. В 12 часов дня в кафе народу было совсем мало. Мария огляделась и увидела мужчину в костюме. Выглядел он как бизнесмен средней руки. Сидел за дальним столиком и пил кофе.
Это был Фридрих Вильке. Она подошла к нему.
– Вы позволите составить вам компанию? – тихо спросила Мария.
– Прошу вас, фройлен. Мы с вами ранее встречались?
– Однажды, но вы уже успели меня позабыть.
– Ваше лицо трудно забыть, фройлен. Я могу угостить вас кофе?
– Я слышала, что здесь отличные пирожные. Хотелось бы убедиться, что это так.
Вильке сделал заказ.
Разговор он начал только после того как для Марии принесли кофе и пирожные.
– Итак, вы в Берлине, фройлен.
– Да прибыла меньше месяца назад и удивлена, что вы знаете обо мне. Неужели работа СД так хорошо поставлена?
– Хотел бы я, чтобы это было так, фройлен. Но вышло это совершенно случайно.
– Вы верите в случайности?
– Как показали последние события – в них можно верить. Но почему вы здесь? Я полагал, что вы в Ровно или Луцке работаете на подполье ОУН.
– Я вынуждена была оставить эту работу. Удивлена, что вам не сообщили, что Анна Гончаренко пропала.
– В последнее время слишком много работы, и я не могу следить за агентами на перспективу. Да и агентурная разведка не всегда работает быстро. Тем более в Ровно и Луцке, где недавно провалилось несколько наших агентов. СМЕРШ умеет работать.
– Мне пришлось уйти.
– Почему же? У вас отлично получалось. Вы даже стали доверенным представителем Центрального провода ОУН в Луцке.
– Я провалилась, и мне почти вынесли смертный приговор. А вы знаете, что это такое. Меня срочно эвакуировали в Москву.
– И вы получили новое задание?
– Да. Здесь я Мария Шульце.
– Это мне уже известно. Мария Шульце, фольксдойче из Польши. Невеста восточного немца Вилли Оберейтера. Информацию о вас мы получили из генерал-губернаторства. Но это всего лишь «легенда». И легенда хорошая. Отдаю должное Москве. Но зачем вы здесь?
– Для встречи с вами, Фридрих.
– Вот как? И кто инициатор такой встречи?
– Конечно, тот, кто меня сюда прислал.
– Вы хотите сказать, Мария, что в Москве знают, что вы работали на СД?
– Да. Это было частью плана. И со мной в Берлине еще один ваш старый знакомец по Харькову. Это Роман Лавров.
– Вилли Оберейтер?
– Да.
– Судя по тому, что Оберейтер получил «наследство», вы намерены закрепиться в Берлине надолго?
– Да. Но никто не ждал, что вы можете вот так быстро выйти на нас.
– Это случайность. И вышел на вас не я, фройлен Мария. Это криминалькомиссар Лютер.
– Криминалькомиссар? Он из гестапо?
– Да. Гауптштурмфюрер СС Лютер. Временно прикомандирован к отделу моего шефа Танцмана.
– И как он вышел на нас?
– Я уже сказал, что это случайность. Он ведет наблюдение за одним объектом, и были сделаны фотографии всех людей, кто в последнюю неделю соприкасался с этим объектом. Вы, Мария, попали в объектив. А в архиве в деле «Красной вдовы» Лютер нашел ваше рисованное изображение, сделанное в свое время майором Лайдеюсером.
– Значит мы под колпаком у гестапо?
– Пока только у Лютера. Не думаю, что он стал докладывать начальству.
– Но он подчиняется вам?
– Бригаденфюреру Танцману. И то временно. Его начальник штандартенфюрер СС Вильгельм Бок с Грюннерштрассе, 12. А начальник Бока группенфюрер СС Мюллер.
– И как скоро он может доложить?
– Думаю, что пока он желает разобраться в ситуации. Спешить не станет. Дело «Красной вдовы» засекречено, и в полном объеме существует только на микропленке. А тот вариант из архива – мало что ему скажет.
– Ваш шеф Танцман знает обо мне?
– Да. Он в курсе операции «Племянница». Но если вы мне сказали правду, Мария, то операция эта теперь ничего не стоит. Если в Москве про это знают, то ценность агента «Племянница» падает до нуля.
– Но ваш шеф Танцман не знает этого.
– Он знает, что я встречаюсь с вами, и ждет моего доклада.
– Но вы можете доложить не все, Фридрих.
– Что вы хотите сказать, фройлен?
– Но вы и ранее не все докладывали своему начальству, Фридрих. Ведь о ваших провалах в Харькове осенью 1942 года они ничего не знают. Так?
– О каких провалах говорит, фройлен?
– Архив профессора Пильчикова[55] оказался фальшивкой, которую подставило вам НКГБ. А вы получили награду за это, герр Фридрих…
Вильке хорошо помнил дело, за которое его наградил сам рейхсфюрер СС Гиммлер. Но только он знал, что операция была провалена, и их в Харькове тогда переиграла красная контрразведка.
– Про архив ныне мало кто вспомнит, фройлен. Сейчас есть более важные дела.
– Вы знаете кто я, герр Фридрих. Вы знаете, какую роль я сыграла операции, которую вы провалили осенью 1941 года и в результате погиб генерал фон Браун и его штаб[56].
– Хватит, фройлен. У меня хорошая память. Что вам нужно?
– Информация. Мы с вами можем сотрудничать на взаимовыгодных началах, герр Фридрих. К тому же я готова платить вам за сведения.
– Платить?
– Но вам же понадобятся деньги после того, как рухнет рейх. А он скоро рухнет. В этом нет никаких сомнений.
– А что кроме денег, фройлен Мария?
– Я также буду снабжать вас информацией. Ваша карьера для нас важна.
– Фройлен желает, чтобы я работал на большевиков?
– А у вас есть выбор, Фридрих?
– Есть. Я прикажу накрыть вашу сеть в Берлине. И я признаюсь, что красная контрразведка меня переиграла тогда. Но сейчас я переиграл вас.
– Вы еще не все знаете, Фридрих. Но я готова открыть перед вами все карты.
– Вот как? Вы теперь резидент, фройлен Мария?
– Я командир группы, Фридрих. Нас в Берлине пока только двое. Я и Оберейтер. Но скоро прибудет еще несколько человек. Что даст вам мой арест?
– Вы хотите сказать, что группа будет работать без вас?
– Именно. Без меня и без Оберейтера.
– Но в нашей допросной камере вы расскажете о тех, кто прибудет сюда из Москвы, фройлен. Можете не сомневаться.
– Рассказать можно лишь то, что знаешь, Фридрих. Но ни я, ни Оберейтер не знаем тех, кто прибудет в Берлин. Комиссар государственной безопасности Нольман всегда был осторожен. Но вы и сами это знаете.
– Хорошо. Возможно, что вы правы. Сколько? – спросил Вильке.
– Сколько?
– Вы сказали про оплату, фройлен. И я спросил – сколько?
– Сто тысяч марок.
– Сто тысяч? Вы хотите сказать, что готовы заплатить мне сто тысяч?
– Не сразу. Частями.
– И у вас есть такая сумма?
– Будет. За это беспокоиться не стоит, Фридрих. Я не имела приказа вот так сразу все вам вывалить. Но таковы обстоятельства. Вы сами вышли на меня. И вы не арестовали меня, но подбросили письмо. Кстати, кто его писал?
– Это не так важно.
– Значит, вы встречаетесь со мной тайно. А это значит, что у вас нет плана меня забрать в ваши застенки. Да и не работаете вы так топорно.
– Что же интересует Москву?
– Заговор против фюрера.
– Ваша задача столь грандиозна? Убрать … фюрера? – прошептал Вильке.
– Убрать? Нет. Мне нужна только информация для Москвы. Существует ли заговор против лидера Германии. И кто метит на его место.
– Вы хотите знать, возможен ли вариант прихода к власти нового правительства и возможны ли переговоры этого правительства с вашими союзниками?
– В самую точку, Фридрих. Так что в этом деле я вам совсем не враг.
– Вы враг Германии, фройлен.
– Фридрих, вы хотите сказать, что устранение фюрера – благо для Германии? – тихо спросила она, склонившись к самому его уху.
Вильке не ответил.
Мария сказала:
– Вы еще на этом деле рыцарский крест получите, Фридрих…
* * *
Берлин.
Особняк Шульце.
2 июля, 1944 год.
Вилли Оберейтер выслушал Марию и высказал сомнения:
– Вильке не будет играть по твоим правилам. Не так нужно было с ним начинать.
– Кто мог предположить, что он сам выйдет на нас. Для контактов с ним даже приказа Москвы еще не было. Но все произошло. Как есть так есть.
– Он не станет на нас работать.
– У него нет выбора.
– Неужели прошлые ошибки тебя ничему не научили? – спросил Оберейтер.
– Они многому научили самого Вильке. Он сейчас не в том положении, чтобы отказываться от сотрудничества.
– Наша группа сразу засветилась в Берлине, Мария! И комиссар госбезопасности Нольман наверняка знал про это. Мы снова играем в его игру, Мария.
– Нольман не мог знать, что мы случайно попадем в поле зрения контрразведки «Восток». Но я все равно должна была связаться с Вильке. Просто это произошло немного раньше, чем планировал Нольман.
– Вильке игрок не хуже Нольмана. Он все продумал, когда писал тебе эту записку. И саму записку могли видеть в гестапо.
– Нет.
– Откуда тебе знать? У него наверняка есть план, как использовать нас.
– Использовать? Это мы станем его использовать! Да и что нам нужно от него? Информация по заговору против Гитлера! Если он служит Гитлеру, то какой вред будет от его сведений? Подумай сам!
– Вильке не служит Гитлеру. Вильке служит Германии. И сейчас похоже лучшие люди Германии решили избавиться от Гитлера.
– Лучшие?
– А Нольман прислал нас им мешать, как я понял.
– Ты о чем?
– О том, что Москва не желает устранения Адольфа Гитлера! Об этом могли думать в 1942 году. Но сейчас нет! Сейчас им нужен Гитлер, как символ ненавистного режима.
– И что?
– А то, что сами немцы, которые видят перспективу, ищут пути спасения. И это спасение – мир с западными союзниками СССР. А для Москвы мир может быть заключен только в Берлине, когда на его улицах будут наши танки.
– Мы все мечтали об этом. Разве не так?
– Возможно. Но что Нольман решил в отношении меня, Мария?
– Он доверил тебе важное дело.
– Он уже однажды «списал» меня. В декабре 1943 года меня должны были закопать. Я выжил совершенно случайно.
– И хотел сбежать, – напомнила ему Мария.
– Да, хотел. И мне это удалось бы, если бы не…
Мария Шульце знала эту историю хорошо.
– Нольман мастерски заманил тебя в ловушку, Вилли. И он мог расстрелять тебя. Все полномочия у него были. Но тебе снова оказали доверие. Ты отправился в Варшаву. Но и там сумел «отличиться». Ты связался с польскими повстанцами из Армии Крайовой.
– Я просто стал помогать людям, которые сражаются за независимость своей родины.
– Вот и помогал бы польским коммунистам. Но тебя постоянно несет не в ту сторону. Как и сейчас, Вилли. Будь умнее и не зарывайся!
– Я и так стал умнее. Вчера, когда я пошел на вокзал по твоему приказу, за мной следили.
– Следили? Кто?
– Очевидно люди из гестапо.
– Ты не ошибся?
– Нет. Но слежка была профессиональная. Это были не дилетанты.
– Как ты заметил?
– Случайно. И решил проверить слежка это или мне показалось.
– И?
– За мной следили. И ты, и я – у них на контроле.
– Значит, Кравцову нельзя показываться в этом доме. Больше встречать его не нужно. А сообщение на стене нужно удалить. Заменить на предупреждение.
– Мне это сделать?
– Нет. Это можно быстро провернуть через посторонних людей. Заплачу сто марок, и все будет сделано.
– За тобой наверняка тоже следят. И Вильке знает, что мы кого-то ждем.
– Я сказала, что не знаю, кто прибудет в Берлин и когда. Сказала только, что это будут несколько человек. И если Вильке возьмет нас с тобой – это ему ничего не даст.
– И он поверил тебе?
– Это вполне в стиле Нольмана так делать. Думаю, что поверил.
– И он готов давать тебе информацию?
– По заговорщикам? Да. Тем более что ему это ничего не стоит. Никакого вреда армии вермахта это не принесет. И я обещала ему деньги.
– Деньги?
– Деньги нужны всем, Вилли. Проблема в том, что у нас их не так много сейчас. Основную сумму должен привезти Кравцов.
* * *
Берлин.
Управление РСХА.
Кабинет Танцмана.
2 июля, 1944 год.
Вильке рассказал Танцману о встрече с Марией Шульце. Бригаденфюрер высказался о результатах отрицательно.
– Москва идет на шантаж! Они хотят принудить вас к сотрудничеству, Вильке. И козырная карта в их рукаве провал с «Племянницей».
– Я не назвал бы это провалом, бригаденфюрер.
– А что это, Вильке? Наш успех? Мы с вами выдали «Племянницу» за успех! Но это полный провал. Нам подставили Гончаренко!
– Пусть так. Но сейчас мы все развернем в нашу пользу! Я скажу больше – все идет отлично, бригаденфюрер!
– Что?
– Получилось даже лучше, чем я планировал!
– Не вижу в этом ничего хорошего, Вильке.
– Но они уверены, что я у них на крючке, бригаденфюрер! А против нас снова играет Иван Артурович Нольман! И что они сейчас от меня просят? Сведения по неблагонадежным генералам и чиновникам. Это мы вполне можем им дать.
– А что в итоге?
– Через группу Шульце мы можем провести дезинформацию. Тем более что нам с вами поручена акция против Сталина! Игра того стоит, бригаденфюрер.
– Я могу с вами согласиться, Вильке. Но в дело вмешался Лютер! Я сам просил выделить мне его для помощи со слежкой. Но Лютер сунул свой нос дальше. Он рылся в деле «Племянницы»!
– Вы можете через рейхсфюрера заставить его убраться прочь. Он не должен мешать, бригаденфюрер, или вся операция может сорваться.
– А если он уже доложил своему начальству в гестапо? Как они повернут все дело?
– Именно поэтому вам стоит быть первым. Доложите рейхсфюреру! Пусть возьмет операцию «Племянница» под свой контроль.
– Вы сами знаете, Вильке, чего сейчас требует от нас рейхсфюрер. Сведения о заговоре, которые должны поступать через фройлен Еву Шрат.
– Я представил вам очередной доклад от Евы.
– Там нет ничего нового, Вильке.
– Есть, герр бригаденфюрер! – возразил Вильке. – Ева сообщает что адъютант Штауффенберга Генрих фон Лендорф в разговоре упомянул о встрече полковника с генерал-полковником Людвигом Беком.
– И что такого важного в этой информации? Известно о чем они говорили?
– Но генерал-полковник Бек важная фигура среди недовольных фюрером. А фон Штауффенберг имеет доступ в резиденцию фюрера. Это весьма важная информация.
– Что даст ему этот доступ. Да и подозревать Штауффенберга достаточных оснований нет. Храбрый офицер, потерял руку и глаз и остался в строю.
– А я думаю, что именно граф фон Штауффенберг станет ключевой фигурой заговора. Если такой созреет.
– Мне нужно что-то конкретное, Вильке. А это все не больше, чем слова и домыслы.
– Генерал-полковник Людвиг Бек имеет давние дружеские отношения с командующим нашими войсками во Франции Карлом фон Штюльпнагелем и с главнокомандующим войсками на западе фельдмаршалом фон Клюге.
– И что? Штюльпнагель был соавтором Бека в написании книги «Управление войсками».
– После устранения фюрера они сразу начнут переговоры! У Бека есть план по выходу из войны на два фронта, которая губительна для Германии. И Бек имел личную беседу с полковником Штауффенбергом. Я обратил бы на это внимание.
– Хорошо. Я доложу рейхсфюреру. Но продолжайте работать с Евой. Она должна добыть доказательства.
– Я вас понял, герр бригаденфюрер. Но что насчет операции «Племянница»?
– Я постараюсь ввести рейхсфюрера в курс дела.
– Это нужно сделать как можно быстрее, бригаденфюрер.
– Я сделаю это, – обещал Танцман…
* * *
Москва. Управление НКГБ СССР.
Площадь Дзержинского (Лубянская площадь до 1926 года).
4 июля, 1944 года.
Нольман получил шифровку от «Ольги». Она использовала радиста берлинской группы. На что получила прямое разрешение Москвы.
«Ольга» – «Общему Другу».
Группа высших офицеров вермахта, стремится в условиях продолжающегося наступления Красной Армии, пойти на сепаратный мир с западными союзниками СССР Великобританией и США.
Генерал фон Тресков считает, что господин Черчилль, после устранения от власти фюрера Адольфа Гитлера и нацистской верхушки, готов пойти на примирение с Германией за спиной СССР. Мнение фон Трескова разделяют: генерал-полковник Людвиг Бек, генерал-майор Франц Пауль Остер, бывший начальник Абвера адмирал Вильгельм Канарис, генерал квартирмейстер Эдуард Вагнер, советник МИДа Адам фон Тротт, гражданский губернатор Потсдама граф Готфрид фон Бисмарк, советник экономики Карл Фридрих Гёрделер.
Людвиг Бек возможный глава заговора. Вокруг его офицера для особых поручений полковника фон Нейрата сплотились офицеры из аристократических фамилий. Многие состоят офицерами 9-го Потсдамского пехотного полка[57]. Заговор могут поддерживать, главнокомандующий войсками во Франции генерал Карл фон Штюльпнагель, командующий армией резерва генерал Фридрих Фромм. Возможно, заговор поддержит генерал-фельдмаршал Роммель. Многие заговорщики на это имеют крепкую надежду.
«Ольга».
Нольман сразу же отправился к своему начальнику комиссару госбезопасности Максимову.
– Разрешите, Владимир Иванович?
– Заходи, Иван Артурович. Вижу у тебя что-то срочное.
– Шифровка от «Ольги».
Максимов прочитал текст.
– И она узнала такие подробности? Ты можешь в это поверить?
– Могу. «Ольга» работает по приказу бригаденфюрера Танцмана в особняке барона фон Нейрата.
– Но «Ольга» не имеет большого поста в Берлине. Кто она такая? Оберхельферин.
– Она работает в РСХА, Владимир Иванович.
– Она всего лишь секретарь. А здесь такие фамилии. Бек, фон Тресков, Роммель, Фромм.
Нольман настаивал:
– Она частый гость в особняке барона фон Нейрата. Дружит с его дочерью. А именно у Нейрата собираются многие заговорщики.
– Значит, мы сможем довериться этой информации и считать, что заговор против Гитлера созрел?
– Я думаю, что это так, Владимир Иванович.
– А что предпринимают СД и гестапо? Если все это знает «Ольга», то знают и они.
– Я думаю, что Гиммлер выжидает. Он действует через Танцмана, но сам к заговору не приближается.
– Надеется возглавить Германию после смерти Гитлера?
– Думаю, что такие мысли у него есть. Но против Гитлера он не выступит. Пожелает только воспользоваться ситуацией.
– Но насколько реален заговор? То, что генералы и полковники вермахта собираются поболтать с дипломатами и чиновниками о том, как хорошо станет без Гитлера, не приблизит его устранения.
– У них может быть план, Владимир Иванович. Но «Ольга» не знает про это. Так близко её никто не подпустит.
– Но я все равно должен доложить наверх. Такое утаить от руководства я не могу. План «Ольга» задействован. Работа началась…
* * *
Нольман составил шифровку для «Ольги».
«Общий Друг» – «Ольге».
Нужно выяснить есть ли у «аристократов» реальный план устранения. Насколько решительно они готовы действовать в создавшейся ситуации? Насколько большое влияние имеет полковник фон Нейрат?
«Общий друг».
Нольман вызвал дежурного офицера.
– Срочно отправить во время первого же запланированного сеанса связи.
– Сообщение для Берлинской группы, товарищ комиссар госбезопасности?
– Да. С пометкой «Ольга».
– Радист берлинской группы пропустил сеанс связи.
– Как пропустил? Но мне вчера доставили шифровку.
– Дело в том, что эту шифровку радист успел передать. Но во время передачи информации от берлинской группы связь прервалась.
– А почему я об этом не знаю?
– Мы надеялись, что связь восстановится, товарищ комиссар.
– Вот это сообщение все равно передавайте.
– Есть передать, товарищ комиссар государственной безопасности.
* * *
На второй день офицер связи принес новое сообщение:
– Товарищ комиссар, берлинская группа задействовала второй резервный передатчик.
– Что случилось?
– Они передали сигнал провала радиста группы.
– Но кто тогда сидит на ключе?
– Это агент «Ольга». Почерк её, товарищ комиссар.
Нольману это совсем не понравилось. «Ольга» сильно рисковала.
«Ольга» – «Общему Другу»
В Берлин недавно прибыл полковник граф Клаус Шенк фон Штауффенберг. Он назначен начальником штаба армии резерва. Адъютант Штауффенберга Генрих фон Лендорф много говорит о решительности полковника и его готовности взять на себя основное действие. Полковник фон Нейрат офицер из штаба генерала Бека реального влияния не имеет. Генерал Бек весьма популярен в военных кругах столицы.
«Ольга».
* * *
Утром следующего дня Максимов срочно вызвал Нольмана к себе.
– Иван, Артурович. Я доложил Меркулову о плане «Ольга». И сегодня вас ждут в Кремле.
– Меня? – удивился Нольман.
– Сам вызывает.
– Я буду докладывать Иосифу Виссарионовичу? Но я не готов делать такой доклад, Владимир Иванович.
– Значит подготовьтесь. Несколько часов у вас есть. Отменить приказ я не могу. Сами понимаете. Иван Артурович…
* * *
Москва. Кремль.
5–6 июля, 1944 года.
Иван Артурович Нольман прибыл в Кремль.
Часто бывать здесь ему не приходилось. Самого он также видел редко, разве что иногда слышал голос Верховного по телефону. Сталин не любил, когда вспоминали про Шпигельгласса[58], под началом которого некогда служил Нольман. Ему не нравилось прозвище Шпигельгласса – «личный инквизитор Сталина». Время террора в международной политике прошло, и сам Сталин это заявил в 1938 году и потому Шпигельгласс стал не нужен. А из всей его команды ныне уцелел только Нольман.
Меркулов председатель НКГБ СССР сказал, что Нольман ныне сформировал новую группу для столицы рейха.
– Это тот самый Нольман? – спросил Сталин.
– Товарищ Нольман отлично работал в 1941–1943 годах и провел ряд блестящих операций.
– Я спросил о том, товарищ Меркулов, тот ли это Нольман из команды Шпигельгласса?
– Это он, товарищ Сталин!
– Я помню, что Лаврэнтий тогда его вытащил. И Лаврэнтий не ошибся. Как ви думаете, товарищ Меркулов?
– Я думаю, что товарищ Берия был совершенно прав.
– Ты так думаешь, товарищ Мерулов? Но скажи мне, кто тогда ошибался? Если Нольмана тогда арестовали не по закону. Если он ничего не совершил, то его должны были отпустить. Так, товарищ Меркулов?
– Так точно, товарищ Сталин!
– Но кто же тогда приказал арестовать честного человека?
Меркулов ответил:
– Ошибки иногда случаются, товарищ Сталин. Но мы во всем разобрались.
– И это хорошо, Меркулов. Ты скажи Нольману, что я хочу говорить с ним.
– Когда, товарищ Сталин?
– Завтра. Откладывать не будем, товарищ Меркулов. Пусть он сам мне расскажет, что они там придумали.
– Так точно, товарищ Сталин…
* * *
Иван Артурович Нольман, комиссар государственной безопасности 3-го ранга, вошел в кабинет и увидел Сталина. Тот стоял с трубкой у стола с картами. Рядом с ним были Абакумов и Меркулов.
– А вот и товарищ Нольман! – сказал Сталин. – Прошу вас подойдите.
Нольман подошел.
– Товарищ Сталин! Комиссар госбезопасности 3-го ранга Нольман!
– Мне тут доложили, товарищ Нольман, что на Гитлэра готовится покушение.
– Есть такая информация, товарищ Сталин.
– И среди заговорщиков первые генералы армии Гитлэра? Это так?
– Среди заговорщиков есть заслуженные военачальники Германии, товарищ Сталин, – четко ответил Нольман.
– И каковы же шансы на успех? – спросил Сталин.
– Я не думаю, что большие, товарищ Сталин.
– Но, если предположить, что заговор удался. Кто тогда может возглавить правительство Германии?
– Новым рейхспрезидентом, очевидно, станет генерал-полковник Людвиг Бек. Эрвин фон Вицлебен станет новым главнокомандующим войсками. А канцлером советник экономики Гёрделер.
– И все эти господа противники Гитлэра, товарищ Нольман.
– Именно так, товарищ Сталин.
Сталин ответил:
– Я думаю, товарищ Нольман, что в интересах СССР, чтобы именно Гитлэр пока оставался во главе Германии. Черчилль никогда не пойдет на союз с Гитлэром. Но что будет, если рейхспрезидетом станет генерал Бек? Они могут и найти компромисс между Великобританией и Германией.
– Полностью с вами согласен, товарищ Сталин.
– Вы создали сеть агентов в Германии, товарищ Нольман. И Меркулов вот говорит, что работают они хорошо.
Нольман ничего не сказал о провале радиста берлинской группы. Он считал, что это не ко времени.
– Как вы думаете, товарищ Нольман, как скоро заговорщики, если такие есть, станут действовать?
– Я не думаю, что это произойдет раньше, чем через два-три месяца, товарищ Сталин.
– Многие в Бэрлине после того, как наши союзники, наконец, открыли второй фронт, задумываются о будущем. Может бить заговорщики станут действовать быстрее?
– Я не думаю, что у них есть такая возможность, товарищ Сталин.
– Ну, хорошо, товарищ Нольман. Я думаю, что мы можем положиться на ваш профессионализм. Вы можете быть свободны.
Сталин снова подошел к столу с картами. Нольман развернулся и вышел из кабинета…
