Владимир Александрович Андриенко
Убить Александра
– Ничего?
– Ничего. Это фанатик. Убежденный в своей правоте. Жизнь ему не дорога совсем. Но через его связи я вышел на еще одного революционера.
– И кто это?
– Мои агенты наружного наблюдения недаром едят свой хлеб. Есть связь между Квятковским и столяром Халтуриным.
– Тем, который сбежал?
– Именно. Халтурин был связан с Квятковским. А Квятковский часто посещал некоего господина Гройзмана. А господин Гройзман в друзьях у господина Михайлова. Все эти господа ранее состояли в «Земле и воле». А ныне они и есть Исполнительный Комитет «Народной воли».
– Возможно, что это так. Что предлагаете, Густав Карлович?
– Взять Гройзмана.
– Но что у вас есть на него? Кроме предположений, Густав Карлович.
– В том, что Гройзман террорист я не сомневаюсь.
– Но что нам предъявить ему? Покушение в Зимнем дворце? Адвокаты на суде разгромят ваши доводы. Что с того, что он встречался с Халтуриным? Они скажут, что эти люди вместе читали книги господина Маркса или господина Лаврова. Это запрещённые книги, но за их чтение не вешают. Нам нужно работать по Каменному мосту!
– Пусть себе террористы работают. Покушения на царя там мы не допустим. Но Гройзмана нужно брать! Брать срочно!
– А что даст арест Гройзмана сейчас?
– Я через него смогу выйти на руководство организации «Народная воля». Если с ним начать работать правильно, то кое-что может получиться. Что скажете?
– Делай, как считаешь нужным, Густав Карлович!
***
Николай Клеточников был почти неделю блокирован в штаб-квартире Третьего отделения. У него накопилось много информации, но передать её он не мог. Фон Берг никуда не опускал письмоводителя, и даже ночевать Клеточникову приходилось в Третьем отделении.
– Николай Сергеевич, – фон Берг вышел из кабинета.
– Ваше превосходительство! Вы могли просто вызвать меня звонком.
– Не хотел отвлекать вас от работы, голубчик. Мне нужно чтобы вы просмотрели вот эту папку. И это срочно.
– Прикажете отложить составление списка?
– Отложите.
– Как прикажете, ваше превосходительство.
– Как только прочтете, немедленно зайдите ко мне! Мне нужно ваше мнение про этого человека. Обратите внимание на его биографию особенно.
– А что я должен искать, ваше превосходительство?
– Слабые стороны этого человека.
Клеточников принял папку.
«Гройзман Николай Моисеевич».
– Вы знаете, кто этот человек? – спросил Берг.
– Я ранее встречал такую фамилию, ваше превосходительство.
– Это один из террористов организации «Народная воля». И нам нужно знать имена всех кто стоит во главе организации. Недавно, как вы уже знаете, нами был арестован господин Квятковский. Я лично посещал его в крепости и понял, что работать с ним бесполезно. Но Гройзман совсем из иного теста.
– Так ваше превосходительство все знает про этого человека?
– Мне все равно нужно ваше мнение, Николай Сергеевич. Ибо вы будете с ним разговаривать.
– Я?
– Именно вы.
– Но я небольшой человек, ваше превосходительство.
– Именно, Николай Сергеевич. Мне и нужен небольшой человек. Я совершил ошибку, думая, что мой чин будет способствовать беседе. Вы тот, кто понадобится.
– Я готов, ваше превосходительство.
– Читайте пока дело.
– Как прикажете, ваше превосходительство.
Дело Гройзмана ему читать было не нужно. Он и так хорошо знал кто этой такой в организации революционеров. Но Клеточников сделал вид, что читает.
Он понял – Берг вышел на след и собирается арестовать члена Исполнительного Комитета «Народной воли». Стоит как можно скорее связаться с Михайловым…
****
Петербург, Новая улица, дом 12.
Квартира Михайлова.
На квартире у Александра Михайлова в последние дни всегда были люди. Он работал с «летучей типографией», которая продолжала регулярно выпускать «Народное слово». Пока дело подготовки нового взрыва замедлилось – отложенное до более теплого времени, газеты и прокламации вышли на первый план борьбы.
Михайлов не давал правительству расслабиться. Это он прислал на адрес Лорис-Меликова свежиной номер «Народного слова».
Ныне у него был Желябов, и они вместе работали над статьей для следующего номера.
– Крестьянство должно понять, что именно тот, кто правит страной самодержавно, и отвечает за благосостояние населения, – говорил Желябов. – А он допускает, чтобы многие голодали в его стране ради того, чтобы кучка помещиков могла жить в роскоши.
– Снова ты о пропаганде среди крестьян, – ответил Михайлов. – Ныне мы уже не станем заниматься этим. Сколько можно! Хватит провалов! Или ты снова желаешь идти в народ?
– Не совсем так, как было ранее. Больше прокламаций, коротких и понятных для разъяснения программы нашей организации. Я даже готов временно отказаться от террора ради пропаганды. Но ныне не только среди крестьян, но и среди рабочих, и среди солдат, и среди офицерства. Нужно готовить революцию.
Михайлов возразил:
– Я уже не раз говорил, что революционер не готовит, а делает революцию. Делает! И делать нужно скоро без промедления. Проволочки ныне недопустимы!
Звонок прервал их дискуссию. Михайлов пошел открывать двери. На пороге он увидел Клеточникова.
Он пропустил его в квартиру и запер двери.
– Николай, ты рискуешь, являясь на эту квартиру.
– Времени нет, Саша.
– Идем. У меня в гостях Андрей.
Они зашли в гостиную.
– Здравствуй, Николай. Давно не виделись
– Здравствуй, Андрей. Но повод ныне такой, что лучше бы такие встречи повторялись не часто.
– Что случилось? – спросил Желябов.
– Фон Берг вышел на Гройзмана. И совсем недавно арестован Квятковский. Вы знаете про это?
– Нет, – признался Михайлов. – Квятковского не должно быть в Петербурге.
– Но вернулся и его взяли прямо на вокзале. Ныне он сидит в Петропавловской крепости. И обвинения против него серьёзные. Но сейчас не Квятковский главное. Гройзман! Чем он сейчас занят?
– Динамитом, – сказал Михайлов.
– Что?
– Нам нужно много динамита для нового акта.
– И именно Гройзман занимается им! Как все плохо складывается. Вам нужно срочно убирать Гройзмана поудалее от Петербурга. Берг знает о нем слишком много. И он готовится его разговорить.
– Это невозможно, – сказал Желябов.
– Не стоит вам говорить этих слов. Берг совсем не дурак. Я бы посоветовал вам двоим также на месяц-два покинуть столицу.
– В разгар работы? Невозможно.
– Но стоит затаиться хоть на один месяц. Это лишит жандармов следа. Саша, ты на грани. Они возьмут тебя, если не станешь слушать моих советов. Зачем ты отправил меня к жандармам? Не для того ли чтобы я предупреждал вас об опасностях.
Новый звонок в двери заставил их замолчать.
– А это еще кто? – спросил Желябов.
– Не знаю. Но звонил трижды. Это сигнал от своего. Однако ты, Коля должен спрятаться. Тебя здесь видеть не должны.
Клеточников согласился с этим и ушел в кабинет Михайлова.
Александр открыл двери и увидел Макара Терку.
– Макар?
Тот зашёл в квартиру.
– Что случилось?
– Гройзмана взяли. Полчаса тому назад, – сказал Терка. – Я должен был встретить его на извозчике. Подъехал, как и было условлено, но Гройзмана прихватили полицейские. Он успел меня предупредить, и я ушел с места.
– С ним был динамит?
– Нет. Его он передал мне еще утром. Ныне мы должны были согласовать новое место для склада.
– Это хорошо, что с ним нет динамита. Но плохо, что его взяли!
– Канал поставки у меня есть. Я могу заменить Гройзмана в деле. Нам нужен динамит для акта против царя. Останавливаться нельзя.
– И я за это! – сказал Михайлов. – Но если полиция на хвосте, то нужно изменить весь план поставки. Время у нас еще есть…
****
Петропавловская крепость.
Николай Гройзман.
Гройзмана содержали в одиночке и никуда не выводили. Он был лишен права выходить на прогулки и получать письма.
Клеточников явился в крепость для снятия допроса по приказу фон Берга. Гройзман не знал о том, кто он в Третьем отделении. Он не знал о связи Клеточников с Михайловым.
Клеточников думал, как себя вести – открыться или нет? Стоило проверить, как настроен арестант, а затем действовать.
–Коллежский секретарь Клеточников, – представился Николай.
Гройзман ничего не сказал в ответ.
–Вы не представились, сударь. Это не вежливо. Хотя бог с вами. Я и так знаю кто вы. Вы господин Гройзман террорист из организации «Народная воля».
–Зачем тогда вы ломаете комедию, коллежский секретарь?
–Я не ломаю комедию, сударь, а веду допрос.
–К черту ваш допрос!
–Я сударь, поставлен для того, чтобы определять ход допроса. Я, а не вы. Я не хочу вас пугать, господин Гройзман, но хочу предупредить!
–Хотите меня перевоспитать?
–Нет. Хочу дать вам еще один шанс.
–Шанс? Я бы принял его, дабы продолжить свое дело.
–Дело террористов?
–Именно так! Дело борцов с тиранией.
–Тогда вам стоит выйти на свободу.
Гройзман не понял чиновника.
–О чем это вы?
–Вам стоит выйти на свободу, господин Гройзман. Вы не ослышались.
–Но что это значит? Неужели вы подумали, что я стану агентом полиции?
–Третьего отделения, сударь.
–Тем более!
–Я ведь хорошо знаю кто вы такой, господин Гройзман. Я знаю, что вы связаны с Александром Михайловым и знаю его прозвище – «Дворник». Я знаю Желябова и Перовскую, которые входят в Исполнительный Комитет. И многое другое я тоже знаю.
Гройзман был удивлен тем, что услышал от чиновника. Неужели они накрыли всю организацию? Но как такое возможно?
–У меня нет времени слишком долго говорить с вами, Гройзман. Так что слушайте меня внимательно. Вы согласитесь быть ушами и глазами Третьего отделения среди «Народной воли». Третьему отделению нужен там свой человек, и они все равно его заведут. Потому мне лучше, если этим человеком станете вы.
–Но…
–Не перебивайте! Только вам придется убедить моего начальника, что вы искренне готовы сотрудничать. Мне нужно чтобы он вам поверил.
–Но я не согласен сотрудничать с жандармами.
–Это нужно для блага того дела, ради которого вы живете, Гройзман. Я знаю Михайлова, ибо это мой друг.
–Как? Неужели вы…
–Да. Я тот самый человек. И сейчас я сильно рискую. О вашем новом плане покушения знают в Третьем отделении. Поэтому вам стоит поставить отвлекающий акт.
–Что это значит?
–Нужно убедить моего шефа фон Берга, что организация «Народная расправа» восстановлена. И их целью будет шеф жандармов Дрентельн.
–Но зачем?
–«Народная воля» должна быть выведена из-под основного удара. Для этого необходим отвлекающий маневр. Больше того мне стало трудно связываться с «Дворником». Рисковать более нельзя. Потому я хочу иметь с ним контакт через вас, Гройзман. Но для этого вам стоит выйти из крепости.
–А для того чтобы выйти, я должен сотрудничать?
–Именно так.
–Но как мне согласиться? Неужели они вот так просто мне поверят?
–Нет. Но вы не столь крепки телом и духом как Квятковский. Так считает фон Берг. И нужно показать Бергу, что он не ошибся…
***
Штаб-квартира Третьего отделения.
Набережная Фонтанки, дом № 16.
Фон Берга весьма удивил доклад Клеточникова. Арестованный народоволец Гройзман был готов стать агентом Третьего отделения! Никак Густав Карлович не ждал от коллежского секретаря такой прыти. А он взял и сделал работу. Быстро и эффективно.
–И он сразу согласился? – спросил Берг Клеточникова.
–Не сразу, ваше превосходительство. Конечно не сразу. Да не считает он, что станет действовать во вред своим товарищам.
–Вот как?
–Я убедил его, что он поможет тем, кто уже арестован.
–И как он это сделает? – фон Берга удивили слова Клеточникова.
–Просто, ваше превосходительство. Мы проявим лояльность к арестованным террористам из «Народной воли», а они в свою очередь снизят активность террора. Это даст нам время для подготовки.
–Возможно, вы правы, сударь. Но во дворце жаждут крови.
–Что вы хотите сказать, ваше превосходительство?
–Лорис-Меликов почти либерал по своим взглядам, но и ему нужны результаты. Общество требует результатов. А поскольку именно он возгласил комиссию, то нужно показать её работу.
–Иными словами затянуть петли на шеях двоих или троих узников Петропавловки?
–Именно так, сударь. И это будут господа Квятковский и Гройзман.
–Как Гройзман? Но я начал с ним работать, ваше превосходительство. Вы сами приказали мне это.
–Приказал. Но затем мой приказ отметили. И сделали это после того как вы отправились в крепость для беседы. Сам генерал Дрентельн распорядился.
–Но нужно сообщить Дрентельну, что Гройзман подписал бумаги о сотрудничестве.
–Я уже намекнул ему на это. Сказал, что вы работаете! Но Дрентельн и слушать ничего не желает. Ему нужны те, кто готовил террористический акт во дворце.
–Но Квятковский и Гройзман не самые важные фигуранты по этому делу, ваше превосходительство.
–Зато они в наших руках. А где столяр Халтурин? Его нет в Петербурге. Он залег на дно, и может еще год не даст о себе знать.
–Но мы упустим нить, ваше превосходительство.
–Так выдавите из Гройзмана все, что сможете, пока он не знает о своей участи.
–Но у нас есть время до суда, ваше превосходительство.
–Суда не будет! – сказал фон Берг.
–Как не будет?
–У Лорис-Меликова особые диктаторские полномочия. Их повесят тихо во дворе крепости.
–Когда? – спросил Клеточников.
–У нас есть неделя. Думаю, что она у нас есть. Но кто знает? Не я решаю такие дела, господин коллежский секретарь. Так, что времени у вас мало. Работайте.
Клеточников покинул кабинет шефа. Построенный им план разрушался как карточный домик. Нужно было срочно что-то предпринять…
Глава 11
Каменный мост.
1880 год.
«Что есть революционный террор в России? На этот вопрос есть чёткий ответ. Во-первых, террор это средство мести за наших павших товарищей. Во-вторых, террор это метод борьбы за политические свободы в условиях российского политического гнета и бесправия. И, наконец, террор это средство переустройства несправедливого общества. В насквозь прогнавшей империи только несколькими удачными террористическими актами против высших представителей власти можно изменить существующий порядка вещей…»
***
Петербург, Новая улица, дом 12.
Квартира Михайлова.
Николай Клеточников решил посоветоваться с Михайловым. Положение организации осложнилось до крайности, а дело еще не было сделано. Царь был жив. Пришлось снова рисковать и отправиться прямо на квартиру Михайлова на Новой улице.
Клеточников не спал всю последнюю ночь. Он думал и искал выход из ситуации. И получалось, что стоит возродить «Народную расправу» и поставить акт на Дрентельна. И сделать это нужно было срочно.
Он поднялся на этаж и позвонил в двери.
–Николай? Входи.
Клеточников вошел в квартиру.
–Ты снова рискуешь, Коля. Что случилось на этот раз?
–Гройзмана взяли.
–Я это знаю, Коля. Для этого тебе не стоило приходить.
–Саша, я пришел не за этим.
Они вошли в комнату.
–Чаю? – предложил Михайлов.
–Нет. Я был у Гройзмана в крепости.
–Что?
–Я был у Гройзмана в крепости. Но не смотри на меня так. Я был как сотрудник Третьего отделения. У меня был план как его вытащить, но все сорвалось.
–Ты о чем?
–Я уговорил Гройзмана согласиться на сотрудничество. Я хотел вытащить его из крепости. Но все сорвалось. Скоро его и Квятковского повесят.
–Как? А суд?
–Никакого суда не будет. У Лорис-Меликова особые диктаторские полномочия. Им нужны виновные и они повесят первых кого взяли по делу о взрыве в Зимнем дворце.
–Но это произвол! – вскричал Михайлов.
–Саша! Хватит громких слов. Нам нужно действовать. У нас пока ничего не вышло. Все усилия ни к чему не привели! А тебя могут взять как Гройзмана. Нам нужно отвести удар от «Народной воли». Нам нужна «Народная расправа».
–«Народная расправа» уже заявила о себе.
–Убийство поручика Васнецова это не то. Нам нужен акт на Дрентельна. И поставить его нужно быстро.
–Быстро? На шефа жандармов?
–Иного пути нет. Я не вижу его. Дрентельна нужно убрать.
–Быстро только стрелять, – сказал Михайлов. – К шефу жандармов нужно присмотреться и изучить маршруты.
–Уже, – сказал Клеточников.
–Что уже?
–Я сделал эту работу, ибо ждать времени нет.
Клеточников передал Михайлову лист бумаги.
–Что это?
–Маршруты генерала Дрентельна. Все места, где он бывает регулярно. Но я советую дом терпимости «Лотос».
–Дрентельн бывает в «Лотосе»? – удивился Михайлов.
–Два раза в неделю он посещает девицу по имени Жасмин. Там стрелять будет удобнее. Охраны с Дрентельном в «Лотосе» нет. Нужен человек, который придет в «Лотос» за полчаса до генерала и снимет апартаменты рядом с ним. Затем дело техники.
–Это кажется просто невероятным, Коля.
–Сможешь поставить акт быстро?
–Насколько быстро?
–На этой неделе. Мне нужен труп Дрентельна и приговор «Народной расправы» рядом с трупом.
–Если изложенное тобой в этой бумаге соответствует истине, то да, – сказал Михайлов. – Смогу.
–Отлично, еще один вопрос. Вы готовите акт на Каменном мосту?
–Пока нет. Ждем более теплой погоды.
–Нужно сделать вид, что подготовка идет. Нужно пустить их по ложному следу. Пусть снова стерегут Каменный мост.
–Но это сведёт на нет наш план по Каменному мосту, Коля. А дело перспективное. Пусть жандармы знают про это. Пусть это еще раз докажет их плохую работу.
–Пока плохо работаем мы, Саша. Царь жив. Что нам дал взрыв в Зимнем? Да мы напугали власть. Это верно. Но мы не сделали главного. Нужно убить Александра!
–Я понимаю это как никто иной, Коля.
–Потому нам нужен Дрентельн. Сейчас только Дрентельн.
–Но убийство в публичном доме. Коля. Это весьма некрасиво.
–Самое место для генерала. Пусть умрет в публичном доме. Да и какая разница где? Он нам мешает, Саша.
–Он будет убит. Коля…
***
Михайлов сразу взялся за дело. Большого количества людей привлекать для акта он не стал. Он изучил записку Клеточников и сжег бумагу. Память у Александра была хорошая.
Нужен исполнитель. Его стоило привлечь из группы союзников. Так советовал Клеточников. «Народная воля» должна дистанцироваться от этого акта.
Желающих будет много. Это Михайлов знал. После того как Кравчинский убил шефа жандармов Мезенцова, убрать его преемника захотят многие молодые революционеры.
Пришел Макар Терка. Александр вызвал его эстафетой.
–Важные новости? – спросил Тёрка.
–Важное задание. И выполнить его нужно быстро, Макар. Мне нужен исполнитель. Но не из наших.
–Исполнитель? Кого будем делать?
–Шефа жандармов.
–Дрентельна? Я готов!
–Нет, Макар. Не ты.
–Но мне доверили поручика Васнецова. Почему же Дрентельна стану делать не я? Не отдавайте эту честь никому кроме меня, Александр! Да и кто сработает лучше? Нужно стрелять?
–Да. Хотя кинжал не исключен. А это риск.
–И пусть.
–Макар! Ты не годишься для роли.
–Почему?
–Дрентельна без охраны можно застать в доме терпимости «Лотос». Там он бывает два раза в неделю. Посещает одну и туже девицу. Сам понимаешь, что наш человек должен расположиться рядом с комнатой Дрентельна.
–Так я это сделаю.
–Макар ты слишком прост. И тебя в те апартаменты не пустят. Это этаж для богатых и знатных клиентов, которые ценят конфиденциальность. Нам нужен некто, кто сойдет за человека из высшего общества. У тебя есть такой на примете?
–Есть. Но я разочарован тем, что мне не доверяют важных дел.
–Я доверяю тебе, Макар. И говорю про это только с тобой. Больше о покушении на Дрентельна пока никто не знает. Итак, кто твой человек?
–Лейтенант Петр Буцевич.
–Он не в «Народной воле»?
–Среди союзников. Совсем недавно 14 офицеров флота создали так называемый Морской кружок.
–Я слышал о нем. Но Морской кружок не часть нашей организации. Они имеют независимую программу. Они занимаются только пропагандой и чтением литературы на собраниях.
–Верно, говоришь! Пока Буцевич ничем кроме распространения нашей газеты не занимался. Но Буцевич рвется в бой. Парень отважный и решительный. Да и по виду чистый тебе князь. Желябов его хорошо знает. Если что, даст поручительство заодно со мной.
–Где служит?
–В Гвардейском флотском экипаже.
–Я должен с ним говорить. Как можно быстрее, – сказал Михайлов.
–Я сегодня же отправлюсь на набережную Екатерининского канала, где дислоцируется флотский экипаж. Буцевич наверняка там.
–Сделай это быстрее, Макар. Времени у нас не много. И главное, пока молчи про это дело.
–Молчать?
–Исполнительный Комитет ничего не знает. Акт будет свершен от имени организации «Народная расправа». Так нужно.
–Как скажешь, товарищ Александр…
***
Конспиративная квартира «Народной воли».
Андрей Желябов стал заниматься динамитом вместо арестованного Гройзмана. Он наладил поставки, помня о том в какой ситуации они оказались с Халтуриным. Теперь провала быть не должно. И совсем неважно, где они будут взрывать, на Каменном мосту или еще где-то. Взрывчатых припасов должно быть в достатке.
Эту квартиру организация сняла совсем недавно на имя Михаила Тригони. Желябов знал его давно и полностью доверял. Тригони было 27 лет. В организации он состоял с самого часа её основания, хотя в Исполнительный Комитет не входил. Был отличным агентом обеспечения.
–Я все разместил в подвале, – сказал Тригони.
–Никто не догадается?
–Нет. За это можешь не переживать. Я могу принять еще два раза по столько, Андрей.
–Другая партия будет в ином месте, Миша. Сам понимаешь, как все может повернуться.
–Я приготовил корпуса и взрыватели, Андрей. Это на случай если понадобиться делать бомбы для метальщиков.
–Пока нет. Никакой активности! Ты должен быть вне подозрений, Миша.
–А вот мне кажется, что меня пора использовать для настоящей работы, Андрей.
–Твоя работа самая настоящая. Ты обеспечиваешь организацию всем, что необходимо. Без таких, как ты, Миша, наша работа станет.
–Но слава достается не такими, как я, Андрей. О поступке Кравчинского до сих пор говорят в Европе. Его знают все. Он пишет статьи о революции. Как же! Это он нанес удар кинжалом шефу жандармов! Он, а не я. И ты говоришь мне о важности моей работы и о моей безопасности? Я пришел сюда не ради безопасности!
–Миша! Сейчас не время для нашего давнего спора. Мы дела не сделали. Что такое Мезенцов? Нам нужен только царь. Убить Александра – вон наша задача. А для этого нам нужен динамит.
–Не понимаю я Исполнительного Комитета, Андрей. Хоть что мне говори, а не понимаю! Зачем столько сложностей? Столько динамита и столько подготовки? Все можно сделать проще?
–Как же? – Желябов посмотрел на Тригони.
–Стрелять! Из револьвера!
–Это уже пытались сделать и не один раз. И где результат? А взрыв в Зимнем, хоть царь и выжил, напугал власти! Сильно напугал! Они нас бояться, а именно этого мы и хотели. Пусть император Александр дрожит за свою жизнь. Пусть мучается от страха и знает о том, что мы не остановимся. И чтобы у нас все получилось, мне самому приходиться заниматься подготовительной работой. Я создаю запас динамита. Хранить его нужно в нескольких местах. И ты смотритель одного из них.
–Я все понимаю, Андрей. Но многие из молодых членов организации рвутся в бой. Я такой не один.
–У нас есть дисциплина, Миша. Помни об этом. И тех, кто находится в твоей группе, держи в крепкой узде. Не хватало нам того, чтобы некто сорвал операцию своими необдуманными действиями.
***
Дом терпимости «Лотос».
Лейтенант Буцевич давно мечтал войти в боевую организацию, а не заниматься только пропагандой среди офицеров. Ограниченность Морского кружка давила его. Сам он попал в ряды революционеров благодаря полковнику Михаилу Ашенбренеру27.
Многие молодые офицеры восхищались поступком Ашенбренера двадцать лет назад после начала польского восстания. Тогда он был молодым поручиком и отказался принимать участие в подавлении восстания. Это стоило офицеру карьеры в Петербурге, и Ашенбренер отправился служить в далекий Ташкент, затем были Аккерман и Николаев. Именно в Николаеве он впервые и встретился с Буцевичем, тогда гардемарином, только готовящимся получить первый офицерский чин.
Ныне Буцевич был убеждённым революционером. Он рвался к настоящему делу в «Народной воле» и с восторгом принял предложение Терки.
–Вы ведь не шутите? – спрашивал лейтенант Терку. – Я получу возможность исполнить приговор?
–Стал бы я такими шутить. Я и сам бы его исполнил, но хода мне в те покои нет.
–Я смогу стрелять в шефа жандармов! – не мог поверить Буцевич. – Это настоящее дело.
–Но сейчас вы будете говорить с одним из лидеров «Народной воли». Окончательное решение принимает он. Я только рекомендовал вас в исполнители.
–Он не раскается, что доверил это дело мне.
***
Михайлов уже подготовил документ приговора Дрентельну. Оставалось отпечатать его и тогда можно приступать к исполнению. Если конечно личность исполнителя покажется ему надежной. Самого Буцевича он не знал и никогда его не видел.
Когда молодой лейтенант был ему представлен, то Михайлов пожалел, что согласился довериться Терке в выборе исполнителя. Да внешность у молодого человека была самая аристократическая. Но это был юноша совсем не закаленный борьбой. Разве такой сможет выстрелить в полуодетого человека в спальне у женщины? Нет.
–Лейтенант Буцевич.
–Дворник, – представился Михайлов, который позаботился об изменении внешности и встретил нового человека в парике и больших синих очках, что закрывали половину его лица.
–Дворник?
–Это имя, под которым вы меня будете знать, лейтенант. Итак, вы готовы исполнить приговор?
– Готов!
– Но вы не знаете всех обстоятельств дела, молодой человек.
– И вы мужчина не столь старый, сударь. Это видно, хоть и вы и пытаетесь скрыть лицо.
– Однако я старше вас, лейтенант. Вы так мало видели в этой жизни.
– Я предан делу. Макар может поручиться за меня.
– Не сомневаюсь в этом и не ставлю под сомнение ваши идеалы, лейтенант. Но дело в том, что исполнение акта должно быть проведено от имени организации «Народная расправа». Потому мне нужно несколько человек, которые якобы возродили это сообщество, распущенное после смерти Нечаева в крепости. Вы готовы на это?
– Готов.
– У вас есть товарищи, что подержат вас в этом?
– Есть. Но вы доверите исполнение приговора мне? Это так?
– Нужно посмотреть на людей, которых вы найдете. И для всех «Народная расправа» будет не фикцией, а реально существующей силой.
– Я все сделаю. И завтра люди будут. Куда прикажете их отвести?
– На вот эту конспиративную квартиру, лейтенант.
После ухода Буцевича, удивлённый Макар Терка спросил:
– Но вы сами просили все сделать быстрее. А что теперь? Дело затянется?
– Нам нужно чтобы жандармы поверили в существование «Народной расправы». И если честно мне этот молодой человек не понравился как исполнитель.
– Я могу поручиться за него!
– Макар! Вы видели его лицо? Это мальчик. А для дела нужен муж…
***
На следующий день Михайлов увидел того, кому можно доверить дело. Буцевич привел двоих офицеров, и среди них был отставной штабс-капитан Мирский. Его совсем недавно исключили из полка, по решению офицерского суда чести за высказывания о власти в России.
Это был взрослый мужчина лет 35 с аристократической внешностью. Лицо его сразу рассказало Михайлову, какие страсти сжигали этого человека изнутри. Александр повидал таких на своем веку.
– Вы штабс-капитан Мирский?
– Так точно. Но ныне я в отставке.
– Я много слышал про вас, сударь. Вы высказались против самодержавной формы правления и вас выставили из полка. Якобы за поступок неприемлемый для чести русского офицера.
Мирский ответил:
– Больше того, я высказался на суде чести моего полка, и сказал им кое-что о том понятии, которое они называют «честь офицера». После чего мне принесли вызов на поединок. Но я не счел нужным его принять. Ныне я готов доказать, свою смелость в настоящем деле, а не в пустом поединке. Что за мужество убить человека, который ничего тебе не сделал, кроме как не согласился с твоим мнением по поводу отвлеченного понятия? А вот застрелить шефа жандармов – это поступок. Но мне сказали, что вы доверили это дело моему товарищу Буцевичу.
– Нет. Исполнителем станете вы, штабс-капитан. А вы, молодой человек, – Михайлов обратился к Буцевичу, – не хмурьтесь и не спорьте! Это приказ! Дело для вас еще найдется. Вы молоды и успеете проявить себя в революции!
***
Мирский вошел в дом терпимости в назначенное время. Слуга принял плащ и фуражку. Хозяйка встретила его и сразу оценила клиента. У такого денег много и он был готов не скупиться.
– Рады видеть вас в гостях, сударь. Надеюсь, что наши девушки постараются, чтобы вы не забыли дорогу в наш дом.
– Я слышал о мадемуазель Зизи.
– О да, сударь. Зизи сейчас свободна. И вы можете подняться к ней.
Мирский вытащил две банкноты по сто рублей и подал хозяйке.
– Велите принести фруктов и шампанского в комнату. И подготовьте мадемуазель. Сегодня у неё будет серьёзный клиент.
– Как прикажете, сударь.
Мирский знал о том, что комната Зизи рядом с апартаментами девицы Жасмин, которую постоянно навещает генерал Дрентельн.
Зизи была подготовлена мадам к тому, что гость потребует необычного. Но она повидала здесь всяких мужчин. Среди её клиентов были и уставшие от старых жен тайные советники, и представители старинных княжеских фамилий, и богатые промышленники, жаждавшие новых удовольствий.
Однако все оказалось совсем не так. Девушка была удивлена тем, что гость практически не обращал на неё внимания.
– Вас интересует моя комната, сударь? – спросила Зизи.
– И комната тоже.
Он приказал ей лечь в кровать и сам налил вина в бокал. Причем наполнил он лишь один.
– Пей!
– А вы?
– Пей! – повторил приказ офицер.
Она сделала глоток.
– Весь бокал! – приказал мужчина. – До дна. Или вы девицы не умеете пить шампанское? Да еще такое дорогое.
Зизи выпила до дна.
– Я готова исполнить многие желания, – произнесла она, ставя бокал на столик.
– Нынче у тебя будет счастливый день, Зизи.
– Готова согласиться. Вы мужчина хоть куда. Такого бы я и бесплатно обслужила. Не часто встретишь ныне такую стать.
– Сейчас ты уснешь, Зизи.
– Усну? – не поняла девушка. – Что вы хотите сказать?
– Тебе беспокоиться не о чем, Зизи. С тобой ничего не случится. Не думай обо мне плохо. Я пришел сюда не за плотскими утехами.
– А зачем?
– Кто в соседней комнате? – спросил Мирский.
– В соседней? Там Жасмин. Но неужели она лучше меня?
– Нет. Хотя в жизни своей я этой Жасмин не видал. Да и нет мне дела до неё. Мне нужен тот человек, который придет к ней в гости.
– К ней ходит один генерал, – Зизи зевнула. – Важный такой. Хотя он без мундира появляется в этом доме. Но по его виду сразу заметно.
– Вот и мне пришла охота повидать этого важного господина.
– Но он… он приходит в последнее время не один.
Мирского это удивило. Михайлов сказал, что генерал будет в доме терпимости без охраны.
– А кто же ходит к девушке с сопровождением?
– Ранее он всегда был один…Но вот нынче…, – Зизи снова зевнула. – Нынче он стал ходить с охраной. С чего ему с ней ходить…
Голова девушки откинулась на подушки, и она уснула. Снотворное подействовало быстро. Как и говорил Михайлов.
Мирский вытащил револьвер и проверил его…
***
Дрентельн явился вовремя. Он был точен, и по нему можно было проверять часы. На этот раз охраны с ним не было. Или Зизи обшибалась, или сопровождающее ждали начальника на улице.
