Владимир Анатольевич Паршин
Поиски корней русов
Особого внимания требует документ с названием Патмосская рукопись (Patmos. 266) начала X в. Он не описывает событий похода 860 года, но имеет отношение к его завершению. В нем указан и день спасения города от сарацинов и Руси, 25 июня, который согласуется с датой нападения 18 июня 860 г. Первым начал изучение этого документа А.А. Дмитриевский [12], в переводе которого имеем: “И нашествие сарацин и руси (?) и лития во Влахернах”. У формы ‛Ρουν (?) в греческом тексте стоит вопросительный знак, но пояснений нет, кроме сообщения о наличии ошибок в тексте по вине “безграмотного писца”. Этому документу особое внимание уделил К.К. Акентьев в [2]. Он также отмечает, что форма ‛Ρουν могла появиться в результате описки переписчика XIII в. А в реальности это мог быть искаженный этникон Ῥοῦς (ῥοῦς – поток, течение). К.К. Акентьев пишет: “древнейший список Типика Великой церкви, Patmos. 266 начала X в., зафиксировал иную огласовку этого этнонима, Ῥοῦς, вполне соответствующую этнониму «роусь» в славянской (hecm), арабской (ar-Rūs) и латинской (Ruzzi/ Rusci/ Rusi, etc.) традициях, но в Византии распространившуюся лишь в X-XI веках. … форма ‛Ρουν в синаксаре ни при каких обстоятельствах не могла быть получена из формы Ῥῶς, употребленной в Окружном послании Фотия 867 г. … Вместе с тем возможность одновременного употребления форм Ῥῶς и Ῥοῦς, в послании и синаксаре, подтверждается сообщением Продолжателя Феофана о нападении руси в 941 г., где этникон Ῥῶς сочетается с производным от Ῥοῦς прилагательным Ῥouσίkoς в обозначении «русских судов» ( Ῥouσίkoς), которым противостоит «ромейское войско». … Следовательно, Cod. Patmos. 266 неопровержимо свидетельствует об употреблении этнонима Ῥοῦς в Константинополе вскоре после 860 г., одновременно с употреблением этнонима Ruzzi в качестве транслитерации славянского самоназвания его носителей в пограничной зоне германо-славянских контактов.[35]” В этой же работе имеем подтверждение выше приведенного соображения относительно дипломатии: “Cod. Patmos. 266 сохранил в свою очередь важнейшее свидетельство, перебрасывающее мост от гомилий и Окружного послания Фотия к этому сообщению Жития св. Константина и тем самым подтверждающее связь его хазарской миссии с нападением руси.” В заключение К.К. Акентьев пишет: “Cod. Patmos. 266 свидетельствует об употреблении этнонима Ῥοῦς в его протографе, вышедшем из патриаршего скриптория в 877-886 гг., по свежим следам событий 860 г.”
Таким образом, впервые русы появляются в истории в виде этникона Ῥοῦς, форма которого не происходит от формы Ῥῶς.
Какие выводы можно сделать? Квалифицируя нападение 860 года как лавину, стремительный поток, Фотий применил термин Ῥοῦς, который нашел отражение в Патмосской рукописи (Patmos. 266) и закрепился как этноним за народом. Т.е. оба этнонима Ῥῶς и Ῥοῦς вышли из греческой “кухни” (Окружное послание и синаксарь). Если форма Ῥῶς давала Рос, то Ῥοῦς давала Рус и производные типа Ruzzi – Rusci – Rusi. И еще одно примечание: дословное чтение греческого Ῥοῦς позволяет получить ту самую третью форму – роус, которая фигурирует в Русской Правде в XI веке [45]. Но греки все равно и дальше будут именовать русов росами.
Возможные локации росов-русов в
IX
в.
Чтобы понять, откуда пришли нападавшие, надо посмотреть на северную часть (“народ с севера” Фотия) относительно Константинополя. В тот исторический период на территории от Дуная до Днестра проживали болгары и славяне, от Днестра до Днепра по Г. Атанасову [71] (со ссылкой на И. Божилова [72]), : ” … установилась “демилитаризированная” зона между Болгарией и Хазарией, ничья земля, в которой до сих пор не открыто ни одного стационарного поселения от VII до XI в.” Территорию от Дуная до Днепра, включая и Тавриду, контролировали венгры (свидетельство встречи св. Константина с ними). От Днепра до Северского Донца и по нижнему Дону болгары и аланы (салтово-маяцкая культура). По Дону выше (среднее и верхнее течение), согласно [64], “неизвестные летописцу донские славяне”. Племенная принадлежность “донских славян” до сих пор неизвестна. “Донские славяне” неизвестны хроникам и выделяются лишь по археологическим свидетельствам- находкам особой археологической культуры – боршевской [60]. В археологии соединили роменскую и боршевскую культуры в единую – роменско-боршевскую, но между ними существуют отличия. Во-первых, в домостроительстве – полуземлянки боршевцев отапливались печами-каменками или печами, сделанными из камней и глины. Во-вторых, в погребальном обряде – часть боршевских курганов имеет более сложное устройство: внутри располагались деревянные погребальные камеры-домовины, вокруг которых устанавливались кольцевые оградки из деревянных столбиков. Обычай сооружать курганы с погребальными камерами-домовинами был привнесен на средний Дон в IX в. Поселения на Дону в значительной массе были покинуты на рубеже X-XI в. Миграция, очевидно, была обусловлена участившимися набегами кочевых племен. Эту культуру (бассейн Верхнего и Среднего Дона) некоторые археологи пытались связывать с вятичами, однако летописные вятичи располагались севернее. Отношение “донских славян” к вятичам и северянам до сих пор остаётся неясным.
Полагаю, что “неизвестные донские славяне” представляют собой народ – русы. Хазарский каганат представлял собой федерацию без жесткой централизованно власти. Согласно К. Цукерману [61]: “Росы, однако, не ходили степью, расстилавшейся по правому берегу Дона. В занимающую нас эпоху они передвигались по рекам”. По Дону русы могли спуститься к Меотиде, пройти вдоль ее северного побережья, через Сиваш и канал, который соединял Сиваш с Каркинитским заливом, выйти в Чёрное море. Этим каналом Таврида отделялась от материка. Об этом канале упоминали Геродот (История. Кн. IV, 3) и Константин VII (трактат “Об управлении империей”). Канал выполнял не только судоходную роль, но был оборонительным сооружением, на что указывает факт: землю при строительстве не выбрасывали по краям канала, а специально наносили строго на один берег. В настоящее время длина рва и вала оставляет 8475 м, глубина – 10 м, высота вала также 10 м, соответственно высота от дна рва составляет 20 м. Ширина рва равна 40-45 м. Далее русы шли по направлению основного поверхностного течения Черного моря – к проливу Босфор Фракийский.
Именно такой путь был удобен с т. зр. скрытности похода. Несколько слов о скрытности морского похода. Армаду в 200 судов не скрыть никами средствами того времени. Один вариант – движение там, где нет греческих информаторов. Даже если пользоваться участком моря, образованным встречными течениями “очков Книповича”, то все равно от Синопа надо было идти вдоль побережья (против поверхностного течения). Уже на этом удалении скорость и скрытность потеряны. Единственный вариант движения был в тот год вдоль западного побережья. Граница Византии по побережью тогда начиналась от Бургаса. От него до пролива вдвое короче, чем от Синопа. Такой вариант позволял подойти к проливу Босфор Фракийский более скрытно. Но пройти пролив скрытно было невозможно. Об этом свидетельствует и патриарх Фотий, который говорит: “коварный набег варваров не дал молве времени сообщить о нем, чтобы были обдуманы какие-нибудь меры безопасности, но сама явь бежала вместе с вестью”. Т.е. сообщение о грозящем нападении пришло практически одновременно с нападавшими, что не дало времени для подготовки защиты. На западном побережье Болгария исключалась из информаторов, т.к. в тот период (860 г.) прервала отношения с Византией и установила союзные отношения с Людовиком Немецким: болгарское войско было отправлено на помощь Людовику против его сыновей и их союзника – великоморавского князя Ростислава. Оставались лишь порты от Бургаса до пролива. Но и там, видимо, наблюдательная служба была поставлена плохо.
Была ли у русов причина для нападения на Константинополь? На первый взгляд, вроде бы нет. Инженерами Византии в 840 г. была построена для хазар крепость Саркел на нижнем Дону. Это строительство было вызвано обострением отношений между хазарами и венграми. Но вот Таврида все время оставалась точкой напряженности в отношениях. В 841 г. организована фема Херсон со стратигом во главе. Но у стратига не было реальных возможностей закрепить византийское присутствие на полуострове военными средствами – была всего лишь пограничная стража. Существование фемы в таком виде не давало возможности доминировать в условиях активности в регионе венгров и хазар. Враждебные хазаро-венгерские отношения и сложная обстановка в Таврике не способствовали сохранению стабильного сотрудничества империи и каганата. «По мнению К. Цукермана, в 50-х гг. территория, принадлежавшая империи, ограничивалась только Херсонесом и его ближайшей округой. В результате фема Климатов была переименована в фему Херсон» [33]. Вполне возможно, что в тот период хазарами и русами совместно было спланировано нападение на Константинополь. У всех империй во все времена не было вечных друзей; вечными были только имперские интересы. Цель – отвлечь внимание византийской империи от Тавриды и переключить на появление нового “игрока” на политическом поле. Именно у хазар могли быть все необходимые сведения о состоянии империи на тот момент. Как выразился В.Я. Петрухин [39]: “вторжение руси в самый центр византийского мира означало ее легитимизацию как для византийского патриарха, так и для русского летописца”. Как итог, это вызвало миссию св. Константина, маршрут которой после Херсона обозначен так [14]: и далее, «сев на корабль, направился в Хазарию к Меотскому озеру и к Каспийским воротам Кавказских гор».
Такова, на мой взгляд, причина нападения русов на Константинополь. Русы, здесь и позже, выступают как наемники хазар. По Дону можно было дойти до переволоки и выйти в Волгу. Другой путь с Дона в Каспий был по Кумо-Манычской впадине (Западный и Восточный Маныч, плюс по реке Кума). Но в обоих вариантах – через территорию хазарского каганата, а значит по согласованию с ними.
Упоминание русов у арабских авторов содержится у ибн Хордадбеха (820–912 гг.) в «Книга путей и царств» и у ибн Исфендийара в «История Табаристана». Хордадбех упоминает два маршрута движения купцов-русов. Первый шёл к «Румийскому морю», во владения Византии. Второй маршрут вёл по «реке славян» в стоявший в низовьях Волги город Хамлидж и далее в Каспийское море, где русы высаживались со своими товарами «на любом берегу», а иногда доходили оттуда до самого Багдада. Оба маршрута вписываются в движение с Дона. Исфендийар сообщает о нападении русов на город Абаскун (Абесгун) на Каспии в интервале 864-883 гг. К сообщению Исфендийара есть комментарий. И.Г. Коноваловой [28]: горцы Табаристана – дейлемиты в 867 году “отпали от халифата и в 872 г. завоевали крупные торговые города Гурган, Казвин и Рей” – важные перевалочные (опорные) пункты на торговом пути, связывавшем Ближний Восток и Закавказье с Хазарией и Восточной Европой. Вероятнее всего, русы выступили для защиты торговых интересов (как Византии\Хазарии, так и арабов).
Долгое время идет дискуссия о локации росов и русов в IX столетии. Одни исследователи видят локацию русов на Дунае в границах Болгарии. Основанием для этого им служит «Список русских городов дальних и ближних». Список составлен митрополитом Киприаном в период борьбы за митрополию Москвы – четкая целенаправленность списка. Как пишет Е.П. Наумов [37]: “Список остался неосуществленным проектом и свидетельством немалых притязаний Киприана”. Следует отметить позднюю датировку этого списка – XIV век. Некоторые авторы пишут о флоте русов на Дунае. По всей видимости, авторы приняли “красную” эскадру в 773 г. в составе византийского флота Константина Копронима за русский флот на Дунае. Увы. Патриарх Фотий также указывает на значительную отдаленность локации нападавших: “нападали оттуда, откуда [мы] отделены столькими землями и племенными владениями, судоходными реками и морями без пристаней”. Это не Дунай, который рядом. К тому же какая-никакая база имперского флота в Исакче позволяла раньше информировать о выходе 200 судов. Поэтому дунайская локация отпадает.
Другие исследователи склоняются к тому, что росы нападали из Днестровского региона. Основанием для этого служит легендарное название пролива, через который Днестровский лиман соединяется с Черным морем – Цареградское гирло. Это узкий судоходный искусственно-углубленный пролив. Относительно его глубины до углубительных работ есть информация у А.Ж. де Лафитт-Клаве и И.В. Сапожникова [30; 50]: “Река [лиман] по ту сторону [от] моря имеет 10 футов глубины, однако же суда туда не ходят по причине подводных камней, делающих проход затруднительным”. [10 футов = 3 м]. В «Записке топографической о берегах Черного моря» А.Ж. де Лафитт-Клаве также содержится: “Суда, имеющие осадку более 7-8 футов [2,1-2,4 м], не могут подняться по [этому озеру или лиману] до Аккермана и встают на якорь в море. … Некоторые суда стоят на якорях в море между двумя проходами, но там они являются бездомными [беззащитными].” Аккерман – совр. Белгород-Днестровский. В византийский период его названия – Аспро́кастрон (Ἀσπρόκαστρον) и Maurokastron. Изложенное о лимане означает, что у Цареградского гирла со стороны моря стояли на якорях морские суда в ожидании перегрузки. А ведь портовая точка была торговым центром. Значит здесь пройти незаметно 200 судам через гирло шириной не более 300 м было слишком проблематично. Его даже не требовалось специально перекрывать – со стороны моря была условная блокада стоящих морских судов. Ведь именно путь Висла-Днестр считается первым путем “из варяг в греки”. Значит и отсюда весть об армаде в 200 судов могла поступить в более ранние сроки (с теми же торговыми греческими судами). Отклоняется.
Ряд исследователей считают, что набег был с низовий Днепра. Основанием для этого считают слова, зафиксированные в византийских летописях о посольстве «росов, живущих у Северного Тавра». Северный Тавр – это Крымские горы. Согласно тексту, росы должны быть локализованы либо вдоль южного побережья, либо уже за горами – в северной части полуострова, включая низовья Днепра, а возможно, и восточнее – в Приазовье. Южное побережье отпадает, т.к. все портовые города этого побережья (за исключение бухты Сюмболон-Балаклава) были греческими. Сконцентрировать в бухте незаметно для Херсонеса Таврического 200 судов – сомнительно. Относительно севера Тавриды и низовий Днепра, включая Кинбурнский п-ов и Тендровскую косу можно отметить, что не найдено ни одного клада (ни монетного, ни вещевого) в интервале VIII-X веков. И это после слов Фотия о народе – “взошедший на вершину блеска и богатства”! Такая ситуация с кладами подвергает сомнению возможность локации здесь росов.
Отдельно надо отметить влияние венгров. Согласно М.К. Юрасову [68]: “Поскольку венгры, по свидетельству Ибн Русты, продавали захваченных в плен славян на невольничьих рынках Крыма (Шушарин, 1997, c. 106), где в рассматриваемое время сохранялись владения «империи ромеев», венгры и кавары должны были всячески препятствовать набегам своих северных соседей на Византию.”
Таким образом, днепровская локация в силу указанных причин также не вызывает доверия.
Дельта Кубани, как и других рек Причерноморья, во времени изменялась. О.Н. Трубачев [59] писал, что “страна древних русов располагалась в кубанских плавнях … Река Кубань до XIX века ещё впадала одним рукавом в Чёрное море, позднее сменив этот рукав на азовское русло”. Изменение русел рукавов Кубани подтверждает исследователь Черного и Азовского морей М.В. Агбунов [1]: “Современный Кизилташский лиман представляет собой затопленное устье одного из рукавов Кубани, когда-то впадавшего в Черное море.” Тогда при выходе в море, 200 судов должны были пройти против основного поверхностного течения мимо греческих портов западного и южного побережья, а значит весть о возможном нападении могла добраться до Константинополя (как минимум, до Фароса) значительно раньше.
Очевидно, что остается реальным только вариант, описанный в части “неизвестных донских славян”. Подтверждением донской локации может служить поход русов на Каспий. Сам факт прохода через территорию каганата говорит о том, что эти русы – в контакте с хазарами, действуют, как минимум, с молчаливого одобрения и в интересах экономики хазар.
Таковы упоминания хроник о росах и русах до конца IX века. Ни в одной европейской хронике IX в. не говорится о какой-либо европейской территории, называемой русская или росская. Важно, что нападение на Византию в 860 г. было совершено не малоазийскими росами, а донскими русами.