Владимир Николаевич Положенцев
Дама с красной лилией
–Вы состояли в официальном браке или жили гражданским?
Я даже прижал уши, боясь реакции Коли – мол, чего лезешь. Но Мигрень и теперь промолчал, мне показалось, что он даже одобрил мой вопрос.
–В законном, конечно, – ответила Полина Петровна. – Уже как…э-э, десять лет женаты.
–Кто он по профессии, чем занимается? – Я почувствовал карт-бланш и продолжил «допрос».
–Ну…Юлик…Извините, Юлий Самуилович занимается гравировкой. Работает гравером в супермаркете, знаете, будочки там такие стоят. Подрабатывает еще на кладбище, делает надписи на памятниках. А что? – Дама обвела всех по очереди, в том числе и меня укоризненным взглядом, хотя никто не выразил ни удивления, ни пренебрежения. – Дело очень прибыльное. И вообще, каждый зарабатывает как может.
–И когда вы видели своего благоверного в последний раз? – поинтересовалась сестра Коли.
–Позавчера утром. Поели вместе овсяной кашки, французских круассанов…
–А реликвию когда проверяли?
–Да в том-то и дело. Как только Юлик ушел на работу, я не знаю почему, открыла тайничок, где всегда лежал перстень и оказалось, что его там нет. Я стала звонить мужу, чтобы узнать, может он куда его положил. Но Юлик не отвечал. А вечером не вернулся домой.
Морозкина достала из черной сумочки большой шелковый платок, сначала в него высморкалась, потом протерла им взмокший лоб.
–День прождала, – продолжила она. – Ночь не спала. Совершенно. Обзвонила все больницы и морги. А утром уж к вам прибежала.
–После парикмахерской, – уколол Коля.
–Салона красоты, – уточнила Морозкина. -Ну… Женщине всегда хочется хорошо выглядеть. Найдите его.
–Кого? Мужа или перстень? – пошутила Людочка.
Но Полина Петровна шутку не восприняла и не оценила, серьезно ответила:
–Перстень, конечно. А лучше обоих. Хочу взглянуть в глаза этому негодяю.
Она расстегнула сумку, выложила на стол пачку купюр по пять тысяч:
–Вот, я ничего не пожалею, чтобы вернуть семейную реликвию…Иначе…Иначе предки мне не простят.
Снова всплакнув, Полина Петровна протянула секретарше пустую чашку. Та долила в нее остатки заварки и полуостывшего кипятка.
–Уберите, – строго сказал Коля, кивнув на банкноты. – Я принимаю деньги только после завершения расследования.
Вот поэтому у тебя даже на нормальные стулья средств нет, подумал я, и ютишься ты в собачьей норе. Но Мигрень тут же меня удивил. Дама уже протянула руку к пачке, чтобы убрать ее обратно в сумку, как Коля ее опередил. Ловким движением пальцев отмерил с четверть розовых купюр, остальные пододвинул Морозкиной.
–На транспортные расходы и предварительные оперативные действия, – пояснил он.
Полина Петровна кивнула, поднялась. Коля сказал, что вечером должен заглянуть к ней на квартиру, осмотреть «место происшествия». Дама продиктовала свой домашний адрес, допила остатки чая и, тяжело вздыхая, словно перетрудившаяся лошадь, удалилась.
Золотая рыбка
-Будешь присутствовать при…осмотре? – спросил меня Коля, когда дама с лилией ушла.
Я, конечно, очень хотел, но на вторую половину дня был назначен дистанционный семинар по античной истории. Вела его профессор Кучковская Елизавета Павловна и она очень нетерпимо относилась к прогульщикам. Писала на них докладные в деканат. А там расправа была короткой… Студенты боялись ее как огня и между собой называли «ведьмой» или «нежитью». Одевалась она во все черное, а в ее желтом, сухом лице с загнутым носом, действительно было что-то ведьмино. Однажды, студент Куликов, чтобы не испытывать длительный мандраж, решил первым пойти сдавать ей экзамен. Зашел в аудиторию плотно зашторенную черными, тяжелыми шторами – Кучковская к тому же не выносила солнечный свет – и не увидев ее в темноте, так как историчка сидела в углу, в сердцах воскликнул: «И где эта чертова нежить?!» Елизавета Павловна выползла из темноты и спокойно так сказала: «Я здесь, молодой человек. Может, я и нежить, но вам здесь больше не жить…» Вот такой каламбур получился. Но самое удивительное то, что студенту она разрешила сдавать экзамен. Он со страху лепетал бог знает что, но получил в результате «отлично». Это при том, что когда ее не удовлетворяли ответы, она могла спокойно выкинуть зачетку в окно или воскликнуть: «Господа, на факультете завелся идиот!»
Словом, «прогуливать» Кучковскую мне не хотелось, поэтому я сказал Мигреню, что к сожалению вечером у меня важный семинар.
Он хмыкнул и пожал плечами:
–Дело ваше, сударь. Но учтите, зачет пересдать можно, а дважды увидеть мою ювелирную работу в одном и том же месте нельзя.
Я в душе ухмыльнулся: ну надо же какое самомнение. Конечно, Слава именно так и описывал его следственную деятельность, как ювелирную. Но я же сам журналист и знаю, что даже в документальном произведении правды ( или истины, как кому нравится) не больше трети, остальное субъективный вымысел автора. Проще говоря, не соврешь, красиво не расскажешь.
Тем не менее, Коля назвал мне адрес Морозкиной и время – 17.00.
Какова же была моя радость, когда добравшись до своего домашнего компьютера, я получил сообщение, что по техническим причинам семинар по истории античности переносится на завтра.
Запихнув в рот несколько бутербродов с сухим хлебом и заветренной колбасой, я сел на метро и в половине пятого был на Соколе. Как я и ожидал, «дама с лилией» проживала в «генеральском доме» сталинской постройки. Он располагался чуть в стороне от Ленинградского шоссе и имел уютный зеленый дворик. Несмотря на осень, было тепло, светило мягкое закатное солнце. В песочнице напротив третьего, нужного мне подъезда, играли дети. Их мамаши в сторонке курили и, судя по их лицам, обменивались сплетнями.
Без пяти минут пять во двор въехало такси с высоким ирокезом. Из него вылез Мигрень, помог выбраться из «рено» своей сестре. И зачем он ее прихватил? – удивился я. Летопись что ль будет вести его «ювелирной работы»? Ну да, секретарь.
Я резко поднялся с лавочки, подошел к Коле, не зная что сказать. Он окинул меня своим тягучим, липким взглядом и, кажется, ничуть не удивился.
–Ну чего встал? – Коля по-свойски подпихнул меня локтем. – Идем, Полина Петровна заждалась.
Пятикомнатная квартира Морозкиной походила на дворец или филиал музея изобразительных искусств. По стенам гостиной, куда пригласила Полина Петровна, висели картины различных современных и «прошлых», классических мастеров. Видно, «Юлик» неплохо на «кладбИщах» зарабатывал. Даже очень неплохо. По углам стояли бронзовые и гипсовые статуэтки греческих богов и богинь. Вот, кажется, Гефест, бог огня, а это Артемида, дочь Зевса, покровительница охотников. Уроки Кучковской не прошли для меня даром. На зеркальном столе из светлого дерева, возвышалась, расписанная птицами и зверушками, фарфоровая ваза. Из нее торчали кончики красных, искусственных, лилий, как я понял, любимых цветов Полины Петровны. У широкого, ромбовидного окна стоял огромный аквариум, в котором плавали экзотические рыбки.
Морозкина подошла к одной из картин, протянула к ней руку и тоном профессионального экскурсовода, начала рассказывать:
– «Осенние листья», одна из наиболее известных работ английского художника-прерафаэлита Джона Эверетта Милле. Написана в 1856 году, выставлялась в Лондонской академии художеств.
– А как же тогда…, – раскрыл я от удивления рот, но она поспешила меня перебить:
–Копия, разумеется, но уникальная. Ее сделал сам Милле. А это подлинная работа Кристиана Рихтера, – она указала на портрет какого-то усатого дядьки с непонятным чертежом в руках… – Рихтер служил придворным живописцем при дворе герцогов Саксен-Веймарских. Картина была вывезена из Германии после…ну вы понимаете.
–Понимаем, – сказал Мигрень. – Ему явно было не до живописи. Он водил носом, словно тот самый Тоби, пытавшийся найти спрятанную вещь. Подошел к одному углу гостиной, потом к другому. Попросил показать остальные комнаты. Они представляли собой две спальни, рабочий кабинет Юлия Самуиловича и комнату, где хранились коробки из под бытовой техники, швабры, пылесосы, обогреватели. У передней стены стоял небольшой диван, обитый серым плюшем.
–У вас есть домработница? – поинтересовался Коля.
–Была несколько лет назад. Но я ее уволила. Представляете, однажды в наше отсутствие, привела сюда мужика. Я застала их случайно, в этой…кладовке, вернувшись раньше времени с массажа колен. Артрит, знаете ли.
Морозкина приподняла платье и оголила коленку в складках жира. Еще бы, подумал я, такой вес носить, никакой массаж не поможет.
–Ах, да, – встрепенулась Полина Петровна, – вам ведь нужно показать тайничок, где хранился перстень.
–Не надо! – крикнул Коля, напугав не только хозяйку, но и меня. – Я сам. Я всё найду сам.
–Как угодно, – пожала плечами Морозкина.
Мигрень взглянул на меня и я понял, что он хочет продемонстрировать именно мне свой «ювелирный талант» сыщика. Ноздри его носа то расширялись, то сужались, глаза превратились в щелочки и прощупывали «местность», словно рентгеном. Он шаг за шагом двигался по комнатам и не найдя для себя ничего интересного, как мне показалось, в спальнях и кабинете «Юлика», вернулся в гостиную. Остановился возле аквариума. Он был разделен на две ровные половины. В одной, среди декоративных кораллов, плавали разноцветные рыбки с пестрыми хвостами и плавниками, в другой за остроконечной, перламутровой раковиной пряталась золотая рыбка.
Полина Петровна вновь взяла на себя роль экскурсовода.
–Правая сторона – Юлика. Он любит амазонских обитателей и редких представителей подводного мира. Это Китайский городовой, вон тот, что притаился на дне – жемчужный скатик. А огненный красавиц ни кто иной, как Красный дракон – Арована. Самые редкие экземпляры могут стоить до ста тысяч долларов.
–Сколько? – воскликнула сестра Коли, которая все это время рассматривала напольные скульптуры богов. Особенно ей приглянулась Артемида с козленком. Видно, она мечтала видеть себя именно такой изящной богиней.
–Но Юлику повезло, он купил дракончика всего за 150 тысяч рублей.
–Да, действительно повезло, – ухмыльнулась Людочка. – А почему во второй половине аквариума всего одна рыбка?
–Это Оранда из семейства золотых рыбок, – с гордостью ответила Полина Петровна. – Она очень любит свой домик – раковину. Этот моллюск зовется Ветвистый цикореус или мурекс. Оранда – мой талисман. Она отличается от остальных золотых рыбок наростом – шапочкой на голове. Видите? Ее еще называют Красной шапочкой. Какая приятная мордашка. А какой шикарный хвост, словно из огненных перьев.
Я с удивлением отметил, что Полина Петровна очень похожа на эту Оранду. Ну да, каждый любит то, что сродни ему.
