Владимир Николаевич Положенцев
Дама с красной лилией
Полина Петровна театрально зааплодировала, роняя пепел на дорогой ковер.
Коля так же театрально поклонился. Обернулся на «кладбищенскую парочку».
– А вас, господа, придется расстрелять, – серьезно сказал он.
–Не надо, – взмолился Славик, будто воспринял слова Мигреня всерьез. – Это все он, Юлик, придумал. Говорил, уедем в Швецию или Норвегию и там королями, то есть великими князьями заживем. Слаб я морально оказался, каюсь. Отпустите, лучше я буду и дальше могилы копать.
–Гад, – Гравер лягнул могильщика. – Не верьте ему, падальщику, он это меня надоумил. Отпустите, господин…товарищ следователь, лучше я буду и дальше в магазине работать.
–Ты уже себе могилу вырыл, Славик. – Мигрень потрепал Шустикова по упругой шевелюре, явно завидуя ее пышности. – Ну а для вас, Юлий Самулович, гастроном закрылся на длительный перерыв.
–А я? – Полина Петровна вскинула свои густо накрашенные брови. – Что со мной?
–Верный вопрос задали, госпожа Морозкина. Вот если бы вы обратились в официальные следственные органы с ложным заявлением…
–Что я дура, что ли!
–Не дура, согласен. И тем не менее, судьбу вашей троицы будет решать Следственный комитет, в который я обязан сообщить об этом… – Коля замялся, подбирая нужное слово. Наконец, нашел его: – Инциденте.
–Инциденте, – повторил Славик. Слово явно было для него не знакомым. – А, может, обойдемся без Следственного комитета?
–Да, – поддержала любовника Морозкина. – Может, обойдемся?
–А если вы, прохиндеи, снова что-нибудь учудите с бесценной реликвией? – Мигрень покрутил перед носом перстень-печатку. Ухмыльнулся.
–Нет! – хором ответили трое «прохиндеев».
Коля пожевал губами:
–Ладно, я же «добрый Тоби». Мое сыскное бюро нуждается в некоторой, как бы это сказать, реконструкции…
–Понял! – крикнул Юлик.
–Приложим, так сказать, все усилия, – заверил Славик.
–Да, постараемся, – кивнула со вздохом Полина Петровна.
–С вами свяжется мой секретарь, – Мигрень кивнул на сестру, стоявшую рядом подбоченившись. – С ней и обсудите детали реконструкции. Да, я готов вам вернуть те средства, что взял у вас на…технические расходы.
–Нет! – крикнула Морозкина, будто ее укусила змея. – Не надо!
–Не надо, так не надо, – ответила Людочка и «поплыла» к выходу, предварительно аккуратно сложив в сумку, завернутые в пергамент «вещдоки».
Признаться, я был огорчен. Как это Коля спустил это дело на тормозах, да еще открыто потребовал взятку? Ну не деньгами, услугой, но это же тоже взятка!
Когда мы выходили из подъезда генеральского дома, Мигрень подтолкнул меня локтем:
–Ну что надулся, как мышь на арбуз?
Я собрался вылить ему всю горечь из души:
–Я не понимаю, Николай Карлович…
–А чего там понимать? – Мигрень набрал полные легкие свежего вечернего воздуха, с шумом и удовольствием его выпустил через нос. – Эх, хорошо, люблю осень. Перстень-то липовый.
–Как так?! – Я остановился, словно меня прибили гвоздями.
–Ну, не совсем липовый. Точнее, платининовый – это сплав серебра и платины. Он дает молочные отливы, нежели чистое серебро. Ну и по весу тяжелее. Понятно?
–Нет.
–Вот ведь…Платину привезли в Европу конкистадоры в середине 16 века, а в России ее обнаружили на Урале только в начале 19 века. Теперь ясно?
–Да нет же! – Я в нетерпении топнул ногой. – Вы можете толком все объяснить?
–Ишь, растопался. Возможно, один из Скоробоевых в свое время сделал копию с настоящей печатки Рюрика. Это мог быть прадед Полины Петровны. Ну тот, что убил комиссара. Мол, если снова когда придут с обыском, всучить экспроприаторам копию. Сам же Сафрон Ильич или надеялся на падение советской власти, или собирался сбежать из Совроссии. Может, «отлил липу» ( я заметил, что «отлить липу» одно из любимых выражений Коли) кто-то из тех Скоробоевых, что еще до революции уехал заграницу, а копию подложил в семейную коллекцию, чтобы родственники не догадались о его мошенничестве. А сам печатку в карман и ходу. Словом, где теперь настоящий перстень Рюрика, неизвестно. Если он вообще существовал. Ну, а если все же существовал, не исключаю, что он хранится в частной коллекции у какого-нибудь потомка русского эмигранта где нибудь в Нью-Йорке, Буэнос- Айресе или Монтевидео. В Уругвае полно наших.
–А Морозкина и ее дед были уверены, что перстень настоящий.
–Ну, конечно. Сладкое неведение. Зачем разрушать иллюзии? Без них жизнь невыносима, – философски заметил Коля. – Поэтому заявлять в Следственный комитет просто нечего. Дело не начавшись, закончилось, а мы получим с пустоты хороший навар.
Коля хлопнул меня по плечу и направился к желтому такси, предварительно заказанному его сестрой.
Людочка тяжело, со вздохом влезла в заднюю дверцу машины, отчего та просела, махнула мне ручкой и ею же послала воздушный поцелуй.
Я вытер взмокший лоб носовым платком, поспешил к метро: пришло сообщение, что семинар по античной истории все же состоится через час, и что «отсутствие приравнивается к побегу» со всеми вытекающими последствиями.
