Владимир Николаевич Положенцев
Остров-призрак
Во второй комнате по центру торчал на железной ножке небольшой квадратный столик, у разбитого иллюминатора – массивный письменный стол, а справа от него стоял сейф.
Дверца его была приоткрыта. В нем оказалась почти полная бутылка виски Блэк Лейбл и кожаная папки. Виски были очень кстати. Не открывая папки, отыскал целый стакан, протер носовым платком, наполнил его до краев и с жадностью выпил. По жилам разлилась теплая амброзия, которая расслабила и вернула к реальности. Он выжил, остался на Земле, когда все остальные погибли. Это же ужас! Бедный Костя Надеждин. А Захарыч? До последней минуты оставался невозмутимым. Боец. Интересно, а радио есть на этом судне?
Целый час Феликс обшаривал каюты и остальные помещения корабля, но так ничего полезного для себя, в том числе и радио, не обнаружил. Кругом был истлевший хлам, битое стекло и поломанная мебель. Целая имелась только в каюте капитана, ну или кто там жил в угловом номере.
Поэтому уставший вернулся в нее, выпил очередной стакана виски, перетащил двуспальную кровать на угол, дабы привеченные к полу деревянные ножки легко удалось сломать. Кровать встала почти горизонтально между иллюминаторами. Феликс с огромным удовольствием на нее завалился и, наконец, открыл найденную в сейфе папку.
В ней находилась пачка пожелтевших листов, сшитых между собой. На первом неровным, но вполне разборчивым почерком, по-русски было написано: «Протокол экстренного заседания Госдумы последнего созыва с пояснениями». Стояла и дата – 12 октября …, а вот цифры года были размыты. В углу красовалась забавная, нарисованная красным карандашом лопоухая рожица, с большими глазами и высунутым языком.
Отхлебнул виски прямо из горлышка. Пожалел, что не захватил с собой бананов на закуску. Вдруг стало клонить ко сну. Нет, надо все же посмотреть, что же это за протокол такой. И, по всей видимости, свежий, раз бумага в сырости тропической еще не расползлась. Странно, корабль ведь выбросило на берег уже давно, весь проржавел, подумал Феликс и перевернул первую страницу.
– Прошу тишины и внимания, уважаемые господа депутаты. С этой же нижайшей просьбой обращаюсь к господам приглашенным журналистам.
Старший товарищ председателя Госдумы Сергей Тимофеевич Варун-Секрет слегка поклонился симпатичной корреспондентке в розовой кофточке на балконе для прессы. Он сразу обратил на нее внимание, как только вошел в отремонтированный после недавнего обвала крыши, еще пахнущий краской, зал заседаний.
Крыша рухнула две недели назад, в 5.30 утра, когда никого в зале не было, даже дежурных служителей. Сначала подумали на террористов, коих в последнее в мире развелось пруд-пруди. Масса из досок, штукатурки, железных балок, весом в десятки тонн упала на кресла депутатов, ложе журналистов. Целыми остались места министров, членов Государственного Совета, представителя Верховного лидера, что депутаты сразу расценили как «скрытый вызов власти». Митрополит Евлогий, в миру Василий Семенович Георгиевский, отслужил благодарственный молебен за избавление депутатов от неминуемой смерти.Кадет Кирилл Кириллович Черносвитов предложил отменить все заседания до восстановления здания. Однако, с ним не согласились социал-демократы из фракции большевиков. Депутат Григорий Алексеевич Алексинский внес предложение «отыскать самое крепкое, самое надёжное помещение, хотя бы это было здание министерства, полиции, городской думы или другое подобное учреждение. И там возобновить немедленно заседания, так как народ ждёт, что скажут его представители, и если народ узнаёт, что над нами валятся потолки, то он сумеет из этого сделать соответствующие выводы». Какие выводы мог сделать народ, Алексинский не уточнил. Депутаты не приняли предложение большевиков, в результате вся вина, легла на строительную комиссию. Восстановили быстро, красиво из резервного фонда государства.
При виде симпатичной журналистки настроение Сергея Тимофеевича тотчас улучшилось. До этого оно было несколько подавленным, нервным. И на то были основания. Председатель Госдумы Михаил Владимирович Родзянко вместе с руководителем Совмина Николаем Дмитриевичем Голицыным и министром обороны генералом Дмитрием Савельевичем Шуваловым, отправились в очередной раз в резиденцию Самого. На этот раз, по словам Родзянко, с самыми «серьезными и окончательными требованиями».
Начать чрезвычайное заседание председатель поручил Сергею Тимофеевичу. От значимости своей сегодняшней роли старшего товарища вначале даже лихорадило. Заседание обещало стать историческим, все ждали возвращения от Самого «большой тройки», так в последнее время называли в прессе Родзянко, Голицына и Шувалова. Отношения между Госдумой и Им, совмещавшим в последнее время пост Верховного руководителя с должностью председателя Госсовета, обострились сразу после Большой Конституционной реформы. Это была инициатива самого Верховного, который решил привнести в общество больше свободы и демократии. Так он говорил, но мало кто в это верил. Многие считали, что глава государства, просидевший «на столе» уже несколько десятков лет, понимал, что кресло под ним шатается, того и гляди, народ потребует упразднить его пост в России, как неэффективное. И потому решил действовать на опережение: внести в Конституцию некоторые поправки. В частности, предоставить возможность Госдуме назначать председателя правительства и членов кабинета. Но с правом Верховного снимать их с должностей, когда он посчитает нужным. То есть, основной груз ответственности ложится на Госдуму, а главный начальник вроде как ни при чем, ежели правительство в очередной раз не справится с задачей подъема экономики. Кроме того, поправки усилили роль Госсовета. И теперь, занимая пост его председателя, Верховный сделался как бы драконом о двух головах.
Поправки, касающиеся роли Верховного в формировании кабинета, были одобрены на общенародном референдуме большинством голосов. И почти сразу начались трения между Госдумой и Его аппаратом. Первым Лидеру нанес удар, откуда тот совершенно его не ждал, его помощник, советник по вопросам социально-экономического сотрудничества с другими странами Балашов Николай Петрович, который заявил, что раз Конституция практически обнуляется, то должна обнулиться и вся власть. То есть, Верховный должен сложить с себя полномочия, а Госдума назначить досрочные перевыборы главы государства и парламента. Как и ожидалось, Верховный на это не согласился. Так же как и с предложениями главы администрации Сергея Ивановича Танеева, музыканта по призванию, отказаться от «тяжелого прошлого России», связанного с культом личности прежних руководителей государства, преследованием инакомыслящих, насильственным переселением народов, закончить, наконец, войну на Западе и Ближнем Востоке.
Балашова и Танеева выгнали из администрации, хотя это представили, как их добровольный уход. И теперь они стали идеологическим символом правых радикалов- революционеров, в частности, октябристов во главе с Александром Ивановичем Гучковым. Их не поддерживали Конституционные демократы в лице председателя кадетов Павла Николаевича Милюкова, прогрессисты Александра Ивановича Коновалова. Социал-демократы в лице меньшевиков» и «большевиков заняли любимую свою позицию – ни «да», ни «нет». Но раскол внутри думской оппозиции не был так страшен, как между Лидером и парламентом.
«Битва» началась с того, что Госдума предложила на пост нового премьера Николая Дмитриевича Голицына. И тут же из администрации Верховного, от членов Госсовета, сначала тайно, а потом явно последовало недовольство. Мол, не надо Голицына, желательно назначить премьером проверенного человека- Александра Федоровича Трепова. «Позвольте,– возмутился от всей «прогрессивной общественности» Родзянко.– А как же Конституция, поправки в которую мы только что приняли? Опять навязывание сверху своей воли, снова выкручивание рук».
Так и пошло. Премьером утвердили Голицына, но Верховный и его администрация не сдавались. Всячески вставляли палки в колеса новому председателю Совмина. Дело дошло до того, что парламентские октябристы, прогрессисты, кадеты, социал-демократы, трудовики объединились и потребовали немедленной отставки главы государства с назначением срочных выборов нового Лидера. Собственно, как и предлагал Балашов. Почти. Родзянко вообще предложил упразднить пост Верховного Лидера, а Россию сделать парламентской республикой.
Его идею неожиданно поддержали военный министр Дмитрий Савельевич Шувалов, министр внутренних дел Александр Григорьевич Булыгин. Остальные члены Госсовета, в частности, министр иностранных дел Николай Николаевич Покровский и большинство губернаторов, заняли нейтральную позицию. Кое-кто из них уже открыто заговорил о расширении полномочий их губерний. «Еще немного и начнется «парад суверенитетов», Россия рассыплется как карточный дом,– горячился Родзянко,– нужно немедленно требовать отставки узурпатора». Однако, народ на улицы выводить не торопился. Боялся, что это может вылиться в неуправляемый, даже для «революционной» Госдумой, стихийный процесс.
Нынешним утром «большая тройка» отправилась в резиденцию фактически с ультиматумом Лидеру – немедленно сложить с себя полномочия, назначить всенародный референдум на предмет перехода России из «единовластия» в парламентскую республику.
–Пока мы ждем наших уважаемых коллег из резиденции,– продолжил Варун-Секрет, не сводя глаз с «розовой» журналистки,– надеюсь, с хорошими известиями, предлагаю открыть прения, начать обсуждения, так сказать, сложившейся в стране ситуации. Есть другие предложения, господа?
–А ты чего тут командуешь, ты кто вообще такой?– возмутился, сидевший с левого краю на последнем ряду кадет Михаил Исаакович Шефтель.– Копия террориста-народника Желябова, а командует.
–У Желябова бородища была, как у жида Маркса,– подсказал кто-то из передних рядов.
–Какая разница,– не унимался Шефтель. Оскорбление Маркса жидом его никак не задело. Он сам любил повторять – жид- не национальность, приличными иудеями рождаются, жидами становятся. Себя он, разумеется, относил к первым. – Хозяин за порог, кот в его кресло.
–Позвольте, господа, я уполномочен, так сказать, личным поручением Михаила Владимировича,– старший помощник председателя поднялся, поправил маленькие очки. Его лицо вмиг раскраснелось. Его не столько задели слова вечно недовольного всем и вся Шефтеля, сколько резанула саркастическая улыбка миловидной журналистки. Надо бы дать отпор этому хамоватому кадету, который ходит в Думу как к себе домой, хотя в последний созыв не избран. Сидит на последних рядах и изгаляется над всеми. А его не гонят, непонятно почему.
На помощь Варун-Секрету пришел Павел Николаевич Милюков- председатель ЦК Конституционно-демократической партии. Глядя на соратника по партии Шефтеля, он укоризненно покачал головой:
–Право, Михаил Исаакович, не стоит разжигать. Сергей Тимофеевич приличный во всех отношениях человек.
–Какой же он приличный человек,– подал голос черносотенец и член организации Николая Маркова «Великая единая Россия» Георгий Георгиевич Замысловский, – когда не осуждает ваше недавнее антипатриотическое выступление, где вы лжете на честнейшего министра обороны Сухомлинова, которого незаконно отправили в отставку, обвиняя в воровстве и коррупции. Требуете прекратить войну на Западе и вывести наши войска с Ближнего востока.
–Бывший военный министр Владимир Александрович Сухомлинов находится по домашним арестом,– спокойно ответил Милюков.– Скоро состоится суд, где и будет дана оценка его деятельности – виновен он или не виновен. Я же в свою очередь намерен повторить, что категорически против участия русских войск в каких либо военных авантюрах. Это окончательно погубит Россию.
–Вы лжете, лжете!– выкрикнул истерично Замысловский. – Забыли Салтыкова Щедрина – на патриотизм стали напирать, знать проворовались!
Милюков на это только развел руками, махнул старшему помощнику:
–Не утруждайтесь, садитесь, Сергей Тимофеевич.
–Благодарю, Павел Николаевич,– Варун-Секрет промокнул носовым платком взмокший лоб, взглянул на розовую девицу. Она, кажется, ему подмигнула. Это вернуло его к жизни. Теперь, пользуясь поддержкой Милюкова, уже твердым голосом сказал:
–Предлагаю все же открыть прения по главной теме.
–Да жулик он, этот бывший министр обороны Сухомлинов,– выкрикнул с места трудовик Осип Михайлович Сытин. Всю армию разворовал, по миру пустил, воевать нечем, кавалерист, мать его…
–Попрошу высказываться корректно, господа.
–А я и так корректно. И Шефтель фор вор- это всем известно.
–Что?! – завопил Михаил Исаакович, готовый через ряды броситься на Сытина. Но кто-то удержал его за плечо и Шефтель покорно сел на место, бубня себе под нос.
–Зато ты не вор,– обрушился на Сытина меньшевик Иван Николаевич Туляков,– потому как тебе никто не дает. Вот ежели бы тебе предлагали, а ты не брал…Островского читай, увалень крестьянский. И лапти почисть, прежде чем в приличное присутствие заходить.
–А что вы имеете против крестьянства?– поднялся большевик Николай Романович Шагов. После того как партия социал-демократов распалась на две фракции, каждый из эсдеков считал своим долгом уколоть «зеркального» противника. – Наша партия, подчеркиваю, партия большевиков, с самого начала была против переизбрания на очередной срок Верховного лидера. Вы же, господа меньшевики, поддались на посулы администрации узурпатора, прогнулись, так сказать, поддержали его. А теперь слезы вместе со всеми льете. Старый, мол, надоел всем, ничего не может, демократию зажимает, развитее страны тормозит. Знаем мы, чем вас купили. Знаем. Тридцать серебряников карман не тянут, ляжки не жгут?
–Кто бы говорил! Да вы, большевики, только называетесь оппозицией,– горячо возразил Туляков. – Кто поддерживал войну, кто кричал об интересах России во всем мире? Заморочили людям головы, теперь мы за вас дерьмо и расхлебываем.
–Спокойно господа,– старший помощник председателя постучал карандашом по пустому граненому графину. Только теперь заметил, что в нем нет воды. Сразу захотелось пить. После вчерашнего вечера в ресторане, голова слегка регулярно отъезжала.– Не забывайте, что в зале присутствует пресса.
Он кивнул красавице на балконе, она слегка помахала ему ручкой в белой перчатке. Сердце Сергея Тимофеевича замерло. Казалось, он забыл даже где и зачем находится. Но быстро вернулся к действительности, так как на трибуну вышел вождь кадетов Милюков и, судя по решительному настрою, приготовился к очередной «исторической» речи.
Старший помощник председателя не разделял точки зрения Павла Николаевича по поводу присутствия российских войск за границей и вообще его позиции по армии. Недавняя антипатриотическая речь Милюкова, которую упоминал Замысловский, так его возмутила, что он собирался даже сдать мандат депутата. Вернее, возмутила не сама речь, а то, что ее одобрило большинство народных избранников. Его отставке, считал он, будут многие рады. Но пока не принял окончательного решения.
