Влас Дорошевич
Герои дня
Теперь было, а промолчали: словно и не было.
Вот и квиты!
Улыбнитесь же.
– Я не могу улыбаться! – говорит г-жа Яворская.
– Она по-стра-да-ла! – мрачно вторит «Северный Курьер».
Господа, зачем пугать людей и рассказывать «ужасти». Самый забавный водевиль, – и только.
Разве до сих пор в «Новом Времени» были рецензии о г-же Яворской?
Это были панегирики, оды, акафисты, но не рецензии. Как бы ни играла г-жа Яворская, писали:
– Превосходно!
Это было сладкое, которое подносили г-же Яворской.
Ну, вот. Г-жа Яворская рассердила г. Суворина, он и оставил ее без сладкого.
Какая же это трагедия?
Ну, что это будет за трагедия? Судите сами!
Сцена представляет какую-то средневековую площадь. Стоны. Толпа.
Г-жа Яворская. К столбу меня! К столбу!
Горожане. Да зачем? Зачем?
Г-жа Яворская. Нет, нет, к столбу! Как мученица, хочу быть у столба! Пусть меня сожгут на костре из пьесы «Контрабандисты»! Похороните меня рядом с Иоанном Гуссом[20] и напишите об этом в газетах.
Горожане. Да не умирайте вы, Лидия Борисовна! Ведь это будут слезы! Горькие слезы!
Г-жа Яворская. Ах, не просите! Я умру, я непременно умру! Вот еще новости! Я помирать хочу, а они говорят: не помирайте! Хочу страдать, – и страдаю. Захочу помереть, – и помру.
(В отдалении слышится голос г. Суворина).
Голос г. Суворина (поет).
Захочу, – напишу,
Захочу, – промолчу,
Мне газета дана-а-а,
Вся послушна мне сполна!
Г-жа Яворская. Голос Торквемады[21]! Зажигайте костер и напишите в газетах! (Вдохновенным голосом.) Народ, народ, страдавший много! О, Агасфер[22] – народ! Смотри, как за тебя здесь погибаю я! Я мученица, я жертва! Костер! Огня!
