Когда на всероссийской выставке в Москве[4] рядом с концертным залом где-то загудел гудок, – Рубинштейн положил палочку и скрестил по-наполеоновски руки, пока насмерть перепуганные распорядители кинулись унимать непочтительный гудок.
На юбилейном представлении «Демона» в московском Большом театре[5], когда артист что-то не так сделал, Рубинштейн остановил оркестр.
Это было так тяжело, что бедные артисты готовы были уйти в землю.
Рубинштейн не любил одесской публики, и одесская публика платила ему тем же.
«Он горд был, не ужился с нами…»[6]