Юлия Узун
Сто раз на вылет
-
88
-
Мы смотрели друг другу в глаза. Казалось, Бернардо ждал, когда же я решусь произнести нежелательную речь. Нет, я приберегу её на тот случай, если мне перекроют воздух.
Я сделала шаг назад.
– Ладно, живи, Бернардо, я передумала, – сказала я и поднялась наверх.
Я знала, что позже Мерти задаст мне интересующий его вопрос. Думаю, что я молчать не стану и расскажу ему правду. Мерти не из тех людей, кто может навредить мне, поэтому он выслушает и, если надо, поддержит.
На втором этаже не было моей комнаты. Я шла поговорить с Беркером. Устроил драку во время соревнования… Что же такого Андриус сказал ему? Это должно было быть чем-то очень обидным, ведь Беркер не так вспыльчив, как многим могло показаться.
В комнате его не оказалось. Тогда я подумала, что он у Рико (они вместе поднялись наверх). Я стучалась в комнату Рико добрые две минуты, но никто не открыл. Приложив ухо к двери, не услышала ни шороха.
Я покрутила головой. Они не спускались вниз, значит… Я посмотрела на чуть приоткрытую балконную дверь, затем пошла к ней. Приближаясь, я расслышала голоса. Точно! Рико и Беркер сидели на балконе и негромко разговаривали. Я подкралась ближе и замерла, прислушиваясь. Меня скрывала плотная шторка, так что при всём желании они меня не увидят.
– Я уверен, что никогда не поздно найти себя самого, – услышала я мягкий голос Беркера. – Это касается не только работы, но и личной жизни, интересов, образа жизни… в общем… До участия шоу я жил мечтами. Жил со своей собакой, думая, как достичь в этой жизни желаемого успеха. Мало уметь, Рико, надо эти умения применять, надо развиваться, расти… Понимаешь, что я хочу сказать?
– Ты сделал этот шаг, дружище, – согласился Рико, и я представила его понимающую улыбку. Я их не видела, но по тону голоса могла предположить их эмоции. – Ты прошёл кастинг, – продолжал он, – дошёл почти до финала.
– А ещё я влюбился.
Улыбка сама собой появилась на моих губах.
– А ведь о любви я думал в самую последнюю очередь. Знаешь, какая у меня была мечта? Победить. А знаешь, о чём я мечтаю сейчас?
– Скажи.
– Победить. Но теперь победа измеряется шире. Победа заключается не в первом месте на шоу. Я обязан остаться на последнюю неделю. Я обязан быть рядом с Найджелой. Мы можем занять второе, третье, пятое место – неважно. Я хочу доказать ей и себе, что в мире есть справедливость.
– Просто ты хочешь идти с ней рука об руку до конца.
– Да. Я мечтаю обнять её в финальные дни, мечтаю… сделать предложение прямо в прямом эфире.
Услышав столь неожиданное заявление, я закрыла двумя ладошками рот, глаза мои расширились до невероятных размеров. Замуж за Беркера? Ого!
– А если она уйдёт? – спросил Рико.
– Я стану несчастным. Я не смогу осуществить свою заветную мечту, не смогу пригласить её в Стамбул… Мне кажется, что тогда всё будет напрасно.
– Но ведь после шоу вы встретитесь. Уверен, она порадуется за тебя в финале.
– Это не то, Рико. Мы с ней встретимся и любовь никуда не денется, а вот мечты рухнут и вдребезги разобьются.
– А если уйдёшь ты…
– Я сделаю всё, чтобы этого избежать. Она не заслужила одиночества. Бернардо и Андриус её морально уничтожат и, несмотря на исход шоу, победа будет за ними.
– А приз?
– Приз? Приз – Найджела.
Воцарилось недолгое молчание. Они молчали, а я думала. Беркер борется ради меня. Я борюсь ради него. Вместе мы справимся, а по отдельности станем слабым звеном. Мы держимся друг на друге. Мы держимся на любви. Если бы не Беркер, мне сложно было бы перенести моё первое потрясение на этом шоу. Не река стала тогда успокоением, а красивый и ласковый мужчина. Что бы между нами ни происходило, мы всегда – очно или заочно – помогали друг другу, поддерживали, не давая упасть. Без Беркера я давно сдалась бы Франко. Без Беркера я поверила бы всем словам Бернардо. Без Беркера я бы не узнала, что такое любить и биться за это чувство. В Лондоне я жила слишком размеренной жизнью. Здесь за несколько месяцев я получила весь спектр эмоций в избытке.
Я хотела зайти к ним, но вдруг передумала. Да и слёзы выступили на глазах, а я не очень хотела бы демонстрировать их парням.
– Причин на самом деле больше, – снова заговорил Беркер. – Родные Найджелы настроены на её победу, и я не могу подвести своих родных женщин. Когда мы зависим от других, мы подчиняемся их воле. Это происходит на уровне подсознания. Я много раз говорил Найджеле, что могу сдаться в любую минуту и уйти. На самом деле это неправда. Уход из шоу, особенно теперь, станет для меня провалом. Я разочарую Найджелу, семью, себя… Возможно, я перестану бороться и уеду в Стамбул работать поваром в ресторане, где делают тантуни.
– Тантуни? Что это?
– Это тёплый хлеб с начинкой из курицы. Вкусно, между прочим!
– Но ты ведь шеф-повар! Какое тантуни!
Они оба посмеялись. А у меня в горле комок вырос до невероятных размеров и, не в силах держаться, побежала вниз, закрылась в своей комнате, забралась под одеяло и тихо плакала, думая:
«Беркер не должен уйти. Он не покинет это шоу. Ни за что!»
-
89
-
Как я и ожидала, Мерти пришёл ко мне поговорить.
Было около двенадцати ночи. Я не спала. Листала поваренную книгу, разглядывала картинки, запоминала наборы ингредиентов.
Когда в дверь постучались, я подумала, что это Беркер, поэтому сразу крикнула «Входите!». Мерти скромно ступил за порог, и я тут же подскочила на ноги.
– Ой.
– Ждала кого-то другого?
– Н-нет. Не то чтобы…
– Беркер спит, если его ждёшь. Я тут… уснуть не могу. Мне кажется, то, что знаешь ты, должны знать все.
– А что знаю я?
– Какую-то тайну Бернардо.
– Хм. Её уж точно всем знать нельзя. Не хочу потом оказаться в эпицентре скандала, поверь.
Мерти присел передо мной на корточки, правую руку примостил на своё бедро и прищурил один глаз.
– Однако тебе эта тайна не даёт покоя. Тебе хочется освободиться, но ты никому не доверяешь. Ведь я прав?
– Я просто не считаю, что должна вообще её кому бы то ни было рассказывать. Это не моя тайна. И пусть Бернардо не святой человек, он не желает мне зла по сути. А всего лишь хочет биться со мной в финале.
– Ради пиара?
– Не знаю. Говорит, что я приношу рейтинги этому шоу. Чем и как? Понятия не имею. – Я покосилась на свой телефон, покоившийся на прикроватной тумбочке. – В последнее время я отказалась мониторить интернет. Иногда это… больно.
– О да! Не все спешат составить о тебе хорошее мнение. Я иногда читаю такой бред, что даже тошно.
– Поэтому я не знаю, каким образом приношу шоу деньги. Возьми стул, Мерти, а то ноги будут болеть.
Он повертел головой, нашёл взглядом стул, затем взял его и сел передо мной, повернув спинку к своей груди, чтобы удобно положить руки. Мы сидели в полутемной комнате, и я чувствовала себя комфортно в его компании. Наверное, моей сестре действительно повезло с ним. Мою душу наполнило тепло, которого прежде я не ощущала.
– Беседуя с Роуз, я сделал вывод, что ты не очень-то посвящаешь семью в свои переживания.
– А зачем?
– Затем, чтобы они не давили на тебя и не требовали победы.
– Роуз даже это сказала?
– Сказала. Но я не стал пересказывать ей, как ты борешься, как нелегко тебе приходится. Без твоего разрешения это было бы неправильно.
Я моргнула. Неужели я могу доверять Мерти? Сможет ли он уберечь меня, сможет ли сохранить тайну Бернардо и не навлечь нас обоих на неприятности?
– Мерти, а если я расскажу тебе… без моего разрешения ты ведь не станешь трепаться?
– Найджи, ты забываешь, что я люблю твою сестру…
Внезапно я разразилась смехом. Это было так неожиданно, что я не смогла выразить реакцию по-иному.
– Уже «люблю»? Быстро однако у вас события развиваются!
– Не смейся. Да, я наивный романтик, но разве это плохо?
– Хорошо! Мне приятно, правда.
– Тогда не сомневайся во мне.
Кивнув, спрятала улыбку и отвернулась.
– Ты читал контракт? Там есть пункт, в котором говорится, что участник допускается к соревнованию в том случае, если не является родственником челнов жюри, съёмочной команды или кого бы то ни было из персонала шоу.
– Да, есть там такой пункт. Я не заострял на нём внимания, потому что нереально в моём случае родниться с кем-то из этих людей.
– Да, я бы тоже не вспомнила о нём…
– Бернардо… Хочешь сказать, что… он…
– Да, Мерти. Бернардо сводный брат Франко Руиса.
Прикусив собственный кулак, Мерти вскочил со стула.
– Не может быть!
– Я давно знаю. Они сами сказали. Наверное, хотели удержать таким образом.
– Но… Поверить не могу!
– Мерти, ты обещал, хорошо?
Он ответил не сразу, но я услышала, что хотела. Мерти обещал ради моей сестры, своей возлюбленной, сохранить тайну. Не наше это дело. Приберегу эти знания на тот случай, когда нечего будет терять. О чём предупредила Мерти.
-
90
-
Съёмки решающего поединка были запланированы на ночь с субботы на воскресенье. Для нас, участников, это стало неожиданностью.
Около пяти вечера мы уселись в гостиной, чтобы поиграть в «Уно», расслабиться перед тяжёлым «отсевом», когда объявился Ёся. Я сразу заподозрила неладное, потому что на нём была кожаная коричневого цвета куртка, а под ней чёрная футболка с логотипом шоу. Так Ёся одевался только в дни съёмок.
– На сборы полчаса. Накрасят и причешут вас на месте. Рико, Мерти, Беркер, Зельда, Андриус и Найджела, соберите чемоданы. Один из вас уедет домой сегодня.
– Сегодня?! – Зельда бросила карты на стол и встала. – Разве «отсев» не завтра?
– Завтра зрители увидят новую серию. А снимать будем сегодня. Завтра жюри здесь не будет, поэтому съёмки пришлось перенести. – Ёся поправил очки на переносице и тряхнул своими светлыми волнистыми волосами. – Есть что-нибудь выпить у вас? Чай или кофе? Мне надо не уснуть сегодня.
– Я принесу, – сказал Дамьян и скрылся на кухне.
Заметив, как Беркер поднимается по лестнице, я побежала за ним. В конце концов, я лишь пару вещей закину в чемодан и готово.
Он вошёл в свою комнату, но дверь я ему не дала закрыть.
– Найджела? Зачем ты…
– Ш-ш-ш, – прошипела я, закрывая за собой дверь, затем крепко обняла его.
Сначала Беркер напрягся, но постепенно расслабился, и его руки поползли по моей спине. Мы начали целоваться. Всё, что мне нужно было в эту минуту – знать, что я нужна ему так же, как и он мне. Я хотела почувствовать его, вдохнуть его запах. В горле стоял ком, я очень боялась, и не могла самой себе объяснить почему. С одной стороны, я понимала, что все эти переживания ни к чему. Кто бы ни ушёл из нас сегодня, это не означает конец. Мы встретимся вне шоу и будем выглядеть счастливее.
Мне не давал покое подслушанный разговор. Для Беркера участие в этом шоу много значит. Я тоже ему важна. Ради его мечты я должна бороться. Ради его мечты мы оба должны остаться.
– Найджела, – прерывисто дыша, произнёс мое имя Беркер, – не знаю, как ты это делаешь, в тебе определённо есть сила. Потому что я схожу с ума, когда ты рядом, – он крепче обнял меня. – Я очень люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя, Беркер. Хочу, чтобы сегодня для нас не осталось преград. Мы ведь выдержим, обещаешь?
Он неуверенно кивнул и спрятал лицо в моих волосах.
– Беркер? Я хочу, чтобы ты настроился на победу.
– Всё хорошо, Найджела, – отстраняясь, сказал он мягко и вкрадчиво. – Я готов. Но и ты, пожалуйста, постарайся.
– О, поверь, даже если я захочу, меня не выгонят. Но если я уйду, то помни, что моё сердце и разум останутся с тобой, и ради меня ты победишь.
Он поцеловал мои руки.
– Ты не уйдёшь.
На глаза наворачивались слёзы, поэтому я решила уйти. Да и время поджимало. Ёся отсчитывал минуты.
Девушка, которая наносила макияж, охала и качала головой, говоря о том, что не стоило мне плакать, потому что теперь сложно убрать следы. А я не могла с собой справиться. Пришла от Беркера и разрыдалась. Меня тронула его искренность. Он моя судьба, воздух, которым я дышу. И нет человека добрее, чем Беркер. Ну вот, я снова плачу.
– Пожалуйста, постарайтесь не плакать, – возмущалась визажист. Она промокнула мои глаза тампоном и снова взяла пудру.
Дверь в гримерку открылась и закрылась.
– Оставь нас на минуту, – потребовал мужской голос и визажистка немедленно вышла. Я продолжала лежать в кресле с закрытыми глазами. Затем сказала:
– Франко Руис. Разве этот день мог бы пройти иначе? Я даже отчасти ждала тебя здесь.
– Эх, Найджела, – вздохнул Руис у меня за спиной, – и почему ты такая упрямая?
– Действительно – почему?
– Сегодня ты можешь уйти, потому что я палец о палец не ударю, чтобы…
– А я вас ни о чём никогда не просила! – перебила я, встав с кресла. – Меня не нужно спасать. Если мне суждено пройти это испытание, я его пройду.
Он ухмыльнулся, и что-то тёмное проскользнуло в этой короткой ухмылке.
– Ты потеряла отличный шанс сиять.
– О, не стоит так переживать, синьор Руис! От сияния ослепнуть можно. Я как-нибудь обойдусь… – Я широко улыбнулась. Почему он на меня так странно смотрит? Что ещё ему надо? – Вы закончили? Я могу привести себя в порядок?
– Да! – опомнился он. – Съёмки через двадцать минут. Удачи, Найджела. Не пожалей о своём решении.
Я уставилась на закрытую дверь, когда Франко вышел. Что он хотел этим сказать? Почему я должна сожалеть? Если он об участии на этом шоу, то я не обязана говорить «да» каждой новой возможности!
Я шла в студию со странным чувством, что Франко приходил ко мне не просто так. Что мои мучения, несмотря на самостоятельную борьбу, сегодня не закончатся. Что самое тяжёлое ждёт меня впереди.
-
91
-
– На приготовление блюда вам даётся сорок минут. Готовы? Три! Два! Начали!
И только Франко выкрикнул эти слова, мы рванули с мест: кто за кастрюлями и чашками, кто полез в шкаф за продуктами, а кто бросился к раковине, чтобы набрать в чайник воды.
Продумав свой рецепт заранее, я знала, что мне надо. Схватив пару кастрюль, сковородку и чашки, я побежала к тумбе. К своему удивлению, я не думала о том, что вместе со мной также упорно стараются Беркер, Мерти и Рико. Я забыла про них. В голове остался только рецепт и чёткая схема приготовления блюда.
Потом я спрашивала себя, какая сила мной управляла. Кому я что доказывала? Для чего старалась? Ради какой цели у меня на лбу выступал пот?
Ради мамы, которую не хотелось разочаровывать? Ради Беркера, для которого моё пребывание на шоу равносильно исцеляющей пилюле? Или я была так зла на Франко Руиса, что решила во что бы то ни стало идти до конца?
Время не стояло на месте, оно бежало. В кастрюлях бурлило, шкварчало, шипело, запахи разлетелись по всей студии. Члены жюри время от времени прогуливались между тумбами, наблюдая за процессом. Иногда нам специально заговаривали зубы, но меня это не коснулось. К счастью, ко мне не подошёл Франко. А Джеймс лишь молча понаблюдал, как я заворачиваю начинку и делаю мясные рулеты.
Паника началась за десять минут до окончания времени. Я торопилась, потому что за десять минут нужно было сделать два соуса и пенку. Десять минут!!! Это не под силу ни одному профессионалу. И я уже думала оставить только один соус, но откуда-то взялись силы, и я рискнула.
За шестьдесят секунд до финиша моя тарелка была готова. Поднимая руки, я улыбалась. Меня переполняла гордость. И только теперь впервые я посмотрела на Беркера. Но он выглядел озабоченным. Мой взгляд чётко задал вопрос: что такое? Он печально покачал головой, и я поняла, что задуманное им не вышло.
У Андриуса была лучшая тарелка. Жюри поздравили его с выходом в финал и отправили к ожидающим Бернардо, Дамьяну и Эмилю. Я кусала щёки от злости. Кто угодно, но не Андриус! Да за что?
Мой пульс зашкаливал. Я молилась про себя: «Пусть следующим будет Беркер. Пусть будет Беркер…»
– Поздравляю, Зельда! – прозвучал голос Руиса, и я по инерции закрыла глаза.
Тогда я почувствовала, как Беркер сжал мою кисть. Я сжала его руку в ответ. Я так волновалась, что едва держалась на ногах.
– Итак, третий участник, который смог обеспечить себе дорогу в финал, стал… – Джеймс помедлил, испытывая наше терпение.
Я, Беркер, Рико или Мерти.
Похоже на злую шутку.
Мы все дружны, и для одного из нас сегодня всё закончится.
– Мерти! – выкрикнул Джеймс, и мы захлопали в ладоши, не показывая, как разочарованы сами.
Пожав руки парням и крепко обняв меня, Мерти обратился к жюри:
– Я приблизился к своей мечте. Но мне искренне не хочется, чтобы мои друзья уходили. Они все достойны быть в финале. Желаю вам удачи, ребята.
– Шоу есть шоу, – печально ответил Франко. Только печаль его не отражалась в моих глазах, потому что я видела его ехидную ухмылку, довольство тем, что поставил меня в одну линию с близкими мне людьми.
При этом я не думала о себе, а боялась за Рико и Беркера. Если выбирать между нами троими, то я выберу себя. И пусть я уйду.
В перерыве мы все сидели в большой комнате с диванами, обитыми серой тканью, и коричневой мебелью. Ёся на минуту зашёл, чтобы озвучить правила сегодняшней игры (впрочем, ничего нового он не сообщил), после чего оставил нас наедине. Андриус и Зельда обсуждали свои приготовленные блюда с Бернардо. Эмиль и Мерти, похлопывая Рико по спине, давали советы. Дамьян, я и Беркер молча сидели на диванах, каждый думая о своём. Если можно было бы назвать худший момент на этом шоу, я бы назвала этот – ожидание приговора.
Наконец Беркер подсел ко мне и, наплевав на то, что на нас смотрят, взял мою руку и приложил к губам.
– Это всего лишь игра, – сказал он.
– Но ты расстроен.
– Это нормальное состояние. Страх, волнение, нежелание сдаваться – разве ты не чувствуешь то же самое?
– Но я могу уйти со спокойным сердцем. Я не рвусь в финал… я…
– Найджела, – палец Беркера оказался у меня на губах, – неужели ты считаешь, что все эти недели упорной борьбы были лишь для того, чтобы вот так глупо сдаться в конце?
Вопрос заставил меня задуматься. Хотела ответить, но Беркер меня опередил.
– Сегодня мы должны готовить, не пытаясь выручить друг друга, – сказал он. – Каждый за себя. Мы на шоу. Мы на игре. Любовь и дружба остаются за кадром, слышишь? Перед камерами мы соперники.
Я знала, для чего он это говорит. Слишком хорошо смогла узнать Беркера, чтобы раскусить его намерения. «Старайся, Найджела, ты должна попасть в финал» – вот какие слова крутились в его голове. И не факт, что он будет соревноваться со мной.
Прильнув к нему, я закрыла глаза, и оставшиеся пять минут мы просидели в обнимку, слушая разговоры других участников. Казалось, на нас никто не обращал внимания, но я ощущала на себе взгляд Бернардо. Он мог промолчать, но недобрые мысли жили в его голове, я даже не сомневалась.
В студию явились только я, Беркер и Рико. Остальные остались в той комнате без экранов и камер. Они будут ждать завершения игры в неведении.
Я подошла к своей тумбе во втором ряду (Рико был передо мной, Беркер – сзади) и оценила обстановку. Джеймс и Гордон стояли на невысоком подиуме. Франко же ждал команды оператора, стоя у стола с накрытой тарелкой. Блюдо готовил он. По моей спине пробежала мелкая дрожь. Странное волнение охватило меня при мысли о том, что мы будем готовить его блюдо. Однажды я уже сталкивалась с подвохом во время приготовления блюда Франко. Его предупреждение не прошло даром.
Пока нам задавали вопросы, я издергалась. Время тянулось с черепашьей скоростью. Так в обморок недолго упасть.
Спустя целую вечность был дан старт.
Сложность заключалась не столько в приготовлении, сколько в сервировке. Франко использовал мясо ягнёнка, приготовил его с помощью трёх техник, добавил гарнир, салат, три соуса и кружевной декор. Кружевной декор стал уже символом шоу, ведь не зря оно называлось «Мастер на все руки». Почти к каждому блюду жюри требовали сделать кружево, причём оно могло быть любого цвета, но чаще чёрного. Мы добавляли в тесто натуральные красители, а это занимало лишнее время. Сегодня кружево должно было быть зелёным, поэтому я забросила в блендер шпинат.
Краем глаза я видела, как Беркер переделывал уже четвёртое кружево. У него ничего не получалось. Но и Рико делал ошибки, я на него не смотрела, но слышала его ругательства.
По завершении времени я смотрела на свою тарелку и чётко осознавала – я не старалась.
Жюри совещались долго. Мы извелись в ожидании. У Беркера дрожали руки. Рико то садился на корточки, то начинал тупо бродить вдоль тумбы. Я ковыряла ногти.
Посовещавшись, жюри выступили вперёд и смотрели на нас с плохо скрываемым сочувствием, будто выгнать они собрались всех троих. Такой исход пережить было бы проще.
Нас выстроили в ряд перед жюри. Я встала посерединке между Рико и Беркером и, не стесняясь, взяла их за руки. Хотелось, чтобы они чувствовали мою поддержку.
– Очень сложно было выбирать, – с прискорбным видом начал Франко. – У всех вас были грубые ошибки, и мы исходили из того, что есть. Найджела, соусы абсолютно безвкусные. Ты забыла про соль и приправы. Беркер, не прожарилось мясо, подгорело кружево, консистенция салата оказалась слишком водянистой. И Рико…
В этот момент наши с Рико взгляды встретились. Со стороны можно было подумать, будто мы храним какую-то тайну. Но на самом деле наш жест был спонтанным.
– Твоя тарелка сервирована неправильно, но по вкусу всё получилось хорошо. Поздравляю, ты в финальной неделе!
Услышав неожиданное поздравление, я почувствовала, как подкашиваются ноги. Если Рико прошёл в финал, то…
Либо я. Либо Беркер.
