Юлия Узун
Ты мой номер один
Вонг
Собравшись с духом, Вонг постучал в дверь и сразу вошёл. Декан Мун Пак Кимчи ждал его. Вонг был отчасти готов к этой встрече, но не думал, что это случится так скоро. Он нервничал.
Кимчи жестом пригласил парня сесть, но Вонг не сел. Тогда декан обошёл стол, плотно закрыл дверь, ведущую в коридор, где сидит секретарь, и заговорил:
– Зачем ты дуришь моей дочери голову?
– Я…
– Она не как все, ты это понимаешь?
– Она такая же как все. Я не вижу разницы.
– Значит, ты ослеп. Карина не ходит, а ты имеешь наглость пользоваться её немощностью, чтобы…
– Чтобы – что? Ну? Почему вы замолчали?
Декан, который до этого расхаживал по кабинету, остановился перед Вонгом, сунув руки в карманы брюк, и посмотрел парню в глаза. Кимчи был уверен в себе, и это несколько настораживало Вонга.
– Я знаю, каковы твои намерения. Раскусил тебя с первого же дня.
– Мне даже интересно послушать, – усмехнулся Вонг, а сам внутри весь напрягся.
– Решил с помощью моей дочери подобраться к моим деньгам.
– Что? Вы в своём уме? У меня у самого полно денег. Мой отец…
– Твой отец банкрот. – Шёпот декана резал Вонгу уши. Парень остолбенел и не мог произнести ни слова, пока Кимчи говорил: – У него большие задолженности банкам, и в скором времени у него отберут клинику. Удивлён? Конверт, выпавший из тетрадки, которую я когда-то конфисковал, о многом мне поведал.
Вонг ушам своим не верил. Он отступил на шаг и опустил голову.
– Но я…
– Поэтому я не хочу, чтобы ты околачивался около Карины. Она ранимая девушка, обман разобьёт ей сердце. И я бы не хотел рецидива.
– Какого ещё рецидива?
– У Карины проблемы с ногами на психологическом уровне, и врачи предсказывают, что всё может усугубиться, если она получит сильнейший стресс. Паралич всего тела – это тебе не шутки.
– Что за чушь вы несёте? Я уверен, она может встать на ноги. Со мной она может…
– Даже не думай, слышишь? – декан наставил на Вонга свой толстый палец с обломанным ногтем. – Если не хочешь, чтобы я тебя исключил из Чоннам, оставь мою дочь в покое.
Вонг вышел из кабинета декана опустошенный.
Он долго сидел на ступеньке лестницы, ведущей на второй этаж к его аудитории, и думал. Думал о том, насколько люди скверны в своём понимании. Их мозг заполнен всякой чушью, они делают выводы, не разобравшись в ситуации. Вонг впервые столкнулся с несправедливостью и смотреть на эту ситуацию с юмором у него уже не получится.
Рядом присел Ли Минки.
– Всё плохо?
Не в силах говорить, Вонг медленно кивнул.
– Чем я могу помочь?
– Убей папашу Кимчи, и я буду счастлив, – шутка прозвучала зловеще.
Вонг вскоре убедится, что справедливость есть на свете. Чужие трудности кажутся смехотворными, пока не столкнёшься со своими собственными. Мун Паку нужно всего лишь приехать домой… и тогда он узнает, что случилось утром.
Карина
Карина услышала странный шум внизу, но не сразу поняла, что голос матери звучит надрывисто. Только проснувшись, девушка ещё пыталась избавиться от сна. Ей снились огромные крысы, которые пытались пробраться в дом. Жуткая картина всё ещё стояла перед глазами.
Но вдруг она услышала крик: «Отпустите! Он не виновен!»
Это был тот момент, когда она хотела стать полноценной. Но ноги не слушались её. Еле как она подкатила кресло и перебралась в него. Прямо в пижаме, лохматая и неумытая она поехала вниз.
Второпях она нажала не на ту кнопку в лифте, и он просто стоял на месте. А споры тем временем внизу продолжались. Теперь она различала голос брата и ещё какие-то мужские голоса. Промелькнула мысль, что внизу мог быть Вонг, и тогда она просто начала лупить по кнопкам.
Наконец, лифт поехал вниз. Выехав в холл, она ускорилась и едва не перевернулась, когда делала поворот.
– Что здесь происходит?
Мать испуганно развернулась к ней. Но Карина на неё не смотрела. Её взгляд был прикован к рукам Тхэяна.
На них были надеты наручники.
Глава 30
Инга
Ласковыми, нежными движениями Джун перебирал мои волосы. Мы лежали на застеленной кровати, укутанные в плед. Я прижималась спиной к груди Джуна и наслаждалась приятными прикосновениями.
– Я рад, что ваш боулинг отменился.
– Без Леа мы не захотели что-либо обсуждать. Интересно, как она там. А я ей сейчас позвоню! – И я хотела выбраться из-под пледа, чтобы взять телефон, но Джун не пустил. Начал целовать в шею, щекотать.
– Потом позвонишь.
– Боишься, что я сорвусь вдруг, если ей понадобится помощь?
– Нет. В таком случае я тоже сорвусь. Просто мы только согрелись, не хочу нарушать идиллию. – Он целовал меня в шею, в щеки, а потом в губы, при этом шептал: – Мне хорошо с тобой.
Я должна была ответить то же самое? Наверное, да. Потому что Джун на секунду замер, рассматривая моё лицо.
– Ты мне ничего не скажешь?
Возможно, сказала бы, но ему позвонили. Телефон Джуна лежал рядом, и он тут же ответил, сообщив мне, что звонит Йонгтен. Сердце моё так и ухнуло вниз. А когда Джун включил громкую связь, я захотела исчезнуть.
– Со мной рядом Инга, – сказал довольный Джун.
– Вот как? И чем вы там занимаетесь?
– Лежим под одеялами, греемся.
Я откашлялась и быстро пояснила:
– Одетые.
Джун рассмеялся. Я раскраснелась, прямо чувствовала, как горят щёки.
– Привет, Инга! – голос Йонгтена весёлый, звучный.
– Да… привет, – бесцветным тоном ответила я и отвернулась, будто Йонгтен мог видеть моё смущение. Но именно Джун разглядывал меня в данную секунду и, по-моему, он заметил изменение моего настроения. А я ничего не могла сделать. Голос Йонгтена на меня плохо влиял: я терялась, появлялось раздражение. – Как поживаешь? Как Нин?
– У нас всё отлично!
– Рада за вас, – ещё более поникшим голосом сказала я.
Джун пристально смотрел на меня, затем переключился на разговор с Йонгтеном. Они обсудили какие-то рабочие вопросы и распрощались. Джун ни о чём не спрашивал, но заподозрил трения между мной и Йонгтеном. Наш диалог звучал как расстроенная музыка. Только дурак не заметит этого.
После разговора Джун молчал. И я ничего не говорила, сердце никак не унималось в груди. Почему же я никак не могу забыть Йонгтена? Почему волнуюсь, стоит услышать его голос? Я не хотела верить в то, что эти чувства называются «любовь». Любовь должна искриться радостью, а моя искрится страданиями.
Позже Джун предложил прогуляться. Мы пошли пешком и по дороге зашли в очень симпатичный ресторанчик, поесть омаров и других блюд с морепродуктами. Он пытался разговорить меня, но я вяло отвечала. Мысли были забиты Йонгтеном и разными воспоминаниями о нём.
В самом разгаре ужина к нашему столику подошёл мужчина. Он знал Джуна и встреча их была радостной. Затем мужчина показал на пианино в углу зала.
– Не сыграешь нам?
Я сделала широкие глаза:
– Ты умеешь играть на пианино?!
– Совсем немного.
– Скромничает! – возразил мужчина. – В школьные годы он учился игре на фортепиано и даже выступал на сцене. Жаль, бросил. Очень талантливый парень.
В сердце моём разгорелись приятные чувства. Удивление от того, что Джун музыкант, тихая радость и столь же тихая гордость за него.
– Ну так сыграй, – скромно попросила я, а перед тем, как Джун ушёл к пианино, я поинтересовалась шёпотом: – Кто этот человек?
– Мой преподаватель по фортепиано, – со смехом сказал Джун.
Я была ошарашена. Организатор концертов и мероприятий сам мог бы стать артистом. Голос у него приятный, пальцы с лёгкостью перебирали клавиши. Я не осталась на месте, а стояла рядом с пианино, улыбаясь ему, выражая своё восхищение. А потом разум снова увёл меня в объятия Йонгтена. Только объятия эти никогда мне не принадлежали. Всего одна туманная ночь, когда я была пьяна. Стоило ли думать об этом?
Последний аккорд, Джун смотрел на меня. Поняв, что песня закончилась и за моей спиной хлопают люди, я широко улыбнулась и тоже похлопала.
Мы доели ужин, обсуждая его увлечение музыкой.
– Дома у тебя нет пианино. Или я не заметила?
– Всё верно. Я давно не играл, но пальцы помнят.
– Вот как интересно. Ты – организатор. Умеешь играть на пианино и петь. Йонгтен – звукорежиссёр. Умеет танцевать профессионально. А Ли Кали – ведущий. Что он ещё умеет?
– Он только болтать умеет. Наверное, сгодился бы в рэпперы.
Мы расхохотались.
– Ли будет ведущим на нашей свадьбе.
– О! А не рано ли говорить о свадьбе?
– О будущем нужно думать, а у меня к тебе серьёзные намерения. Скажи ещё раз слово «свадьба».
Я сказала, и Джун мило улыбнулся.
– Люблю твой акцент.
– Так-так! Я ведь уверена, что у меня идеальное произношение. Ты поселил во мне сомнения.
– Нет же! У тебя отличное произношение, – обнимая меня, сказал Джун, – но у каждого из нас есть свой уникальный акцент.
– Ладно, объяснение принимается.
По дороге в общежитие Джун погрустнел. Я понимала, что он борется с своими чувствами и поселившимися несколько часов назад подозрениями. А я никаких оправданий не могла предьявить. Надо было сделать вид, что ничего не заметила. Потом убедила себя в том, что Джун уже забыл о разговоре с Йонгтеном и никоим образом не думает о предполагаемой связи. Но вопрос, заданный на прощанье, подкрепил мои изначальные предположения.
– Инга, – шепнул он после долгого поцелуя, – скажи, что не бросишь меня.
– Что за мысли, Джун? Конечно, я не брошу тебя.
– Это не мысли. Это страх… страх потерять тебя. Снова.
– Не бойся, – неуверенно произнесла, прижимая его голову к себе. – Нет повода для страхов. Я с тобой и… буду с тобой.
Джуна устроил мой ответ. А меня – нет. Он, возможно, верил мне. А я сама себе не верила.
Карина
Кисло-горькие слёзы затекали в рот, сбегали по шее и затекали за ворот. Тонкие бледные пальцы скользили по сенсору смартфона. Сомнения всё ещё одолевали её, бродили в разуме. Но она совсем одна и ничего, абсолютно ничего не могла сделать, кроме как плакать, плакать, плакать…
– Алло? – голос Вонга глухой и печальный.
– Я… – Карина сделала вдох, чтобы не разреветься.
– Карина? Карина, ты плачешь?
– Вонг, я… – новая попытка заговорить обернулась неудачей. Собраться с мыслями было крайне трудно. В то, что случилось невозможно поверить. Вонг умолял её сказать что-нибудь, он уже был напуган. На вопрос «Ты дома?» она быстро ответила, что да. – Я одна. Меня никто не подслушивает. Мама, папа… все… в… Они в…
– Что случилось? – Вонг уже подумал, что это из-за него. Декан успел наговорить ей гадости про него. Потом собрался и опровергнул собственные опасения. Она позвонила ему, значит, дело в другом. В чём? – Карина, пожалуйста. Хочешь, я приеду? Я сижу на своём мотоцикле. Надо лишь завести его, и я у тебя.
– Да, Вонг. Да. Приезжай. Пожалуйста. Я открою тебе ворота. Только побыстрее.
– Скажи, что ты в порядке.
– Я… я здорова. Но… ты мне нужен.
– Лечу!
Через две минуты в главные ворота позвонили. Карина ждала на подъездной дорожке, укутавшись красивой кашемировой шалью. Бросив мотоцикл у ворот, он бегом добрался до Карины, присел на корточки и взял её руки в свои.
– Что случилось? – прошептал он, рассматривая её мокрое от слёз лицо, бледное, но очень красивое.
– Случилось страшное. Я и представить себе такого не могла. Это… ужасно…
И снова слёзы. Вонг встал на колени, чтобы Карина смогла обнять его. Он хотел утешить свою девушку, хотел забрать всю её боль себе. Первый поцелуй пришёлся в висок. Карина не шевельнулась. Тогда он взял её голову и прижался к её пухлым губам. Поцелуй не продлился долго, но и этого было достаточно, чтобы Карина успокоилась.
– Тхэяна арестовали, – наконец сказала она.
– Что? Но за что?
– Я сама толком не знаю. Полицейские сказали отцу, что Тхэян задержан по обвинению в… изнасиловании. Я позвонила Юне, его девушке, но она отказалась со мной разговаривать.
– Он изнасиловал собственную девушку?
– Нет! Не знаю, – в отчаянии ответила она.
– Ты веришь в его вину?
– Не хочу верить. Не хочу… Тхэян такой добрый, он и мухи не обидит. Всегда был вежлив с Юной. Я не могу представить его таким…
Вонг больше не задавал вопросов, чтобы не расстраивать Карину ещё больше. Вместо этого он обнимал её, всеми силами передавая своё желание быть рядом. Что бы ни случилось…
Вонг
– Ченни!
Вонг поднимался по лестнице, снимая на ходу мотоперчатки. Брата он нашёл в спальне, читающего какие-то книги по учёбе.
– Тебя учили стучаться?
– Дело важное. У тебя есть шанс проявить свои знания. Не зря же учишься на юриста.
Вонг был настолько взволнован и нервничал, что Ченни оставил свой сарказм, отложил книгу и выпрямился.
– Ну?
– Если человека обвинили в изнасиловании, ему грозит тюрьма?
Минутное молчание. Ченни изучающе взглянул на лицо Вонга.
– Ты кого-то изнасиловал?
Вонг сплюнул, затем выругался.
– Ты сдурел? Я никого не насиловал. Но у моей девушки беда.
– У твоей девушки? – Нет, Ченни не мог сдержаться. За пару минут Вонг сказал несколько несуразных вещей. Нельзя на это реагировать иначе.
– У моей девушки брата задержали по обвинению в… Мне просто надо знать, если какая-то девушка написала на него заяву, то суда не избежать?
– Нет, конечно. Просто так заяву не накатают.
– А есть хоть малая вероятность, что она его с кем-то перепутала или… решила за что-нибудь отомстить?
– В любом деле существует какая-нибудь вероятность, тут надо разбираться.
– Чёрт! – бесился Вонг. – Ты даже успокоить меня не можешь.
– А что ты от меня хочешь? Ты спросил, я ответил. Как я могу тебя успокоить, если дело очень серьёзное. Сам знаешь законы Южной Кореи. Крепись! Я всего лишь студент, а не судья или адвокат со стажем. И это не шутки. Раз девушка написала заявление, обвиняя его в таком страшном преступлении, значит, оно имело место быть. Брат твоей девушки будет наказан, но сначала проведут следствие.
Не сказав брату «спасибо», Вонг сорвался с места и вышел прочь. Если бы наказание понёс только Кимчи, Вонг не стал бы переживать. Но… «Я бы не хотел рецидива…».
А если этот случай с братом сломит психическое состояние Карины? Если парализует всё её тело?
В своей жизни Вонг испытывал реальный панический страх лишь однажды – когда Ченни по его вине подавился конфетой и едва не задохнулся. Им было по восемь-девять лет. И вот теперь он чувствовал его снова… Страх удушающий, парализующий. И горькое осознание. Чему быть, того не миновать.
Розанна
Розанна привыкла держать обещания. Утром в понедельник она отправилась на киностудию к Эшли Квон. Для этого Розанна попросила своего помощника договориться о встрече с Эшли заранее. За субботу и воскресенье Розанна успела обзвонить несколько своих важных знакомых и даже побеседовала с отцом, чтобы заручиться помощью. Она не стала лукавить и рассказала ему историю Леа.
– Она талантлива, пап. А этот Со ей не муж, чтобы указывать. Причём он сделал это по-тихому, подослал к Эшли кого-то. Как думаешь, мы сможем повлиять на её решение?
– Думаю, можем. У меня есть идейка.
Розанна обожала отца. Он не только хороший чиновник, справедливый и добрый. Но ещё и лучший отец в мире. Да, иногда они спорят, не сходятся во мнениях, но он редко отказывает ей, в отличие от матери. И Розанна была рада, что мать их сейчас не слышит, иначе отговорила бы дочь «заниматься дуристикой».
Эшли Квон ждала её в своём кабинете. А если быть точнее, то за ширмой на съёмочной площадке, куда для неё поставили стол, стул, еду и компьютер.
– Ты не возражаешь, если я позавтракаю, пока мы будем болтать? – размахивая палочками, спросила Эшли. – Я с утра ничего не ела. Когда я голодная, то зла на весь белый свет.
– Конечно, ешь.
– Будешь? – она придвинула к Розанне тарелку с крокетами.
– Нет, я завтракала. – Розанна мельком глянула на время, повернув экран телефона к себе. – Речь пойдёт о Леа. Она прошла кастинг, но вдруг вы передумали. В чём причина?
– Я нашла другую девушку.
– Это, по-вашему, профессионально? – снова взгляд на часы.
Эшли стала есть медленнее.
– На что ты намекаешь?
Из-за ширмы послышался знакомый мужской голос, и Розанна улыбнулась. Он уже здесь. Вот и славно!
– Я пригласила адвоката, который будет представлять интересы Леа. Она оскорблена и хочет справедливости.
– Она не успела подписать контракт.
– Успела.
Эшли закашлялась.
Розанна подала ей стакан с водой, затем вышла, чтобы пригласить адвоката.
Поговорив с Леа, Розанна уговорила её не отвозить контракт, а поставить там подпись. До этого Леа пояснила, что на руках у неё основной контракт, а ещё раннее она подписала согласие на съёмки. То есть по закону Эшли не имела права ей отказывать. После подписания согласия на съёмки Леа стала актрисой Эшли Квон. Также она не потрудилась забрать основной контракт у Леа сразу, и этим они воспользовались. Розанне было любопытно, чем запугал Эшли этот Со, что она не подумала о последствиях?
Адвокат долго беседовал с Эшли. Пока Розанна ждала его, следила за процессом съёмки. И каково было её удивление, когда на площадку вышел Йесон. Она дождалась, когда режиссёр скажет «Снято!», затем подбежала к нему и обняла.
– Вот это да! Ты играешь волшебно!
– Розанна? – удивление быстро сменилось интересом. Он улыбнулся. – Что ты здесь делаешь?
– Я пришла сюда ради Леа. Её женишок проделал плохой номер. Она должна была сниматься в сериале Эшли, а…
– Постой. Леа? Твоя подруга? В этом сериале?
– Да!
В этот момент к ним подошла Эшли в сопровождении адвоката Розанны.
– Я хочу ещё раз поговорить с Леа и извиниться перед ней. Действительно, вышло недоразумение. Спасибо твоему адвокату за все разъяснения.
Улыбка Розанны стала шире.
– Я знала, что проблема разрешится.
«Спасибо, папа», – мысленно поблагодарила она отца за то, что прислал своего адвоката.
Спустя полтора часа Розанна и Йесон отправились на обед в ресторан тайской кухни. Розанна с удовольствием осталась посмотреть на процесс съёмок. Она восторгалась его игрой. И не только! Йесон был настолько красив и сексуален, что её гордость охватывала. Он принадлежал ей. И теперь все на площадке это знали. Даже Эшли Квон.
Но в ресторане Йесон снял наигранную маску счастья и предстал перед Розанной настоящим. Его печальное лицо обеспокоило девушку. Она не понимала, что с ним вдруг случилось.
– Всё сложно. Даже не знаю, с чего начать. Хотя ты учишься в Чоннам и слухи дойдут до тебя рано или поздно.
– Ты пугаешь меня. Что ещё за слухи? – Розанна напрягалась всем телом.
– Моя сестра встречается с Тхэяном, братом Карины. Ты знаешь, да?
– Они вроде готовились к свадьбе.
– Хм. Теперь всё кончено.
– О. Они поссорились?
– Хуже.
Розанна постаралась придать лицу спокойное выражение, но биение сердца отдавалось в висках, в горле. Казалось, всё её тело стучит от волнения.
– Что может быть хуже?
– Тюрьма.
– Быть этого не может! – ахнув, воскликнула девушка. Кусок тофу застрял в горле. – За что?
– Его арестовали по обвинению в насилии. Молодая девчонка написала заявление на него после какой-то вечеринки. Юна, моя сестра, закрылась в комнате и не хочет ни с кем разговаривать. Это ведь не просто обвинение. Это ещё и предательство! И я не знаю, как к этому относиться. Юна – моя сестра. Тхэян – друг.
Розанна накрыла руку Йесона своей.
– Мне жаль. Может, есть надежда на то, что случилось недоразумение.
– Маловероятно.
– Но есть же бессовестные девушки, которые идут в полицию, чтобы навредить парню, который… ну, скажем, отказал им.
– А следствие? Если будут доказательства? Написать заявление мало для ареста. У неё явно были медицинские заключения. В любом случае, отец Тхэяна сейчас там и…
– Я очень хочу помочь, Йесон. Только скажи, чем.
– Просто будь рядом, – их пальцы переплелись. Йесон смотрел грустным взглядом в глаза Розанне и так же грустно улыбался. – Ты мне сейчас нужна.
Эти слова грели душу, наполняли теплом. Розанна мечтала о таком парне, и вот он у неё теперь есть. Рю Ян не годился на роль её парня, вовремя она это поняла. На Минхо ей нравился, но его неискренность оттолкнула. Вин. К этому парню она тянулась, но как гнусно он поступил, связавшись с её бывшими ухажерами! Ребячество! Как вообще на них теперь смотреть?
Как хорошо, что у неё теперь есть Йесон.
Официантка принесла заказ, и им пришлось расцепить руки. Но все время, пока официантка расставляла блюда на столе, они неотрывно смотрели друг на друга. Розанне хотелось знать его мысли. Хотя о чём ещё он мог думать, когда родная сестра оказалась в беде?
Еда была вкусной, но есть совсем не хотелось. Йесон молчал. Розанна, чувствуя, что ему надо побыть наедине со своими мыслями, тоже молчала.
Когда они вышли из ресторана, небо затянуло тучами. Холод пронизывал насквозь. Йесон любезно накрыл Розанну своей курткой, а сам шёл до машины в свитере.
– Я позвоню тебе, – сказал Йесон, целуя Розанну в губы на прощанье.
– Если бы я лучше знала Юну, могла бы с ней поговорить.
– Да, наверное. Но, к сожалению, сейчас не самый подходящий момент с ней знакомиться. Не при таких обстоятельствах я хочу познакомить тебя со своей семьёй. – Он погладил её по щеке. – Надеюсь, ты понимаешь.
– Конечно.
На этой грустной ноте они разошлись. Йесон вернулся на съёмочную площадку, а Розанна поехала домой. Её так поглотила эта страшная ситуация с другом Йесона, что она забыла позвонить Леа и сообщить хорошую новость.
