Залидара Романова
Ростки под гнётом
Призрак внезапно остановился, а за спиной послышались новые шаги. Елена насчитала троих. Спереди и сзади. Единым движением незнакомцы обнажили оружие. До слуха княгини долетел звенящий свист стали.
А затем внезапно наступила тьма.
С трудом поднявшись, генерал помог встать своей спутнице. Лес все так же озарялся ярким свечением, отчего княгиня прикрыла лицо ладонью, пытаясь увидеть, что же стало причиной столь яркого взрыва. Белоснежный столб света вырывался откуда-то из-под земли и рвался в небеса. Он пульсировал. Словно тысячи нитей одновременно устремились вверх и рвались неистово разорвать проплывающие мимо облака. Именно от них и исходили пульсацией потоки энергии. Не сразу, но княгиня заметила тень. Кто-то стоял прямо напротив потока света. Среди деревьев виднелся женский силуэт Фигура раскинула руки и приподнялась над землей, словно впитывая в себя часть той силы, что вырывалась наружу.
«С первым снегом окропит землю кровь.
Падет фигура одна за другой.
Три спереди.
Три сзади.
Меридиан падёт в огне»
Чей-то низкий голос, казалось, проникал в голову, заполняя собой все мысли.
Столб света в одночасье исчез, оставив после себя лишь небольшой поток, все так же устремленный в небо. Фигура, воспарившая перед спутниками, рухнула на землю.
– Вот темень! – выпалил Хейдрал, подбежав первым на помощь к упавшей незнакомке. Вскоре к нему приблизилась Елена.
– Это дева, – заключил генерал, осторожно развернув фигуру к себе лицом. На мгновение время словно остановилось. Незнакомка лежала без движения, глаза её оставались плотно сомкнутыми, а лицо, изящное и безмятежное, напоминало свет луны в безоблачную ночь – бледное, но с едва заметным розоватым оттенком, будто от слабого дыхания жизни.
Её волосы, густые и темные, спутанными локонами спадали на плечи, окутывая лицо и частично скрывая шею. В свете открывшегося магического источника они отливали глубокими каштановыми оттенками, напоминающими древесную кору под зимним инеем.
Особое внимание привлекала её одежда. На деве была длинная синяя мантия, сшитая из плотной ткани, не подверженной времени и ветру. Под мантией скрывалось платье того же глубокого синего цвета, сшитое явно для удобства и долговечности, но украшенное столь изящно, что казалось созданным не для простой крестьянки, а для той, кто стоял чуть ниже знати. Рукава платья плотно облегали запястья, а в самом их низу угадывались крохотные вышитые снежинки. На ногах незнакомки были чёрные кожаные сапоги. Мягкие, но достаточно прочные, чтобы отправиться в долгие странствия. Лёгкие следы на сапогах говорили о том, что она недавно шла по сырой земле или траве.
Генерал на мгновение задержал взгляд на её лице, потом снова перевёл его на платье, словно пытаясь понять, кем она была – из знати, обедневшей дворянкой или странствующей гостьей из дальних земель. Её одежда хранила тайну, так же как и она сама.
– Я завидую Вашим способностям, Генерал, – саркастично заметила Елена, внимательно следя за выражением его лица. Слова её прозвучали обманчиво спокойно, но в них скрывалось недовольство – не столько в адрес спутника, сколько из-за собственной растерянности перед происходящим. Она перевела взгляд с бледного лица девицы на землю. Из трещины в почве все еще вырывался поток белоснежного света. Хотя его яркость заметно угасла, пульсация оставалась. Свет больше не ослеплял, но тянул к себе взгляд, будто манил кого-то, кто мог понять его истинную природу. И помещица направилась в его сторону.
– Елена, стой. Вдруг это опасно? – голос Хейдрала звучал резко, но в нём слышалась скрытая тревога. Его руки крепко держали бессознательную незнакомку, словно она могла выскользнуть или исчезнуть прямо в его объятиях. Женщина казалась удивительно лёгкой, почти невесомой, но её присутствие в этих странных обстоятельствах придавало ситуации ещё большую таинственность.
Княгиня остановилась на мгновение, чуть склонив голову в сторону спутника.
– Опасно? – повторила она с усмешкой, но без должной уверенности в голосе. – Какой смысл бояться, когда опасность давно вокруг нас?
Она сделала ещё один шаг вперёд, игнорируя предостережения генерала. Свет, мерцающий и дрожащий, отражался в зелёных глазах, придавая им странное внутреннее свечение. Лёгким движением Елена протянула руку к потоку. Генерал хотел было сделать шаг вперёд, чтобы остановить её, но не успел. Ладонь помещицы бесстрашно погрузилась в белоснежный поток.
Сначала Елена почувствовала лишь легкое, почти щекочущее покалывание на кончиках пальцев, будто невидимые искры касались её кожи. Затем ощущение стало интенсивнее. Оно распространилось по ладони, превращаясь в тепло, а потом в жар, словно внутри ладони разгоралось пламя. По плечам пробежала дрожь, заставив напрячься всё тело. Тепло волной прокатилось по её позвоночнику, сосредоточившись в его основании. Елена пошатнулась, едва устояв на ногах. Генерал оставил незнакомку и сделал шаг вперёд, готовый подхватить помещицу, но она устояла.
Ладонь внезапно стала горячей, будто изнутри её что-то раскалило. В центре, где кожа касалась светового потока, начало пульсировать. Это чувство было странным и неестественным, как будто внутри возникло второе сердце. Каждый удар этого невидимого органа отдавался в висках и глухо эхом разносился по всему телу.
Елена вдохнула резко, словно воздух стал густым и вязким. Её грудь тяжело поднялась, а затем она повернулась к спутнику, глаза её сияли неестественным янтарным светом. Это свечение, яркое и завораживающее, казалось, исходило из глубин её души, вырываясь наружу в коротком всполохе.
– Это… магия, – проговорила она, её голос звучал хрипло, будто слова вырывались с трудом. – Источник силы.
Хейдрал нахмурился, настороженно глядя на неё. Его напряжение было почти осязаемым, как струна, готовая лопнуть от малейшего прикосновения. Девица, лежавшая на траве, оставалась неподвижной, но её дыхание стало чуть заметнее.
– Твои глаза, – сказал генерал медленно, стараясь не показывать страха, который зашевелился у него внутри. – Они только что… сияли золотом. А теперь… снова нормальные, – он прищурился, внимательно следя за её реакцией. – Что за темень здесь творится?
Генерал хотел спросить больше, требовать ответа, но взгляд Елены остановил его. Она смотрела на мужчину, но казалась далёкой, словно её разум блуждал где-то среди пульсирующего света и шепота. Хозяйка Запада не знала, что ответить. Слова ускользали от неё, как вода сквозь пальцы. Рука всё ещё горела, но тепло стало странно приятным, словно это был дар, а не проклятие.
Помещица закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться, но образы и ощущения переполняли её. Генерал молча наблюдал, его взгляд метнулся к незнакомке, словно она могла ответить на вопросы, которые терзали их обоих.
– Выдели охрану для этого места. Никому ни слова, – голос Елены прозвучал хладнокровно, будто удар клинка о металл, когда она открыла глаза. В её взгляде не осталось ни тени сомнения, ни капли тепла. – За распространение – смертная казнь. Мы построим здесь цитадель. Ничего не хочу знать, она должна быть возведена в кратчайшие сроки.
Она произнесла это с ледяной решимостью, будто уже видела очертания башен и стен, вознесшихся в этом месте. Её тон не оставлял пространства для обсуждения. Генерал молча слушал, его лицо было непроницаемым, но внутри всё кипело. Почему такая спешка? Почему она так настойчиво отдавала приказ, даже не зная всей природы того, что здесь произошло?
– Княгиня, но… – он сделал полшага вперёд, глядя на неё с сомнением.
Елена не дала ему закончить.
– Никаких «но», Хейдрал, – её глаза, кажется, снова засверкали янтарным светом на краткий миг, или это был лишь отблеск потока.
– Действовать нужно незамедлительно. Почему? Я не знаю. Но это место… – её голос дрогнул, но она быстро взяла себя в руки. – Оно должно быть защищено. Это важно.
Елена на миг замолчала, но её глаза, полные напряжённого света, говорили громче любых слов. Это не просто приказ. Это было предчувствие, что-то глубокое, инстинктивное. Её нутро сжималось от ощущения надвигавшейся беды, которую она пока не могла объяснить.
Хейдрал внимательно смотрел на неё, стараясь разгадать, что скрывалось за внезапной суровостью. Её голос и выражение лица выдавали помещицу с головой. Что она сама боялась, хоть и старалась это скрыть. Но перед ним сейчас была не только его подруга, а правительница, женщина, готовая принимать решения, даже если для этого нужно было идти против здравого смысла.
Он вновь перевёл взгляд на незнакомку. Её дыхание было настолько тихим и почти незаметным, что он ловил его только по слабому движению груди.
– А как же дева? – спросил генерал.
Елена медленно повернулась к нему, её взгляд потемнел, будто она ненадолго утонула в своих мыслях.
– Забираем с собой, – отрезала она, снова наполняя свой голос холодной решимостью. – Отнеси её в мой личный лазарет.
Она сделала шаг вперёд, пристально глядя на Хейдрала. Её голос стал ниже, опасно спокойным:
– Никаких посторонних, Хейдрал. Только проверенные люди. Я ясно выразилась?
Генерал, стоящий перед ней, вытянулся, как струна. В его лице мгновенно что-то изменилось. Взгляд стал жестким, челюсти сжались, а в голосе появился металлический оттенок.
– Да, Ваше высочество, – коротко ответил он, опуская голову в знак согласия.
На мгновение Елена почувствовала укол сожаления. Она видела её друг изменился. Исчезла лёгкость, что была в их общении, когда он мог позволить себе пошутить или задать ей неудобный вопрос. Теперь перед ней стоял не товарищ, а солдат, преданный ей до конца.
***
Ровно горевшее пламя факела всколыхнулось от ветра, выплясав причудливый танец, отчего по каменистой стене поползли блики и тени. Огромный зал, заполненный столами и скамьями, наполняла тишина, прерываемая лишь редким звуком падающих капель воды. Прием по случаю победы и возвращения Чёрного легиона домой завершился. На столах еще оставались полупустые кубки. Где-то на полу, среди мрамора, виднелись багровые пятна – жители Западной части Меридиана никогда не позволяли себе проливать кровь в тех местах, где они принимали пищу – в отличие от тех же северян или жителей столицы – но разлить вино могли с легкой руки.
Дождь, барабанивший в витражные стекла еще несколько часов назад, стих, оставив после себя в воздухе сырость и спертость. Над столами витали остатки аромата жареного кабана с травами и паров эля, выпитого за ужином. Кухарки постарались на славу, никто не смел сказать иного – Чёрный легион во главе с генералом Хейдралом лихо ворвался в родные земли с триумфом и принёс с собой победу, которую так сильно жаждал Князь Еферий, словно собиравший каждый разгром неприятеля в свою личную коллекцию. Отразив еще одно нападение с Севера, армия укрепила позиции западной части великого государства Меридиан, раздробленного изнутри распрями, смутой и кознями, что строили помещики.
Среди пустых столов мелькнул подол черного платья. Тяжелый бархат юбки едва касался камня. Белокурая обладательница одеяния неспешно плыла между скамей, не надевая на голову капюшон и не озираясь по сторонам. Она не беспокоилась, что её кто-либо мог застать. Лунный свет просачивался сквозь окна, и его лучи падали на каменную кладку пола, отражаясь на мягких чертах лица и искрясь в изумрудных глазах. Шаги Княгини отдавались эхом среди почти потухших факелов.
Оказавшись в восточном углу зала, Помещица осмотрела гобелен, скрывающий за собой черную железную дверь. На ткани застыла в полете огненная жар-птица. Большие крылья ее, вышитые самоцветами, переливались, отражая свет луны. Приподняв шпалеру, Елена проговорила шепотом заклинание, отчего высеченное на двери наречие засветилось, заискрилось, и послышался щелчок, словно бы в замочной скважине повернули ключ. Дверь медленно отворилась, открывая Княгине темный длинный коридор. Лёгкой поступью она спустилась по каменной лестнице вниз, минуя одну арку за другой, углубляясь в подземелья. Серебристый свет луны не освещал тёмных катакомб, делали это лишь пляшущие огни факелов. Зоркий взгляд её скользил вдоль стен, словно она могла увидеть сквозь них то, что творилось по другую сторону каменной кладки. Время близилось к полуночи.
Княгиня прошла в самое сердце подземелий, минуя многочисленные повороты и туннели, и оказалась один на один с каменной статуей, возвышающейся над нею почти вдвое. Женская недвижимая фигура была облачена в богатые меха и одежды, так же высеченные из мрамора. На холодной и застывшей навсегда шее – каменное ожерелье. Глаза, точь-в-точь такие же, как Княгиня помнила их при жизни Рейны, смотрели куда-то вверх. Твёрдые, но тонкие пальцы, такие же как у Елены, держали в руках каменный цветок лилии.
Княгиня Рейна славилась своей красотой во всем Государстве. К ней приезжали свататься не только из других семей помещиков, но и из других стран, за пределами Карастова моря, проезжая через восточные земли Меридиана и сам Капитолий. Однако, Рейна всегда искренне была преданна Западу. Здесь же ее жизнь и закончилась. Во многом судьбы матери и дочери оказались схожи. Елена была так же уверена, что на Западе закончится и её путь. Иного конца Княгиня для себя никогда не видела.
– Я помню, матушка, – молвила дева, раскрыв небольшой сверток пергамента. В горле предательски заболел огромный ком, от которого она не могла избавиться.
Светловолосая жадным вгрызающимся взглядом водила по точеному каменному изваянию своей матушки. Каждый прожитый день, что дарили ей Отец и Матерь, она мысленно ухватывалась за невидимого призрака, с каждым разом становившегося все прозрачней, уходящего все дальше и дальше от нее. Лишь редкие свидания со статуей, сделанной искусными западными ремесленниками по оставшимся портретам княгини, оживляли на мгновение исчезающего фантома, прежде чем Елена вновь попытается его настигнуть.
«Никому не доверяй» – гласили тонко выведенные буквы на клочке пергамента. Елена хранила его и носила всегда с собой с тех пор, как обнаружила его прикрепленным к изголовью своей кровати вместе с рубиновым перстнем. Последнее послание княгини Рейны своей прямой наследнице. Последняя воля помещицы запада, прежде чем сгинуть навсегда.
– Ходит молва, что это какое-то проклятье, – произнес низкий мужской голос из-за спины светловолосой. Елена замерла, но не обернулась. Её пальцы продолжали сжимать клочок пергамента, а губы тронула лёгкая, почти незаметная усмешка.
– Ни один мужчина из числа придворных Шепчущих так и не заполучил руки Помещицы. Хотя судьбы их неразрывно связаны.
Он подошёл к ней со спины безо всякого страха, преминув в который раз – Гермес уже сбился со счета – придворным сводом правил. Елена не взглянула в его сторону, лишь украдкой приподняла уголки губ вверх. Она чувствовала его взгляд на своей спине, изучающий очертания фигуры. Он точно склонил свою среброволосую голову набок. Голубые глаза его отражали лишь свет факелов. Его шаги были едва слышны, но она знала их слишком хорошо, чтобы спутать. Елена чувствовала его присутствие, как чувствуют приближение грозы – напряжённо, но с тайным трепетом. Чувства для Шепчущих были под запретом, тем более их проявление. Мужчина позволял себе эту роскошь только тогда, когда оставался с нею наедине.
– Таково предназначение Шепчущих. Быть там, куда не доберётся Легион. Делать то, чего обычный солдат не в силах. Изгои и без семьи в детстве, вы становитесь самыми важными людьми во всем государстве, когда Князь дарует вам возможность обучаться искусству Шёпота. Судьбы Помещиков и Шепчущих тесно связаны, но не пересекаются. Стоит ли лишний раз это напоминать, – с пренебрежением заметила Елена, повернувшись к мужчине, и взгляд ее тут же упал на бутон белоснежной розы, что он держал в руках. Она была так же совершенна, как и все те цветы, что он приносил ей. Помещица хранила их. Это была её тайна. Тайна, к которой она возвращалась, когда ночь застилала её мысли.
Взор Княгини смягчился, когда она перевела его на лицо Гермеса. Шепчущий без единого слова поднес цветок к светлым волосам девы и заправил его в густые локоны. Во взгляде его светлых, точно лазурь, глаз ютилась забота и преданность, перед которыми уже однажды пала невидимая стена, сооруженная княгиней самовольно. Их словно окутала дымка, растворяя вокруг стены подземелий и не оставляя ничего, кроме двоих. Издалека донесся протяжный звон, но он был настолько тих, что исчезал в легких порывах ветра. Полночь вступила в свои законные права.
– Ты заставляешь меня усомниться в твоих намерениях, Гермес, – наконец, сказала она, её голос стал мягче, но в нём звучала тревога. – Магия… Клятва перед перстнем… Медальон, что подчиняет тебя воле князя… Откуда мне знать, что это ты сам?
Его лицо на мгновение потемнело, но не от гнева, а от обиды.
– Елена… – произнёс он, глядя ей прямо в глаза. – Я почувствовал это задолго до того, как стал Шепчущим.
Её взгляд дрогнул.
– Ты помнишь тот день, когда я впервые увидел тебя?
Помещица замерла, вспоминая. Перед нею словно вновь предстал среброволосый мальчишка с лохматой шевелюрой и глазами цвета ясного неба. Тогда, в приёмном зале, пока помещик Джиор принимал сирот на путь изучения Шёпота, юнец смотрел на неё с восхищением. А княжна, стоя подле своего отца, улыбнулась мальчику в ответ, спрятав руки на спиной. Просто улыбнулась, не придавая этому значения. А Гермес, оказывается, запомнил. И поклялся сам себе, что однажды эта красавица с глубоким взглядом зеленых глаз и точеным личиком будет подле него.
– Ты стала моей судьбой задолго до того, как магия и долг связали нас, – сказал он, его голос был тихим, но полным решимости.
Елена отвернулась, пытаясь скрыть вспыхнувшие на щеках румянец.
– Ты так уверен… – её слова оборвались.
Гермес мягко, но настойчиво коснулся её руки, и княгиня вновь повернулась к нему.
– Да. И если ты не понимаешь, сомневаешься, я готов напоминать тебе об этом каждый день.
Она глубоко вздохнула. Это было неправильно. Всё это – их встречи, его прикосновения, его цветы. Но, несмотря на все правила и предостережения, она хранила каждое из этих мгновений в своём сердце, словно драгоценность.
– Ты была той, кто дал мне смысл. И ты думаешь, что это – просто последствия какой-то магической клятвы? Нет. Это всё я, Елена.
Её взгляд вновь стал мягче, но в нём оставалась тень сомнения. Она знала, что всё, что он говорил, было правдой, но её долг и роль в княжестве… Всё это мешало ей поверить.
– Я не могу дать тебе то, чего ты хочешь, Гермес. У меня есть обязательства, у меня есть… – её голос дрогнул.
– У тебя есть только твоё сердце, – перебил он её, глядя прямо в глаза. – И я готов бороться за него, несмотря ни на что.
Елена замерла. Его слова, обнажённые и прямые, повисли в воздухе и ещё долго не отпускали слух. Она отвела взгляд, пряча в глазах бурю, которая поднялась внутри. Медленно опустив веки, она сделала глубокий вдох, будто пытаясь собрать разбегающиеся мысли.
Её рука, словно помимо воли, поднялась к волосам. Елена провела пальцами по краю цветка, едва касаясь его, будто проверяя, реален ли он. У самого основания бутон был крепким, но лепестки становились мягче и тоньше, распускаясь наперекор времени и обстоятельствам. Сердце пропитывалось горькой сладостью мгновения. Этот цветок – простой, но полный значения – пробудил в ней тайную боль, тщательно скрытую за железным обликом.
Все его подаренные розы – белые, алые, кремовые – княгиня бережно прятала в своём личном ларце, вдали от посторонних глаз. Они стали её сокровищем, маленькими кусочками его души, которые он дарил ей снова и снова. И вот, вновь касаясь цветка в своих волосах, Елена вдруг осознала, что в ней что-то пробудилось. Что-то, чего она старалась избегать и во что не верила. Надежда.
По спине помещицы пробежала лёгкая дрожь.
– Ты глупец, Гермес. – наконец прошептала она, едва слышно, но с ноткой горечи в голосе.
Её слова прозвучали укором, но в них не было силы. Они вырвались из глубины, где сливались страх, нежность и неразделённое желание. Елена медленно подняла на мужчину свой взор и встретилась с ним взглядом. Её зелёные глаза, обычно холодные, сейчас светились чем-то неуловимым, почти трепетным.
Гермес лишь тепло улыбнулся ей в ответ.
– Я уже сказал тебе однажды, и повторюсь вновь: во всем Меридиане я предан лишь одному человеку. И это не его Высочество. И я хочу стать тем первым, кто разрушит проклятье придворных Шепчущих. – с уверенностью сказав, мужчина легко коснулся холодной щеки Княгини и поправил цветок. Среброволосый постарался вложить в свой жест и слова все чувства, что овладели им. – Но ты ведь пришла сюда не для того, чтобы в очередной раз напомнить, где именно мое место, верно?
– Для того, чтобы разрушить проклятье, милый друг, тебе придется стать Князем. А это невозможно.
– Не говори мне, что что-то невозможно. Ты бросаешь мне тем самым вызов.
Мягкость Елены вновь словно растворилась в воздухе. Она посмотрела в глаза мужчине с укоризной. Голос ее стал жестче, ниже. Таковым он становился обычно тогда, когда Княгиню одолевала злость.
– Ты уже сам бросаешь вызовы, Гермес. Хейдрал знает о том, что ты наведался вместе со мной в столицу. Ты знаешь законы. Если тебя увидят вне наших земель, твоя жизнь оборвется.
Но мужчину, казалось, абсолютно не пугала его вероятная участь. Он с заботой и тревогой смотрел на деву, внимательно изучая каждую черту ее лица, каждый изгиб ее фигуры, и каждую складку ткани на ее платье.
– Я знаю, что будет, – спокойно произнес мужчина. – Но ты отправилась в Капитолий одна. Думаешь, я мог позволить тебе рисковать своей жизнью?
– Я была не одна! Со мной были стражники…
– Они бы не спасли тебя, – Гермес перебил её, шагнув ближе. Его голос стал твёрдым, его взгляд пронизывал её насквозь. – На тебя готовилось покушение. И я был обязан удостовериться в твоей безопасности.
Елена замерла. Она смотрела на него, но не могла найти слов. Белоснежный цветок в её волосах вдруг окрасился в красный, отражая её смятение.
– Значит, это правда… – прошептала она.
– Да. Эгрон собирается убрать всех помещиков. И начнёт с тебя.