Зарина Бернэ
Алаид
Мы все немного в разнобой поздоровались с хозяином дома, мужчины подошли пожать друг другу руки, дружески хлопнуть по спине.
– Рад вас всех видеть в добром здравии! – пробасил Идун. – Редкие вы гости в наших краях. Как поживают Йора и Гинтар? Отец решил пропустить все веселье?
– Да, он отправился на промысел. Разведчики принесли вести о ранних переходах оленя, так что отец и остальные охотники вернутся не раньше, чем через три-четыре недели, – ответила я на его расспросы.
Закончив с едой, мы стали собираться на праздник. Бланка вызвалась уложить мне волосы, что растрепались в дороге. Меня обычно устраивало просто перехватить пару прядей на затылке, главное чтобы не лезли в глаза. Но сестра была категорически против, у нее имелись свои планы. Мама научила ее плести косы и теперь она только и искала на ком отточить свое мастерство. К слову, получалось у нее и правда неплохо. Весьма неплохо, для такой неуемной егозы. Она заплела мне отдельно серебряную прядь в тонкую косичку, а затем вплела ее в высокую косу по всей длине. Ей так особенно нравилось. Она говорила, что это выделяло меня, делало особенной. Вслух я не возражала. Да и как объяснить, что быть особенной это то, чего я страшилась больше всего и чаще желала слиться с тенью, нежели выставлять себя на показ, ко мне в клане и так было повышенное внимание. Вместо этого я лишь поблагодарила ее широкой улыбкой, от которой заболели скулы.
Мы дожидались на улице Тауну, которая наставляла напоследок Мана и Уму. Они этот вечер проведут дома в компании соседки – милой улыбчивой старушки, живущей через дом. Им пока рано гулять на празднике Самой Длинной Ночи, да и родители будут заняты на ярмарке, чтобы приглядывать за такими сорванцами, поэтому было решено оставить их дома под надежным присмотром.
Шипп проводил взглядом отошедших вперед Бланку и Грана и обернулся к нам.
– Я буду с Тауной и Идуном торговать за их прилавком, народу нынче много и им понадобится помощь, – обратился он ко мне и Бруну. – Вас я от этой обязанности освобождаю, знаю, как хочется гулять, а не упаковывать склянки. Но вы не должны выпускать из виду эту парочку, – он многозначительно махнул в сторону Бланки и Грана, которые опять что-то не поделили. – Они впервые на таком праздновании, у них голова пойдет кругом от изобилия, которое предлагает город и его сомнительных соблазнов! Так что ни на шаг от них не отходите! Вы все поняли?
Мы дружно закивали в знак согласия. Шипп переживал не напрасно, у них было еще очень мало контактов с людьми вне клана, так что они могли стать легкой добычей для любого пройдохи. А такие непременно здесь сегодня найдутся, все же такие праздники привлекали и любителей легкой наживы тоже.
Когда мы вышли из дома, на улице уже везде зажгли огни. Около каждой двери хозяева поставили большую восковую свечу или тарелочку с жиром, в которой опущен фитиль, чтобы все путники сегодняшней ночи смогли найти дорогу домой. В городе я ориентировалась плохо, мне в разы легче найти нужное направление в чащобе, чем здесь, поэтому я просто брела вслед за Тауной и ее семьей. Мы надели плащи и опустили на лица маски и незаметно для себя слились с размеренным неторопливым потоком, как и мы, шествующих к площади.
Кого здесь только не было! Маски на всех разные: из дерева, кожи, тряпичные. Обычно это образы животных, иногда олицетворение стихии, как на девушке, что проплыла мило в образе воды, реже нечисть. В клане все выбирали изображение своего тотема, это единственный случай, когда нам можно было показать свою сущность за пределами Долины, но так, чтобы никто не догадался. На Бланке была маска лисы, на Бруне – олень с небольшими ветвистыми рогами, Гран сам себе смастерил зайца. Выглядел он немного причудливо из-за получившихся разной длинны ушей, но мне очень нравилось.
У меня же на маске вырезаны переплетенные побеги плюща и ежевики, на большее моей фантазии не хватило. Конечно, можно было выбрать любое животное и сделать маску, никто бы меня не упрекнул. Но для меня это оказалось сродни воровству. Прикинуться тем, кем я не являюсь. Нет уж!
Дорога заняла не более получаса, был на удивление теплый вечер и падал мягкий, как утиное перо, пушистый снег. Я пристально вглядывалась в пустоту беззвездного неба.
Мир вокруг притаился, как большой грозный зверь в чернично-угольной шкуре. Он пристально наблюдал сверху но в его планы пока не входило напасть. Он просто выжидал, дашь ли ты сегодня слабину, вздрогнешь ли. Если хоть мускул на твоем лице поведет от страха, то зверь оттолкнется мягким пружинистым толчком и придавит тебя к земле сильными лапами. У меня даже вырвался резкий выдох, словно я уже и так лежала на спине придавленная тяжелым звериным телом и чуяла тяжелый смрадный запах его дыхания. Мотнула головой чтобы стряхнуть с себя наваждение. Да, Самая Длинная и правда не так проста. Я по привычке покрутила на пальце кольцо с шипом, это меня всегда немного успокаивало.
Гул взбудораженной толпы мы услышали сильно раньше, чем попали на главную площадь. Она огромна, неправильной прямоугольной формы. Со всех четырех сторон ее теснили каменные дома в два или три этажа, тесно стоящие бок о бок и взирающие на прохожих своими глазищами-окнами. Кое-где стены опутаны узловатыми побегами плюща, но сейчас на них не было листвы и это походило на огромную свисающую паутину, особенно жутко выглядящую в свете отблесков факелов, коих здесь было множество. Деревьев нет совсем, да и где им тут выжить, среди мощеной камнем земли? По первому ярусу расположились лавочки местных подмастерье, харчевни и постоялые дворы. И над всем этим на северной стороне возвышается высокая башня с острым шпилем и круглыми часами, которые начали отбивать семь ударов.
Все значимые события города проходили здесь. От судов и жутких казней до веселых праздников. На западной стороне расположилась шумная ярмарка, пестреющая товарами со всего королевства.
Торговцы покрыли свои лотки и телеги грубой тканью, некоторые украсили прилавки ветками падуба и ели, и вовсю зазывали к себе гостей. Тут можно было найти все, что пожелаешь и даже то, что не можешь себе вообразить. Теплую одежду расшитую по отворотам стеклянными бусинами, изящные украшения из серебра и бронзы, сладости и лучшие творения местных пекарей, глиняная посуда c шероховатыми боками, безупречно острые мечи, короткие клинки и тугие луки, мягковыделанные шкуры, пестрые тканные ковры и скатерти, вяленные ягоды и орехи. Глаза разбегались от обилия всего, а голова шла кругом от вспышек цвета и фактур.
Мне стало немного завидно Бланке. Она с легкостью порхала по рядам, подходила к торговцам, заводила с ними беседы, расспрашивая о товаре. И так искренне всему удивлялась и восхищалась, что польщенные продавцы угощали ее сладостями и примеряли на нее меховые накидки или украшения на голову и их не расстраивало, что денег у нее на покупки не было. Она во всем выглядела очаровательно. Я же старалась нигде подолгу не задерживаться, что-то смущенно бормотала на предложения рассмотреть товар поближе и отходила. Что толку впустую болтать и отвлекать торговцев, если покупать я не собиралась.
Единственная лавка, у которой я остановилась надолго – с луками и стрелами. Торговец, он же и мастер, был немногословен, но его изделия говорили сами за себя. На столе лежали луки разных размеров. Небольшие, но с тугой тетивой для крупного зверя и близкой охоты. Тонкие и гибкие, такие пускают стрелы далеко и бесшумно – для добычи юрких зверьков и птиц. Но я любила свой лук и ни за что его не обменяла бы ни на один другой, поэтому рассматривала, восхищалась, но все неизменно возвращала на место. А вот стрел у меня осталось маловато, поэтому я достала свой кожаный кисет с монетами и купила восемь штук. У них очень необычное красивое оперение – из темно-коричневых перьев с рисунком в виде желтых кругов, я таких еще не встречала. Видимо их привезли из-за Теплого моря. Я заплатила и забрала свою покупку с сияющей улыбкой на губах.
Нагнав остальных, я увидела, что Тауна и Идун, пока пробирались к своему прилавку, за которым сейчас стоял помощник кузнеца,
встретили своих знакомых на ярмарке. Семья торговала травами. У нах на прилавке висели разнообразные пучки и корения, в холщовых мешочках были представлены взору сборы и чайные смеси.
– Знакомьтесь, это наши друзья из Ситли – Наина, Юрн и Ома, – представил Идун миловидную смуглую женщину, которой на вид было около сорока весен. Рядом с ней стояли по всей видимости ее сын и дочь. Высокий и худощавый парень лет четырнадцати, а значит одного возраста с Граном, и очень похожая на мать улыбчивая девушка, скорее всего моя ровесница.
Мы подняли маски, чтобы их поприветствовать.
– А это Шипп, Брун, Гран, Мирра и Бланка, – мы по очереди кивали, пока Тауна нас представляла новым знакомым.
– Рады вам! – за всех поприветствовал их Шипп.
Как мы узнали, семья из Ситли приехала еще вчера утром и уже второй день торговала на ярмарке. Они остановились на постоялом дворе на другом конце города. Ситли небольшой городок в одном дне пути от Варгарда на юг. Он расположен на равнине, которая славилась не только своими хорошими урожаями на полях, но и пышным разнотравьем в летние месяцы, которые местные жители с лихвой заготавливали для лечебных и косметических целей. Некоторые растения настолько редки, что росли только там, за что особенно ценились по всему Северу и на ярмарках на них всегда большой спрос. Вот и вокруг прилавка Наины толпилось много народу.
– Мы сейчас собираемся отнести угощение на общий стол и пойти смотреть представление, вы хотите к нам присоединиться? – обратился к Юрну и Оме Брун.
– Мы бы с радостью, но торговля очень оживленная и нужно помогать маме, одна она не справится, – в голосе Омы почти не слышалась досада, но мимолетный взгляд в сторону площади говорил о том, что ей очень бы хотелось присоединиться. Но тут вмешалась Тауна.
– Наина, если ты не против, давай вашу телегу поставим поближе к нашему прилавку и я буду тебе помогать, а их мы пока отпустим повеселиться? – предложила она. Мы все с надеждой переглянулись. – Заодно немного посплетничаем и я поделюсь с тобой новым рецептом тыквенного пирога с клюквой.
– Нужно быть глупцом, чтобы отказаться от такой помощницы, – мягко улыбнулась наша новая знакомая после небольшого раздумья. – Думаю, тогда мы справимся. Но с площади ни ногой! – уже строже обратилась она к своим детям. Они дружно закивали в знак согласия, не веря своей удаче. Ома быстро сняла передник, передала его Тауне и достала из под прилавка свою маску. Это была лань.
Я украдкой разглядывала ее. Девушка была невысокого роста со слегка вьющимися каштановыми волосами. Часть прядей уложена в толстые косы вокруг головы, остальные свободно рассыпаны по плечам. На ней плотное шерстяное платье темно-голубого цвета, с оборками на груди и украшенное вышивкой по подолу. Сверху накинут бледно малиновый кафтан, что красиво оттеняет ее смуглую кожу и яркий румянец. Она очень красива, отметила я, но при этом не выглядела кичащейся своей внешностью. Наоборот, держалась она просто и приветливо, даже где-то застенчиво.
Мы пробирались сквозь шумную толпу в направлении главной сцены, там скоро должно начаться огненное представление. Громкоголосые зазывалы обещали, что это будет нечто грандиозное и доселе невиданное! И желающих убедиться в этом лично было предостаточно, у сцены было не протолкнуться.
Площадь похожа на огромный улей, который почему-то не заснул с приходом сумерек. Бланка, Гран и Юрн сразу нашли общий язык и что-то оживленно обсуждали. Мы с Бруном пыталась разговорить Ому, вернее Брун пытался, я же лишь вежливо улыбалась, с широко открытыми глазами рассматривая происходящее вокруг. Для меня это вообще сложно – начать запросто болтать с человеком, которого я вижу впервые в жизни. Но у моего друга язык подвешен так, что я не удивлюсь, если через четверть часа он будет знать про Ому все вплоть до детского прозвища ее троюродной бабушки. И не важно, что она раньше его вообще не помнила.
– Вы часто бываете в Варгарде? – спросил он Ому.
– На самом деле не очень, в основном ездим только осенью и иногда до середины зимы. С мамой приезжаем на местные ярмарки для торговли. В остальном наведываемся раз в пару месяцев пополнить запасы необходимых продуктов и закупить ткани. Зимой, когда сезон работы с травами закончен, мы с мамой шьем одежду. Вернее она шьет, а я пока больше на подхвате. Учусь у нее. А вы?
– От силы раз в год. Невероятная удача, что мы сейчас тут оказались. – Брун как-то странно посмотрел на Ому, что на секунду мне показалось, что я тут лишняя. – Обычно мы празднуем Самую Длинную Ночь в… своей деревне.
– А где она находится? Ваша деревня, – уточнила Ома.
Мы стараемся не распространяться о Долине. Никому. Вообще, никому.
– Мы живем не близко. На западе, – расплывчато пояснил Брун.
Мы называем весь наш континент Севером, но это верно лишь отчасти. Все-таки не везде властвует только снег и холод. С трех сторон королевство окружено холмами и горами и только с юга имеет выход к воде – Теплому морю. Оттуда к нам иногда приплывают корабли с яркими парусами, смуглыми жилистыми моряками, да шумными торговцами. Если тут и бывает снег, то в качестве исключения, чтобы попугать тех же заморских гостей, для которых он в диковинку. Запад сплошь испещрен холмами и ущельями. Густой еловый лес, множество рек и болот перемежают их. Тут зима приходит и задерживается на полгода или больше. Она бывает лютая и морозная, но потом ее сменяет не менее жаркое лето, за которое мы успеваем подготовиться к новым холодам. С востока горы более пологие, плавные как морские волны, холмы тянуться на много лиг. Полноводные реки среди них несут свои воды до самого моря. В центральной части равнины и леса, и самое благоприятное место для жизни, с мягкой зимой и плодородным летом. Тут и проживает больше всего людей королевства. Варгард – самое сердце континента.
А вот с северной части… тут название себя оправдывает. Настоящий Север и его страж – Белая Гряда. Так их называют в народе. Горы, что словно выросшая каменная стена, к которой не подступиться. Да и желающих на это почти нет. Оно и понятно, эти горы не несут ничего кроме смерти. Высокие, с острыми вершинами и почти круглый год покрытые снегами, которые никогда не тают. Лишь на короткое время, как передышка, снег сходит в низинах, чтобы дать обновиться природе. Считается, что эти горы берегут нас от края Света, что там за ними больше ничего нет.
Мы с Бруном одновременно заметили, что Ома все время кого-то высматривала в толпе. Переглянулись. И Брун, конечно же, не сдержал свое любопытство.
– Ты кого-то ищешь? – ненароком спросил он.
– Да. Дан должен приехать сегодня в город повидаться с нами, – голос девушки рассеян, глаза не переставали блуждать по лицам в толпе.
– А Дан это кто?
Наверное, мне почудились эти нотки настороженности в голосе Бруна. Да, скорее всего почудились.
– Дан это наш старший брат.
– А что он сразу с вами не приехал?
– Просто… просто он живет отдельно. Не с нами.
– Женился и переехал? – Да тактичности моему другу сегодня недодали.
– На самом деле нет, не женился. – На пару мгновений она замялась, как будто раздумывая, стоит ли дальше отвечать, но потом все-таки продолжила. – Четыре года назад он решил уйти жить один. Построил себе небольшой дом в Туманном Лесу и живет там. Мама называет его дом берлогой, но принимает его выбор. Мы все принимаем. Но вы не подумайте, он нас не бросил, – поспешно добавила девушка, как бы извиняясь за брата. – Он постоянно помогает нам.
– Туманный Лес? – Брун с удивлением растягивал слова. – Не самое приветливое и обитаемое место.
Тут я с ним согласна. Слышала из рассказов про этот лес, что на западе в окружении болот и топей. Говорят там растут деревья великаны, что своими крючковатыми изогнутыми ветвями не пропускают ни лучика солнца в свои владения. Мало кто отваживается приближаться к нему, а уж жить там… Нужно быть либо отчаянным безумцем либо ополоумевшим смельчаком. Либо тем, кому отчаянно нужно скрыться от людских глаз. Или правосудия.
– А почему он живет один? – слова вылетели быстрее, чем я осознала всю нахальность своего вопроса. Да, недалеко я ушла в воспитании от Бруна. Прикусила губу, но было уже поздно.
Но Ому мой вопрос не смутил. По крайней мере вида она не подала.
– На самом деле мы не знаем. Все произошло внезапно. Но ему было уже почти двадцать весен, так что никто препятствовать не стал. Тем более, что там он охотится и снабжает нас запасами мяса на зиму. Он не перестает о нас заботиться, хоть и не рядом каждый день, – грусть в ее голосе подсказала, что она очень тоскует по брату.
–Только не спрашивайте его об этом при встрече, он не любит разговоров на эту тему, – поспешно попросила нас она.
Мы с Бруном дружно кивнули, показывая, что на нас можно положиться.
– А у вас есть еще братья или сестры? – бросая взгляд через плечо на младших, спросила Ома.
– О, нам и этих скандалистов хватает! – Брун демонстративно закатил глаза, глядя на брата. Вижу, что Бланка с Граном уже снова начали препираться, а Юрн, идущий между ними с улыбкой переводит взгляд на новых друзей. Кажется, он уже раскусил, в какую компанию попал.
– У вас всех очень красивые маски. И вам они очень подходят, – сделала нам комплимент Ома. – Бланка так вообще вылитая лисичка!
– Спасибо, – сухо поблагодарили мы, осторожно переглянувшись. Знала бы она, как недалека от истины.
За разговором мы не заметили, как добрались до западной части площади, где стояли несколько длинных столов с угощениями. Мы направились прямиком туда, чтобы выставить свои сладости и угоститься другими.
Чего тут только не было: сдобные булочки с посыпкой, витые маковые кренделя, хрустящее печенье, ягодные пироги, расписные пряники, леденцы и молочные конфеты. Конечно, не у всех на столах такие вкусности бывали даже раз в месяц, но к празднику Самой Длинной Ночи, люди сберегали лучшее, чтобы поделиться с другими. Щедрость делает людей добрее, а доброта разгоняет тьму. Считается, что именно из-за щедрости людей Ночь сегодня отступит и станет короче.
Выставив свое угощение, мы прошлись между рядами, присматриваясь, чем бы угоститься. Гран, Юрн и Бланка зависли над тарелками, сестра выбрала себе леденец на палочке в форме солнца, а мальчики взяли по мягкой молочной конфете с орехами. Я же рассматривала песочное печенье с ореховой посыпкой, которое так любит Брун, решая какое взять: в форме листа дуба или клевера. Но тут до меня донеслись слова, которые меня озадачили. Верно меня стал доводить слух!
– Ома, позволь я выберу для тебя угощение, а ты для меня и проверим, угадали ли мы предпочтения друг друга.
Моя рука повисла в воздухе на пол пути к тарелке и бессильно упала. Я не поверила своим ушам. Это же наша игра! Наша с Бруном. Мы с детства в нее играем. Он выбирает самое лучшее лакомство для меня, а я для него. И мы всегда угадываем, потому что мы друзья и знаем друг друга, как никто другой.
– Я боюсь, что обязательно ошибусь, – засомневалась Ома. Я разрывалась между внезапно накрывшим меня разочарованием и… гневом. Но надо отдать ей должное, в ее голосе не было кокетства, но от этого мне было не легче.
– Да брось, Ома, это же просто игра, – нарочито безразлично ответил Брун.
Мне хотелось закричать, что никакая это не «просто» игра! Это наш ритуал, только наш! Откуда она вообще взялась сейчас? Но вместо крика, я с усилием нацепила на лицо безразличие и незаметно отошла подальше, чтобы не видеть, как друг выбирает самое аппетитное угощение для Омы, на месте которой должна была быть я.
Я всегда считала наше общее будущее с Бруном такой же нерушимой истиной, как то, что утром родится солнце над Долиной, чтобы не случилось. Мы выросли вместе, всегда поддерживали друг друга. Он помогал мне пережить свою неполноценность, а я была рядом, в самый важный момент жизни Бруна – когда его тотем пробудился. Мы знаем друг друга лучше, чем кто бы то ни был. В конце концов, я думала, что также важна для него, как и он для меня! Я ведь… люблю его и он для меня все.
На ватных ногах я отошла от стола с песочным печеньем так ничего не выбрав. Да и зачем теперь? В горле встал ком, который не давал мне полноценно вздохнуть. Все вокруг лишилось своих красок. Взяла машинально только два медовых пряника с глазурью для мамы и папы, бережно завернула в платок и спрятала в сумку на поясе.
«Он одумается», – успокаивала я себя. Брун всегда был очень импульсивен, скорее всего он скоро осознает, что сделал и придет извинится и скажет, что просто хотел развеселить нашу новую не в меру застенчивую знакомую. Мы вместе посмеемся над этим и дружно забудем. Вот так все и будет. Даже не сомневайся, Мирра!
Людей вокруг становилось все больше и больше, солнце уже давно скрылось за горизонтом и площадь освещало множество факелов по периметру. Я опустила свою маску на лицо, чтобы слиться с толпой, гуляя по площади. Бланка и Гран остались около Бруна, он за ними присматривал. А я решила пройтись, чтобы развеять тяжелые мысли, что свинцовыми тучами толкались у меня в голове. Очутившись перед помостом я увидела, что на сцене уже собирались артисты, готовились открывать сегодняшнее празднование огненным представлением.
Семеро парней и девушек встали на свои места. Красивые, стройные в черных кожаных костюмах с заклепали и металлическими наручами. Их одежда мало подходила для зимнего вечера, но их лица выдавали лишь пренебрежение к холоду. Они двигались мягко и бесшумно. Толпа замерла и жадно ловила каждое их движение еще до начала представления.
Двое музыкантов, стоящих по бокам от сцены начали отбивать ритм на барабанах. Сначала тихо. Медленно. Протяжно. Но постепенно звук нарастал, усиливался, отражался вибрациями от каменных стен. Первая пара – парень и девушка – вышли вперед и поднесли по очереди свои шесты с концами обернутыми тканью к чащам с огнем на краю сцены. Они резко вспыхнули и у толпы вырвался синхронный восторженный вздох. Пара плавно кружила вокруг друг друга в опасном танце. Сближались и отталкивались словно раскалённые угли, а шесты в их руках выписывали кольца и восьмерки. Постепенно к ним присоединялись остальные. И вот, уже по сцене порхали, словно крылья сказочных существ, горящие веера, взлетали в воздух булавы и в немыслимом вихре кружили опасные пои. Музыка нарастала и нарастала, пока не достигла своего апогея так, что сердце начало заходится в заячьем беге. Артисты по очереди отошли к краю сцены, расчищая свободное пространство, оставляя в центре одного мужчину. Выглядел он устрашающе с раскрашенным черной краской лицом и множеством мелких кос, оплетающими голову словно змейки. И когда все взгляды обратились только в нему, он поднес к лицу горящий факел, обвел толпу торжествующим взглядом и выдохнул пламя. Над сценой пронеслось огненное чудовище. Толпа охнула и в благоговейном страхе отступила на шаг. Но уже в следующую секунду площадь взорвалась градом аплодисментов, так что у меня заложило уши.
Я смотрела на представление, но не могла в полной мере им насладиться. Словно все происходило через пелену на глазах. Мысли-предатели то и дело возвращались к Бруну и его поступку. Вокруг него, конечно, всегда увивались девушки из клана, попадающие под очарование его невозможных, будь они неладны, голубых глаз, но он никогда не провоцировал сам это внимание и уж тем более не оказывал внимание кому-то определенно.
Что-то незнакомое доселе начало скрести на душе когтями. Что это? Обида? Ревность? Я всегда считала что мы с Бруном друзья, которым суждено быть вместе. Никто никогда не понимал меня так как он! Он был рядом во всех бедах, приходил первый на подмогу, утешал. И я любила его тихо и не прося ничего взамен. Мне казалось, что наши чувства обоюдны. Да, мы не проявляли их открыто, но мы ведь были еще детьми!
Да, были. Но сейчас мы уже выросли, горько осознала я.
Представление закончилось, но никто не торопился расходиться. Это значило, что скоро будет большой Хоровод Колеса Времени. В центре площади давно уложен большой костер из кривых сучклявых ветвей, окруженный массивными валунами. Он только и ждал своего часа, когда его оживят, поднеся искру. Музыканты затрубили в горн, призывая всех в центр.
Вокруг костра образовалось четыре круга. Малочисленный в самом сердце круга у огня – это наши долгожители – бабушки и дедушки, тот, кто уже хрупок и кому нужны наша помощь и уважение. Затем дети – им нужны защита и знания. Третий круг – это наши родители, кому мы обязаны жизнью и достойным воспитанием. И, наконец, в четвертом внешнем круге стоим мы – сильные и молодые, на пороге самостоятельной жизни, кому предстоит заботиться обо всех, кто внутри кольца. Это и называлось Хороводом Колеса Времени. Вечный круг жизни и ее преемственность.
Заиграла музыка. К огромному костру поднесли факел и огонь с диким восторгом начал танцевать по сухим ветвям, его жар и жажда жизни по первородной связующей нити передались и нам. Время словно остановилось.
Закольцевалось.
Первый и третий круг медленно идут в противоположную сторону со вторым и четвертым. Мы крепко держимся за руки, выполняя незамысловатые движения и чеканя шаг. На лицах людей восторг и предвкушение. Ритм медленно ускоряется, перед глазами все сливается в вихрь дикого танца. Я только и успеваю выхватывать взглядом в водовороте масок родные – сестру и друзей.
Ноги едва касаются земли, а в голове становится легко-легко. Течение реки и буйство стихии. Пляска продолжается, пока не сгорит дотла весь костер. Внутренний круг пожилых танцует столько сколько может, пока силы не покидают их, затем они рассаживаются у самого огня, подбадривая остальных хлопаньем в сморщенные ладоши и притопываем ног, а мы продолжаем танцевать, пока огонь не слижет последнее полено, превратив его в пепел.
Мы молоды, сильны и здоровы. Мы поддерживаем жизнь, продолжаем род. Преемственность поколений. Непрекращающийся круг жизни. Вот о чем этот танец, необузданный, первобытный, хаотичный и упорядоченный, как сама стихия жизни.
Последние всполохи догорающих полений озаряют наши маски. Музыка, как и костер, затихает постепенно. Люди останавливаются и еще пару секунд все держаться за руки, пытаясь восстановить дыхание. Горячие ладони и пылающие сердца. Лица выглядят уставшими, но у всех блуждают на губах улыбки, а в глазах отражается свет. И непонятно, сейчас это свет от огня или он исходит изнутри.
Единство – вот то, ради чего сегодня все собрались на этой площади. Показать тьме, что ей не победить.
Медленно люди начали расходиться по площади, чтобы найти себе развлечение по душе, коих было не мало: можно было отправиться испытать свою меткость в тире или силу в перетягивании каната, ловкость в лазании по столбу, а самые отчаянные могли пройтись по туго натянутому полотну над грязевой ванной. Ну и, конечно же, часть гостей первым делом отправилась угоститься у общего стола, пока там еще что-то осталось вкусное.
Воспоминание о сладостях мигом наполнили мой рот горечью полыни. Брун так и не подошел ко мне, чтобы извиниться или как-то обьяснить, что произошло. Кажется, он даже не заметил моего отсутствия. От невеселых мыслей меня отвлекла подошедшая Бланка в компании своих верных спутников. Даже сквозь маски было видно, что они очень взбудоражены происходящим, их глаза горели предвкушением сегодняшнего вечера.
– Мирра! Эти два зануды не верят, что я могу попасть дротиком в цель с пятнадцати шагов! – сердито воскликнула сестра тыча пальчиком в мальчишек.
По лицу «зануд» и еле сдерживаемому смеху, я поняла, что они нарочно подтрунивали над моей не в меру вспыльчивой сестрой. Уж вот кого хлебом не корми, а дай кому-нибудь что-то доказать. А Юрн? Как он так быстро подхватил негласные правила игры между Бланкой и Граном!
– Пойдем с нами, Мирра! – начала упрашивать меня Бланка. – Я покажу им, у кого тут рыбьи плавники вместо рук!
Сестра схватила меня за руку и потянула к стойке с тиром. Я подала смотрителю монету для оплаты и он выдал нам дюжину дротиков, которые тут же разобрала шумная троица.
Начался несусветный галдеж и препирательство, кто будет метать первым. Но даже вдвоем у них не было шансов против Бланки.
В этот момент к нам вернулись Брун и Ома. Их маски были сдвинуты на затылок и, кажется, даже забыты, они что-то оживленно обсуждали. Лицо девушки раскраснелось, как от постоянного смеха. Еще бы! Если Брун задался целью развеселись кого-то, то станет сложно оставаться серьезным хотя бы пять минут. Уж я-то знаю.
Было видно, что Оме очень приятна его компания и внимание. И я поймала себя на мысли, что злюсь. Хотя мне и не свойственны обычно такие чувства. Я вообще не понимала, что со мной твориться, и от этого хотелось провалиться сквозь землю. И я уже решила куда-нибудь сбежать, как Брун обернулся ко мне, его глазах была нерешительность и надежда.
– Мирра, я хотел показать Оме арку из ели, что установили на восточной стороне. Тауна рассказывал, что ее для сегодняшней ночи украсили тысячей свечей. Ты не против приглядеть за Граном и Юрном, ну и Бланкой, конечно, пока мы погуляем?
Мне отчаянно хотелось отказаться. От мысли оставить их наедине свело живот. Но я прочла в его небесно-голубых глазах такую мольбу и сама не поверила, как согласилась. Он просиял как начищенная монета. Вот вечно так!
– Да, конечно! Не переживайте ни о чем. Мы с ними тут здорово развлечемся. Я как раз тоже хотела пометать дротики, показать этим юнцам, кто тут главный! – без оглядки соврала я, подталкивая их вперед. – Идите-идите. Не переживайте, все будет хорошо.
Лишь бы поскорее ушли! Но Ома развернулась и взяла меня за руки.
– Спасибо тебе огромное, Мирра! Мне еще ни разу не доводилось просто гулять в празднование Самой Длинной Ночи. Всегда весь вечер за прилавком, не отходя ни на шаг, и все веселье мимо нас, – горячо и искренне поблагодарила меня Ома, так что маятник моих чувство к ней заметался от злости к симпатии и обратно со скоростью февральских ветров. Я осознавала, что она не сделала ничего дурного, чтобы я так на нее злилась, но чувства были сильнее меня.
– Я так вам всем признательна! Не знаю, чем заслужила это…
Брун залился довольным румянцем и предложил Оме свой локоть под предлогом, не потеряться в такой сутолоке. А когда она приняла его помощь с широкой улыбкой, повел ее в восточном направлении искать эту проклятую ярку.
Тут и там раздавались взрывы хохота, играла музыка, звучали веселые и даже фривольные песни. Площадь гудела словно пчелиный улей в теплы майский день.