Зарина Бернэ
Алаид
– Как Брун? – первым делом спросил он, отряхивая снег с волос.
– Пока сложно сказать. Лекарь дал ему снадобья и он спит, но он потерял много крови.
– Он поправится, непременно! – Идун пытался ободрить Шиппа, похлопав его по плечу. Они на секунду обменялись взглядами с Тауной и по легкому качанию ее головы я поняла, что Идун безмолвно спрашивал, как много мы открыли Наине и Оме, чтобы не проболтать лишнего. – А у меня есть новости. – Мы все обратились в слух, приготовившись ловить каждое слово кузнеца. – Составили список всех обращенных, кого увела Мора. В нем сейчас полторы дюжины имен. Но о Гране и Юрне я не сообщил. – Мы благодарно киваем. – Итого двадцать. Всем не больше девятнадцати.
– Все так молоды. Получается она специально выбирала, кого обратить, – произнесла я задумчиво.
– Она выбирала молодых, наверное, они легче поддаются ее чарам, – Ома вновь и вновь прокручивала с своей памяти, с какими остекленевшими глазами Юрн бросился защищать Мору. Ничто не могло его остановить. И, если бы она приказала атаковать нас, возможно, он не смог бы сопротивляться. Я содрогнулась.
– Я тоже так считаю, – согласился Идун. – Еще король обещал собрать отряд лучших ищеек, чтобы отправить их на поиски Моры.
– Что-то мне подсказывает, что это может быть бесполезно, – добавил Шипп. – Мора умна, мы это уже видели сегодня, хоть и отчаянна. Но она должна понимать, что ей в след отправят погоню. Поэтому, я думаю, она затаится или будет водить их вокруг пальца.
– И мы должны ей в этом помочь! – горячо заявила Бланка. Так, что Наина с Омой вздрагивают, а затем непонимающе смотрят на нее.
– Помочь?!
– Да!
– Моя сестра права. Нельзя допустить, чтобы ищейки короля добрались до них первыми, – вот уж не думала, что буду поддерживать сумасбродные идеи Бланки, но тут она была права. – Мы не знаем, что они предпримут, если найдут стаю первыми… Оставят ли кого-нибудь в живых… Вы слышали, как Атли называл Мору ведьмой и грозился послать ее на костер.
Ома вздрогнула от моих жестоких слов и сильнее вжалась в мать, но Тауна понимала, о чем я говорю и согласно кивнула. Шипп и Идун тоже поддержали меня.
– И что вы предлагаете? – слезы моментально высохли на глазах Наины, она вся подобралась, как хищница, только мы стали обсуждать план действия. Я прониклась к этой женщине еще большей симпатией.
– Нужно незаметно сбить ищеек со следа, когда они отправятся в путь. Мы знаем, когда Мора будет у Ледовой Пустоши, и будем ждать ее там раньше Атли, главное чтобы они добрались туда живыми.
Вопрос, как мы освободим Грана, Юрна и остальных от чар Моры, пока повис в воздухе.
– Я уверена, мы найдем выход, – твердо заявила Тауна. – А пока уже поздно, мы все устали и все равно ничего сейчас сделать не сможем. Так что давайте отдыхать. Нужно набраться сил. На столе есть отвар, он поможет вам уснуть. А я первая подежурю у постели Бруна.
Все согласились. Я подошла и осторожно ощупала лоб спящего друга, чтобы убедиться, что у него не начался жар. Но, слава Праматери, он был обычной температуры. Я смотрела, как у него подрагивают ресницы, а между бровей залегла складка и не могла вспомнить, как я могла так на него злиться еще пару часов назад. Какие глупости были в моей пустой голове! Сейчас все мои мысли и молитвы лишь о том, чтобы он поправился.
Наина поднялась, повязала шаль и накинула плащ, продвигаясь к выходу.
– Спасибо за все, Тауна. Без твоей поддержки я бы не пережила этот вечер, – горячо благодарила она, прижимая руку к сердцу.
– Вы всегда можете на нас рассчитывать. Я постелила вам с Омой у нас, оставайтесь, места всем хватит.
– Спасибо, подруга, но я вернусь на постоялый двор. Дан должно быть уже приехал и ищет нас. Наверняка, не находит себе места. А Ома пусть останется, вдруг вам понадобится помощь. Она сможет сделать необходимый отвар, если Бруну станет хуже.
– Я и не сомневаюсь, она же твоя дочь, – женщины обменялись слабыми улыбками, благодарные друг другу за поддержку.
Затем мы проводили Наину, обнявшись на прощание. А после все потихоньку стали расходиться по своим местам словно тени. Я стала прибирать раскиданные вещи, просто чтобы чем-то себя занять. В тишине чувство вины снова начало свербить внутри.
Случайно мне в руки среди других вещей попался кожаный пояс Грана, который он снял перед праздником и оставил дома. Я погладила теплую гладкую кожу, думая, как он там сейчас. Тотем Грана – заяц, а он оказался в шкуре волка. Что он сейчас чувствует? Не разрывают ли его два внутренних зверя на части. Мы знаем, как опасно долго быть в теле своего тотема, так можно потерять связь со своей человеческой природой и не найти выход обратно.
Как я допустила это? Почему не была рядом? Нельзя было отходить от них ни на шаг! Знал бы только Шипп, кто виноват в том, что его сын сейчас в такой опасности…
Я все еще сжимала в руках теплую кожу пояса, как почувствовала медленно накатывающую волну мурашек по спине. Подкатившие слезы замерли не успев проложить себе дорожки по щекам. Снова!
Плотный сбитый снег почти по самое брюхо. Ему, Грану, и без того тяжело бежать в гору, а по такому снегу силы быстрее покидают тело, мышцы напряжены. Но стая упорно, след в след, бежит за белоснежной волчицей, которая на невидимых нитях ведет вперед, словно незадачливых щенков на привязи. Они не могут не подчиниться. Волки бегут через густой хвойный лес, где иногда слышно уханье совы или треск белки, перебегающей с ветки на ветку. Впереди просвет, лес заканчивается. Белая волчица первая выходит на открытую поляну и замирает. Её взгляд устремлен на гору, с раздвоенной вершиной в форме полумесяца, которая возвышается над скалистой грядой. Алаид. Оплот льда и холода, укрытый в сердце Белой Гряды. Волчица вскидывает морду к небу и так протяжно и торжественно воет, что сердце замирает. Она сообщает стае, что дом близко.
Я вздрогнула с резким вздохом, возвращаясь. Снова видение.
И это первый раз, когда я ему рада!
Я видела их путь и теперь знала, куда они направляются. Но Алаид…
Я помнила ее по рассказам старейшин у костра, когда еще была маленькой. Одинокая гора, гора-владычица, двурогая, как ее только не называли, но это лишь подчеркивало тот факт, что рядом с ней остальные снежные вершины Белой Гряды – всего лишь мелкие жалкие подданные. Вместо короны у нее раздвоенная вершина в форме месяца, что венчает ее. Алаид сложно с чем-то перепутать, хотя я и была бы рада сейчас ошибаться. Хорошее же логово выбрала себе Мора. До нее так просто не подобраться, да и пути несколько недель, при условии что не сгинешь еще в начале. Страна вечных снегов и холода. Вот, где настоящее сердце Севера.
И я должна пойти туда…
И пойду одна! Больше я не буду рисковать ни чьими жизнями, достаточно того, что я уже сделала. Я лихорадочно соображала, что же мне делать. Нельзя терять время! Нужно только дождаться, когда все улягутся спать и незаметно выскользнуть из дома.
Прошло примерно полчаса, когда я перестала слышать шорохи и ворочанья домочадцев. Тауна, что сидела у постели Бруна, тоже задремала, прямо сидя за столом и опустив голову на сложенные руки. Я надеялась, успокаивающий отвар действует хорошо, но я все равно старалась двигаться бесшумно. Нужно взять только самое необходимое. И лошадь. Надеюсь Шипп простит меня за то, что я уведу Вихру.
В постель я незаметно для остальных легла уже одетой, дождавшись, когда все разбредаться по спальным местам. Хотела сохранить время и никого не разбудить. Надела дорожные плотные штаны, рубаху, сверху длинный вязанный свитер с высоким воротом. Встав, сверху накинула меховую безрукавку, широкий кожаный пояс, свою темно-зеленую накидку с капюшоном, изнутри подбитую буро-черным мехом. Плотный сарафан, что был на мне на празднике так и остался лежать на постели. Взяла колчан. Хорошо, что я пополнила на ярмарке запасы стрел. Теперь они мне точно пригодятся.
Двигаться старалась осторожно, не издавая не звука, но все равно каждый раз замирала в страхе, когда кто-то начинал ворочаться во сне. Наспех собрала в сумку немного провизии: кусок твердого сыра, лепешки, буханку хлеба, которую вчера испекла Тауна, мешочек вяленных ягод клюквы, что припасла на обратный путь в Долину. Положила огниво, пару силков, маленький котел и жестяную кружку, скрутила меховое одеяло, что привезла с собой, короткий клинок закрепила на поясе.
Только выложила на стол два медовых пряника, завернутых в холстину, что взяла с общего стала на площади для родителей. Бланка поймет и передаст им.
Все готово.
Взяла в руки ботинки, чтобы бесшумно надеть их за дверью и не разбудить никого стуком подошвы. Накинула капюшон и выскользнула наружу. Я уже почти отвязала лошадь, как раздался тонкий скрип шагов по обледеневшим камням.
– Уходишь. – Это даже не вопрос. Бланка смотрела на меня своими большими голубыми глазами, в которых застыла печаль.
– Я должна идти. И со мной нельзя! – я сразу отрезала все вопросы.
– Я знаю. Старая Ика перед отъездом сказала мне, что, возможно, твой Путь начнется здесь. И велела передать тебе это.
Она протянула мне небольшой сверток. Мой рот приоткрылся от удивления. Откуда она могла знать? Эта старуха полна секретов, но сейчас не было времени думать об этом и я засунула сверток в заплечную сумку. Потом посмотрю. До рассвета оставалась всего пара часов.
– Да. Не буди, пожалуйста, никого, прошу! – взмолила я.
– Не буду. Ты знаешь, что делаешь?
Знала ли я? Я очень сомневалась, но все таки кивнула, чтобы успокоить сестру.
– Скажи всем, когда проснуться, что я попытаюсь все исправить. Если мне удасться, я верну Грана и Юрна домой, если нет… – я даже боялась думать об этом “нет”, – вы знаете, как добраться до Ледовой Пустоши раньше Атли.
– Я все передам.
– Позаботьтесь о Бруне, как следует. И передай маме и отцу, что я их люблю. Сильно! – она кивнула и бросилась меня обнимать. – И тебя.
Я потрепала ее по светлой макушке.
– Береги себя, – мне не хотелось выпускать ее из объятий. Что, если я вижу ее в последний раз? Я быстро отогнала от себя эти мысли. Нельзя раскисать!
– Вот возьми, это тебе пригодится, – Бланка протянула мне свои любимые меховые варежки, что расшила специально перед поездкой в Варгард.
– Спасибо, – я тут же натянула их и подхватила Вихру под уздцы, что уже перебирала копытами и фыркала в нетерпении.
Быстрым шагом и не оглядываясь, чтобы не было соблазна вернуться, я направилась к главным воротам, через которые только вчера мы прибыли в город. Прошло меньше суток, а ощущение, что это было в прошлой жизни. Гран был с нами в безопасности, мы еще не были знакомы с Омой и Юрном, и мысли Бруна не были заняты кем-то другим.
Около ворот я постучала в тяжелую деревянную дверь, охрана моментально распахнула маленькое окошко в сторожевой. Показалось угрюмое лицо.
– Чего тебе? – грубовато спросил стражник с всклокоченными седыми волосами.
– Хочу обратно получить свое оружие, – без лишней вежливости под стать ему ответила я и протянула кожаную бирку.
Дверь приоткрылась и меня пропустили внутрь. Стража взвинчена и насторожена, оно и понятно, после событий этой ночи работы у них прибавиться. Но лук мне отдали без лишних вопросов, видимо покинуть город легче, чем в него попасть. Всё заняло не больше десяти минут и вот он уже у меня в руках. Прежде чем двинуться дальше, я сняла рукавицу, чтобы провести пальцами по его красивым резным плечам. Он придавал мне уверенности, как будто мне вернули не вещь, а часть моего тела. «Пусть его придется использовать только для охоты, чтобы добыть себе пропитание» – попросила я Праматерь, закидывая лук за спину.
Я еще немного потопталась на месте, вцепившись в поводья Вихры, и нерешительно сделала первый шаг. Позади раздался тяжелый удар захлопнувшихся ворот. Город остался за спиной, впереди меня ждала неизвестность.
Глава 3
На землю мягко падал снег и это меня порадовало, он погребет под собой мои следы, а главное запахи, если вдруг кто-то из Долины решит ринутся следом, когда обнаружат, что меня нет в постели. После такого снегопада ни один животный нюх не поймает нить моего пути. Это к лучшему. Я должна сама все исправить.
Алаид находился на северо-востоке от Варгарда, примерно две трети пути предстояло преодолеть через леса, равнины и холмы, мимо небольших городков и сёл, а потом самое опасное – Белая Гряда.
Я помнила карты, что часами любила рассматривать дома. Из рассказов я знала, что почти столетие назад предки нашего клана бывали там. Отчаяние в тщетности своих поисков Источника толкнуло их на такой безрассудный шаг. И это чуть не стоило им всем жизни. Алаид – самая высокая вершина Гряды, ее склоны сберегают на себе такие запасы снега, что они могут в любой момент обрушиться вниз смертоносным потоком, сметающим все на своем пути и погребая под собой все живое. Хотя и живого на Алаиде не так много. Я поежилась от мысли, что могу сгинуть в этом походе, но потом напомнила себе, что сделала, и дорога теперь не должна меня пугать.
Когда я добралась до кромки границы леса, на востоке только-только начал розоветь бледный рассвет. Самая Длинная Ночь подошла к концу. Будь все как обычно, мы бы только сейчас усталые и немного сонные возвращались домой, после долгого празднования и танцев. Маски были бы задвинуты на затылок – нет нужды больше бояться тьму. Шумно обсуждали, кто где успел поучаствовать, какие развлечения кому понравились.
Не случилось.
Я бросила последний долгий взгляд на город и погнала послушную лошадь вперед.
Весь следующий день я скакала вдоль дороги, накатанной телегами и санями торговцев из соседнего Самира. Снег плотный и копыта еще легко ступают по колее, всего раз за день я сделала небольшой привал, чтобы Вихра отдохнула. Да и я тоже. Городок мы прошли по окраине не задерживаясь, денег чтобы остановиться на постоялом дворе у меня все равно не было, поэтому я решила заночевать в каком-нибудь сарае в следующей деревеньке. Когда я добралась туда уже стояла кромешная тьма.
Хоть мы и пережили Самую Длинную, но солнце еще садилось достаточно рано. Идти приходилось почти на ощупь, ведя под уздцы Вихру, еле различая силуэт небольшой постройки на отшибе деревни. Дверь, закрыта лишь на засов, который с легкостью поддался. Я забралась внутрь и завела следом лошадь, чтобы она могла лечь, ей нужно как следует отдохнуть после целого дня пути. Бросила ей охапку жухлого сена, что валялось тут же под ногами, погладила по крупу, шепча слова благодарности. Лошадь фыркнула в ответ и уткнулась мордой мне в шею.
Сил у меня хватило только завалиться под теплый бок лошади, укрываясь плотной накидкой и меховым одеялом и надеясь побыстрее провалиться в дрему. Последние сутки выдались тяжелыми, а сон как назло все никак не желал прибирать меня к рукам.
Сквозь дыры в крыше виднелись поблескивающие звезды, холодные и далекие. Я лежала, перебирая в голове последние события. Тревога о Гране, как змея вползла куда-то в области груди и уютно там устроилась, скручиваясь в тугие кольца. Как он там вдали? Что испытывает? Не больно ли ему?
Только мне удалось себя немного убедить, что он сильный, у него есть тотем и он должен его защитить, как мысли неизменно возвратились к его брату.
Я была рядом когда Брун впервые перекинулся. Мы резвились у реки, ему тогда едва исполнилось восемь. Играли в догонялки и я водила. Брун убегал от меня петляя среди деревьев. Он быстр, но я все равно была сноровистее из-за своей худобы и тонких длинных ног. Убежать от меня по прямой у него не было никаких шансов, поэтому он всегда брал хитростью, виляя и делая обманные выпады. Наш детский смех переливом разносился по всему лесу, подхваченный ветром, перескакивал по листве и путался в ветвях. Мы были так беззаботны.
– Мирра, что ты такая медленная? Как гусеница-медовица! – дразнил меня Брун, а я злилась, по-детски уговаривая ноги бежать быстрее.
Но вот мой задиристый друг споткнулся о выступающий корень и упал так, что я почти нагнала его. Мне оставалась пара прыжков, чтобы коснуться его и самой броситься прочь, передав ему роль водящего. Еще чуть-чуть, я почти дотянулась, как в следующее мгновение из высокой травы рванул маленький олененок на крепких ножках. Я застыла как вкопанная, а друг еще какое-то время несся от меня со скоростью ветра, пока до него не дошло, что что-то не так. Я видела, как он резко затормозил, едва не врезавшись в дерево упрямым лбом и начал вертеть головой, пытаясь рассмотреть свои коричневые с белым пятнышками бока.
– Брун! – я присела перед ним, тяжело дыша. – Ты меня слышишь? Ты… Брун, ты обратился! Твой тотем – олень! – я шептала, боясь нарушить магию этого момента, но радость за друга буквально распирала меня.
Он же несмело переминался на месте, как будто это кто-то другой несколько мгновений назад бежал на этих самых ножках во весь опор. Поднял одну за другой, рассматривая. Повел большими смешными ушками, прислушиваясь. Затем обнюхал меня, щекотя влажным носом шею так, что пошли мурашки по коже.
– Перестань! Я пахну точно также! – отпихнула я его, сообразив, что он даже сейчас надо мной смеется. Он попятился и свалился в траву и уже оттуда выглянула голова с торчащими в разные стороны соломенными волосами и глазами размером с блюдца. Быстро же ему удалось перекинуться.
– Мирра. У меня. Есть. Тотем. – еле слышно прошептал он делая паузы в словах. И уже громче, так что у меня заложило уши. – У меня теперь есть тотем!
– Гран, я так за тебя рада! – кинулась я его обнимать.
– Я же говорил, что обернусь раньше тебя!
– Так ты и старше меня! На целый год! – уже начала дуться на него, я тут значит радуюсь за него, а он сразу дразнит.
– Ты права, – нехотя согласился он. Но в глазах уже загорается лукавый огонек. – Но все равно, теперь попробуй догони меня! – бросил он и в мгновение взмаха крыла обернулся и понесся прочь.
Я же смотрела ему вслед с глупой улыбкой, все также сидя в высокой траве.
Много позже, когда стало понятно, что мой тотем видимо не пробудится, Брун перестал перекидываться при мне, чтобы не ранить лишний раз. Он знал, насколько сильно я переживала свою непохожесть и неполноценность и всегда поддерживал, хотя я старалась не показывать этого. Я просила его не жалеть меня. Жалость оказалась противной на вкус, вяжущей и горькой словно полынь. И еще она заставляла испытывать стыд. Было бы намного проще если бы все просто сделали вид, что ничего не произошло и не обращали на меня внимания. Брун же тогда ответил, что видит меня целиком, а не отдельные части.
Следом за Бруном перестали перекидываться в деревне почти все, по крайней мере там, где я могла их ненароком увидеть. Не знаю каких сил им это стоило, но они считали что так оберегают меня. А я-то помнила какая была деревня до моих десяти: простая ни чем не скованная радость витала в воздухе, люди-звери взмывали в небо, резвились в воде и гуляли по лугам, счастливые выбирать, как прожить каждой момент. Лишь дети, которым еще только предстояло познать слияние с тотемом, дразнили меня «пустышкой». Я понимала, что скорее всего это было от страха – страха оказаться такой же как я – и не винила их. Но каждое такое напоминание все равно больно ранило меня.
К середине ночи мне все-таки удалось забыться беспокойным сном, но это было мало похоже на отдых. Я проснулась от нетерпеливого перестукивания копыт. Сквозь тонкие щели в сарае я увидела, что рассвет уже алел на востоке и нужно выходить, пока нас тут не застукали. Хотя хозяева наверняка позже заметят наши следы, но надеюсь они не бросятся за нами в погоню из-за пучка сена, которое я скормила Вихре.
Быстро растерла прохладные ладони, пытаясь разогнать кровь. Все мышцы тела ныли после вчерашней езды, я давно не ездила верхом. Нужно было немного отойти от деревни и развести небольшой костер, чтобы как следует согреться и растопить снега для питья. Деревеньку в пару улиц мы прошли очень быстро, собаки едва подали голос почуяв наше вторжение.
Проскакав около часа, я решила остановиться на привал. Свернула с дороги и отошла в глубь леса, быстро собрала хворост, достала припрятанный пучок сена и огниво. Запалила костер, высекая искру на сухую траву. Пока огонь разгорался, я достала свою провизию и набрала в котел снега. Аппетита на самом деле не было и еда казалась безвкусной, но я заставила себя поесть, чтобы были силы в дороге.
Пока жевала холодную лепешку развернула на коленях сверток, что передала мне Ика. Внутри оказалась веревка, толстая восковая свеча, перевязи для голеней, такие используют для передвижения по глубокому снегу, и туго набитый полотняный мешочек. Распустила завязки, внутри сбор сухих трав. Кусочек дома…
Откуда Ика когда знать, что это все мне пригодится?
Размышляя об этом, я встала, чтобы добавить снега в емкость, как неожиданно привязанная рядом лошадь испуганно взбрыкнула. Вихра пряла ушами и настороженно вглядывалась в гущу деревьев масляными глазами. Я тоже насторожилась. Вихра достаточно спокойная кобыла, значит ее что-то серьезно напугало. Я схватилась за кинжал, привязанный на поясе, до лука дотянуться было дальше, и стала вглядываться в заросли елей. Только бы не было нежданных гостей, это мне совсем сейчас не нужно, взмолилась я. А может это зверь? Или? Волки… От этой мысли я быстро закончила с перекусом, напоила лошадь теплой водой, скинула вещи в седельную сумку и потянула Вихру к дороге.
День выдался пасмурный, тяжелые тучи нависали над самым лесом, цепляясь за его макушки. К вечеру пойдет снег, рассеянно отметила я. Мы были уже достояно далеко от Варгарда и теперь это мне не на руку —дорогу заметет и пробираться станет сложнее. Уже сейчас он лип к копытам лошади затормаживая наше продвижение.
Пока ехала верхом, не переставала прокручивать в голове недавние события и вопросы множились в моей голове как прострелы по весне на южном склоне. Кто эта женщина-волчица, что обратила Грана и Юрна в подданных себе? Как ей это удалось?
Хотя я знала как. Я же сама видела, что она разносила под видом напитков зелье. Все были заняты и оглушены происшедшим, что никто не задался вопросом, а как вообще получилось, что Гран и Юрн его испробовали. Кто недоглядел, хотя должен был присматривать в оба глаза. Я прикусила губу, пока рот не наполнился привкусом железа. Это немного отрезвило меня. Я еще успею заняться самоедство, после того, как спасу их.
Сейчас были более важные вопросы для обдумывания. Зачем ей это нужно? Что может быть общего между королем Атли и Морой?
И главный, и самый непонятный вопрос – как мне снять с них морок, или что это там такое, и вернуть домой? Надо признать, что ринулась я следом совсем не имея никакого плана. Вперед меня гнало снедающее чувство вины и тревога. Пока я просто хотела найти их. А что тогда? Я же не смогу просто выкрасть их и уволочь домой в мешке.
Усмехнулась, неожиданно представив эту картину в своем воображении. План обреченный на успех! Я же своими глазами видела, как слепо они ей подчиняются. Да, Мирра, ты – мастер провальных идей.
Вся первая половина дня прошла без происшествий. Я знала эту землю по картам, которые мы изучали на занятиях в клане. Карточтение и ориентирование были важной частью нашего обучения, чтобы мы могли легко разбираться в местности. Я очень любила эти занятия, по крайней мере изучать карты у меня получалось лучше, чем расшивать праздничную одежду стеклянными бусинами. Многие карты составлены еще нашими предками, во время постоянных кочеваний. Часть из них написана на тонковыделанной коже. Те же, что были на пергаменте уже изрядно истлели и местами с трудом читались. Их постепенно тоже переносили на кожу, чтобы сберечь знания, что дались с таким трудом.
Яро, один из старейшин, как-то даже разрешил помогать ему в этом деле и я тонким пером и дубовыми чернилами старательно выводила озера и горы, стараясь точь-в-точь передать рисунок, как несколькими веками ранее его нарисовал кто-то из моих прапрародственников. Помню, как поначалу у меня немного тряслись руки, боясь что-то сделать не так. Но Яро хвалил и верил в меня и страх отступал. А те тонкие линии рек и вершин навсегда отпечатались в моей голове.
Сейчас я была очень благодарна этим знаниям, перебирая в памяти названия мест, что должны встретиться мне на пути.
Сегодня я хотела заночевать на окраине небольшой деревушки Бон, которая славилась своими косторезами, способными сотворить настоящие чудеса из обычных костей. Я там бывала с отцом и еще несколькими жителями клана года три назад. Они тогда поехали сюда обучиться их мастерству в обмен на меха и дичь, а отец впервые взял меня в поездку так далеко от Долины.
И сейчас можно было попроситься на ночлег к Петиру, мастеру, с которым мы подружились и который делился своими знаниями и принимал нас в своем просторном доме. Я знала, он бы не отказал. Но я не желала оставлять следов, поэтому снова отправилась искать пустующую постройку, чтобы укрыться ночью.
Собирая хворост для вечернего костра, я поймала себя на мысли, что Бон – самая дальняя точка от дома, где я когда-либо бывала. Завтра я встану на рассвете, пересеку небольшую речушку, дремлющую под коркой льда, и впереди будет совсем новая неизведанная мне земля.
Я никогда не мечтала покинуть Долину. Нет, не так. Я думала о том, чтобы уйди из клана сотни раз, но это было не то окрыляющее чувство, что вело за собой кочевников, а скорее безысходность. А может я просто себе в этом не признавалась? Мне ведь нравилось бродить новыми тропами, узнавать что там за дальним холмом, но при этом я боялась. Боялась далеко отойти от дома, потерять из виду родные горизонты. Остаться одна. Я думала, что это любовь держит меня и не отпускает, а то был страх. Он подменял одни мои чувства на другие, чтобы я была в мнимой, удушающей безопасности.
Прошедшие двое суток в седле меня сильно вымотали, потому не успела я привалиться к теплому боку лошади, как сон утащил меня в свои объятия. И можно было бы порадоваться, думая, что он подарит мне так необходимый отдых, вот только ночь не принесла ничего кроме кошмаров. Наутро я проснулась еще более измученная, чем была накануне.
В сне я бежала по рыхлому снегу, проваливаясь по пояс, а впереди на возвышении с развевающимися волосами цвета вьюги стояла женщина-волчица. Вокруг нее спокойно подняв морды к своей повелительнице со стеклянными глазами сидели волки. Их было около полусотни. Я что-то кричала, а Мора спокойно обернулась на звук моего голоса. На ее губах играла жесткая улыбка победительницы.
– Думаешь, ты успела? – бросила она мне и запрокинув голову зловеще рассмеялась, а затем вытянула руку в противоположную сторону, указывая в даль. Волки, повинуясь безмолвному приказу, сорвались с места и ринулись в направлении, куда она велела. И только потом я с ужасом заметила впереди обрыв, к которому они неслись словно там их ждала награда. И вот уже один за одним они летели с него в пропасть безумным потоком серых, рыжих, серых, черных и бурых шкур.
– Нееет, – закричала я во сне, пытаясь их остановить, но хватала только пустоту. От своего крика я и проснулась.
Это был сон. Просто сон. Не видение! Это не сбудется! Уговаривала я себя до рассвета, обхватив руками за плечи, пока меня колотила дрожь. Больше заснуть мне не удалось и едва на горизонте появился малиновый просвет, я вывела Вихру на дорогу и развернула лошадь назад, в сторону Варгарда.
Если потороплюсь, еще успею застать там Шиппа и все ему рассказать. Нет, не все, а только куда направляется стая. Пусть дальше они сами решают, как их остановить. А этот Путь не для меня, я не смогу, не справлюсь, это мне не по зубам. О чем я вообще думала, когда сбежала ночью вслед за Морой? Слабая, трусливая, никчемная, да как мне вообще в голову пришло, что я смогу спасти Грана?!
Гран… Мысль о нем сыпанула солью на кровоточащую рану. Он там сейчас совсем один и ему, возможно, плохо или даже больно. Я остановила Вихру и со злостью утерла слезы, но они набежали вновь, а затем и вовсе полились ручьем. Я ведь не смогу помочь ему, вновь напомнила я себе подвывая обреченно. Да, скорее всего не смогу. Но я попытаюсь и, если мне суждено там сгинуть, я хотя бы буду знать, что не бросила его одного в беде.
Ика любила говорить, что все, что у нас есть и будет в будущем – это выбор. Единственная постоянная величина. Нам всю жизнь придется что-то выбирать: что съесть, как выразить свои мысли, куда пойти, быть добрым или скверным, быть преданным другом или одиночкой, улыбнуться или нахмурить брови, сорвать или посадить. Сотни вариаций каждый миг. Большинство решений мы делаем даже не задумываясь, что можно иначе, но между тем они сплетаются в неповторимый узор нашей сути. Убегая из Варгарда я думала, что у меня нет выбора – я должна исправить содеянное. Но это был обман. Я могла спокойно сделать вид, что ничего не знаю и предоставить всему как-нибудь разрешиться или переложить это на чужие плечи. Но тогда бы изменился и мой узор, я бы изменилась навсегда.
Вихра не сопротивлялась, когда я в очередной раз развернула её и пустила в сторону Белой Гряды, напротив мне показалось, что туда она поскакала легче и резвее, как будто поддерживала меня и понимала важность нашей миссии. Гран был тоже её хозяином и он ухаживал за ней с тех самых пор, как Шипп купил ее еще тонконогим жеребенком четыре года назад.
День давно перевалил за половину, когда я свернула с широкой и накатанной дороги на менее наезженную повозками и санями. Это более короткий путь на Семир, он должен сэкономить мне примерно треть дня. Я помнила о нем по картам, но не была уверена, использовался ли он еще. Там впереди должен быть мост, который по весне часто уносило разлившейся рекой и жители окрестных селений не жаловали эту дорогу, выбирая более долгий, но надежный путь в объезд. Но сейчас следы были, значит мост должен быть на месте. Удача!
Но не успела я проехать и пары лиг, как откуда не возьмись впереди на дорогу из еловых зарослей, выскочили трое. Одеты в коричневую кожаную броню и с оружием в руках. Лошадь от испуга встала на дыбы, молотя копытами в воздухе. Я попыталась обогнуть их, пришпоривая Вихру. Хотела увезти ее в сторону, но испугалась напороться крупом на один из выставленных мечей. Тем временем один из разбойников в два шага подскочил и набросил хомут ей на шею, я даже не успела увернуться. Затянул. Веревка натянулась, блокируя движение. Вихра, не привыкшая к такому обращению начала резко дергать крупом из стороны в сторону. Сзади появились еще четверо. У всех в руках мечи или короткие клинки. Зажимая ногами бока Вихры, я быстрым движением сдернула лук и наложила стрелу.