Зинаида Майорова
Герой утраченного времени
– Ты зачем хулиганишь, Дуза? – пожурил её Эйчджи, когда официант, извиняясь перед ними, поднял блюдо и заменил его на другое. – Пытаешься привлечь к нам внимание?
– Я ставила эксперимент, – гордо ответила она. – Тот молодой человек, ученик профессора, – глухонемой. И я придумала тебе сюжет для романа. Из Древнего Египта до наших дней передаётся тайное знание – как в далёком будущем спасти человечество от страшного зла. Это знание передаётся от учителя к ученику. Чтобы справиться со злом нужно собрать оружие из пяти элементов: огня, воды, земли, воздуха и самого важного – пятого – элемента. Им станет прекрасная рыжеволосая девушка. В минуту опасности она прилетит на Землю с далёких звёзд.
– Такой трэш можно опубликовать разве что в каком-нибудь бульварном листке, – рассмеялся Эйчджи.
– Ладно, тогда другой сюжет, – не растерялась Амбер. – В далёкие времена верховный жрец Египта и самая красивая наложница фараона полюбили друг друга. Несмотря на страшную опасность, они встретились, но завистники немедленно донесли об их свидании фараону. Наложница покончила с собой, а жреца и его помощников мумифицировали заживо, наложив на них страшное проклятие – их души не могли попасть в царство мёртвых. Но именно это проклятие позволило жрецу возродиться в наши дни – естественно не обошлось без человеческих жертвоприношений – и теперь он ищет женщину, чтобы вселить в её тело душу своей возлюбленной.
– Нет, Дуза, этого нигде не опубликуют. Даже самые фантастические сюжеты должны сначала сами прорасти из окружающей нас реальности. Не надо сразу обрушивать на читателя неправдоподобные выдумки. Он должен тебе поверить. Даже если описываешь чудо, постарайся делать это так, как будто речь идёт о самом обыкновенном событии, которое и в самом деле может произойти с каждым.
Вторник, 24 августа 190. года
Со вчерашнего вечера профессор Сауэрман был сам не свой, но никак не мог объяснить себе причину своего дурного настроения. Казалось бы всё шло как нельзя лучше – королева скоро возведёт его в рыцарское достоинство, а его тщательно продуманные выступления перед избирателями сопровождаются бурными аплодисментами, переходящими в овацию. И верхи, и низы чествуют его прямо как спасителя отечества. Конечно, старина Рикки немного испортил ему настроение в четверг, зато потом наконец уволился – скатертью дорожка. Последнее время он совсем от рук отбился, начисто утратив дух коллегиальности.
К тому же Сауэрман не удержался от маленькой мести – отправил напоследок Рикки палимпсест с древнеегипетским проклятием. Будущий сэр Чарльз не верил в такие штуки, но всё равно ему было приятно слегка поиздеваться над бывшим другом. Рикки такой невежественный, что вряд ли разберётся в истинном содержании папируса, и по гроб жизни будет благодарен другу Чарли, облагодетельствовавшему его таким редким экспонатом из своей коллекции.
Сауэрман вдруг подумал, что он уже третий раз проделывает фокус с папирусом.
Когда же был первый раз? Кажется, лет двадцать назад, вспомнил он наконец. Точно, так и есть! Тогдашний завкафедрой, замшелый ретроград, очень не хотел принимать его на только что открывшуюся звёздную позицию – чем-то ему Сауэрман не понравился несмотря на солидный послужной список. Потом завкафедрой пропал без вести, а Чарльза взяли на кафедру.
Второй раз он подшутил над молодым коллегой, безнравственным либералом, – тот давно подкапывался под Чарльза и к тому же был необыкновенно талантливым учёным. Он и правда мог со временем затмить Сауэрмана, не дав ему возглавить кафедру. Но коллега неосмотрительно ухлёстывал за чужой женой. Когда они оба исчезли, их даже не стали искать – все были уверены, что парочка сбежала в Париж.
Естественно, всё это были случайные совпадения. Вот если и Рикки окончательно исчезнет, тогда уже стоит задуматься, не скрывается ли за древними проклятиями какая-нибудь научная теория. Может быть получится обернуть эту науку на пользу обществу.
Пока он раздумывал над естественнонаучными основаниями древнеегипетской магии, в дверь офиса постучали – курьер принёс утреннюю почту. Среди газет и журналов лежало одно единственное письмо. Сауэрман вздрогнул – он узнал почерк Рикки на конверте. Сердце его будто сдавила ледяная рука, он со страхом взял конверт и распечатал его. На стол сразу выпали пять обугленных зёрнышек. Ещё в конверте была записка, но Чарльз с трудом разобрал её – буквы прыгали у него перед глазами. Он понял лишь, что русский щенок – один из учеников Рикки – каким-то образом разгадал тайну папируса и пресёк его действие.
Древние боги не получили жертвы, и в этом виноват он, Сауэрман. Древние боги не прощали ошибок. Они накажут его. Как же он раньше не понимал этого? В отчаянии он осматривал свой офис в поисках хоть какого-то выхода. Как избежать гнева богов?
Его блуждающий взгляд обежал книжные полки – десятилетиями он собирал древнюю мудрость, а она не даёт ему даже надежды на спасение. Наконец он уставился на ящик стола, где лежал пистолет – его любимая модель маузера.
Недавно студенты, знавшие об увлечении Сауэрмана стрельбой, подарили профессору глушитель, чтобы поберечь слух. Они называли его «молчание Максима». Максим старший под старость совсем оглох, испытывая своё оружие, зато его сын – Максим тишайший – изобрёл приспособление для бесшумной стрельбы.
К Сауэрману вернулось самообладание. Он принесёт жертву богам. Ему помешал глухонемой мальчишка – значит виноват он, а не Сауэрман. Мальчишка за всё ответит. Положив заряженный маузер и глушитель во внутренний карман пиджака, профессор отправился на железнодорожную станцию. Утренний поезд до Лондона отходил через полчаса.
Когда Сауэрман добрался до гостиницы королевы Анны, на дежурство заступила мисс Джейн – она хорошо знала профессора. Он часто бронировал здесь номера для особо важных гостей университета.
– Мисс Джейн, вы прекрасно выглядите сегодня, – улыбнулся ей Сауэрман, – надеюсь, вы не слишком пострадали от этой ужасной жары. Хорошо, что она наконец спала.
– Благодарю вас, профессор Сауэрман. К счастью, у меня было три дня выходных. Последний раз я дежурила в пятницу, а потом уехала на море и неплохо там отдохнула.
Профессор внимательно слушал её с таким умильным выражением лица, как будто она была его родной дочерью. Какой же он душка, подумала Джейн, никакого чванства и заносчивости.
– Что я могу для вас сделать, профессор? – спросила она.
– Ничего, мисс Джейн, очень приятно было с вами поговорить, – ответил он, – я хочу подняться к одному из наших гостей. Помните, я бронировал ему номер в секторе А? У него какие-то проблемы с оформлением документов, и как раз сегодня мне доставили для него важную бумагу из министерства. Бедняга, он так давно ждал её, что я решил сам занести, а не посылать по почте.
Какой он предупредительный, восхитилась Джейн, как заботится о своих гостях.
– Конечно, профессор, лифт сектора А прямо и направо. Лифтёр доставит вас на нужный этаж. Очень рада была вас видеть, приходите ещё.
На прощание профессор одарил её одной из своих сладчайших улыбок. Увидев, как Джейн повернулась к другому клиенту, он сменил направление и двинулся в сектор Е. Лифт уже починили, но он сильно барахлил – постоянно путал этажи. Мастер доставил в подвал шахты новый блок управления, но пока не успел его смонтировать.
Сауэрман нажал на кнопку 14 этажа. В лифте он был один. Достав из кармана маузер и глушитель, он прикрутил трубку глушителя к стволу. Тяжесть оружия в руке успокаивала его – он не стал убирать маузер обратно в карман. Вряд ли на этаже будут посторонние. В крайнем случае он сунет пистолет за пазуху.
Он помнил номер квартиры русского ученика профессора Гэндрила – фамилии, адреса и номера телефонов никогда не выветривались из его памяти. Он помнил, что у мальчишки есть сестра. Это даже лучше, если она сейчас тоже дома. Она наверняка помогала брату и виновата ничуть не меньше него. Патронов в маузере хватит на всех. Тогда древние боги точно успокоятся.
Лифт остановился, Сауэрман открыл дверь и вышел на этаж. Лишь пройдя несколько шагов по коридору, он увидел цифру 7 на стене. Проклятый лифт, выругался он, возвращаясь к шахте. Он открыл металлическую дверь и шагнул за порог.
Феди в квартире на 14 этаже не было – сразу после завтрака, надев свой лучший костюм, он ушёл в гости к профессору Гэндрилу. Эвелин и Рикки не терпелось узнать о совместном творчестве Лили и Тедди, разрушившем чары проклятого папируса. А Феде не терпелось поговорить с профессором и его женой об их с Лили планах на будущее.
На диване в квартире Сумароковых в обнимку сидели Маша и Джон. Они сидели там уже довольно долго, но им казалось, что не прошло и минуты. Из этой временнóй аномалии их вывел телефонный звонок. Маша взяла трубку и сквозь рыдания на другом конце провода с трудом разобрала голос мисс Джейн.
– Да-да, не волнуйтесь, мисс Джейн, мы с доктором немедленно спустимся к вам, – сказала она в трубку. – Разумеется, мы пойдём по лестнице. Будем через минуту.
Она положила трубку и повернулась к Джону, вопросительно смотревшему на неё.
– Это дежурная. Кто-то из гостей упал в шахту нашего лифта.
Через минуту они уже были на первом этаже. Даже если бы дежурная не предупредила их, они всё равно не стали бы пытаться вызвать лифт – так сильно на них подействовало вчерашнее приключение.
Маша сразу бросилась утешать плачущую Джейн, а доктор подошёл к открытой двери в шахту. Заглянув вниз, он понял, что его помощь здесь не понадобится. На чёрном ящике – это был новый блок управления – лежало тело мужчины в безупречно пошитом костюме. В руке его почему-то был зажат маузер с навинченным на него глушителем. Из ящика торчала тонкая металлическая пластина, похожая на лезвие гильотины – это было крепление для монтажа блока. Ящик и дно шахты вокруг него были залиты кровью, а в самом дальнем углу виднелась отрезанная голова.
Доктор служил в Афганистане и Трансваале и видел много разных смертей. Некоторые из них тоже были абсолютно случайными – бывало, что дружественный артиллерийский снаряд, не долетев до вражеских позиций, падал на своих, или устаревшая винтовка взрывалась у солдата в руках. Но ни одна из тех смертей, свидетелем которых он стал на войне, не произвела на него такого жуткого впечатления, как эта неожиданная трагедия в фешенебельной гостинице в самом сердце Лондона. Как будто чья-то злая воля устроила здесь кровавое жертвоприношение древним богам.
Вечером пришёл мастер устанавливать новый блок. Полиция уже увезла труп, но на блоке остались следы крови. Мастер долго возмущался состоянием блока, потом всё-таки смонтировал его – естественно без каких-либо гарантийных обязательств. В Лондоне больше не было таких агрегатов, а ждать доставки из Германии пришлось бы около недели. Однако мастер напрасно волновался – лифт сектора Е идеально проработал ещё тридцать лет и больше ни разу не перепутал этажи.
