Зоя Соколова
ДОРОГА ЖИЗНИ ГВАРДИИ РЯДОВОГО
Геббельс уверяет фюрера, что он как верховный комиссар заставит каждого жителя сражаться с советскими войсками. Срочно готовятся и разбрасываются листовки с призывом «за оборону своего дома, своей квартиры». Коменданта Реймана заменили на нового – им стал полковник Кетнер.
Понимая, что крах Третьего рейха неизбежен Геринг и Гиммлер, желая спасти свои шкуры, начинают вести переговоры и искать возможности договориться с союзниками за спиной Гитлера. 23 апреля Йодль сообщил Герингу о том, что Гитлер принял решение остаться в Берлине до последнего. Йодль сообщил также Герингу, что принято решение повернуть 12-ю армию под командованием генерала Венка, да и все войска Западного фронта на Восток.
Геринг опасался, что инициативу переговоров с союзниками возьмет на себя Борман и таким образом возглавит Германию после капитуляции, принимает решение действовать активно. Поскольку он был официально объявлен преемником Гитлера в случае смерти фюрера, он решает воспользоваться своим положением, но в то же время опасается вызвать гнев Гитлера, как бы эти его начинания не были преждевременными. Для того, чтобы подстраховать себя на всякий случай 23 апреля Геринг посылает Гитлеру телеграмму: «Мой фюрер! В виду Вашего решения остаться в Берлине, согласны ли Вы с тем, чтобы я немедленно взял на себя в качестве Вашего преемника на основе закона от 29 июня 1941 г. общее руководство рейхом с полной свободой действия внутри страны и за рубежом? Если я не получу ответа до 10 часов вечера, я буду считать это подтверждением отсутствия у Вас свободы действия и что условия, требуемые в Вашем указе, имеют место, и буду действовать во имя блага нашей страны и нашего народа. Вы знаете, что я чувствую по отношению к Вам в этот суровый час моей жизни. Не имею возможность выразить это словами. Может быть, Бог защитит Вас и быстро доставит сюда, несмотря ни на что. Преданный Вам Геринг».
Телеграмма попала в руки противника Геринга – Бормана. Он и доложил о ней Гитлеру с соответствующими комментариями в очень неблагоприятном для Геринга, который не дождавшись результатов битвы за Берлин уже берет на себя руководство всей Германией и что Геринг уже заказал самолет, чтобы вылететь в штаб Эйзенхауэра и лично с ним договориться о капитуляции на Западном фронте.
Телеграмма Геринга и комментарии Бормана потрясли фюрера, он сначала расплакался, а затем пришел в неописуемую ярость. Незадолго до этого Гитлеру доложили, что англо-американцы не желают разговаривать через Вольфа уже с Гитлером.
Борман подсказывал Гитлеру, что за такое предательство Геринга надо расстрелять. Но Гитлер посчитал такой шаг в отношении Геринга чрезмерным и вместе с Борманом сочинил ответную телеграмму: «Время вступления в силу закона от 29 июня 1941 г. я определяю сам. Я не лишен свободы действия. Запрещаю любой шаг в указанном вами направлении».
Борман нарушил волю фюрера, приказал арестовать Геринга.
24 апреля. Гитлер вызвал их Мюнхена к себе в ставку генерал-полковника Риттера фон Грейма – командующего 6-м воздушным флотом. Этот вызов кажется непонятным историкам. Как выяснилось, фюрер всего-навсего хотел сообщить Грейму, что он назначает его на пост главнокомандующего воздушным флотом вместо Геринга. Историки дружно замечают, что это можно было сделать и по телефону. При этом они исходят из того, что Гитлер будто бы твердо решил остаться в имперской канцелярии и покончить с собой. Предположим, однако, что у Гитлера еще были планы бегства. В таком случае он мог воспользоваться самолетом Грейма, чтобы не выбираться из Берлина пешком. Трудно сказать, что предприняли бы стражи Гитлера, если бы он захотел улететь с Греймом и известной летчицей Ганной Рейч, которая прибыла вместе с ним. Но события сложились так, что Грейм и Ганна Рейч прилетели только 26 апреля, и ни к тот же день, Нина следующий не могли покинуть подземное убежище: их самолет был подбит над Тиргартеном и Грейма ранило. В бункер фюрера его внесли на носилках. После этого между Греймом и Гитлером произошел следующий разговор:
«Гитлер. Знаете ли Вы, почему я вас вызвал?
Грейм. Нет, мой фюрер.
Гитлер. Потому что Геринг предал меня и свою родину».
Действительно очень странный разговор. Однако, Грейм вылетел только 29 апреля. Шансов на то, чтобы благополучно долететь у него было очень мало» (Расплата. С.220)
29 апреля Гитлер получил сообщение о бесславной смерти Муссолини. 26 апреля партизаны схватили его вместе с Кларой Петтачи. 28 апреля застрелили, а 29 переправили их трупы в Милан, где повесили на фонарях для всеобщего обозрения. Гитлер показал это сообщение Еве Браун. (Так вот что ждет ее, если она окажется в руках противника).
И все же Гитлер медлит с самоубийством.
В этот день пишет письмо Кейтелю, последнее послание германскому генералитету: «Неверность и измена на протяжении всей войны разъедали волю к сопротивлению. Поэтому мне и не было дано вести мой народ к победе… Этот генеральный штаб нельзя сравнить с генеральным штабом в период первой мировой войны».
Секретарь Гитлера Тройдель Юнге свидетельствует в книге «Последние свидетели из бункера»:
«День 30 апреля 1945 года, в который Гитлер вместе с Евой Браун покончил жизнь самоубийством, начался как и все предшествующие дни. Время тянулось медленно. Мы обедали с Гитлером. Разговоры за столом длились те же, что и вчера, позавчера и в другие дни. Пир во время чумы под маской безмятежного покоя… Бункер фюрера представлял часть подземного комплекса, оборудованного под старой и новой рейхсканцеляриями. Бетонная плита толщиной в пять метров прикрывала бункер от авиабомб и артиллерийских снарядов.
Каждый вечер, в час ужина, нас регулярно навещала вражеская авиация. Собственно, поэтому нам и приходилось есть в маленькой столовой в бункере, в обществе фюрера.
Чтобы попасть в столовую, приходилось проходить через кухню его личной квартиры и идти дальше по длинному коридору, кончавшемуся бронированной дверью, за которой начинался еще один коридор, куда входили комнаты техслужб, ординарцев. За третьей бронированной дверью была квартира Гитлера. Последний отрезок коридора был превращен в зал ожидания. Кирпичный пол был устлан красным ковром. По стенам висели ценные картины, принесенные сюда из рейхсканцелярии. По обеим сторонам стояли старинные кресла и стулья. Слева, за прихожей располагался рабочий кабинет фюрера с обитой красной тканью дверью. Кабинет был небольшой, примерно три на четыре метра; он почти подавлял бедностью мебели и низким потолком. Дверь справа вела в небольшую комнатку, смежную с комнатой Евы Браун.
Во время еды мы говорили на отвлеченные темы, мы, секретари должны были отвлекать фюрера и выслушивать его нескончаемые монологи. За столом сидели часами. Мы никогда не разговаривали о войне. Он любил занимать нас беседой об овчарках, и особенно о своей – по кличке Блонди. Он знал, однако, что все уже потеряно.
20 апреля 1945 года в день 56-летия фюрера самые важные сановники рейха пришли поздравить его; они попросили, чтобы Гитлер покинул Берлин и прибыл в группу армии «Юг» в Баварии. Он категорически отказался… Я не хочу попадать в руки русских.
«Не хочу, чтобы меня после смерти выставили напоказ в русском паноптикуме»
«Самый верный способ: вставить ствол пистолета в рот и нажать на спусковой крючок. Череп разлетается в куски и смерть наступает мгновенно» Убеждал Еву Браун, что смерть от цианида мгновенна.
Усадил секретаршу за машинку и стал диктовать: « сейчас продиктую вам мою последнюю волю, мое личное завещание: Поскольку в годы битвы я не имел возможности связать себя браком, я решил сегодня, перед окончанием моей земной жизни, взять в жены ту, которая, после долгих лет верной дружбы, пришла по своей воле в осажденную столицу с тем, чтобы разделить свою судьбу с моею. Она, по ее собственному желанию, примет смерть вместе со мною, как моя супруга. Это возместит нам то, чего мы были лишены вследствие моей преданности службе на благо моего народа.
Все, чем я владею – если это имеет какую- либо ценность – переходит к партии, если же партия прекратит свое существование, то – к государству, если же и государство прекратит свое существование, то любое другое решение с моей стороны не имеет смысла
Мои картины, собранные в моей коллекции, которые я приобретал в течение многих лет, приобретались мною не в личную собственность, но для картинной галереи в моем родном городе Линце на Дунае.
Всем сердцем я желаю, чтобы это завещание было исполнено» (Расплата. С.31)
Ева Браун: «Прошу вас попытайтесь выбраться отсюда. Передайте привет от меня Мюнхену и моей любимой Баварии».
«Мне хотелось вырваться из бункера, где прошли сто пять дней моей жизни» (Юнге). – «Диалог», 1990, № 11.
Для того, чтобы сжечь трупы нужен был бензин. Под руками его не оказалось. Правда в Тиргартене были закопаны тысяча литров бензина, но артобстрел рейхсканцелярии был такой силы, что никто не рискнул отправиться туда. В воздух вздымались фонтаны земли, воздух был пропитан известковой пылью.
Адъютант фюрера Отто Гюнше раздобыл бензин. Долг был сильнее страха перед разрывающимися снарядами противника. Трупы удалось сбросить в одну из воронок, облить бензином и поджечь с помощью свернутой в комок какой-то тряпки, которую удалось поджечь и бросить.
Кандидату юридических наук Н. Котляру удалось восстановить картину поиска советскими войсками трупов фюрера и Евы Браун. Им была опубликована беседа с участником этих поисков, бывшим начальником «Смерш» 79 –го стрелкового корпуса 5-ей ударной армии И. И. Клименко:
«Иван Исаевич Клименко рассказал, что сведения о месте нахождения трупов отдел получил случайно. Трупы фюрера и Евы Браун оставались во дворе рейхсканцелярии, присыпанные слегка землей в одной из воронок авиабомбы. Бродя по двору рейхсканцелярии, рядовой Иван Чураков заметил присыпанную землей яму, заподозрил, что там что-то есть. Зная, что ходят слухи, будто Гитлер покончил жизнь самоубийством, он доложил о подозрительной яме начальнику отдела. В тот же день яма была обследована. Подозрения Чуракова подтвердились. В яме оказались два сильно обгоревших трупа. Клименко, понимая, что рейхсканцелярия охраняется войсками 5-й ударной армии, что в армии имеются и свой отдел, и своя прокуратура и ему не разрешат там хозяйничать, поручил своим работникам скрытно подойти на территорию рейхсканцелярии и проверить, что в яме…
Ночью, аккуратно перебравшись через невысокую ограду, работники Клименко вскрыли яму и обнаружили в ней сильно обгоревшие трупы. Извлекли их и доставили в отдел «Смерш» 7-го стрелкового полка. Об этом был составлен акт. Вот выдержки из него:
«Гор. Берлин. Действующая армия.
Акт
1945 года, мая месяца, 5 дня.
Мной, гв. старшим лейтенантом Панасовым Алексеем Александровичем, и рядовыми Чураковым Иваном Дмитриевичем, Олейник Евгением Степановичем и Сероух Ильей Ефимовичем в г. Берлине в районе рейхсканцелярии Гитлера … около личного бомбоубежища Гитлера были обнаружены и изъяты два сожженных трупа, один женский, один мужской.
Трупы сильно обгорели, и без каких-либо дополнительных данных опознать невозможно.
Трупы находились в воронке от бомбы, в №-х метрах от входа в гитлеровское убежище и засыпаны слоем земли. Потом перекопали землю и в воронке обнаружили двух мертвых собак – овчарку и щенка»
Помогла нам, – пояснил Клименко, – и еще одна случайность. Был задержан переодетый в гражданскую одежду некий Гарри Менгенхаузен. При выяснении личности он показал, что является ефрейтором, служил в войсках СС, и последние дни охранял рейхсканцелярию. Такая удача, вероятно, бывает раз в жизни. Оказалось, что он нес охрану во второй половине дня 30 апреля. Мы его спросили, что он знает о Гитлере. Он бойко ответил: «Гитлер – капут». И далее показал, что видел своими глазами, как вынесли два трупа из бункера фюрера и стали сжигать, а потом сбросили их в яму… Это показание нам здорово помогло. Вместе с понятыми мы повезли Менгенхаузена во двор рейхсканцелярии и предложили ему показать место ямы. Он, не путаясь, показал именно ту яму, из которой нами 5 мая были изъяты два обгоревших трупа…
Конечно не все с опознанием трупов было так легко и просто, как это представляется сейчас. Все происходило в дни огромной сумятицы, когда капитулировала фашистская Германия, когда она напоминала растревоженный улей. Поиски необходимого свидетеля иногда занимали несколько дней. Тогда еще работникам Клименко не были известны протоколы допросов Раттенхубера и других, в которых подробно рассказывалось, как покончили с собой Гитлер Ева Браун, как и кто сжигал их останки. Трупы были настолько обуглены, что исключалась всякая возможность внешнего опознания. Нужно было искать другие признаки. И они были найдены: зубы и челюсти трупов… Допрошены десятки свидетелей только для того, чтобы установить, что Гитлер и Ева Браун лечили зубы в клинике профессора Блашке. Но профессор бежал на Запад. Была найдена его ассистентка Кете Хойзерман, принимавшая участие в изготовлении протезов Гитлеру. Фауст Иосифович Шкаровский рассказывал:
Чтобы убедиться, что именно Кете Хойзерман изготовляла протезы для фюрера, я предложил ей посмотреть протезы, снятые с трупа. Она сразу опознала их… Но главное, что легло в основу нашего заключения и обеспечило безошибочность его, – это сравнение протезов со слепками и рентгеновскими снимками, обнаруженными и изъятыми в клинике профессора Блашке.
Медицинское исследование и следственные действия, произведенные отделом «Смерш» корпуса и 3-й ударной армии, позволили экспертам 1-го Белорусского фронта сделать категорическое заключение: «В яме, обнаруженной рядовым Иваном Чураковым, были зарыты трупы Гитлера и Евы Браун». (Расплата. С.40 – 42).
Останки Гитлера и Евы Браун были исследованы.
«8 мая 1945 года в один из берлинских моргов по приказу члена Военного совета 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенанта Телегина были доставлены два трупа, мужчины и женщины. Обстоятельства их обнаружения и наружный осмотр давали возможность предположить, что останки принадлежали Адольфу Гитлеру и его жене Еве Браун, хот у фюрера и его жены были двойники. Поэтому вопрос об идентификации личностей стоял на первом месте.
Труп мужчины находился в деревянном ящике длиной 163 см, шириной и высотой соответственно 55 и 53 см.
На трупе был обнаружен обгоревший по краям кусок трикотажной материи желтоватого цвета, похожий на рубашку.
Ввиду того, что труп был обуглен в значительной степени, судить о возрасте и росте можно было только предположительно: около 50 – 60 лет. Рост 165 см.
При жизни Гитлер неоднократно обращался к своему стоматологу, о чем свидетельствовало большое количество пломб и золотых коронок на сохранившихся участках челюстей.
Они были изъяты и переданы в отдел «Смерш» 3-й ударной армии
Из протоколов допроса стоматолога К. Хойзерман усматривалось, что челюсти принадлежали именно фюреру. 11 мая 1945 года Хойзерман подробно описала анатомические данные ротовой полости Гитлера, которые совпали с результатами исследования, произведенного 8 мая. Но все же, на наш взгляд, нельзя полностью исключить заведомую игру со стороны Хойзерман и тех, кто мог стоять за ней.
На значительно измененном огнем теле видимых признаков тяжелых смертельных повреждений или заболеваний обнаружено не было.
Но в полости рта была найдена раздавленная стеклянная ампула. От трупа исходил запах горького миндаля. Такие же ампулы были обнаружены при вскрытии еще 10 трупов приближенных Гитлера.
Было установлено, что смерть наступила в результате отравления цианистыми соединениями.
В этот же день производилось вскрытие трупа женщины, «предположительно», как сказано в актах, принадлежащего жене Гитлера – Еве Браун.
Также сложно было установить возраст: между 30 и 40 годами. Рост около 150 см.
Идентифицировать труп можно было тоже только по золотому мостику нижней челюсти.
Но иными, видимо, были причины смерти: несмотря на то что во рту была разломанная стеклянная ампула и от трупа исходил запах горького миндаля, в грудной клетке были обнаружены следы осколочного ранения и 6 мелких металлических осколков.
Исследование останков Гитлера и Браун производились военными судебно-медицинскими экспертами и патологоанатомами различных рангов: Ф.Шкаровским, Н.Краевским, А. Маранцем, Ю. Богуславским и Ю. Гулькевичем». «Аргументы и факты»,1990, № 37.
Однако на этом исследование останков не закончилось. В 1992 г. историк и журналист Л.А.Безыменский сообщил:
«Долгое время наша сторона отказывала Гитлеру в способности застрелиться. Отравиться – это допускалось. Другая версия: Гитлер отравился, и затем для верности, по его же собственному приказу, его пристрелили. Третья версия: он и отравился и застрелился сам. Обратим внимание только на реальные факты. Да, в зубах у Гитлера были обнаружены осколки стеклянной тонкостенной капсулы, но химическое обследование трупа наличие яда точно не подтвердило. В 1946 году при дополнительных поисках в той самой «воронке Чуракова» были найдены «забытые» поисковой группой «Смерш» части останков. В том числе левая теменная часть черепа с выходным пулевым отверстием. В общем, факты, указывающие на то, что Гитлер все-таки застрелился, перевешивают».
Из заключения комиссии, производившей повторные раскопки воронки в парке рейхсканцелярии в 1946 году:
«При раскрытии дна ямы на глубине 50 – 60 сантиметров обнаружены на небольшом расстоянии друг от друга два частично обуглившихся куска костей черепа, на одном из которых отмечается выходное пулевое отверстие… Есть право признать, что выстрел произведен в рот или височную область справа… на очень близком расстоянии, в упор или почти в упор».
«Останки Гитлера, которые были обнаружены поисковой группой «Смерш» 3-й ударной армии, после их освидетельствования и после того как о находке было доложено Сталину, были сохранены. Их неоднократно перезахоранивали. Почему? Я полагаю, потому, что Сталин никак не реагировал на представленные ему доклады. И, видимо, органы «Смерш» хотели на всякий случай сохранить вещественные доказательства…
Странствие по свету трупов Гитлера, Евы Браун, семьи Геббельсов и начальника генерального штаба Ганса Кребса превратилось в какую-то фантасмагорическую, полумистическую «одиссею».Они кочевали вслед за перемещавшимся штабом 3-й ударной армии. По моим подсчетам, их выкапывали и затем хоронили уже в другом месте по меньшей мере шесть раз – это, так сказать, документально подтвержденный минимум. А если учесть и захоронения, о которых имеются только устные свидетельства, – девять раз. Конечной точкой маршрута стал Магдебург. Здесь останки закопали прямо под окнами домов отдела «Смерш» все той же 3-й ударной армии, на нынешней Клаузенерштрассе. Но этим дел не кончилось. В 1946 году была произведена еще одна эксгумация, состоялось еще одно освидетельствование. Мощи нацистских «святых» пролежали там почти четверть века. В 1970 году они были уничтожены».
Комсомольская правда, 1992, 24 июля.
Одновременно Гитлер приказал шефу службы безопасности и СД обер-штурмбанфюреру Франку немедленно арестовать Геринга по обвинению в государственной измене. Приказ Гитлера был выполнен. Вместо него командующим ВВС был назначен генерал фон Грейм, бывший командующий 7-м воздушным флотом.
В эти же дни вел активнейшие переговоры и рейхсфюрер СС Гиммлер. Он намеревался встретиться с Эйзенхауэром и через Бернадотта послал заявление: «Я заявляю, что западные державы победили немецкие вооруженные силы. Я готов безоговорочно капитулировать на Западном фронте. Я готов также обсудить технические детали осуществления капитуляции немецких вооруженных сил в Дании и Норвегии».
Кроме этого, Гиммлер отправил письмо и английскому фельдмаршалу Монтгомери с надеждой, что оно будет доложено Черчиллю. В письме были такие слова: «Теперь, когда Германия разгромлена, Британия осталась один на один с азиатскими варварами. Важно спасти живую силу Германии… Поскольку она вскоре вновь понадобится, чтобы вместе с англичанами драться против русских» (Карпов. С. 475).
И еще в одну инстанцию обратился Гиммлер. Он послал обращение к главе временного правительства Франции генералу де Голлю: «Готов признать: вы победили! Но что вы станете делать теперь? Собираетесь положиться на англо-саксов? Они будут обращаться с вами как с сателлитом и растопчут ваше достоинство. Или, может быть, вы вступите в союз с Советами? Они установят во Франции свои законы, вас же ликвидируют… В самом деле, единственный путь, который может привести ваш народ к величию и независимости, – это путь договоренности с побежденной Германией. Заявите об этом немедленно! Вам необходимо безотлагательно вступить в контакт с теми деятелями рейха, которые еще располагают реальной властью и готовы направить свою страну по новому (?) пути. Они готовы к этому. Они просят вас об этом».
25 апреля предложения Гиммлера были рассмотрены в Вашингтоне и Лондоне. Но поскольку к этому дню уже советские войска, обойдя Берлин, соединились в Потсдаме, а части 1-го Украинского фронта встретились на Эльбе с войсками союзников, то теперь уже не было никакого смысла начинать переговоры с Гиммлером. 28 апреля предложение Гиммлера не только было отвергнуто, но и объявлено по радио о том, что он вышел с таким предложением и что на это последовал отрицательный ответ западных держав. Это сообщение лондонского радио было доложено Гитлеру.
Опять Гитлер теряет самообладание, впадает в ярость и, несмотря на то, что Гиммлер начинал и вел эти переговоры с его благословления, Гитлер отдает приказ о розыске и аресте Гиммлера.
Фюрер приказал немедленно вызвать к нему представителя Гиммлера при ставке группенфюрера Фегелейна. Выяснилось, что прошло уже три дня, как Фегелейн, спасая свою шкуру бежал из бункера фюрера. Эсэсовцы все же изловили Фегелейна, и он был расстрелян во дворе имперской канцелярии. Действовал приказ Гитлера (считается его последним приказом) от 22 апреля: «Запомните: каждый, кто пропагандирует или даже просто одобряет распоряжение, ослабляющее нашу стойкость, является предателем! Он немедленно подлежит расстрелу или повешению! Это имеет силу также и в том случае, если речь идет о распоряжениях, якобы исходящих от гауляйтера, министра, доктора Геббельса или даже от имени фюрера. Адольф Гитлер».
Издан был этот приказ сразу же, как Гитлер 21 апреля перешел в новое, более глубокое бомбоубежище, которое размещалось под рейхсканцелярией, но над этим бункером уже был 8-метровый слой бетона. Этот фюрер-бункер находился на 40 ступенек ниже прежнего. Здесь были комнаты для самых приближенных. В новый бункер фюрер пригласил преданного ему Геббельса и его семью. Магда Геббельс была фанатично предана Гитлеру, даже своих шестерых детей назвала именем, начинающимся с «Х» (начальная буква фамилии фюрера). Девочки – Хайда, Хильда, Хельга, Хедда, Хальга и единственный сын – Хельмут (ему шел 10-й год).
История с 56-м танковым корпусом и его командующим Вейдлингом: приказ о расстреле (якобы хочет удрать из Берлина, отдав распоряжение двигаться корпусу на юг), но после встречи с Гитлером получил новое назначение – командующего обороной восточного и юго-восточного сектора Берлина, где должен был сосредоточить свой 56-й корпус, а затем и командующим обороной Берлина (Вы бы лучше приказали меня расстрелять, тогда бы меня миновала чаша сия!). На какое-то время Вейдлингу удалось преодолеть неразбериху и собрать под свое управление оставшиеся части (К. 477—478).
Борис Полевой: «У меня оказались листки переводов последних переговоров узла связи гитлеровского Верховного командования сухопутными вооруженными силами с военачальниками, находившимися на юге Германии и в странах, еще оккупированных фашистским войсками. На одном конце провода были встревоженные ходом событий гитлеровские военные сатрапы, а на другом – четыре пьяных солдата-телеграфиста, заживо похороненных в бункере узла связи и мысленно уже простившихся с жизнью.
Вот отрывки из этих разговоров, в которых по причинам, легко понятным, я заменяю наиболее выразительные слова многоточиями:
Эдельвейс. Вручите немедленно генералу Кребсу. Отсутствием информации вынужден ориентироваться обстановке радиопередачам англичан. Сообщите обстановку. Сообщите дальнейшие действия. Подписано А-15.
Ответ. Вызвать кого-либо невозможно. Погребены в могиле. Передачу прекращаю.
Эдельвейс. Что за глупые шутки? Кто у провода? Немедленно позвать старшего офицера А-15.
Ответ. Офицер насалил пятки. Все насалили пятки. Замолчи. Надоел.
Эдельвейс. Какая пьяная скотина у провода? Немедленно позвать дежурного офицера.
Ответ. Поцелуй в … свою бабушку, идиот.
Эдельвейс. У аппарата А-16. Весьма срочно.
Ответ. Не торопитесь в петлю.
Эдельвейс. Не понял, повторите.
Ответ. Вонючий идиот. Все драпанули. По нас ходят Иваны. К тебе еще не пришли?
Эдельвейс. Снова настаиваю на связи с Кребсом. Сообщите обстановку в Берлине.
Ответ. В Берлине идет мелкий дождь. Отстань.
Эдельвейс. Кто со мной говорит? Назовите фамилию, звание.
Ответ. Надоел. Все удрали. Танки Иванов над нами…».
28 апреля Кребс передал последний и отчаянный приказ: «Всем соединениям, сражающимся между Эльбой и Одером, всеми средствами и как можно скорее привести успешному завершению охватывающее наступление для выручки столицы рейха».
Но никто не откликнулся. Разгромленный вермахт уже не мог никого и ничего выручать.
К исходу 22 апреля намечалось сразу два кольца окружения Берлина. Танковую армию Лелюшенко (1-й Украинский фронт), идущую с юга, отделяло от 47-й армии генерала Перхоровича (1-й Белорусский фронт), идущую с севера отделяло 40 км. А танковая армия Рыбалко была в 12 км от 8-й гвардейской армии Чуйкова.
Ставка потребовала завершить двойное окружение Берлина не позднее 24 апреля. В первом кольце – Берлин, во втором – Франфуртско- Губенская группировка противника.
25 апреля был издан приказ Верховного Главнокомандующего, адресованный двум фронтам и двум командующим – Жукову и Коневу.
«Маршалу Советского Союза Жукову
генерал-полковнику Малинину
Маршалу Советского Союза Коневу,
Генералу армии Петрову.
Войска 1-го Белорусского фронта перерезали все пути, идущие из Берлина на Запад, и сегодня, 25 апреля, соединились северо-западнее Потсдама с войсками 1-го Украинского фронта, завершив, таким образом, полное окружение Берлина».
Жуков отдает распоряжение создать в частях и соединениях штурмовые группы. В каждую группу включить танки, самоходные орудия и особенно артиллерию, вплоть до 203- миллиметрового калибра. Жуков также рекомендует тактику действия этим штурмовым группам: тщательно выявлять огневые точки, открывать быстрый и эффективный огонь и атаковать противника после подавления его артиллерийскими средствами. А дивизионным артиллерийским группам и даже корпусным, вести огонь на глубину одного километра от наступающих по улицам, перекресткам, дворам, скверам, для того, чтобы не допустить подхода резервов для контратак или отхода на новые рубежи отступающих подразделений. После продвижения штурмовой группы на 450-5оо метров огонь переносится далее в глубину, а штурмовая группа со своими непосредственными огневыми помощниками и танками зачищает здания на этом участке.
Бои были тяжелые. Особенно много вреда приносили мальчишки-фольксштурмовцы со своими фаустпатронами. Они по подвалам и канализационным сооружениям пробирались в подворотни, подъезды домов и били фаустпатронами по танкам и самоходкам с малого расстояния, причиняя большой урон.
26 апреля, в тот день, когда генерал Вейдлинг был у Гитлера, Жуков докладывал в очередном боевом донесении Верховному Главнокомандующему:
«1. Противник в течение 25.4.45. продолжал оказывать упорное сопротивление наступлению наших войск. В городе Берлине большое количество батальонов фольксштурма, различные спецчасти и остатки разбитых в предыдущих боях соединений и частей, опираясь на заранее созданные оборонительные сооружения и используя крупные городские здании, подготовленные к обороне, упорно обороняются, предпринимая многочисленные контратаки.
2.Войска фронта, продолжая наступление, в течение 25.4.45г. вели напряженные уличные бои в городе Берлине и, продвигаясь к центру города, заняли ряд кварталов. Продвигаясь в направлении Ратенов, Бранденбург, Потсдам, обошли Берлин с севера, с северо-запада и с запада, соединились с войсками 1-го Украинского фронта в районе Кетцин – Потсдам и этим завершили окружение группировки противника в Берлине»
В тот же день войска 1-го Украинского фронта встретились на Эльбе с войсками союзников.
Приказ об этом историческом событии вышел 27 апреля 1945 года. В нем говорилось: «Войска 1-го Украинского фронта и союзные нам англо-американские войска ударом с востока и запада рассекли фронт немецких войск и 25 апреля в 13 часов 30 минут соединились в центре Германии, в районе города Торгау. Тем самым немецкие войска, находящиеся в Северной Германии отрезаны от немецких войск в южных районах Германии».
9-я немецкая армия Буссе сделала попытку прорваться навстречу армии Венка. В этой армии были собраны немалые силы – 14 дивизий и много отдельных специальных частей, в общей сложности до 200 тыс. солдат и офицеров. Главный удар Буссе нанес в направлении Луккенвальде. Удар был довольно сильный. Противнику удалось пробиться к Луккенвальде, он перерезал наши коммуникации и, что было особенно неприятно, в разгаре боев нарушил всю проводную связь со штабами армий, которые участвовали в штурме Берлина и окружали его.
Когда пробивающиеся части армии Буссе перерезали наши коммуникации, связь с армиями Жуков поддерживал по радио, и она ни на минуту не прерывалась.
Пробиваясь на Запад, части Буссе неожиданно выходили к очень важным участкам в наших боевых порядках фронта. Так, например, на одном из направлений оказался штаб 4-й гвардейской танковой армии, гитлеровцы к нему вышли внезапно. Всем офицерам штаба, включая и самого командарма Лелюшенко, пришлось взяться за оружие и за гранаты. Только подоспевшие на помощь находившиеся поблизости части выручили штаб армии.
Не успели закончиться бои по выручке штаба 4-й танковой армии, как уже понеслись тревожные звонки с аэродрома 9-й гвардейской истребительной авиадивизии. Противник вышел прямо к аэродрому. Атаку отразили летчики и обслуживающий персонал. Сам командир дивизии, будущий трижды Герой Советского Союза А. И. Покрышкин участвовал в этой неожиданной схватке. В районе аэродрома не только был отражен удар гитлеровцев, но и захвачено три тысячи военнопленных.
