Алекс Эдельвайс
Дефект
Другой только усмехнулся. Поняв, что разговор окончен, Гэрет сделал лёгкий поклон и вышел.
Глава 4. Долг требует жертв
Non sibi sed patriae 6
(Латинская поговорка)
Астэ очень, очень сильно старался скрыть свои чувства по поводу ухода Гэрета на войну. Ему даже казалось, что спина уже практически не болела.
Этрэ тоже радовался. Хозяева почти всех их собратьев покинули свои дома, и только Гэрет упорно оставался. Астэ и Этрэ всегда удивлялись, чем целыми днями заниматься начальнику по безопасности колонии, которая никому, кроме злополучных имперцев, не сдалась.
Ситуация накалялась с каждым днём, и вскоре на планете действительно не осталось ни одного из боеспособных имперцев.
Воодушевление Астэ, казалось, близко было к своей кульминации. Остальные тоже встрепенулись – теперь они могли быть куда спокойнее и выходить не только по ночам. Астэ частенько удивлялся их добросовестности. Они отрабатывали навыки до автоматизма, отдавая все свои силы. Формировалась настоящая армия – разумеется, по имперской модели, которая была перед глазами и которая доказала свою эффективность.
Астэ всё мучили два вопроса. Во-первых, он никак, никак не мог представить, чтобы люди, неспособные проявлять агрессию, использовали энергию для разрушения. Тем не менее это происходило буквально у него перед глазами. Хотя было что-то такое, что он заметил ещё с самого начала – они будто и не испытывали никаких эмоций; их глаза становились практически пустыми. Астэ, конечно, не видел имперцев во время боя, но почему-то был убеждён, что разница была колоссальной.
Ему ещё тогда не было известно, что существует несколько способов управления энергией, основные из которых – эмоциональный и рациональный. Зависит это сугубо от человека, от особенностей его психики. Несмотря на кажущуюся простоту первого способа, достичь совершенства с его помощью могут единицы: он по-настоящему выматывает и, что самое главное, требует гораздо больших усилий для сохранения концентрации. Рациональный же, хоть и предполагает огромную работы над собой, гораздо проще позволяет удерживать внимание во время непосредственных действий.
Однако, даже зная все эти способы, нельзя было понять, какой используют люди из народа Эа.
Второй вопрос, который не давал Астэ покоя, был связан с человеком из снов. Он всё ломал голову, почему Она так похожа на имперцев. Дело было ещё и в том, что те в последнее время будто бы резали ему глаза. Единственным желанием, когда он видел их на улице, было убрать их куда подальше – словом, попросту уничтожить. Астэ и самого пугало то, что его подсознание вело себя так, будто его народ уже победил.
Как-то он заговорил о своих снах с теми самыми людьми, которые в самом начале рассказали ему об их прошлом. Их доводы его по-настоящему поразили.
– Знаешь, Эйи, это даже удивительно, что ты сам не догадываешься. Мы же не единственная форма жизни; бывают и высшие.
– Но почему эта высшая, как вы говорите, форма жизни так похожа на низшую, на самую низшую из всех нижайших форм жизни в этой Вселенной!
Человек улыбнулся куда-то в сторону, вздохнул и сказал:
– Совершенства могут достичь все. Разумеется, делают это по-разному. Да, нетипично, что кто-то из имперцев пошёл именно по пути созидания, достигнув в конце статуса творца. Но это имеет место быть, и в конце уже давным-давно не важно, кем человек был в своих предыдущих обычных жизнях.
Астэ был поражён. Да, конечно, шла бы речь не о человеке из снов, он бы начал расспрашивать, что это за путь созидания и что обретается при статусе творца. Хотя ответы на эти вопросы он, естественно, подсознательно понимал. Но сейчас его заботило другое.
– То есть вы хотите сказать… что мне во снах… является… им-пе-рец?!
Человек посмотрел на него как-то беспомощно и будто бы с жалостью.
– Вы хотите сказать, – продолжил Астэ, начиная нервно улыбаться уголками рта, – что я выполняю приказы… им-пер-ца?!
Тут уже в глазах собеседника появилась тревога; он быстро подошёл к Астэ и взял его за руки.
– Пожалуйста, успокойся. То, что этот человек говорит тебе, что нам надо освободиться, уже свидетельствует о его чистой природе. Но и это ещё не всё, – он говорил быстро, смотря Астэ в глаза, будто гипнотизируя. – Ты ведь понимаешь, кто это, да?
Астэ смотрел прямо перед собой, пустым взглядом. Затем, будто автоматически, ответил:
– Мне Она всегда казалась божеством… – от потрясения он просто говорил, что чувствовал, не в силах даже смутиться.
– Ну а если Она божество, создатель, и если Её заботит освобождение нашего народа, то что это значит, Эйи? – человек встряхнул Астэ за плечи; в его глазах можно было уловить страх.
Астэ казалось, что он сейчас задохнётся; по телу разливалась слабость, а в ушах слегка гудело. Он проговорил, хватая воздух:
– Это значит, что Она…
Договорить он не успел: в глазах потемнело, и вот он уже провалился в чёрную бездну.
***
На Астэ смотрело множество сосредоточенных глаз. На какое-то мгновение он забыл, зачем здесь стоит; казалось, ещё чуть-чуть, и он совсем выветрится из тела.
«Это от нервов», – подумал Астэ и встряхнулся.
Вообще, он не слишком понимал, зачем делать совсем уж так, как имперцы. Но Лэнги сказал, что так будет лучше. «О тебе все знают, но некоторые тебя даже в глаза не видели», – говорил он.
– Я хочу начать с того, что я рад чувствовать себя одним из вас, – Астэ окинул всех взглядом и нервно облизнул губы. – И за всё это время, пока мы, угнетённые, но не сломленные, работали над собой во имя освобождения, я по-настоящему понял, что значит быть частью нашего народа, – он сделал паузу. – Ваша самоотверженность, ваша вера поражают. Не в пример имперцам, не понимающим ничего, кроме силы, и говорящим на языке доминирования, вы эмпатичны и разумны. Думаю, – он усмехнулся, – что всем удалось почувствовать эту разницу. И думаю, все испытали незнакомое до этих пор ощущение единства – а ведь до этого казалось, что его не может быть, правда? – он сделал ещё одну паузу. – Если честно, я… я вижу мало смысла в том, чтобы всё это говорить, потому что вы прекрасно всё чувствуете сами. Пожалуй, я могу сказать только одно. Наше дело правое – имперцы допустили серьёзную ошибку, и они за неё поплатятся. Сама природа создала нас свободными и дала нам всё для полноценного развития. И поэтому наш долг – вернуть себе независимость и обеспечить её следующим поколениям. Поэтому наш долг – поставить преступников на место. И пусть продолжит каждый из вас в первую очередь чувствовать себя частью целого; только так мы сможем победить. А если точнее, то у нас нет выбора.
Он немного подумал, затем продолжил:
– Вы ведь все были на главной площади в столице, да? Ну или в любом другом месте, где много народу бывает… Там одна и та же картина – имперец в сопровождении кого-то из наших, и ещё один, и ещё… Так вот, я давно уже придумал одну игру – представляю себе, что имперцы оттуда исчезают; и то, что остаётся, кажется куда более правильным. Так же они могут исчезнуть и из реальной жизни. Могут и должны. Собственно, сейчас мы наблюдаем похожую ситуацию; но представьте, что так будет всегда, только без гнетущего ожидания и неуверенности в будущем, а с осознанием того, что это наша планета, и мы её полноправные хозяева. Так давайте же сделаем всё, чтобы вернуть себе Родину, и вытравим их уже, наконец, с нашей земли!
После многие подходили к Астэ, брали его за руки и задавали какие-нибудь вопросы, связанные по большей части с его снами. Ему был вполне понятен этот интерес, он не понимал, скорее, другого – как эти люди так искренне верили ему. Желание получить свободу после ознакомления с собственным прошлым было вполне закономерно, но Астэ всё больше и больше казалось, что ими во многом движет воля высшей силы. Никогда бы он так не подумал до этого – вроде бы все такие индивидуалисты, сами себе на уме, а тут… А ещё ему стало ясно, что, сколько бы он ни вещал о чувстве общности, всё же никогда не сможет понять этих людей до конца.
Астэ поразило ещё кое-что. Абсолютно все заговаривали с ним на языке Эа, и только потом, видя, что он не понимает, переключались на имперский. Он спросил об этом у Лэнги. Тот немного помялся, отвёл взгляд в сторону и проговорил:
– Вообще, если честно, все были уверены, что ты на нашем языке говорить будешь…
Астэ будто мгновенно обдало ледяной волной, а затем по телу стал медленно распространяться жар.
– Да я разве мог предполагать, что все так быстро научатся? – сказал он, сохраняя бесстрастное выражение лица, к которому был добавлен оттенок удивления.
Лэнги только кашлянул.
– В следующий раз возьму это в расчёт, – закончил Астэ.
***
Удивительные это были дни, когда Гэрет уже ушёл, и Астэ с Этрэ остались одни в большом доме. Они могли встать когда угодно, и пойти куда угодно, и сделать что угодно; и никто не окрикивал, не таскал за собой, и, что самое главное в случае Астэ – не бил и не унижал. В первое время ему это было настолько непривычно, что он испытывал ни с чем не сравнимое блаженство.
Он мог спокойно посвящать себя тренировкам. К тому же проблема наличия их людей на планете Империи всё ещё оставалась нерешённой. Те, бедняги, даже и не знали ничего…
Сейчас на повестке дня стояла начальная часть плана – захват в заложники оставшихся имперцев, коих было крайне мало. Хотя заложниками их было трудно назвать – вряд ли бы их жизни имели большую ценность для соотечественников, особенно в такой ситуации. Но они, по крайней мере, могли обеспечить восставших оружием, и ещё кое-чем… Но вот чем именно, Астэ не знал. Он ломал над этим голову; ему упорно казалось, что есть нечто, какой-то козырь, который может дать им победу без ненужных столкновений и потерь. Он понимал, что исключительно на свои силы надеяться опрометчиво: даже вернувшиеся ослабленными с войны, имперцы всё же представляли собой сильнейшую нацию в Галактике. «Ну, или уже не совсем», – усмехнулся он.
Лэнги, казалось, разделял его размышления. Вообще, этот человек всё чаще поражал Астэ. Он был необычайно умён и умел одинаково хорошо концентрироваться сразу на нескольких задачах. Сейчас они на пару занимались организацией новой армии, и спокойная уверенность Лэнги наряду с исполнительностью почему-то действовали на Астэ как-то обнадёживающе. И всё чаще он искренне не понимал, почему именно ему во сне является божество, а не кому-нибудь более достойному вроде Лэнги. Хотя со временем он научился не раздумывать над такими вещами – просто делать, и всё. Привычка осознавать, что собственная жизнь ему не принадлежит, брала своё.
Это потом он будет задумываться над тем, нужна ли ему вообще собственная жизнь, и буквально уткнётся в вывод, что нет. Бесполезная трата времени. Ошибка.
Удивительно было, что оставшиеся на планете мирные имперцы как-то особо и не трогали рабов. Вероятно, дело было в том, что последние слишком сильно преобладали по количеству над первыми, и те чувствовали себя некомфортно. Бедолаги шатались по улицам, словно тени – мало того, что они не могли ничем помочь соотечественникам, так ещё и находились не на родине. А тут ещё и в разных точках планеты, в горах и у моря, время от времени стали появляться какие-то вспышки, а то и столпы света. А в небе – нет, это был не переизбыток выпитого кветта – иногда можно было увидеть странных летающих животных белого как рабы цвета.
Естественно, что и захватить этих имперцев не составило труда, а их малочисленность обеспечила лёгкость слежки за возможной утечкой информации. Впрочем, не стал бы никто кидаться их спасать сейчас…
Как выяснилось, правительство Империи не хранило значительное количество оружия в колонии. Они, похоже, и вовсе жили тут, как на курорте. Астэ даже разочаровался: он не мог предположить, что эта часть населения будет для них настолько бесполезна. Впрочем, от своего предчувствия он не отказывался. Терять этим имперцам нечего, конечно, они будут молчать как рыбы и ждать конца. К тому же он сам слышал, как Гэрет однажды обмолвился с кем-то о какой-то секретной лаборатории – Астэ впервые слышал о таком, при том, что обычно большая часть политики, проводимой Империей, была досконально известна рабам. Они были в курсе всех тонкостей – то, что не обсуждалось на заседаниях, обговаривалось в домах или в каких-нибудь заведениях.
С твёрдым намерением узнать абсолютно всё, Астэ лично встретился с управляющим колонией, получившим свою должность на время войны. Лэнги он тоже прихватил с собой – разговор обещал очень затянуться, а лучше этого человека, наверное, никто не умел читать мысли.
Разговаривали в спокойной обстановке – имперцев и так чуть удар не хватил при виде воинственных рабов. И это ещё при том, что на них никто не испытывал небесный огонь… «Что, впрочем, временно», – хихикал про себя Астэ, у которого в голове уже медленно намечались планы различного характера.
– Итак, – начал Астэ, – давайте я для начала представлюсь и кратенько опишу Вам ситуацию, чтобы наша беседа была капельку продуктивнее, нежели Вы планируете.
Он улыбнулся. С этими надо только их способами. Затем продолжил:
– Я Астэ, глава восстания. Кто Вы, я уже знаю, можете не представляться.
В этот момент он внутренне поёжился от того, как сильно напомнил себе Гэрета. Однако сейчас надо было сосредоточиться как нельзя хорошо.
– Как Вы, думаю, все понимаете, полный крах Империи – это вопрос времени. И более того, даже если кто-то и вернётся живым в колонию – мы это, разумеется, исправим. Но и даже в том случае, если наши планы поменяются, – он кинул взгляд на Лэнги, – то не думаю, что ваши люди по возвращении будут разбираться, помогали ли вы нам в восстании или нет. В общем, как видите, да и прекрасно понимаете без меня, ситуация безнадёжная: никому вы, к сожалению, не сдались – ну разве что врагам – и никто вам, увы, не поможет. Это означает, что вы полностью в нашем распоряжении.
Имперец зло на него посмотрел.
– Слушай, ты и правда думаешь, что сможешь как-то на меня воздействовать? Жалкое зрелище. Думаете, воспользовались ситуацией и теперь вся власть у вас? Бред. Вас всех убьют по возвращении, даже следов не останется.
Астэ закатил глаза и глубоко вздохнул. Он был готов к тому, что придётся очень сильно держать себя в руках, и, в принципе, у него за спиной уже было достаточно практики.
– Убьют нас или не убьют – в любом случае уже не Ваше дело, – улыбнулся он. – И Вы ошибаетесь, если думаете, что мне нужно как-то на Вас воздействовать. Я просто обрисовал обстановку, чтобы Вы не питали лишних надежд и не задавали ненужных вопросов.
– Что тебе нужно от меня? Мне казалось, всё, что требовалось, вы уже разузнали. Впрочем, не думаю, чтобы это вам, безруким, сильно помогло…
– Смотрите, сами безруким не останьтесь, – Астэ улыбнулся, обнажив зубы.
Имперец посмотрел на него, как на ненормального.
– Ты серьёзно? – он приложил руку к лицу. – Как низко, превеликое будущее… – он запнулся, не окончив фразы.
Астэ засмеялся.
– Да Вы что, шуток не понимаете? Просто я попытался Вам намекнуть на то, что Вам в Вашем положении – при том, что Вы не можете ни блокировать боль, ни обороняться как следует – стоило бы быть чуточку осторожнее и осмотрительнее в высказываниях. Поскольку ничто, абсолютно ничто Вас не сможет спасти – как и Вашу Империю.
Астэ внимательно посмотрел тому в глаза. Тот молчал.
– И всё же, – задумчиво продолжил Астэ, – мне удивительно, что у такого государства, как ваше, даже не нашлось особого оружия на такие случаи. Вроде всё время воюете или к войнам готовитесь, а что толку? А нас вот ещё безрукими назвали…
Тот, похоже, смекнул.
– М-да-а, – протянул имперец с улыбкой, – если родился без мозгов, то их уже и не приобретёшь. Думаешь, я тебе сейчас всё на тарелочке выложу?
– Ой, а есть, что выкладывать? – Астэ округлил глаза.
Имперец отвёл взгляд. Астэ продолжил:
– И вообще, может, у меня и не слишком много мозгов, но, если Вы не заметили, мы тут с Вами не одни. Но это я так, к слову. Я вижу, Вы уже слегка утомились, хотя мы только начали… Посидите пока тут, а мне с моим заместителем нужно перекинуться парой слов.
После этого он поднялся, и они с Лэнги вышли; в помещение вошёл другой человек и молча встал рядом с имперцем.
– Я вижу, что-то засечь ты успел, – обратился Астэ к Лэнги.
– Да. Ещё на том моменте, когда ты стал говорить о том, что Империю ничего не спасёт, у него проскользнуло какое-то отчаяние – но не такое, с которым они все сейчас ходят, а что-то вроде сожаления о неиспользованной возможности. А потом, когда ты напрямую заговорил об оружии, он подумал о некой боевой установке, способной уничтожать планеты.
У Астэ сверху вниз будто прошёл электрический разряд.
– Он, конечно же, не подумал о её местоположении?
– Нет… Зачем ему было об этом думать. Он вспомнил о ней на эмоциях.
– Значит, неиспользованная возможность и боевая установка… Почему же они её не используют? Боятся ответа?
– Это вероятнее всего. Государство, с которым они сейчас воюют, отнюдь не отстаёт от них в развитии – если не превосходит. Всё же лучше проиграть в войне, чем обречь свой народ на вымирание. К тому же подозреваю, что, даже направь они эту установку на вражескую планету, жертвуя собой, эффекта не было бы достигнуто.
– Почему?
– Ты забываешь о защитном экране, который к тому же у их врагов, судя по их военному превосходству, должен быть гораздо сильнее.
– Ах да, точно…
Какое-то время оба молчали.
– В таком случае всё, что нам остаётся выяснить – это расположение. Вот так мы и вызволим наших с планеты Империи, – сказал Астэ.
– Ты хочешь пригрозить имперцам уничтожением?
– Именно.
– Но почему ты так уверен, что установка находится вне их планеты?
Астэ впал в ступор. Вообще-то, он не был уверен.
– Вот это нам и предстоит выяснить, – сказал он.
Когда они вернулись, имперец сидел, положив ногу на ногу и подперев рукой лицо. «Привычка у них у всех, что ли, такая… – подумал Астэ. – Какой самоуверенный».
– Вижу, Вы заскучали? – спросил он с улыбкой.
Имперец окинул его взглядом, полным безразличия и презрения.
– Понимаю, обидно, когда ничего не можешь сделать для собственного обречённого народа. И оружие вроде есть – целая установка по уничтожению планет – но, какая жалость! Ей не воспользуешься. И зачем её только делали, вот для кого…
Пленник дёрнулся, пронзив Астэ сжигающим всё на своём пути взглядом. В то же время в его ярко-жёлтых сверкающих глазах можно было уловить страх и какую-то панику.
– …и зачем держат в таком месте, не пуская в бой!
Но имперец, похоже, понял, к чему всё идёт. Он сидел, стиснув зубы; на его лице отражались отчаянные усилия.
Астэ кинул взгляд на Лэнги – и верно: его лицо ничего не выражало; более того, на нём появился оттенок бессилия. Астэ посмотрел на товарища успокаивающе; затем его мимика резко поменялась, он быстро зашёл за спину пленнику и изменившимся тоном сказал:
– Понял, значит, что мы с тобой не в игры играем? Так вот слушай, имперская ты морда. Мы, в отличие от вас, никого порабощать или уничтожать не собираемся. То, что мне нужно, я по-любому узнаю – это вопрос времени, поскольку методов у меня много. В твоих интересах сказать это сразу, здесь, по-хорошему, пока я говорю с тобой, как человек с человеком, хотя ты этого и не заслуживаешь.
Имперец продолжал сидеть со стиснутыми зубами.
– Идиот, – выругался Астэ.
Затем он как-то очень тяжело вздохнул и обратился к Лэнги:
– Думаю, твоя помощь тут уже не понадобится.
Тот взглянул на него вопросительно.
– Можешь идти, Лэнги.
Он всё смотрел. За это время Астэ научился читать по его глазам. Подобно тому, как у слепых обостряются прочие органы чувств, он, не умея воспринимать мысли, научился распознавать малейшие эмоциональные колебания на лицах людей. Сначала в глазах Лэнги было искреннее непонимание; затем по ним будто бы проскользнула молния; а потом они стали выражать такое дикое отчаяние, что Астэ стало не по себе.
– Лэнги, иди, – сказал он это чуть более громким, слегка подрагивающим голосом, не допускающим в то же время никаких возражений.
Тому ничего не оставалось, как подчиниться.
Оставшись с имперцем один на один, Астэ начал:
– Наверное, очень обидно, когда не можешь, в отличие от сородичей, блокировать боль? Эти все уже пользуются своей способностью, как данностью, а вы и этого не можете. Впрочем, оно вам и не нужно особо, да? Но это как посмотреть.
Он помедлил.
– Вот люди из моего народа тоже пока что этого не умеют. Но у них есть другой навык – они могут при помощи энергии залечить рану. Ну а способность к разрушению Вы, собственно, уже лицезрели.
Астэ посмотрел на имперца очень, очень многозначительно. Тот молчал. Просто сидит и молчит.
«Ну что за… Ну неужели ему хочется… Впрочем, понимаю. Не может осознать».
– Подумай, – воззвал Астэ в последний раз.
На мрачном лице пленника появилось подобие раздражения.
«Ладно. Хорошо. Я не хотел, Вы видите, я не хотел, я не хочу…»
– Тебе что больше не жалко – руку или ногу? – тон Астэ стал бесстрастным и железным; ему казалось, что его голос доносится откуда-то издалека; зато сердце колотилось прямо в ушах.
Имперец как-то немного дрогнул, но промолчал. Его взгляд был направлен куда-то в никуда.
– Ладно, пускай будет рука.
Тут же послышался хруст, и помещение пронзил дикий вопль допрашиваемого; он хватал воздух и орал снова, согнулся и чуть было не свалился на пол. Астэ просто хотелось выпрыгнуть в окно и убежать далеко-далеко.
Когда истошные крики перешли в стенания, Астэ громко и чётко сказал:
– Итак, повторяю свой вопрос. Где находится установка?
В перерывах между стонами тот прохрипел ругательства.
Хруст. В этот раз крик буквально ушёл в глотку и отдался каким-то хриплым бульканьем.
– Послушай, я не уйду отсюда, пока не узнаю то, что мне нужно. Точнее даже не мне, а моим людям. Ты ведь понимаешь, что не отделаешься. Где. Находится. Установка?
Удивительно, но тот молчал.
«Бьюсь об заклад, он просто не понимает, что его ждёт дальше. Наверняка считает, что это скоро закончится. Интересно, а может ли он вообще ещё о чём-либо думать, кроме боли?»
Астэ с трудом сохранял самообладание и практически трясся. «Для общего блага. Я это делаю для общего блага».
Вскоре целой у имперца осталась одна только нога. Он лежал, распластавшись. Хрипящий кусок плоти. Но говорить не хотел.
«Он намеренно не говорит или уже забыл, где находится?»
– Я в очередной раз спрашиваю: где установка?
Астэ уже даже не надеялся на ответ. Отсчитав несколько секунд, он доломал тому ногу, искренне при этом надеясь, что тот не упадёт в обморок от болевого шока.
А теперь настало время для самого интересного. Несмотря на то, что Астэ был уже почти никакущим, а каждый новый хрип вклинивался в его голову гвоздём, пронзая насквозь, он собрался с силами и медленно приступил к сращиванию костей.
Это было куда сложнее. Под конец Астэ чувствовал себя так, будто из него выжали всё. Трясся он уже по-настоящему. Он боялся, что сознание сейчас его покинет; в глазах периодически темнело. Тем не менее он встал, посмотрел на имперца – который теперь пялился на него глазами животного, будто светящимися на фоне чёрных синяков, – улыбнулся, показав все зубы, и сказал:
– Ну что, сначала?
Он выждал паузу, чтобы тот понял. На это пленнику и правда понадобилось время. Зато осознание было заметно сразу: его глаза мгновенно выпучились так, что, казалось, вот-вот выпрыгнут из орбит, затем он сглотнул подступающую панику и глухим голосом ответил:
– Нет.
Астэ выдохнул, поблагодарил всех возможных богов и, пока в комнату стремительно входил невесть откуда взявшийся Лэнги, благополучно отключился.
***
– Эйи, ну наконец-то ты очнулся! Ты хорошо меня видишь? Узнаёшь? Как ты себя чувствуешь? – не успел он открыть глаза, как на него тут же посыпался град вопросов.
«Кажется, это Этрэ».
Астэ слегка приподнялся на локтях и понял, что лежит в одной из священных пещер на заботливо подложенной под его тело мягкой подстилке. На нём также было аж две накидки – Этрэ отдал ему свою, чтобы тот вдруг не замёрз.
– Где установка… тьфу, где Лэнги? – Астэ ещё плохо соображал, но недавняя ситуация отображалась в голове довольно чётко.
Этрэ тут же вскочил и затараторил:
– Установка в северо-восточной части планеты, в бункере под океаном; Лайи сейчас по наводке управляющего колонией общается с одним из создателей этого оружия. Ещё вопросы будут?
Астэ подпрыгнул.
– Он всё-таки признался?
– Ага, и очень охотно. Уж не знаю, что ты там с ним сделал, но стал он как шёлковый. Разве что шарахается от нас теперь и всё время просит его не трогать.
«Он не знает. Значит, никто не знает».
Астэ облегчённо улыбнулся. Затем он снял вторую накидку и протянул Этрэ.
– Держи. Спасибо тебе большое за заботу, это было очень мило с твоей стороны – сидеть тут со мной.
– Я рад, что смог быть полезным!
«Этим человеком можно любоваться», – подумал Астэ.
– Да мне Лайи вообще сказал с тебя глаз не спускать! – продолжил Этрэ. – А, и ещё он просил передать тебе вот это. Сказал, как очнёшься, очень пригодится.
Он протянул Астэ небольшой пузырёк с полупрозрачной жидкостью. Это было очень кстати, потому что на того внезапно накатила волна тошноты: перед глазами стоял – точнее, лежал – орущий имперец с неестественно выгнутыми конечностями. Схватив сосуд, он залпом выпил содержимое и в который раз поразился дальновидности и заботливости Лэнги. Если бы не этот прекрасный напиток, валяться ему сейчас на земле в панике. На руку сыграло ещё и то, что времени на размышления особо не было. Поэтому он ещё раз поблагодарил Этрэ, затем оба встали и покинули пещеру.
***
Этой ночью Астэ снова видел один из своих снов. В этот раз Она стояла, облокотившись о белоснежную колонну, которую снизу обвивало растение наподобие плюща, с красными цветами. Перед Ней была лестница, такого же белого цвета, на одной из ступенек которой и сидел Астэ.
– Надеюсь, ты не собираешься приводить угрозы в действие и уничтожать планету? – спросила Она.
На чуть высокомерном, будто выточенном из камня лице играла лёгкая, едва заметная улыбка.
Астэ только отрицательно помотал головой.
– Ты понял, что вопрос был многозначен.
Он вздрогнул. Конечно, он понял. Уничтожение планеты равносильно геноциду – имперцы могли появляться на свет только там7, благодаря сложившимся необходимым условиям. Такая же ситуация была и с народом Эа.
– Я просто хочу сразу предупредить, на будущее. Это не твои права.
На этих словах Она будто пронзила его взглядом – Астэ практически почувствовал его обжигающее лезвие. Пока сон медленно выветривался, ему показалось, что Её силуэт растворился в огненном столпе.
***
Проснулся он с тяжёлым ощущением на сердце. Вот-вот занимался рассвет, поэтому он мог себе позволить сесть на кровати и смотреть в стену. Жить не у себя на чердаке, а в нормальной комнате, в которой раньше обитал Гэрет, было до сих пор непривычно… Но сейчас Астэ думал о другом.
Сначала было просто невыносимо больно. Он обхватил себя руками, впившись ногтями в кожу. Пожалуй, это был первый раз, когда он пожалел – да ещё как пожалел – о том, что у него нет свободы воли. Разве имперцы не заслуживают уничтожения? Разве он не призван свершить правосудие?
Затем он поймал себя на том, что злится. Он не должен был – но он злился. Эти мысли просто не могли оставить его в покое. Поэтому он соскочил с кровати, оделся и вышел в сад.
Выйдя, он тут же замер, как вкопанный. На каменной красно-жёлто-оранжевой дорожке, меж цветов, которые выросли настолько, что их чуть склонившиеся стебли вот-вот загородили бы проход, сидел эио-ом и смотрел прямо на него.
Первой реакцией Астэ был страх от неожиданности. Он стоял, не двигаясь, слегка приоткрыв рот. Подул ветерок, некоторые лепестки цветов опали, и один из них приземлился на голову животного. Тот отряхнулся и продолжил смотреть на Астэ.
«Чего оно на меня смотрит…» В этот момент он почему-то вспомнил о своих волосах, которые пока ещё были более чем наполовину чёрные.
Видя, что человек не реагирует, эио-ом слегка наклонил голову вбок и издал негромкий звук:
– Мрм?
Астэ слегка вздрогнул. «Да чего я так трясусь, это же не имперец, оно не причинит мне вреда. В крайнем случае, я всегда могу себя защитить». После этого он сам понял абсурдность своих мыслей. «Просто… так неожиданно. Их и издали-то редко увидишь, а тут…» Он на секунду обернулся в сторону дома, чтобы посмотреть, не проснулся ли Этрэ – тот был известным любителем ранних подъёмов. Но нет, в этот раз он, похоже, слишком утомился.
«Я ведь впервые нахожусь в ситуации, когда нужно взаимодействовать с животными. Хотя нет, не впервые… Но это-то мирное, и соблюдает личные границы. К тому же очень красивое…» Думая, что надо как-то ему ответить, Астэ не нашёл ничего лучше, чем склонить голову набок таким же образом и издать похожий звук:
– Мрм.
Эио-ом, казалось, только этого и ждал. Он привстал и сделал шаг по направлению к Астэ. Затем, видя, что тот не боится, животное побежало трусцой, издавая при этом урчащий звук и задевая сложенными крыльями цветы.
Тут уж Астэ совсем растерялся. Эио-ом тем временем приблизился к нему, потёрся головой о руку, сел рядом и стал заливаться на все лады – к урчанию теперь добавился голос, и похоже это было на растянутую картавую «р».
– У-у-у-р-р-р-р-р, м-р-а-а-а-а-у-у-у, у-ру-ру-ру-ру-ру!
«Оно что, со мной разговаривает…» Ещё раз осмотревшись вокруг и убедившись, что никого нет, Астэ составил животному компанию:
– М-р-р-р-р-р-р-а-а-а-а, у-р-р-р-р-у-ру-ру-ру-ру-ру!
Эио-ом озадаченно наклонил голову вбок, сверкнув янтарными глазами. Затем он слегка подпрыгнул на месте, на мгновение расправив крылья наполовину, тут же после этого сложив их обратно.
«Интересно посмотреть, как оно взлетает… Просто прыгает или ему нужно разгоняться?»
А ещё Астэ вспомнилось, как ему рассказывали, что раньше на этих животных летали.
«Нет, не стоит. Я ни разу в жизни так не делал. Я испугаюсь или сорвусь. А если кто-то увидит, чем я тут вместо работы занимаюсь…»
Однако эио-ом смотрел так приглашающе, а вокруг было так безлюдно, да и всё равно сейчас раннее утро…
Сначала Астэ аккуратно провёл рукой тому по голове. Эио-ом издал урчащий звук. Затем долго рассматривал крылья. Потом собрался с духом и осторожно взобрался тому на спину. Эио-ом тряхнул головой, слегка потянулся передними лапами, коротко разбежался (всё это время Астэ изо всех сил держался животному за шею), подпрыгнул и сделал первые взмахи крыльями.
Поначалу Астэ старался не смотреть вниз. Собственно, это было не так-то сложно – крылья эио-ом закрывали обзор. А ещё он мысленно поблагодарил себя за то, что перед выходом из дома собрал волосы – ветер буквально хлестал по лицу. Потом, почувствовав, что они набрали высоту, Астэ сделал глубокий вдох, выдохнул и посмотрел вниз.
