Алекс Эдельвайс
Ошибка
Глава 3. Последняя искра перед окончательным растворением в долге
As he stood on the threshold,
I could only imagine sacrifice, duty, love, willing;
The dark night of a soul.
As he stands upon a star,
I could only imagine fear, forgiveness, noble, strong;
The darkest night of the soul.
Shireen “Threshold”
Она посмотрела на сидящего у воды с каким-то теплом и даже оттенком уважения. Теперь во многом от Неё зависело, постигнет ли его страшная участь предыдущего экземпляра, или же удастся поддерживать баланс.
– Мы отправляемся завтра, – сказала Она. – А что касается сегодняшнего дня, у меня для тебя есть небольшой сюрприз.
Эйи хитро посмотрел Ей в глаза.
– Если я правильно помню, сегодня Праздник Танцующих Огней, – на этих словах он улыбнулся и быстрым движением головы откинул назад упавшие на лицо волосы. – Я догадывался, что Вы вряд ли станете его пропускать.
– Ну, в таком случае, это будет прощальный подарок.
Она засмеялась.
Оба как-то грустно переглянулись. Закат уже практически растворился в ночном ультрамарине, переходящем в глубокий индиго.
– А знаешь, что, – Она весело прищурилась, – ночные полёты на эио-ом неплохо бодрят перед предстоящим празднеством. Насколько я помню, на последних соревнованиях ты был в числе первых. Не хочешь попробовать свои силы против меня?
Эйи рассмеялся.
– Нет, не хочу, уж поверьте. Но с радостью составлю Вам компанию.
Она утвердительно кивнула, и оба направились в сторону ближайшей скалы.
«Если он покажет себя, как надо, я могу быть уверена, что в нём достаточно сил. Поведение эио-ом – прекрасный индикатор».
Когда пара особо зазевавшихся и не спешивших отходить ко сну животных прилетела, Она тряхнула головой, скинула верхнюю накидку и лёгким движением запрыгнула на одного из них. Эйи улыбнулся и последовал Её примеру. Он почувствовал, как шерсть животного слегка наэлектризовалась. Кивнув друг другу, они стартовали.
Сначала летели медленно и плавно, разогреваясь, привыкая к эио-ом и наслаждаясь видами вокруг. Горизонт с высоты был ещё светлым, эта цианистого цвета полоса, растворяющаяся в сиреневом, который буквально заглатывается тьмой ночи. Звёзд было столько, будто кто-то разбрызгал краску; а обернувшись назад, можно было увидеть, как из-за горизонта медленно выходит переливающаяся всеми оттенками синего планета, окружённая гигантскими, чётко очерченными кольцами. Несколько естественных спутников отражалось в стеклянно-ровной глади бесчисленных озёр внизу, с высоты казавшихся индиго-матовыми. Бесконечно стелющиеся холмы, горы, в большинстве своем кончающиеся кратерами с очередным озером, кажущимся и вовсе чёрным в сравнении с водоёмами внизу – всё было синим, но покрытым беловатой дымкой из-за большой высоты.
Привыкнув к эио-ом, Эйи сосредоточился; приведя сознание в ровное состояние, найдя направление непонятной горечи, терзавшей его с момента появления в низшем мире, он резко рванул вниз, падая почти камнем. Затем сложенные крылья животного стремительно расправились, в то же время корпус чуть приподнялся, и вот уже они летели вверх на поразительной скорости, медленно описывая мёртвую петлю. С непривычки у Эйи сильно заболели запястья и части рук ниже локтя, но, когда полёт снова выровнялся, понадобилось несколько секунд на возвращение мышц в дееспособное состояние. Увидев, что Эйи резко ушёл вниз, Она тоже начала плавно снижаться, постепенно наращивая обороты эио-ом вокруг самого себя. Убедившись, что определённый темп достигнут, Она резко взлетела вверх, сделав такую же петлю, но чуть быстрее; после этого Она выровняла полёт и пристроилась на один уровень с Эйи. Сделав определённый жест и получив подтверждение, Она пригласила того на полёт «зигзагом». Она видела, что ему понадобилось время, чтобы восстановиться после мёртвой петли, однако в целом Эйи справлялся весьма и весьма неплохо, учитывая ещё и то, что инициатива сделать петлю исходила с его стороны.
Эио-ом набирали скорость. Затем, по условному сигналу, они одновременно пошли на резкое сближение, и, казалось, сейчас столкнутся друг с другом, но в последний момент они пролетели мимо, едва не задевая один другого, затем сделали петлю по косой траектории и снова пошли на сближение, снова пролетели мимо друг друга, и так повторяли эти элементы много раз, ускоряясь, сужая петли. Это и был «зигзаг».
По окончании Эйи почти не чувствовал рук; тело тряслось, он чувствовал, что из него выжали все силы. Но самое сложное, как обычно, состояло в том, чтобы не показывать изнеможения. Он почти мгновенно выровнял дыхание и сделал как можно более ровное лицо.
Она глянула в его сторону, казалось, с одобрением.
«Смысл… Её-то не обманешь».
«Выдохся. Вряд ли о какой-либо гонке может идти речь».
Тут Эйи в голову пришла идея. Он очень не хотел признавать поражение, хотя и не было человека, который мог бы с Ней соревноваться. Он перестал скрывать усталость; прямая спина согнулась вопросом, для более сильного эффекта он иногда дышал ртом.
Периодически кидая взгляды в сторону Эйи, Она выровняла и замедлила полет. Ей было удивительно, что он ещё не пошёл на посадку в таком состоянии. Решив дать эио-ом отдохнуть, Она на какое-то время отключила от него сознание.
Эйи только этого и ждал. Собрав последние силы, он рванул вперёд; не успела Она опомниться, как он уже был далеко впереди.
Потратив какое-то время на повторную синхронизацию, Она устремилась за ним. Нагнав его, Она намеревалась вырваться вперёд, однако Эйи, казалось, не собирался сбавлять темп. Его лицо было сосредоточенно, всё тело напряжено до предела – казалось, он пытается вложить все до единой силы в гонку.
Она почувствовала, что Её эио-ом уже на пределе. В конце концов, они призвали животных спонтанно; без предварительной тренировки их не следует выматывать, это может негативно сказаться как на сознании, так и на физическом состоянии. К тому же Её эио-ом ещё не до конца вошёл в темп после отключения, опасно было сейчас выдирать из него последние силы, тем более что Эйи летел настолько быстро, что уже сложно было идти с ним наравне.
Сделав условный знак, Она замедлила ход. Эйи кивнул и последовал Её примеру. Они приземлились на острые скалы одного из кратеров, на дне которого чернело озеро. Животные упорхнули к воде.
Подождав немного, пока Эйи отдышится, Она сказала:
– Знаешь, неплохо. Несмотря ни на что, ты меня порадовал. Хотя твоё поведение и было для меня необычным, признаюсь…
Он посмотрел на Неё как-то безнадёжно, и с этим его недавно появившимся и теперь неизменно присутствующим странным блеском в глазах.
Когда эио-ом попили и слегка отдохнули, Она и Эйи медленно отправились обратно, уже почти не подключая сознание к полёту.
Когда они прибыли на место, Она спросила:
– Ты, наверное, страшно устал теперь? Возможно, было не очень дальновидно предлагать тебе полёт перед праздником…
– Отнюдь, – он улыбнулся и тряхнул головой. – У меня теперь полно сил. И я жажду их растратить.
Его глаза буквально сверкали искрами; Она утвердительно кивнула и отошла, думая о том, что Ей ещё ко многому предстоит привыкнуть в этом новом существе.
***
Праздник Танцующих Огней всегда был долгожданным событием. Это был один из тех моментов, когда люди племени особенно ярко чувствовали свою принадлежность к чему-то целому, чувствовали взаимосвязь своего сознания с высшим.
Когда Эйи пришел к нужному месту – обширной площадке, своеобразно огороженной очагами синего пламени и располагающейся каждый раз на тщательно выбранной территории – люди уже танцевали; но это был ещё пока разогрев. Движения этих танцев никогда не учились заранее – люди являлись на свет с затаённой в них волной, которую они в течение жизни раскрывали; таким образом, танец приходил сам, люди двигались в такт внутреннему огню. Музыканты – они потом менялись местами с танцующими – пока что играли спокойно, с умиротворённо-уверенным взглядом.
Эйи сел в стороне, закрыв глаза. Он не нуждался в разогреве.
Спустя время он почувствовал напряжение в воздухе. Люди стали двигаться интенсивнее. Начался тот бессознательный этап, когда все элементы выполняются уже на автомате, будто по инерции, будто бы что-то закрутили, и этот вихрь не может остановиться, он становится всё быстрее, он влечет за собой всех, он проходит через всех. Это и давало чувство единства.
Но главное было впереди. Лицо Эйи осветила улыбка.
Когда бессознательное завихрение достигало апогея, на площадке появлялась Она, облачённая в ритуальные одежды, всё время разные. Так произошло и в этот раз. Окинув взглядом танцующих, Она резким движением сбросила длинный плащ и почти мгновенно растворилась в толпе.
В этот момент Эйи раскрыл глаза и присоединился.
Теперь начиналось самое интересное. Никто никогда не мог знать, когда Она может появиться рядом; когда Её рука или часть Её лёгкой одежды невзначай заденет кого-либо из танцующих. На этом этапе глаза людей, как правило, уже были закрыты; и это обостряло восприимчивость. Каждый мечтал выхватить из толпы именно Её прикосновение. Особую удачу имели те, с кем Она невзначай могла потанцевать какое-то время; как правило, это был прямой намёк на то, что, вероятнее всего, именно этого человека Она избрала в качестве следующего жреца.
Она не могла украдкой не наблюдать за Эйи, то и дело бросая в его сторону беглые взгляды. И каждый раз поражалась. Во всех его движениях, даже в ровном, не отражающем эмоций лице с закрытыми глазами читалось горькое отчаяние. Наверное, так бы двигался человек, которого в следующий момент казнят. Будто бы напоследок он пытался выбросить всё, что осталось, смириться с этой горечью. Его движения были резкими, ломающимися; он мог начать одно, затем как бы переломиться пополам и резко перейти в другое. Эти «переломы» производили гнетущее впечатление.
Она усмехнулась про себя.
«А он действительно, похоже, считает, что приносит себя в жертву. А ведь я просто дам ему возможность выполнять свою работу. Столько театральщины всё-таки в этом существе… интересно, всегда он такой будет?»
Она, вероятно, не догадывалась, что с момента перерождения вся его жизнь превратится в нескончаемый театр.
Вообще, праздник Танцующих Огней был ещё и прекрасным индикатором внутреннего состояния людей племени. Она помнила, как танцевал тот печальный человек, который пожелал отправиться с Эйи в низший мир – это было похоже на умирающую птицу, такими плавными и унылыми были движения, и иногда в нём будто что-то дёргалось, он проделывал нечто резкое и выбивающееся из череды, снова затем возвращаясь в прежнее русло. А те, в чьих элементах угадывалась какая-то угловатость, чрезмерная и не прерывающаяся резкость, потом, как правило, проявляли агрессию.
Отключившись мыслями от постороннего, Она влилась сознанием в общий поток. Зрелище было по-настоящему завораживающее, и, если бы кто-то смотрел на это со стороны, он увидел бы пару-тройку эио-ом, сидящих неподалеку и наблюдающих, прикрыв огненно-янтарные глаза.
После праздника все расходились молча, медленно приходя в себя. Эмоций, как правило, ни у кого не оставалось; люди выматывались полностью – внутри оставалась обновляющая пустота. Некоторым даже требовались священные пещеры.
Эйи какое-то время сидел на месте, глядя в одну точку; затем отошёл подальше, поднялся на небольшой холм, лёг, раскинув руки, под звёздами. Войти в свое любимое состояние в этот раз не удалось – он уснул почти мгновенно, прямо там. Неясно было, где кончилась реальность и начался сон – всё произошло слишком стремительно – и поэтому ему снился звездопад, много, много падающих звёзд, падающих прямо на него, и ощущения были почему-то похожи на те, когда искры от бенгальских огней попадают на руку (он всегда этого боялся, и всегда жёг их исключительно в перчатках). Сначала он слегка подёргивался, но потом звёзд стало так много, что он просто не успевал за каждой; казалось, тело нагревается, вот оно уже почти раскалилось от этих острых, втыкающихся искристым ливнем игл. И, как лёд под сильным дождём, плоть будто начала растворяться, источая какое-то радиоактивное свечение.
Проснулся он резко, с первыми лучами, и сначала не понял, куда делись падающие звёзды и почему он снова целый. Тело побаливало; чувствовалась сильная усталость. Вставать не хотелось, но и спать уже тоже.
Он приподнялся на локтях. Вчера он совсем не заметил, что холм весь покрыт крупными яркими цветами (а может, это всё звездопад?..). Неподалеку стояла Она, в лучах рассветной звезды; длинные, слегка волнистые, распущенные чёрные волосы колыхались на ветру. Она смотрела на восходящее светило; затем повернулась к Эйи с ожидающим взглядом.
Пора.
Часть 2
Глава 1. Пост сдал – пост принял, или Страдания взрослого Винтерхальтера
Reality is sometimes stranger than fiction
Whatever happens in my dreams…
Serenity is taking over all I am, it gives me peace
And all I see are visions of my destiny…
Epica “Mother of Light”
По вымощенной брусчаткой улочке шагал, а вернее, тащился, двадцативосьмилетний безработный гражданин Германии по имени Лоренс Винтерхальтер.
«Без-ра-бот-ный…» Слово никак не укладывалось в голове; вот уже несколько дней он бесцельно шатался по городу, подальше от своего района, и в голове было пусто. Ну разве что звучали то и дело вероятные реплики от семьи. «Что и следовало ожидать от тебя». Конечно. От сына таких замечательных родителей и брата такой замечательной сестры. Ну нет, они не узнают. А жить ты на что будешь? На пособие по безработице?..
На дороге попался непонятно откуда взявшийся булыжник. Это было так неестественно, почти так же, как увольнение; этому булыжнику не могло быть причины, и он не вписывался в общую картину, поэтому господин Винтерхальтер изо всех сил пнул его ногой, так, что тот ударился о ближайшую кирпичную стену. На стене висела вывеска, привлёкшая внимание Лоренса; вздохнув и подумав, что катилось бы оно все к чертям, он вошёл в паб.
Когда он вышел, уже стемнело. Он чувствовал лёгкую муть, но не сильно – с детства он привык знать меру, да и финансы теперь не особо позволяли расходиться.
Намереваясь отправиться домой и проспать до обеда следующего дня, он зашагал вниз по улочке, и, чтобы сократить путь, свернул в переулок. Очевидно, он задумался, поскольку сразу же после поворота налетел на кого-то, успев почувствовать что-то острое, ударившееся о него в нескольких местах; после этого он услышал отчаянную ругань на непонятном ему языке.
Существо почти мгновенно поднялось, яростно отряхиваясь; это оказалась девица на вид примерно одного с ним возраста; первое, на что он обратил внимание, это ярко-красные губы и отвратительные длинные того же цвета ногти.
Не успел Лоренс опомниться, как в воздухе сверкнуло подобие молнии, и в следующий момент он уже сидел у стены, чувствуя острую брусчатку и слегка задыхаясь от удара спиной. Мгновенно его охватила жуткая злость на то, что какая-то вертихвостка, ещё и столкнувшись с ним ни с того ни с сего, пыталась качать свои права; он мгновенно ответил ей тем же. Однако девушка успела отразить удар, и, прежде чем он осознал, что вообще произошло, яростно затараторила приглушённым голосом:
– Грёбаная страна!!! Куда ни плюнь – везде штраф! Покурить – днём с огнём не сыщешь! И люди, как выяснилось… отвр-р-ратительные!!!
Она сверкнула на него разъярёнными глазами. Господин Винтерхальтер тем временем был слишком в замешательстве, чтобы вести дискуссию с раздражённой леди. Нет, он, конечно, бывало, после трудного дня мог развлекаться тем, что зависал над землёй на несколько сантиметров на какое-то время; эту свою особенность он хорошо знал ещё с детства, и очень живо помнил, как ему влетело от родителей за то, что он напугал сестру. Её это не впечатлило, ровно так же, как и отца, который, увидев своего сына, висящего в воздухе, сказал: «Знаешь, Лоренс, шёл бы ты лучше домашнее задание делать». После тех случаев об этом не узнала ни одна живая душа.
В общем, господин Винтерхальтер хоть и обладал таким умением, но никак не ожидал, что способен направить мощный поток энергии на что-то или кого-то.
Девица тем временем, казалось, тоже опомнилась, посмотрела на него оценивающе, затем, уже куда более спокойным голосом, сказала:
– А, так ты это, из наших, что ли… Ты извини тогда, если что. Смотреть надо в следующий раз, куда идёшь!!!
– Не, дамочка. Я ни к каким вашим никакого отношения не имею. Счастливо оставаться.
Он хотел было её обойти, но она так вперилась в него взглядом, что он просто не смог пошевелиться.
– В смысле… не из наших? И ты вот так просто по улицам гуляешь?
Тут Лоренс буквально взорвался.
– Да, представьте себе! Гуляю по улицам! Потому что я безработный, чёрт возьми, без-ра-бот-ный!!! Что мне ещё делать?! Может, ты знаешь? Может, ты расскажешь мне, какого хрена меня вышвырнули, как собаку, по прихоти мажорской морды с оскорблённым достоинством? Убил бы…
– …
– Убил бы!!! Сволочь… Всю жизнь, за всю грёбаную жизнь уже столько людей бы убил, уничтожил, чтобы они перестали уничтожать меня!!!
Он уже не понимал, что говорит; слова лились непроизвольным потоком, но, нельзя было не признать, какая-то правда в них была. Договорив, он уставился перед собой.
Убедившись, что он закончил, девушка осторожно сказала:
– Слышь, парень… А это ведь возможно.
– Что возможно?..
– Ну, все твои враги, они могут р-раз – и сдохнуть.
– Ну, теоретически могут…
– Да не теоретически! Щас, дай я соображу… Короче, ты не против, если я дам тебе свою визитку, и ты мне завтра позвонишь – желательно ближе к вечеру? Не соображаю ни-хре-на…
– С какой стати мне ещё Вам звонить… Дайте я лучше пойду уже, а…
– Нет!!! Стой!!! Мне за тебя, может, повышение дадут! Как бы мне… а! Ты сказал, безработный. Вот и будет тебе работа! Ну всё, tot ziens4! – она сделала картинный жест, будто снимает шляпу (слегка при этом пошатнувшись), и спешно удалилась.
В тёмном переулке, с визиткой в руках и с болью в спине, стоял двадцативосьмилетний безработный гражданин Германии по имени Лоренс Винтерхальтер, и необычнее ощущения он, пожалуй, в жизни не испытывал.
Он ещё не догадывался, что с этого момента вся его жизнь будет напоминать скорее театральную постановку.
***
На следующий день, позвонив Ите (так было написано на визитке) и узнав адрес, по которому надо приходить, он сидел за гладким чёрным столом перед человеком, напоминавшим по виду женщину – со строгим, будто выточенным лицом; из синих глаз веяло неземным холодом. В то же время длинные, слегка вьющиеся чёрные волосы сглаживали общую остроту черт, придавая облику естественность.
Лоренсу мучительно не хотелось сидеть прямо напротив неё; более того, он не мог отделаться от ощущения, что где-то они уже встречались, и она знает то, чего не знает он. Но сидеть всё-таки надо было. Чуть поодаль за женщиной («Пусть пока будет так, дальше посмотрим», – решил Лоренс) стояла Ита; это он понял только по длинным красным ногтям. Синяки под глазами светили фонарями, на голове было кое-как сооружено подобие небрежного пучка; толстовка, свисавшая чуть ли не до колен, и дырявые джинсы заканчивали картину. Когда он вошёл, она, подавив зевок, изобразила подобие улыбки и помахала рукой.
– Итак, – женщина обратилась к Лоренсу, – Вы осознаёте, куда пришли и зачем?
Господин Винтерхальтер вперился в неё взглядом. Дело было в том, что нет, он вообще-то не осознавал.
– Не осознаёте? То есть Вы просто пришли сюда…
У Лоренса кончилось терпение.
– Да, я просто пришёл сюда! Меня выкинули с работы, я наткнулся на неё (он выразительно глянул на Иту) в переулке, она дала мне визитку и сказала прийти по этому адресу. Я понятия не имею, чем вы занимаетесь, – теперь его взгляд был каким-то вызывающим.
Она снова вздохнула и посмотрела на него задумчиво.
– Хм, ну я бы конечно могла Вам дать длинный лист с уставом, а потом другой лист с согласием на обработку персональных данных, – она усмехнулась, – но Вы вряд ли, как любой нормальный человек, будете его читать, а Ваше согласие мне, в общем-то, не нужно. Да что Вы дёргаетесь, успокойтесь. В общем, как Вы уже поняли, мы тут все не обычные люди, и Вы в том числе. Всё население планеты, скажу я Вам – это не один и тот же вид. Принадлежность можно определить по наличию так называемых «сверхспособностей» – чего-то вроде дополнительного органа чувств, нацеленного на восприятие некой скрытой от обычных людей энергии, пронизывающей всё вокруг. Но проблема в том, что, помимо существующего перенаселения, на Земле преобладает как раз этот… ну как Вам сказать… – она поморщилась. – Этот, скажем, не очень достойный жить вид – я бы сказала, этот назойливый побочный эффект, который как-то уже слишком задержался на этой планете.
Она посмотрела на Лоренса, ожидая реакции. Тот, казалось, уже был готов ко всему, поэтому сидел молча.
– Мы, естественно, не афишируем свою деятельность. И, поверьте, не стала бы я Вам так просто всё это рассказывать, не зная наверняка, что Вы подходящий человек.
Лоренс и сам не знал, подходящий он человек или нет. Но если она знает… Тут он ощутил ненавязчивый, а потом буквально вгрызшийся в мозг поток воспоминаний. У него ведь и самого была подобная теория, да и нельзя было всю жизнь не чувствовать, как определенный вакуум отделяет тебя от остальных. Потом ему вспомнился тот человек, из-за которого Лоренс, будучи высококвалифицированным пилотом, был уволен. Он сжал кулаки.
– Да Вы не волнуйтесь, – она улыбнулась. – Мы в основном действуем через военные конфликты, но иногда, если очень надо, я позволяю своим людям небольшие шалости.
Господин Винтерхальтер остро чувствовал, что должен что-то ответить. Но она так смотрела на него (ещё и это вечное ощущение, что где-то подобное уже было!), что необходимость слов как-то отпадала. На мгновение Лоренс почувствовал, что значит это всё; по спине пробежала приятная дрожь. Неужели он… и правда имеет бо́льшую ценность? И неужели теперь…
– Думаю, дальнейшее Вам могут объяснить и другие сотрудники (Ита икнула). Я к тому, что я Вас не тороплю – подумайте, обдумайте, и, как решите, приходите за более подробными инструкциями. И да, конечно же, будьте готовы к тому, что если решитесь работать у нас, то мне будет необходимо Вас протестировать. Нужно же мне знать, на какую должность Вас поставить!
На этих словах он дёрнулся особенно сильно.
– Я военный лётчик по профессии; также посещал медицинские курсы, но, как Вы понимаете, глубокими знаниями в этой сфере не обладаю. У меня есть документы…
Она улыбнулась.
– Господин Винтерхальтер, ну что Вы как маленький. Зачем мне Ваши документы. Оставьте их себе на память. Вы ведь прекрасно поняли, о чем я говорила.
Он сглотнул.
– Да не бойтесь Вы, никто Вас убивать не собирается. Все понимают – а если не все, то я разъясню – что Вы до этого не практиковались. Всё будет хорошо, обещаю Вам.
Эти слова его почему-то мало успокоили, но делать было нечего. Назад пути не было, да и идти туда, назад, не очень-то хотелось.
Только он встал, собравшись выйти, в комнату вошёл человек. Первое, что бросилось в глаза – длинные волосы цвета циан. После Иты Лоренс уже ничему не удивлялся.
Женщина бросила на вошедшего слегка удивлённый взгляд. Он, в свою очередь, поинтересовался, очаровательно при этом улыбнувшись и закинув назад назойливую прядь волос:
– У нас новенький?
– Да, скорее всего, – она перевела взгляд на Лоренса. – Это Эйи, мой заместитель (на этих словах тот картинно поклонился, совсем как Ита в переулке). Можете потом тоже пообщаться, Вам всё равно привыкать.
Лоренс кивнул. Эйи прошёлся по комнате, глянул в сторону Иты.
– Что-то ты сегодня совсем плохо выглядишь.
– Да знаешь, вчера с этим ещё… в смысле, притащила его сюда, по переулкам шатался.
Лоренс кашлянул.
– Ты хоть иногда спишь?.. – спросил Эйи.
– Ха-ха, ну если совсем всё скучно, то сплю.
– Не понимаю я всё-таки людей…
– У-у-у, мало того, что сноб, так ещё и обзывается! Я же не как ты! Вот придёшь в следующий раз за нутеллой…
Эйи сделал очень жалобные глаза.
– Ну Ита, ну не вредничай! Ты же знаешь, что мне можно так говорить.
– Ну да, пользуешься положением, сверхчеловек несчастный.
– Ну не настолько же…
Женщина за столом выразительно кашлянула.
– Могу я идти? – спросила Ита.
– Да, вполне.
– Dank u5.
Ита вышла, но Эйи не торопился. На его лице появилась какая-то очень многообещающая улыбка. Он неторопливо подошёл к Лоренсу, и, казалось, собирался что-то сказать. Но в последний момент резко выхватил из кармана кожаной куртки чёрный предмет (оказавшийся пистолетом) и выстрелил в того в упор.
В комнате повисла тишина. И без того бледное лицо Лоренса стало ещё белее, а глаз немного задёргался. Он, однако, поразился быстроте своей реакции.
Женщина встала из-за стола и бросила на Эйи яростный взгляд, означавший «с тобой мы позже поговорим».
Тот, впрочем, ничуть не смутился. Покручивая пистолет в руке, он подпрыгивающей неторопливой походкой вышел из комнаты, небрежно бросив в сторону Винтерхальтера:
– Годитесь.
– Значит, никто меня убивать не собирается? – выдавил из себя Лоренс после продолжительной паузы.
– Да я сама не знаю, что на него нашло! Обычно он и пистолет-то в руки не берёт… Кхм. В общем, я хочу сказать, что это исключительный случай.
– А сколько у Вас ещё таких исключительных случаев?!
– Господин Винтерхальтер. Вы немного забываетесь.
Лоренс смущённо замолчал. А потом он сам не заметил, как выдал следующую фразу – так неожиданно для него она появилась:
– Я буду у вас работать. Вы хотели меня протестировать? Я готов.
Она смерила его взглядом.
– Вы, конечно, можете выбирать для себя время, но мой Вам совет – поешьте хорошо и отдохните, а потом уже возвращайтесь.
Лоренс кивнул и быстро вышел.
Когда они вышли на пустырь за городом, уже светили звёзды, на которые господин Винтерхальтер даже засмотрелся.
Начали с простого. Она атаковала лёгкими приёмами, он защищался. Затем задача усложнилась – он должен был не только защититься, но и отразить. Вначале вроде бы получалось неплохо, но дальше простых вещей не шло.
Тогда она решила применить метод, который с другими срабатывает на ура. Она начала диалог, который впоследствии был призван скоординировать действия со словами; диалог напоминал своеобразную амплификацию6, как правило, в негативную сторону. В конце человек обычно выходил из себя и уже плохо контролировал свои действия.
Результат превзошёл ожидания. Деревья вокруг пустыря были сломаны. Посередине зияла глубокая воронка. Лоренс не чувствовал под собой ног, и дышал часто, как собака.
– Знаете, господин Винтерхальтер, у Вас неплохие задатки. Вам, конечно, ещё тренироваться и тренироваться… Но я думала, Вы вообще тут как овощ будете, с непривычки-то.
– Пожалуй, Вы правильно думали, – вставил тот между двумя глубокими вдохами.
– Ну, сейчас Вы, ясное дело, устали, это Вы привыкнете; Эйи вон у нас «Солнцепёк»7 нейтрализовать может, и ничего; да что там, он один может сойти за «Солнцепёк», если очень постарается.
– Нейтрализовать… «Солнцепёк»?
Широкие глаза Лоренса расширились ещё сильнее.
– Господин Винтерхальтер, ну а Вы думали, куда попали? Ах да – Вы же, собственно, не думали…
– Если Ваш заместитель обладает такими возможностями, – Лоренс глотнул воздуха; бедняга всё ещё не мог перевести дыхание, – то Вы… Вы вообще… кто? И почему Вы попросту не можете захватить весь мир? Зачем Вам этот медленный… геноцид?..
– Лоренс, Вы пускаетесь в философию. К тому же, знаете, никто ещё не был настолько смелым, чтобы обвинить меня в геноциде, учитывая и то, что Вы здесь не вполне правы. Вообще, я Вам на это следующее скажу. Не всё в этом и каком бы то ни было мире должно быть Вам изложено, как в инструкции; доходите до всего сами, а если Вам всё же требуются четкие рекомендации – выполняйте приказы, как Вам и следует.
После некоторого молчания она спросила:
– Вы ведь хорошо обращаетесь с огнестрельным оружием?
Тут Лоренс кивнул не без гордости.
– Хорошо. Идите, отдохните. Завтра поговорим насчёт Вашей возможной должности. И знаете, – она улыбнулась, – Вы куда увереннее в себе стали. В целом это неплохо. Вы способный человек.
Лоренс настолько устал, что просто кивнул с благодарностью и даже не спросил, по сравнению с каким состоянием он стал увереннее.
«Теперь я точно знаю, что он годится. Нет, ну надо же, всё-таки осуществил свой план; хотя, думаю, вряд ли он поначалу очень обрадуется перспективе работы с Эйи. Ну да что поделать…»
На следующий день Лоренс был действительно ошарашен, и даже не знал, чем больше: тем, что его будущая должность – заместитель и телохранитель Эйи, или тем, что тот же самый человек будет его тренировать.
Вообще-то, для Эйи последнее тоже было открытием.
– Что? Я?! Да я же его убью!
– Ничего не знаю. Социализируйся ты уже! Единственный ни с кем не общаешься…
– Мы ведь с Итой общаемся.
– Ровно настолько, насколько ей удается находить для тебя вёдра нутеллы.
– Да не только нутеллы… – вполголоса пробормотал Эйи.
– … думаешь, я не вижу, как ты иногда дёргаешься в её присутствии?
– Ну, я её побаиваюсь, но в целом… У меня же нормальные отношения с остальными!
– Как с людьми ниже тебя по рангу, да.
– Слушайте, я не знаю, чего Вы добиваетесь. Мне кажется, я вполне исправно работаю. На Вас. Мне, знаете ли, неинтересно другое.
– Да и я тебе интересна ровно в качестве средства достижения освобождения и окончательной смерти, – она усмехнулась.
– Ну, по большей части да. Но мне действительно нравится моя работа.
Она засмеялась.
– Это хорошо. Я рада, что тебе это нравится.
– Очень! – глаза Эйи сверкнули.
– Уверена, Лоренс будет тебе отличным помощником. Впрочем, это во многом зависит и от тебя…
Он понял, что препираться бесполезно.
***
В последующие несколько месяцев Лоренс Винтерхальтер не жил, а выживал.
– Эйи, ну зачем ты так его мучаешь?
– Я не умею нормально учить. Предпочитаю наиболее быстрым и действенным методом…
– Но ты же его так когда-нибудь убьёшь!
– Ну а я Вам что говорил.
– …
– Зато он уже настолько привык, что перестал вечно дёргаться по любому поводу.
– Конечно, если повод не кончается… И всё-таки я не очень понимаю; нет, конечно, если у тебя есть какой-то план…
– Знаете, не может же для Вас быть всё расписано, как в инструкции.
Она промолчала.
– На самом деле, определённые причины у меня есть. Мне просто интересно, начнёт ли он меня ненавидеть в конечном счёте.
– Ты всё пытаешься понять, тот ли это человек? Можешь быть уверен.
– Я не пытаюсь это понять. Я это знаю. То, что мне осознать действительно хотелось бы – сохранились ли у него те же намерения.
