Александр Николаевич Лекомцев
Фантомы – желанные гости
Разбойник у колодца
Почти с рассветом они собрались лететь в квартиру старушки Химовой. Но, посоветовавшись, решили ещё раз навестить могилы, где, якобы, лежат они. А ведь напрасно им Роза Алексеевна вдалбливает в голову, что они в старости лет попали в автокатастрофу и уже целый год там покоятся. Но ведь полнейшая чушь! Не было такого. Они этого не помнят.
Ну, тогда как же памятники и надписи на них, и фотографии, на которых они, конечно же, почти узнают постаревших себя? Сейчас Дмитрий и Майя очень внимательно разглядывали, как бы, изображение собственных лиц.
– Всё-таки, эти пожилые люди внешне похожи на нас, – задумчиво произнесла Майя.– Точнее, мы можем в старости выглядеть именно так.
– Но ты же понимаешь, Майя, – убеждённо сказал Дмитрий, – что на фото совсем другие люди. Ты же знаешь, что мы ещё пока не умирали.
В тайне привидения надеялись на то, что здесь, на кладбище, хоть что-нибудь прояснится, пусть самая малость.
На скамеечке, стоящей рядом с могилами супругов Роголевых, сидели старичок и старушка. Место было здесь затенённое, благодаря густым деревьям. Но неприметные и, можно сказать, невзрачные пожилые люди жмурили глаза. Им не по душе был свет.
Может быть, летающие вокруг памятников, Дмитрий и Майя не обратили бы внимания на них. Ну, сидят себе – и ладно. Пришли навестить могилы родных или знакомых. Но великовозрастные люди были отнюдь не посетителями кладбища. Перед привидениями мирно беседовали материализованные копии тех, кто, как бы, лежал в могилах. Проще говоря, перед ними были год тому назад похороненные… Роголевы или их двойники.
Что ж тут удивительного? В земном мире каждая травинка клонирована, причём, не одну тысячу раз. Но понять смысла таких действий высших сил не дано было даже привидениям. А ведь должны они были понять, что в мироздания всякая копия становится оригиналом. Иначе быть не должно. По-другому никогда и нигде и не случится. Но даже копии не могут быть совершенно идентичны, одинаковы. Буквально каждому человеку, паучку, цветку, шороху ветра высшие силы дают возможность ощущать и осознавать себя личностью.
У Майи и Дмитрия к мирно беседующим двуногим существам имелось немало вопросов, поэтому привидения подлетели к ним вплотную. Но их вопросы остались без ответа. Пара пожилых людей просто рассыпалась, буквально превратившись в пыль. Откуда-то налетел ветер, которого здесь не может быть, и унёс серую массу далеко, в сторону.
Вероятно, не все двери бесчисленных обителей мироздания открыты даже для… избранных. Впрочем, таковыми себя Дмитрий и Майя не считали, хотя заметно отличались от людей, имели перед ними некоторые преимущества. Проще всего быть ни кем иным, а человеком, любым, к примеру, землекопом или, как бы, бизнесменом. Увидев явное, а потом вдруг исчезнувшее, он решит, что ему просто такое… показалось.
Но во взаимосвязанных участках и фрагментах любого мира, включая и земной, ничего не может померещиться. Ведь нельзя увидеть то, чего нет на самом деле. Невозможно. Получается, что и человеком быть тоже не так и просто. Ведь живёт он в полном неведении, а считает себя особенным и высокоразвитым существом. С какой стати?
– Сбежавшие прочь, возможно, наши энергетические копии, как бы, и чьи-то грёзы, не пожелали с нами вести разговор, – хмуро заметил Дмитрий. – Но ведь это и не они, и в могилах только оболочки, которые тоже существуют, но совсем по другой программе.
– Наши с тобой однофамильцы, Дима, – заметила Майя, – уже давно родились в другом мире или переместились туда, даже и не рождаясь. Разве могут они теперь контролировать обычные сгустки своей энергии? Не всё им подчинено.
– Не хочу, Майя, вдаваться в подробности. Ни мне, ни тебе это не нужно. Мы должны вернуться в тот мир, из которого нас перебросила кучка самых обычных духов-негодяев. Я не могу назвать их по-другому.
Ясно, что тёмные силы всегда и всюду солидарны друг с другом. Майю и Дмитрия превратил в призраков не только чародей Мудрарх. Ему помогли злые и жестокие существа более высокого уровня и ранга.
Перед ними внезапно появился зелёный шарик. Кружил, пикировал, замирал в воздухе. Он опять звал их в очередную дорогу. Зачем? Для того, чтобы снова показать привидениям нечто необычное? Очередной и своеобразный воспитательный процесс или оригинальные уроки познания земного мира…
Дмитрий отмахнулся от него, как от назойливой мухи. Майя с осуждением и укоризной посмотрела на постоянного и чудаковатого проводника, огненного и круглого. Довольно же издеваться над несчастными призраками!
Но тот был настойчив. Он делал всё, чтобы привидения обратили на него внимание, а потом следовали за ним. Как обычно, как всегда.
Однако, и на сей раз призраки поддались искушению и отправились в неведомый и стремительный путь. Что греха таить, они хватались за любую возможность, чтобы вернуться в прекрасное прошлое. Именно, хватались за любую возможность стать людьми, как утопающий за соломинку.
На сей раз, они оказались в огромной знойной пустыне. Возле большого и глубокого колодца сидел упитанный и коротконогий мужик в белых одеждах и в огромной чалме. К нему шли босые, в рваных одеждах старики, женщины, дети с ведрами, большими глиняными кувшинами и самой разной посудой. Им нужна была вода, как необходимость, выжить. Что уж там говорить, торговля «чистой» водой идёт уже и сейчас. Причём, повсюду.
Улыбающийся бизнесмен услужливо и довольно быстро наполнял сосуды водой. Брал с каждого страждущего деньги, прятал их в огромный мешок, и работа продолжалась. Посёлок или кишлак находился от колодца, всего-то, в ста метрах, не больше. Но никто из страдающих жаждой не мог донести до своего жилья ни глотка воды. Не получалось.
Днища всех посудин и ёмкостей, с которыми шли к местному владельцу колодца простолюдины, были умышлено продырявлены. Вероятно, других, к примеру, вёдер жителям посёлка по закону иметь не разрешалось. Может быть, тот, кто однажды пришёл сюда с нормальным ковшом, не теряющим живительную влагу, был казнён в назидание другим.
– Что же происходит? – задал резонный вопрос бизнесмену Дмитрий. – Ведь здесь не только эксплуатация водных ресурсов, которые принадлежат народу, но и полное, и наглое издевательство над людьми. Идёт ограбление бедных и… нищих
Люди с дырявыми ёмкостями для воды, в страхе разбежались в разные стороны. Бизнесмен, упав на колени перед привидениями, поднял голову и руки вверх, спросил:
– О! Всемогущие джины! Да позволено мне будет знать! А разве в других местах всё происходит иначе?
– Ты, к сожалению, прав, ничтожный, – ответила Майя.– В мире, из которого мы явились к тебе, всё точно так же. Даже хуже. Там воры и разбойники забирают у народа всё, что находится в земле и на ней. Скоро и воздух, который им не принадлежит, они так же будут продавать. Но…
– Но ты ведь должен понять, недобрый человек, – сказал Дмитрий,– что не сможешь всегда находиться здесь, у колодца с живительной влагой. А в другой мир тебе уходить нельзя. Там ничего хорошего тебя не ждёт.
Владелец колодца, точнее. Посчитавший и объявивший себя таковым, встал на ноги и нагло заявил:
– Что будет там, в ином мире, только один Аллах знает. Не мешайте мне честно трудиться, джины!
– Ты дерзок, мешок с двумя ногами! Но знай, когда тебя здесь не станет, – заметила Майя. – Добрые люди смогут утолить жажду.
Не спрашивая совета у Дмитрия, она швырнула в местного предпринимателя огромное количество молний и раскалённых шаров. Мало сказать, что на разбойнике вспыхнула одежда, он моментально превратился в кучку пепла.
Дмитрий, подлетев к людям, посоветовал им заделать ненужные отверстия в своих посудинах, заткнуть тряпками, замазать глиной, залатать и спокойно носить воду в своё селение. А как им поступить со старостой их кишлака, который служил и угождал разбойнику, мнимому владельцу большого запаса воды?
Ну, подумайте, люди, что делать с такой властью и решите же, наконец. Вы уже знаете, вы поняли, как надо поступать с жестокими и злыми существами? Правильно. От них надо освобождаться. Вы же не станете щадить комара-кровососа только за его жалобный писк.
Конечно, аналогии данной ситуации, к примеру, с банковскими ссудами под грабительские проценты проводить не следует, но, однако, же… Ведь бесспорно утверждение, что всё познаётся в сравнении. А нам с каждым днём хочется всё сравнивать, сравнивать и сравнивать. Если мы не будем этого делать, то погрязнем в собственном безволии и преступной нерешительности.
С удочкой на берегу
Привидения вспомнили о своём провожатом, зелёном шарике, но его и след простыл. Дмитрий уже собрался возмутиться, но не успел. Неведомая сила выбросила их из пустыни в более благодатную, московскую среду. Они оказались на берегу карьера Песочный. Знакомое и тихое место.
На берегу водоёма в спортивном костюме, с удочкой в руках сидела Роза Алексеевна. Рядом лежала большая хозяйственная сумка. Химова, явно, ловила рыбу. Буквально каждый знает, что привидение трудно чем-либо удивить, но в данном случае Майя и Дмитрий были поражены и обескуражены.
Они, почти невидимые на свету, осторожно и тихо поздоровались не с совсем юной удильщицей и поинтересовались, почему она решила заняться рыбной ловлей. Неужели опять произошло подорожание продуктов питания и, вообще, отменили пенсионные выплаты? Окончательно. Тогда почему до сих пор не отменили физическое существование миллиардеров и обожателей, и слуг бандитов.
– Цены на продукты, конечно же, за одни сутки нашей разлуки, Майя и Дима, – ответила она,– если и поднялись, то незначительно. Правительство и депутаты изо всех пытаются заботиться о нас. Нам, простолюдинам, очень хорошо живётся на белом свете, а скоро будет ещё лучше.
– Тогда зачем же ты здесь, Роза? – удивилась Майя. – Ведь в твоей жизни не всё так плохо, как хотелось бы силам зла.
– Ах, Майя! Не подумай, что я решаю продовольственную программу, – вздохнула старушка Химова. – Прийти сюда заставил меня злой рок.
Всё правильно. Не может же быть судьба настолько злой, жестокой и непредсказуемой, чтобы вынудить, в обязательном порядке, восьмидесятилетнюю старушку взять в руки удилище и заставить её ловить в карьере на дождевого червя всё, что движется.
Но ситуация оказалось гораздо проще. После того, как по окончанию конкурса, можно сказать, неземной красоты Карпа обвинили ответственные международные господа в употреблении допинга, то у него произошёл некоторый нервный срыв. Не потому, что его не признали самым неотразимым мужчиной, а по той причине, что навесили на него такие преступления, каких он не совершал.
Его начало корежить, ломать. Какое-то дикое, гриппозное состояние. Короче говоря, он почувствовал, что ему надо срочно отправляться на карьер Песочный. Промедление было бы смерти подобно. В данном случае, старушка Химова не поленилась и лично поехала с человеком-рыбой к водоёму.
Все остальные отказались совершать такой вояж, приняв истерику Карпа за полное чудачество. Просто, тётушка и, как бы, племянник решили покататься по вечерней Москве. Так кто же протестует против такого интересного и приятного мероприятия? Всегда, пожалуйста.
Таксист, который доставлял своих странных пассажиров, на ночь глядя, до места назначения, по натуре был очень весёлым человеком. Он даже собрался рассказать своим клиентам анекдот, что называется, побитый молью ещё во времена Февральской революции, но резко передумал. Его заметно удивил своей внешностью господин с рыбьей головой.
Но таксист нашёл в себе силы не замечать такого странного факта и явления. Между тем, просто, для приличия, решил полюбопытствовать, что собираются делать глубоким вечером на карьере уже очень взрослая женщина и симпатичный и несколько оригинальной внешности мужчина.
– Обычные житейские заботы, – пояснила старушка Химова.– Карп решил переселиться на постоянное место жительства в карьер Песочный.
– В смысле, домик у вас там, на берегу? – криво улыбнулся водитель такси.– Понятно, природа. Контакт с ней облагораживает и очищает душу и тело. Здесь же много густых кустов, в них при большой нужде всегда можно спрятаться от любопытных глаз. Замечательные места.
– Нет, домик у меня под водой, на восьмиметровой глубине,– ответил человек-рыба.– Там на самом деле очень уютно.
Больше таксист не проронил ни слова. Он ушёл мыслями в далёкое детство и даже в гнетущем молчании горевал, что мама с папой не сразу купили ему трёхколёсный велосипед. А только с получки. Такие вот жестокие дела.
Водитель легковой машины довёз их до места и, не попрощавшись, стремительно исчез вместе со своим транспортом. Он категорически не желал стать свидетелем того, что сейчас могло произойти на карьере. Наверняка, старушка решила пристрелить странного паренька. Может быть, у неё специальное задание от какой-нибудь специальной службы или просто она обычная бандитка, но с большим стажем и опытом.
Кроме того, таксист даже допускал, что у паренька даже совсем не рыбье лицо, а нормальное, человеческое, но изрядно и тщательно побитое ногами. Ведь старушка с виду очень крепкая, и наверняка владеет самыми разными приёмами кун-фу или, в крайнем случае, карате. В общем, уехал таксист очень быстро, не мешкая, от греха подальше.
Смущённый и слегка опечаленный Карп, крепко обняв на прощание Розу Алексеевну, с разбегу прыгнул в воду. Но не просто сиганул туда, а сделал отличный кульбит, хотя никогда не занимался спортивной гимнастикой и цирковой акробатикой. После такой процедуры он стал самым настоящим, довольно крупным карпом. Конечно, он подплыл к берегу, попрощался со старушкой Химовой и поплыл в глубину.
Но потом, уже рано утром следующего дня, тоска и гнетущее чувство разлуки с Карпом стало терзать и до глубины души тревожить старушку. Поэтому она отыскала старую удочку покойного мужа Григория, накопала дождевых червей в городской клумбе и отправилась на карьер Песочный.
Старушка решила поймать Карпа, ставшего рыбой, и увезти его в кожаной сумке, наполненной водой, домой, в свою уютную четырёхкомнатную квартиру. Роза Алексеевна непременно купит для него большой аквариум и будет кормить его только свежими дождевыми червями.
– Ты, Роза, извини, – осторожно заметила Майя,– но тут получается насилие над личностью. Даже похищение.
– Но я не смогу без него жить, – призналась Роза Алексеевна, обняв кусок бетонной плиты, стоящей рядом. – Я не переживу долгой разлуки.
– Переживёшь, Роза,– успокоил её Дмитрий. – Ты будешь знать, что Карпу хорошо под водой и через неделю начнёшь активно радоваться за него.
Чтобы отвлечь старушку от тягостных мыслей, они стали говорить с ней о погоде, о грядущем повышении пенсии на сто рублей, о повадках рыбьих и прочем. Такие беседы – самый настоящий бальзам на душу даже самого извращённого скептика или нигилиста.
Дмитрий даже поинтересовался, удалось ли что-нибудь Розе вытащить на удочку из воды.
– А как же! – улыбнулась старушка.– Многое уже выловила. Вот посмотрите! С правой стороны от меня.
Да, немало. Две металлических банки из-под консервов, ватные штаны, моток колючей проволоки и немного всякой другой мелочи, среди которой колесо от «КамАЗа». Пару старых ватных матрасов можно и не считать.
Но Дмитрия осенило, и он озабочено поинтересовался у старушки Химовой:
– Как же ты его узнаешь, когда выловишь? Ведь все карпы похожи друг на друга. По-моему, это сделать невозможно.
– Я узнаю его по проницательному взгляду и широкой улыбке, – сказала старушка Химова. – Трудно будет его не узнать, Дима.
– Я не помню, чтобы в последнее время Карп широко улыбался, – выразила сомнение Майя.– Обычно, как все. Отличить рыбу от рыбы будет нелегко. Тут я с Димой абсолютно согласна.
Но Роза Алексеевна заверила своих, по её мнению, покойных друзей, что с лёгкостью сделает это. Почему? Да потому, что тело у Карпа стало рыбьим, а вот голова из рыбьей превратилась в человеческую, улыбающуюся. Она забыла об этом сообщить привидениям чуть раньше.
Тут же они сделали справедливое предположение. Выразили почти полную уверенность в том, что если кто-нибудь из столичных рыболовов-любителей и даже опытных спортсменов такой специализации с большим опытом и крепкой нервной системой выловит в карьере карпа с человеческой головой, то у него может навсегда изменится представление об окружающем мире. Причём, не в самую лучшую сторону.
Призраки пробыли с Розой Алексеевной на берегу почти до самого вечера, но так ни один карп с человеческой головой и не клюнул. Впрочем, это касалось и остальных рыб, у которых с головами было всё в порядке.
Дальняя провинция
Прежде чем возвращаться в дачный домик, привидения решили полетать над улицами вечерней столицы. У Дмитрия и Майи имелось предостаточно свободного времени, так как их нынешнее существование состояло из сплошного досуга.
Когда вы станете призраками, то обязательно оцените преимущество нахождения собственной субстанции в теле, состоящем из условно тонкой материи. Сплошной досуг. Работать не надо. Кроме того, абсолютно исключены затраты на пищу и одежду.
У вас будет полная возможность посочувствовать тем людям, которые за свой труд получают не заработную плату, а полную и умело организованную насмешку над истиной свободой и демократией. Впрочем, возможно, к тому времени, всё же, произойдут существенные и положительные перемены. Очень хочется верить, что летать вам предстоит над суетным миром в радости и блаженстве.
Майя и Дмитрий философски наблюдали за тем, как на небольшой площади Ленинградского железнодорожного вокзала далеко не худощавый полицейский при форме и в чине майора осторожно переступает через пьяные тела бомжей и бродяг. Пусть отдыхают бедолаги. Денег у них нет… А такие товарищи в полицейских участках без надобности.
К майору, подошёл, скорей всего, частный детектив, низкорослый, но тоже очень коренастый. Он показал рукой в сторону пьяных бичей и участливо сказал:
– Люди уже отдыхают, Петрович, а ты ни в одном глазу.
– Служба, Артёмушка. Всё времени нет исправно выпить водки и упасть головой в опилки,– с некоторой жалостью к своей персоне произнёс майор. – Только вот иногда по ночам и… отдыхаю, но совсем немного и с хорошей закуской.
– А я вот сейчас оторвусь по полной программе, – с гордостью сообщил детектив.– Тем более говорят, что сегодня праздник. Вроде как, День рождения Земли, или что-то… американское или английское.
Майор устало махнул рукой. Причём так отчётливо и резко, что благодаря доброму стечению обстоятельств, чуть было не зацепил ребром ладони весьма заметный нос частного сыщика.
Конечно же, Рогалев и Ликнова глубоко сочувствовали тем гражданам, которые даже иногда вместо воды пьют водку. Больные и зависимые люди. Но призраки слышали беседу взрослых и самостоятельных людей, поэтому не стали давать им свои юношеские полезные советы и говорить, что алкоголь – не только смертельный яд, но и причина многих бед, несчастий и потери полезного времени.
Как научились, пусть так и живут.
Через некоторое время привидениям надоело наблюдать за движением людей и машин на улицах, площадях и в скверах вечернего города. Ничего не изменилось. Здесь всё происходило точно так же, как и в то счастливое время, когда они ещё были людьми.
Незаметно наступила и полночь. Но призраков, почему-то, не тянуло в дачный домик. Мало им было сегодня столичного пространства и того, что нахально прилегает к нему, к особенному. По этой причине Дмитрий и Майя решили слетать в какой-нибудь городишко, на Дальнем Востоке, где уже давно царило устойчивое утро. Они там всегда торопятся жить. Правда, пока не научились нормально существовать. Всё какие-то проблемы.
Даже самый быстрый и мощный военный самолёт не преодолел бы с такой скоростью многие тысячи километров, как это сделали Майя и Дмитрий. Они оказались в заштатном городишке, прославившимся только тем, что очень давно мимо него проехал в сторону острова Сахалин в купейном вагоне пассажирского поезда Транссибирской железнодорожной магистрали великий русский писатель Антон Павлович Чехов.
А может быть, это был совсем и не он, а господин, внешне похожий на него. Какая разница? Да и ничего страшного, к примеру, в том, что девяносто процентов мировой истории построена на сказках, легендах, предположениях и догадках.
Следует признать, что и дальневосточная земля не страдает от недостатка легенд, народных преданий и всякого рода байках об удачливых Иванах-дураках и явном преимуществе, так называемой, рыночной экономики над весьма странными правилами и законами несостоявшегося социализма.
Однако, даже здесь, почти на берегу Тихого Океана, иногда задумчивые люди выходят с красными знамёнами на центральную площадь и терпеливо тоскуют об утраченном прошлом. Получается, из полымя да в воду. А где лучше или хуже, уже и сам чёрт не разберёт. Но, скорей всего, он-то всё знает.
Не совсем ещё древний старик, обросший седой щетиной, худой и долговязый, как полусгнившее лодочное весло, но в новой робе с оранжевой безрукавкой, широкой и тяжёлой кистью старательно красил покосившийся забор в зелёный цвет. В его глазах горел самый настоящий молодёжный задор, ведь работал он с упоением. Как обычно, во имя завтрашнего дня или там… послезавтрашнего. Не дай бог ещё лет на пять передвинут, то есть увеличат сроки выхода таких, как он, на пенсию, то Захарыч непременно умрёт молодым и задорным.
К нему стремительно подбежала мастерица, довольно ещё молодая, одного из частных подразделений коммунального хозяйства.
– Всё, Захарыч! Прекращай красить забор! – распорядилась она.– Мы посовещались и передумали производить его обновление! В целях экономии лакокрасочных материалов.
– Ну, так мне ведь, Геевна, осталось, всего-то докрасить квадратных метра полтора, – вытянулся в полный рост старик.– Никто ведь такого не поймёт, если забор останется недокрашенным.
– Прекрати называть меня, душевнобольной старик, Геевной, – возмутилась она.– Я никакая не Геевна, а Сергеевна. Надежда Сергеевна Молодых, мастер участка. Запомни до конца дней своих!
– Хорошо, Геевна. Я буду тебя называть только Сергеевной. Но мне надо на бумажке про то записать, чтобы не забыть. Однако, ведь, Геевна, получается, напрасно меня подняли с постели среди ночи. Я вот и явился сюда в потёмках, как нечистая сила, для ударной работы и начал доблестно трудиться.
– А теперь к нам просочились точный и свежие сведения, что сегодня и ближайшие два года в наш город российский президент уже не приедет. У него много других дел. Да и насчёт нашего Дальнего Востока он уже всё сказал и… сделал. Так что, забор красить не надо, и метлой слишком не скреби по асфальту. Мётлы следует беречь!
Понимающе кивнув головой, Захарыч обернул тряпочкой кисть, засунул её в целлофановый пакет. Закрыл крышкой и банку с краской. Спрятал и её.
Маляр и одновременно дворник вопросительно смотрел на мастерицу, ожидал дальнейших указаний. Но она задумчиво и философски заметила:
– Жаль, что никто из самых главных у нас, в городе, не появится. Ведь было бы здорово. У наших политиков и бизнесменов ведь такие высокие рейтинги!
– Я не из одного такого рейтинга, Ге… то есть, Сергеевна, не сшил себе даже трусов и похлёбки не сварил, – серьёзно заметил Захарыч. – Да разве ж только я! Таких удачливых в нашем микрорайоне нет. Всякие бизнеснюки с иностранными фамилиями не в счёт.
Молодая и энергичная мастерица тут же резко отрецензировала далеко не гражданские рассуждения «старого пня», украшая свою бескомпромиссную критику некоторыми словами и довольно устойчивыми выражениями из области ненормативной лексики.
Майе и Дмитрию надоело слушать пустые разговоры, и они отправились на местный городской пляж. Сначала решили немного позагорать, но внезапно вспомнили, что они – привидения. Поэтому осознали, что утренние, густые солнечные лучи не смогут окрасить их кожу в приятный шоколадный цвет. А это означало, что им абсолютно нечего делать в таком захолустье.
Через несколько часов Майя и Дмитрий, всё же, возвратились почти в столицу, точнее, в дачный домик. Ведь тот, кто хоть на пару суток уезжает по надобности или просто так из Москвы или Подмосковья, тот начинает скоропостижно и активно грустить по широким площадям и большим паркам, в частности, к примеру, даже и по Воробьёвым горам. Хотя тут причин для внутренней и внешней скорби и уныния быть не должно. Но ведь она наблюдается.
Но основание их неуёмной грусти и некоторой растерянности кроется не только в ностальгии и огромной любви к большому, перенаселённому городу. Представьте себе, допустим, среднего возраста муравья, которого из любимого муравейника судьба бросила в навозную кучу… Не можете представить?
Всё верно. Кошмары допустимы только в жутких снах, и то ведь – время от времени. Но призраки грустили совсем по иной причине. Им очень хотелось снова стать людьми, а в Сибири или на Дальнем Востоке таковыми никак не станешь. Не получится, и даже колдовство никакое не поможет. Для этого необходимо находится, в крайнем случае, в европейской части России.
До рассвета оставалось ещё несколько часов. Поэтому Майя и Дмитрий сидели в горнице дачного домика, всё в тех же креслах-качалках и терпеливо ожидали наступления утра. Надо было навестить Розу Алексеевну. Это уже стало для них одной их форм динамического стереотипа. Если говорить проще, то попали они под силу собственной привычки. Но ничуть не жалели об этом.
Всё-таки, старушка Химова была добрым человеком, хотя постоянно до мельчайших подробностях рассказывала Майе и Дмитрию, как она терзалась и страдала на их похоронах. И совсем не потому, что на погребении присутствовал один за заместителей столичного мэра.
