Александр Вячеславович Клочок
Путь херувима
– Я готова, мой милый Денница, – сказала девушка, – я тебе абсолютно доверяю, как самой себе. Ведь ты самый приближенный к Создателю ангел, я просто не имею права ставить под сомнения твои наставления.
– Я очень рад, Ева, – продолжал ангел, – что ты доверяешь мне, я очень это ценю. Создателю тяжело самому творить, и вот он по подобию своему создал вас для помощи. Но открою тебе тайну, что не каждый может сотворить что-то достойное и не каждому это под силу. Поэтому только достойные могут предлагать свою помощь Отцу нашему. Вначале, для того чтобы что-то творить, как мы уже с тобой знаем, нужно видеть суть творения: для чего ты это делаешь, с какой целью, место в гармонии и многое другое. Ты когда-нибудь задумывалась о том, почему нельзя пробовать плоды с этого дерева, а со всех остальных можно?
– Нет, не задумывалась, – ответила девушка, – я полностью доверяю Создателю.
– Вот-вот, – продолжал Денница, – это дерево познания. Если каждый человек будет вкушать плоды его и затем творить все, что ему вздумается, тогда в наш мир придет беспорядок, а как мы знаем, везде должна быть гармония. И поэтому только избранные из достойных могут вкушать эти плоды. И ты, Ева, избранная. Пока ты единственная, ты вобрала в свое сердце достаточно любви для творения. Вот только не хватает познания, но, к счастью, это поправимо, ведь Отец наш все предусмотрел.
– Я поняла, – воскликнула она, – ведь не зря я здесь нахожусь, дерево само меня к себе пригласило. Я призвана на помощь Создателю.
Ангел протянул руку к желанному яркому желто-красному налитому плоду, аккуратно сорвал его, провел осторожно с восторгом рукой своей и торжественно вручил Еве. Девушка была на седьмом небе от счастья, ее руки дрожали, поскольку ничего ценнее она в руках не держала. Этот соблазнительный момент возвысил девушку на ступень выше в сравнении с остальными человеками. Они уже казались для нее неумелыми и недостойными. Такого восторга и радости Ева не испытывала никогда. Девушка держала плод перед своим лицом, страстно разглядывая его до мельчайших подробностей. Даже не вкусив его, она уже чувствовала его таинственный вкус, воображаемый по ощущениям визуального осмотра и прикосновению нежных пальцев руки.
Денница возложил свои руки на руку девушки и медленно преподнес этот невиданный до этого роскошный дар. Закрыв глаза и слегка приоткрыв рот, Ева сделала первый укус. Сочный плод, словно бурлящая горная река, заполонил полость рта и под незначительным прессом челюстей таял, словно снег на горячем камне, стекая к гортани, будто водопад. Такого вкуса девушка не ощущала еще никогда. Он был настолько ароматный, что будто бы тысячи цветов слились в один прекрасный неповторимый аромат и взбудоражили голову, опьянив ее сладким медовым вкусом. Ева чувствовала плод, даже когда он проходил по пищеводу в области груди, извергая при этом тлеющую теплоту величайшего наслаждения.
Девушка открыла глаза. Радостные глаза Денницы сияли от счастья.
– Ты все поймешь, – промолвил ангел, – с каждым укусом ты будешь становиться все мудрее, пока не обретешь суть самого бытия. Возможно, это случиться скоро, а может быть погодя, но рано или поздно это случится. Ты это поймешь сразу, этот момент для тебя будет незабываем.
Расправив руки в стороны и подняв голову вверх, Денница взмахнул ввысь. Медленно кружась вокруг своей оси, он испускал искреннюю долгожданную радость. Он добился, чего хотел, он доказал прежде всего самому себе и убедил себя в своих мнениях и предубеждениях. Открылась новая эра для него, эра независимости, самостоятельности и самоуверенности.
Ева продолжала вкушать этот дивный плод, наслаждаясь его пьянящим ароматом.
– О нет, Ева, остановись, – испуганно закричал парень, как только увидел, что его избранница вкушает запретный плод. – Что ты наделала? Теперь тебе грозит наказание.
– Послушай меня, Адам, – спокойно и уверенно отвечала ему девушка, – я избранная, меня избрал Отец наш небесный как помощницу в делах Его неисчерпаемых. А плод мне разрешили отведать, дабы познать мир нас окружающий, ибо без познания будут тщетны мои намерения и помощи от меня убудет.
– А кто тебе разрешил? – понизив голос и уже проявив наивный интерес, спросил Адам.
– Денница со мной говорил, сказал, что я избранная, что Создатель нуждается в моей помощи.
– А почему сам Создатель не сказал эту новость тебе, ведь это самая прекрасная новость, которая могла бы быть в этом мире?
– Не знаю, – ответила девушка, – наверное, было много работы в делах его праведных. А самый приближенный к Нему ангел передал мне послание от Отца нашего.
– Как прекрасно, – восхищенно произнес парень, – я очень рад, что именно ты будешь помощницей самого Создателя, а я, в свою очередь, буду помощником тебе до последней капли силы, ведь это все будет на благо нашему миру.
Адам крепко обнял девушку. Радость просто изливалась из них обоих, чувства один за другим переполнялись эмоциями, и телу от этого не было покоя.
Денница спустился на смотровой балкон великой царской обители Да,арии, расположенной в центре города Мидраг-Тир. На входе в обитель стояли в тяжелых доспехах два ангела Силы с огромными и острыми, как лезвие, мечами – одни из некоторых, стерегшие покой пламенеющего бесконечной любовью к Создателю, мудрого и рассудительного серафима, царя тирского Фалета. Эти ангелы находились по чину в средней иерархии и относились ко второму лику. Только они имели власть укрощать несмиренных и взбунтовавшихся особей, как расы людей, так и расы ангелов средней и низшей иерархии. Они выступали в роли стражей порядка по всей территории Да,арии.
Денница прошел мимо них, не оглядываясь. Стража, узрев перед собой ангела первого лика, на чин высший, нежели они, лишь покорно кивнули головой, отдавая этим знак почтения и уважения. Этот красивый и могущественный херувим был для многих ангелов, как и для этих стражей, примером для подражания.
В конце огромного роскошного зала стоял вылитый из чистого золота трон, украшенный разнообразными драгоценными камнями, такими как алмазы, рубины, изумруды, малахиты, топаз. На троне восседал царь тирский Фалет, вдумчиво смотрящий на только что вошедшего херувима.
– Давно я тебя не видел, Денница, – промолвил первым царь, – каким дорогам могу быть я благодарен, что привели тебя они ко мне?
– Дорогам истины, дорогой мой Фалет, – спокойно произнес херувим. – Когда кто-либо делает что-то определенное с усердной настойчивостью, он перестает обращать внимание на оставшийся окружающий мир, и поэтому он не имеет право утверждать или отстаивать истину, в которой он не компетентен.
– К чему ты клонишь, мой дорогой друг? – с легким подозрением поинтересовался царь. – Разве истина не одна, ты знаешь другую истину?
– Да, – уверенно ответил Денница, – я знаю другую истину, истину самообмана.
– Да что с тобой происходит? – закричал Фалет и привстал с трона. – Что ты такое говоришь? Я не верю своим ушам. Разве могут из твоих уст вылетать слова, режущие слух? Кто ты сейчас, ты ли это?
– Я, мой слепой друг, я, – спокойно продолжал херувим. – Я видел, кто такой человек, я знаю, что такое человек. Мы ошибались с тобой, надеясь, что человечество спасет нашу галактику от паразитов. Пойми, не может животное стать сверхсуществом, как и не может дерево превратиться в птицу. Это совершенно разные виды существования.
– Да ты не в своем уме, – на повышенном тоне произнес царь тирский. – Как ты вообще можешь усомниться в Создателе? Неужели ты настолько глуп, что не можешь понять всего сущего? Человек – это единственное спасение нашего мира, ибо только добром можно добиться добра, ибо только с любовью в сердце можно распространять любовь, ибо только миром можно завоевать мир. Пойми, зло порождает зло, ненависть передает только ненависть, одно убийство обязательно приведет к другому убийству, и время здесь не имеет никакого значения, потому что зло невозможно забыть, оно все равно останется в крови до тех пор, пока кровь жива.
– Как же ты ошибаешься, друг мой, – спокойно, но уверенно продолжал говорить Денница. – Мы все равно друг другу сейчас не сможем найти доказательств правоты своих слов, и данный разговор не будет иметь никакого смысла, кроме как разногласий, но они мне не приятны.
– Я в этом глубоко уверен, – твердо заявил серафим.
– Тогда я зайду к тебе чуть погодя, и ты сам все поймешь. Ты поймешь, как ошибался, хотя я буду просто молчать и смотреть, как твои наивные и доверчивые глаза превратятся в глаза уныния. До встречи, мой дорогой друг.
После сказанного херувим подал знак почтения, кивнув головой, и направился к выходу.
– Я не смогу понять того, чего не существует, – крикнул царь в спину уходящему ангелу. – Истина одна!
– Ты совершенно прав, Фалет, истина одна, но знаешь ли ты ее? – сказал напоследок херувим и взмахнул в небо.
Ева медленным шагом прогуливалась по Эдемскому саду, всматривалась в животных, в растения, пытаясь понять их сущность. Девушка стала замечать различные детали существования какого-либо вида. Например, птицы, за которыми пристально наблюдала Ева, поедали гусениц, которые, в свою очередь, питались листьями деревьев. То есть девушка сделала для себя вывод, что если бы не птицы, тогда бы гусеницы уничтожили многие растения в саду. Популяцию насекомых никто бы не ограничивал, что привело бы к нарушению баланса гармонии природы. Ева очень рада была своему дару, полученному благодаря плодам дерева Познания. Все свои наблюдения она обязательно рассказывала Адаму, делилась своими впечатлениями, переживаниями за какой-нибудь вид животного либо растения.
– Ева, – призадумавшись, сказал Адам, – а ты не задумывалась о том, что все твои полученные знания от наблюдений пришли к тебе не из-за того, что ты познала истину благодаря плодам великого дерева, а только лишь благодаря твоей наблюдательности.
– Что ты, Адам, – отвечала девушка, – это только потому, что я получила дар понимания и объяснения происходящих в мире событий и вещей.
– Я просто хотел обратить внимание на то, – продолжал юноша, – что если бы ты не вкушала дивных плодов, также могла определить, чем занимаются птицы и насекомые, и выстроить их взаимосвязь в гармонии природы.
– Нет, что ты, мне и в голову такое бы не пришло наблюдать за повадками животных. Зачем мне нужно было бы это делать?
– Вот послушай меня внимательно, пожалуйста, – продолжал высказывать свою мысль Адам. – Я не вкушал вкус дивных плодов великого дерева и я абсолютно не знаю, к примеру, для чего существует вот эта прекрасная порхающая на цветке бабочка. Но если бы я целый день, как ты, буду за ней наблюдать, то смогу рассказать о ней намного больше, чем в настоящее время я знаю о ней. А если я буду наблюдать за бабочкой более десяти восхождений, то …
– Прекрати, Адам, – вскрикнула девушка, – твои слова мне противны. Как ты мог усомниться в моем великом сознании, даренным мне Отцом нашим. Или, может быть, ты усомнился в словах ангела первого лика?
– Нет, что ты, погоди …
– О, какое горе, – с испугом произнесла девушка, – ты стал мне завидовать. Ты понял, что недостоин меня, так как мы теперь общаемся на разных языках, ты не можешь понять моего мышления, ведь мыслишь ты, как и прежде, примитивно.
– Нет, Ева, что ты, – заволновался юноша, – я не считаю, что мы разговариваем на разных языках или мыслим как-то иначе друг от друга, нежели ранее. Наоборот …
– Я поняла, – спокойно ответила девушка, – ты ни в чем не виноват. Я во всем виновата сама. Я выбрала себе путь отшельника, но я все равно не хочу тебя терять, мой милый Адам.
– Ты меня не потеряешь, – обнявши девушку, сказал юноша, – я всегда буду с тобой, какие сложные ты поручения не выполняла бы, я всегда буду тебе первым помощником. Ведь ты же часть меня, а единое – не может быть порознь.
– Я очень тебя люблю, мой милый, – сказала Ева и крепко прижалась к парню.
– Я тоже очень тебя люблю, любимая моя.
Небольшая туча закрыла Лиру. Пустился легкий дождь, приятно освежая воздух. Вслед за тучей простучал он по листьям, по реке и умчался прочь. Парень и девушка были, как одно единое и не на миг не хотели друг друга отпускать из объятий.
– Так что же я стою? – резко спохватилась Ева и достала со своей корзинки плод дерева Познания. Она протянула его своему милому юноше.
– Зачем это? – удивился Адам. – Разве мне позволено?
– Конечно же, – отвечала девушка, – ведь ты же мой помощник, не так ли?
– Да, ведь вдвоем намного легче делать что-то, нежели одному.
– Правильно, – продолжала Ева, – вот ты и будешь мне помогать наблюдать за творениями и определять их предназначение. Польза Отцу нашему удвоится. Разве ты не хочешь помочь нашему Создателю?
– Я очень хочу, – проговорил юноша, – но достоин ли я этого дара? Смогу ли быть тебе достойным помощником, а не обузой в твоих праведных деяниях?
– Нет, что ты. Я буду определять верность твоих действий, направлять тебя, учить. Все у нас получиться, поверь мне.
– Мне почему-то страшно прикасаться к плодам, как будто бы я совершу что-то плохое, неугодное Создателю.
– Доверься мне, милый, – сказала девушка, обняла его и вложила в руку Адаму желто-красный, сочный, налитый неимоверным желанием плод.
Юноша смотрел на этот плод и не верил происходящему. Рука его затряслась, но не от невиданной радости, а от необъяснимого страха: страха непослушания, страха предательства. Сердце застучало очень быстро, много кратковременных мыслей стало появляться у Адама в голове, но ни за одну, он так и не смог ухватиться, они словно, таяли, не успев даже преобразоваться. Тело переполнялось странными чувствами, происходило абсолютное непонимание происходящего, и интуитивно цеплялась уверенность, что возврата уже не будет никогда, как будто бы он стоит перед пропастью. И парень опускает руку с запретным плодом и расслабляет пальцы. Плод освобождается от натиска пальцев и уже стремиться упасть в траву, как вдруг Ева своей нежной рукой берет руку Адама, аккуратно сжимая ее, преподносит плод к губам своего юноши. Доверие к возлюбленной возвысилось над всем. Забыв про все на свете, Адам понемногу приоткрывает рот. Плохие мысли стали покидать голову парня, появилось легкое чувство любопытства при виде такого сочного плода. Взмахнула крыльями уверенность в действиях, так как чувства и мысли возлюбленной пары кружились в унисон через нежное прикосновение рук. Юноша кусает плод. По всему телу разлетелась необъяснимая энергия. Сочный необыкновенный ароматный вкус заполонил полость рта и мгновенно направился к горлу. На эту секунду казалось ему, что жизнь поделилась на две части: до и после вкушения плода. Это был незабываемый вкус, но почему-то юноше от этого радостней не становилось, и тяжесть в сердце только увеличивалась.
– Ну как тебе, милый, вкусно? – с нежностью спросила Ева.
– Да, очень, – промолвил он.
В душе, как бы, затаилась какая-то обида на девушку за то, что она его соблазнила на вкушение запретного плода, и прикосновение к рукам ее не приносило ему удовольствия, как ранее. Что-то было не так, но что именно – он не знал, и чувства свои не показал, а затаил их в себе. Для Адама это было совершенно не привычно. «Правильно ли я поступил? – думал юноша. – Почему я сейчас делаю так, как раньше никогда не делал? Что со мной произошло? Почему неведомые чувства, плохие чувства овладели мной? Неужели это сила познания. Если эта сила заставляет сомневаться в Еве, то зачем мне вообще такая сила?»
Адам так ничего и не сказал девушке. Он боялся, что не овладеет силой познания, не сможет вместе с любимой помогать Создателю: наблюдать за животными, понимать их суть. Ева ничего не говорила, так как понимала, что нужно время, чтобы осмыслить все: свои действия, свое понимание. Она только нежно сжимала руку и представляла, как они оба помогают Отцу. Лира уже садилась за горизонт, но девушка и парень, все сидели, обнявшись, в траве и не говорили друг другу ни слова. Просто наблюдали за звездой, копаясь каждый в своих мыслях.
Два архангела спустились к роскошным воротам обители царя Тирского. Архангел – это чин расы ангелов, относящихся к третьему лику низшей иерархии. Архангелы были созданы для обучения мыслящих существ (одними из которых является раса людей) для нахождения себя в гармонии с природой, правильного поведения в обществе себе подобных, а также союзных рас, обучения любви, совести и тому подобное. В общем, архангелы выступали в роли праведных учителей и, к тому же, не только примитивных мыслящих существ, приверженцев Сил Света, но и самих ангелов своей иерархии. Выступали в виде советчиков, могли анализировать сложившуюся ситуацию. Любимчиками у архангелов являлись люди, так как только эта раса нуждалась в постоянных советах и напутствиях, дабы не сойти с пути своего истинного, который был им заложен еще с рождения. Другие расы, примитивно мыслящие и относящиеся к Силам Света, были более самостоятельны, запрограммированы на совершение поступков, не приводящих к нарушению гармонии. Люди же из-за своего дара творить и видеть суть вещей по неосторожности, не осознавая того, могли зачастую совершать поступки, которые изменяли цепочку взаимоотношений между видами, и тем самым могли менять уже запланированное Создателем какое-либо действие одного из видов или даже целую его историю. Поэтому архангелы всегда пытаются направлять человеков на путь истинный, своими видениями мироздания помогают войти им в свое русло.
На пути архангелов непоколебимо стояли разодетых в тяжелые доспехи и во всеоружии два ангела Силы, не очень дружелюбно настроенных на появления ангелов третьего лика.
– Свет в ваш путь, – произнес один из архангелов, – пусть добрым будет для вас день.
– Для нас он будет добрым, – ответил грозно страж, – а вот для вас это еще неизвестно.
– Да брось ты, – воскликнул второй стаж более дружелюбно настроенный, – это же друзья царя Фалета: Михаил и Рафаил, пропусти их.
– Ну, раз друзья, – ответил, якобы делая одолжение своему напарнику, первый страж, – тогда проходите, только смотрите мне, ведите себя достойно, чтобы мне не пришлось вытаскивать вас за ноги с обители.
Архангелы, не задумываясь о сказанных словах ворчливого стража, вошли в ворота. Михаил и Рафаил из-за частых посещений царской обители знали всех стражей не только в лицо, но и выучили характер каждого. Даже подходя к двери, они уже знали, что первый страж заворчит и якобы нехотя их пропустит, так как сам знает, что данные архангелы являются частыми гостями этого прекрасного замка.
Ангелы вошли в тронный зал, но царя Тирского на своем месте не оказалось.
– А где же Фалет? – вслух поинтересовался Михаил.
– Не знаю, – отвечал Рафаил, осматриваясь вокруг, – ведь к этому времени мы договаривались встретиться.
Воспользовавшись отсутствием царя, Михаил вспорхнул в воздух и быстро домчался до трона, посмотрел по сторонам и затем аккуратно присел на него.
– Ха-ха, ты что? Возомнил себя царем? – подшутил Рафаил.
– Нет, – отвечал архангел, – я давно хотел на него сесть и почувствовать на миг себя важным и ответственным за всю землю Да,арии.
– Не так это уж и просто, – послышался голос.
Михаил немедленно соскочил с трона, чувствуя при этом какую-то неловкость.
– Свет в ваш путь, Фалет, – первым произнес Рафаил.
– И в ваш путь больше света, друзья мои, – отвечал серафим. – Михаил, если хочешь, то можешь посидеть на троне, я не против этого.
– Мне хватило вполне, у меня как-то случайно это получилось, – отвечал тот. – Мы вошли, никого не увидели и вот …
– Что вы, – продолжил Фалет, – приходите ко мне, когда вам будет угодно, я только рад буду вас видеть.
– Мы тоже очень рады тебя видеть, – отозвался Михаил.
– Как там люди? – продолжил царь. – Все ли они довольны, всем ли они обеспечены?
– Теперь уже все, – ответил Рафаил. – Был у нас один человек, ходил целую декаду обиду таил, а оказалось, что просто-напросто он не понял мысли своего близкого друга. Теперь все нормализовалось, ему даже стыдно стало вспоминать о случившемся, что усомнился он в друге своем. Теперь не отходит от него ни на шаг.
– Да, люди способные на многое, за ними нужен глаз да глаз, – дополнил своего друга Михаил.
– Вы абсолютно правы, друзья мои, – поддержал их Фалет, – люди – это такая раса, что без посторонней помощи они могут сойти с пути истинного и навредить не только окружающим их видам, но, как это не странно звучит, и даже самим себе. И поэтому мы прекрасно понимаем, почему им нужна постоянная помощь. И я надеюсь, что в скором будущем Силы Света заполонят все закутки целой Вселенной. Но нужно терпение, друзья мои, терпение и вера.
– Я смотрю, мой дорогой Фалет, какая-то неотступающая грусть терзает тебя, – заметил Рафаил. – Неужели что-то неугодное произошло в Да,арии?
– Нет, дорогой мой Рафаил, – отвечал серафим, – ничего не произошло такого особенного. Хочу я дать совет вам на будущее. Никогда не поддавайтесь сомнению в слове Отца нашего.
– Да как такое может быть? – не выдержав, воскликнул Михаил. – Как можно только сомневаться в слове Его и в доле нам определенной?
– Я знаю, – продолжал царь, – что вы будете до конца нести свою ношу и не свернете с пути истинного не при каких обстоятельствах. Помните, дорогие друзья, что без веры в сердце мы будем уничтожены, и не исключено, что от самих себя. Потеря веры в себе вызывает сомнения, а сомнения, да будет вам известно, очень заразительны. Они распространяются будто бы молния среди одинаково мыслящих рас. Постоянно накапливаясь, сомнения приводят к потере веры, отделенности, самоопределению сущего, неверным решениям, и, в свою очередь, к образованию зла. От добра до зла всего навсего один шаг, который зарождается у вас в голове. Поэтому Силу Тьмы тяжело победить, так как она не имеет ни лица, ни тела, она просто незаметно для нас завладевает нашими же душами. И тогда тело и разум переходят на сторону зла.
– Никогда такого с нами не произойдет, – воскликнул Михаил, – мы будем бороться со злом до последней капли крови.
– Тяжело бороться с тьмой в темной комнате, дорогие друзья – задумчиво ответил царь Тирский, – ведь борьба порождает, в первую очередь, зло.
– Нет, дорогой мой Фалет, – громко воскликнул Михаил, – тьмы не существует, и никогда ее не существовало. Тьма – это отсутствие света, одной лишь свечей можно убить тьму в комнате, но, правда, лишь в определенном месте. Поэтому для победы нам нужно много свечей, чтобы каждый зажег свечу в своем сердце, и тогда мы искореним тьму и уничтожим зло. А потеря веры и восхождения сомнений начинаются, прежде всего, с уныния.
Царь посмотрел с удивлением на Михаила. Он даже не мог представить себе, что ангел низшей иерархии может рассуждать как ангелы первого лика.
– Ты абсолютно прав, – собравшись духом, ответил серафим, – я рад, что ты сказал мне это. Я словно проснулся. Мимолетное сомнение поразило мое сердце. Оно досталось мне от одного херувима, и стыдно сказать, что где-то в глубине души оно у меня застряло, но я встряхнул его и отверг. Я благодарен, что вы спасли меня от страшных мыслей. Ведь мысль порождает действие. И вы, друзья мои, следите за своими мыслями. Странно как-то, я хотел дать вам совет, а получил его от вас. А теперь мне нужно остаться наедине с собой и навести порядок в голове своей.
– Мы тоже благодарны тебе за твои наставления, – сказал Рафаил, – мы с удовольствием приняли их к сердцу и не отступимся от своего предназначения ни на шаг.
– Можете всегда на нас рассчитывать, – добавил Михаил.
Архангелы поклонились и направились к выходу. Фалета терзало лишь одно: сама мысль может быть опасной для любого мыслящего существа, ведь она направляет его в делах своих. «Чем больше существо способно рассуждать, – подумал царь, – тем больше оно склонно к сомнениям. Да, проще ничего не знать, а лишь твердо верить, тогда душа будет спокойна, а мысли чище. Разум – это как чин: чем выше разум, тем выше ответственность. Только вот чин определяет ответственность перед народом, а разум – перед самим собой».
Лира уже давно поднялась из-за горизонта. Животные, птицы, насекомые – в общем, вся утварь давно уже вела свою активную жизнь. Растения распустили в полный объем свои цветки и заворожили окружающих своим прекрасным ароматом. Все, как бы, было прекрасно в Саду Эдемском, но плач ребенка резко потревожил симфонию взаимоотношения, как гром среди ясного неба. Стремясь на звук за попутным ветром, над сочной травой мимо стволов деревьев мчался херувим. На опушке вблизи реки Фисон рыдала маленькая девочка, окруженная некоторыми людьми. Они были очень удивлены, так как никогда еще не видели, чтобы кто-либо так отчаянно рыдал, и поэтому, не говоря ни слова, стояли, как дерево, и не знали, как утешить ее. Некоторые из них лишь гладили его по рукам, опустив голову и пытаясь сожалеть о случившемся, разделить невыносимую душевную боль. Только слезами эта боль могла быть притуплена, а прикосновениями своих собратьев – разделена.
Херувим спустился на землю, встал на одно колено, взял ребенка за руку и заглянул ему в глаза.
– Что случилось, Элиза? – ласково спросил ангел.
– Я видела страшное, – сказала девочка и снова заплакала.
– Неужели в этом саду может быть что-то такое страшное, что могло тебя так напугать? – продолжал спрашивать херувим.
– Нет, милый мой Алепта, – отвечала Элиза, – страшного никого не может быть в этом саду, а вот поступки их могут быть просто ужасны.
– Неужели тебя кто-то обидел? – приподнявшись с колена, спросил ангел. Затем взмахнул своими крыльями и стал разглядывать глаза окружающих ребенка людей.
– Меня никто не обидел, – отвечала девочка, – а вот дорогого моего котенка растерзал волк. Это же убийство, понимаешь меня, Алепта?
После произнесенного слова «убийство» образовавшаяся вокруг ребенка толпа стала перешептываться между собой, ведь такое страшное слово здесь не принято употреблять, в саду не может быть никогда никакого убийства.
– Это не может быть убийством, дорогая моя Элиза, – промолвил херувим, – это страшная трагедия, произошедшая случайно. Волк, играя с котенком, ненароком зацепил его зубами, и эта игра оказалась для совсем маленького котенка последней в его жизни этого мира. Такое, конечно же, иногда случается, и это меня также очень настораживает.
– Это было не случайно, он нарочно убил его со всей своей жестокостью, – сказала девочка и горько заплакала.
– Ты ошибаешься, Элиза, – продолжал говорить Алепта, – тебе просто привиделось. Такого не может быть в Эдеме, ведь каждая живность выполняет здесь свое предназначение, заложенное ей Создателем.
– Я не ошибаюсь, – отвечала в слезах девочка, – волк его ел, затем бросил.
– Такого не может быть в природе, – говорил ангел. – Звери, как и люди, питаются эфиром, поступающим с великой звезды Лиры. Зачем зверю есть живую плоть, если он не чувствует голода?
– Но ведь птицы поедают гусениц, хотя также они питаются эфиром, – вышедши из толпы вперед, промолвила Ева. – И человеки помимо эфира вкушают плоды деревьев и кустов, хотя они также не чувствуют голода. Мы делаем это лишь для наслаждения. Значит, птицы убивают гусениц ради наслаждения.
– Твои слова режут мне слух, – громко заявил херувим. – Птицы обеспечивают баланс насекомых, это их предназначение. Они, как и все звери, знают свое место в системе и не могут по определению своему нарушать ее.
– А если кто-нибудь из человеков окажется убитым благодаря веселой игре волка или медведя, – продолжала говорить Ева, – звери также будут выполнять свое предназначение, заложенное им Создателем?
После этих слов столпотворение людей заметно замешкалось: доносились уже не только перешептывания, но и громкие невзрачные высказывания.
– Что ты такое говоришь, Ева? – с удивлением высказал Алепта, – разве может животное наброситься на человека, это же изначально абсурдно. Убийства здесь никогда не произойдет.
– Оно уже произошло, – спокойно сказала девушка. – Волк лишил жизни котенка, а это и есть убийство. Пускай оно было и случайным, пускай оно было нежеланным, но оно произошло. А почему оно произошло? Вот в чем вопрос. Почему Создатель допустил в знаменитом саду убийство? А гусеницы? Их также лишают жизни.
– Прекрати, Ева, – закричал Алепта. – Мне кажется, это не ты говоришь, а само зло говорит в тебе.
– А разве зло может быть в саду? – спокойно произнесла девушка.
– Закрой уста свои, мне больно слышать тебя, – послышался чей-то голос из собравшихся человеков.
– Разве я что-то неверно говорю, – возразила она и повернулась к ним лицом, – откройте свои глаза, узрите истину.
– Уходи от сюда, – стали раздаваться голоса из толпы, – ты не достойна быть здесь.
– Я уйду, – сказала Ева, – но истина останется здесь, а также в ваших сердцах. И когда вы захотите узнать истину – просто послушайте свое сердце.
– Ева, пойдем отсюда, – сказал Адам и стал отводить ее в сторону. – Ты ничего не сможешь им объяснить, ведь они не познали сущности.
Пара ушла прочь с опушки. Человеки еще долго стояли и обсуждали недостойное поведение Евы. Многие, конечно же, обвиняли ее в неразумии, но где-то там в глубине каждой души все-таки затаилась искра, которая по-своему понимала девушку, но разум и вера не позволяли об этом говорить, дабы не вызвать разочарования у окружающих. Возможно, это была трусость, а может быть страх перед неизвестным, но что бы это ни было, оно повлияло на абсолютную крепость веры в сердцах и голове. Обсуждения длились до самого заката Лиры, а все это время в абсолютном одиночестве сидела маленькая девочка Элиза и плакала.
На скалистом выступе могущественной горы Тира стоял херувим и взглядом провожал за горизонт уходящую звезду Лиру. В глазах его уже не сверкал огонек необъемлемой любви, а было лишь разочарование. Оно угнетало его, оно убивало его.
– Денница, друг мой, вот, наконец-то я нашел тебя, – с тревожной радостью произнес херувим, только что спустившийся с небес.
– Что тебе до меня, мой милый Алепта? Что могло такого произойти, что искал ты меня усердно? – поинтересовался ангел.
– Произошло что-то совершенно необъяснимое, продолжал говорить херувим с тревогой в голосе. – Мне человек задал вопрос, а я не смог на него ответить. Мало того, я не смог его понять.
– И что это был за вопрос? – довольно монотонно с равнодушием спросил Денница.
– Почему Создатель допустил убийство в нашем саду? – ответил ангел.
Денница посмотрел с удивлением на своего собеседника, странные чувства удовлетворения стали охватывать все его тело, даже не зная еще, что за событие произошло, которое взбудоражило его друга.
– Какое еще убийство, о чем ты говоришь? – с нетерпением спросил херувим.