Алексей Бонсуаров
Метамодерн
Судья задумчиво смотрел в мои глаза. Тишина в этот момент царила в помещении. Адвокат и прокурор с разными, но одинаково необъяснимыми эмоциями наблюдали за процессом. Судья задал последний вопрос, немного прищурив глаза:
– Вы считаете себя виновным?
– В конечном счёте, хоть я и вытянул руку перед троллейбусом, я не считаю себя виновным. Я взошёл на борт и сел на сидение; в этот момент из троллейбуса вышли два человека.
Я был оправдан.
Мой дом
Сергей Сергеевич проходил мимо дома. Приветливый молодой парень махал из окна ручкой, улыбаясь и явно проявляя дружелюбные намерения.
Бывало, он завидит в начале улицы прохожего и немедленно широко раскрывает руки, зазывая незнакомца взглянуть на его доброжелательность. И это не было фанатично. Сидит ещё у окна с книжкой, припавши губами к осеннему кипяточку, улыбнётся так по-простому, не особенно вдавливаясь в проходящую мимо и по своим делам персону, а легонько, по касательной, добренько, добровато, не пытаясь причинить неудобств, опалит своей самостью.
И Сергей Сергеевич, завидя себя в этом пареньке, аккуратно ступил в его сторону. Второй (такой, который бесстрашно ломится в направлении воли, который присутствует в каждом из нас, который может разгуляться лишь внутри) Сергей Сергеевич смело изобразил по-доброму выстроенную ухмылку, направился прямиком к дому паренька. Тут что-то сбилось, сломалось. Неприятный момент. Неведомо как поменявшиеся местами Сергеи Сергеевичи образовали странность: теперь уже не настоящий Сергей Сергеевич шёл, помахивая ручкой на ручку паренька. Благо, опомнился и уже… но механически продолжил идти. Улыбка не сползала. Не совладать. Потерял контроль. Паренёк же мигом уничтожил свою улыбочку, после чего крикнул:
– Эй! Ты куда?
Сергей Сергеевич не мог броситься от себя (в то же время находился очень далеко), всё также приближаясь к дому паренька. Ох, уж эта защемлённая улыбка…
– Стоять! – напрягаясь, паникуя, крикнул паренёк.
Ручка Сергея Сергеевича работала маятником по-прежнему.
– Стой! Стой, сука! – разозлившись, во всё горло кричал паренёк. Его злость мешалась с невероятным страхом и он не унимался. – Куда ты!
Сергей Сергеевич шёл… Шёл и шёл… омертвевший… А его… кричал… орал, как… очень безумно, оглу… пространство.
К сожалению, отключился. Но позже Сергей Сергеевич вспомнил, что происходило дальше, а именно: ему удалось избежать полного забетонирования и он поспешно скрылся подальше от паренька, испугавшегося до беспамятства.
Утопленница
В Пестово ходила легенда о том, что очень давно в деревне Ч. нежной зимней ночью один старый дом, укутанный в магический снег, потерял рассудок. И все, кто был в нём, скоропостижно скончались, скончались необычным… Единственной выжившей осталась юная девочка. Она бродила вдоль и поперёк деревни, напевала песенки, изображала престранные танцевальные элементы, и никто не решался с ней заговорить. Но вот была какая странность, совершенно не поддающаяся разуму: проходя мимо скромных домиков, девочка зажигала в них какое-то непостижимое сияние, ощущение праздника. Люди растворяли ставни, выглядывали из окон и невольно радовались пению, танцам, всему её юному существу, не отрывая глаз, даже впадая в блаженство: мысли их оставляли, веки обмокали, мышцы лица и членов ласково отдыхали от беспросветного напряжения… А в чёрно-синем небе разгорались звёзды, и в светлое время тоже, и даже сквозь деревянную крышу для тех, кто любил укутаться в стены и поскорее уснуть.
Но продолжалось это только несколько дней. Девочка, по одной из версий легенды, написала записочку, в которой было сказано: «Они хотели меня испечь на моё шестнадцатилетие, как и других девочек. Я не далась. Сегодня мой день рождения и я отправлюсь в другой мир, чтобы спасать других девочек». После этого она подожгла дом, который горел мощно, безнадежно, как в фильме «Зеркало», но синим магическим пламенем, а с неба глядели огромные, преяркие, нарисованные звёзды, непохожие на звёзды, как на картине Ван Гога. Девочка запредельно смотрела на это, а потом, когда чёрные кости дома дотлели, развернулась и неизменно пошла в направлении речки. И она…
– Утонула?
– А как же! – подтвердила Даша.
– Страшная легенда. Этого ведь взаправду не было? – тревожно спросил мальчик семи лет, широко раскрыв глаза.
– Кто знает, Коленька, кто знает…
– А та девочка была волшебная, да? – с восхищённым удивлением поинтересовался Коля.
– Наверно, неспроста ж она зажигала звёзды днём… и всё остальное.
– А что теперь?
– А теперь, когда звёздное небо горит всеми огоньками, она забирает по одному домику.
– Как это? – всё больше изумлялся брат.
Даша разыгралась:
– Ну, это девочка делает так, что происходит несчастный случай, или преступление какое, или ещё что-нибудь очень нехорошее… В общем, жители этого дома… того… ну ты понял… А выбирает она домик случайным образом, но только в деревнях, находящихся поблизости к Ч. Кстати, подойти взгляни, – сказала Даша и они прильнули к синему окошку. Мрак остался наблюдать позади них. – Видишь? Сегодня как раз такая ночь.
Коля обомлел.
– А по очереди, Коленька, теперь наша деревня.
Их оборвала вошедшая мать, женщина сорока лет, и тихим но строгим голосом сказала:
– Уже поздно. Даша, почему вы не спите?
– Мама, я думала, ты позже придёшь.
– Зачем ты пугаешь Коленьку выдумками? Тебе пятнадцать лет, а ты как ребёнок…
– Да он же сам хотел! – вскрикнула девочка.
– Так, хватит! Быстро спать! Коленька, дорогой мой, давай в комнату. А ты тоже ложись. Ишь ты! Глубокая ночь, а ты на жуткие вещи настроена.
– Хорошо, Мам, я…
– И не вздумай ослушаться, – снова перебила мать. – Если отец придёт и увидит, что… Короче, сама знаешь, что случится. Спи.
