Алексей Бонсуаров
Метамодерн
Приезжает полицейский отряд и, чтобы не рисковать, открывает огонь на поражение.
Возле столика у окна лежат два мёртвых человека, живущих по принципу пять через два.
Часы показывают, что обеденный перерыв только что закончился.
Зазывала
Сергей Сергеевич встал и пошёл прямо. Потрёпанный его взгляд слонялся от одного незнакомца к другому. Они хмуро огибали мимо. Вот Сергей Сергеевич последовал загибу стены какого-то старинного здания и очутился на главной площади. Она была длинна. Сергей Сергеевич начал. К сожалению, эти незнакомцы ничем не отличались от предыдущих. Иногда нарисованный красочными картинками, музыкой праздник, попадавшийся, как нарочно, под ноги ужасно рассерженных прохожих, выдёргивал Сергея Сергеевича из мыслей. Но тело волочилось по асфальту и праздник оставался позади.
Совершенно неожиданно Сергей Сергеевич услышал громкий, зазывающий, яркий голос. Повернув голову к зданию театра, увидел человека. Тот был в костюме, полном искреннего желания объять мир. На нём были: жёлтая шляпа с полями, белые ботинки, которые он, очевидно, любил доводить до блеска, красные манжеты на рукавах неопределённых цветов. Какая-нибудь язвительная шельма наверняка подметила бы, что этот человек крайне похож на клоуна, а потом похихикала бы и забылась. Какая же всё-таки грубость была бы с её стороны!
Тем временем, Сергей Сергеевич подошёл безэмоциональным шагом поближе и теперь хорошо мог слышать слова.
– Только сегодня! – жадно и пронзительно весело звенел зазывала. – Только этой ночью!
Сергей Сергеевич пристально вперился во взгляд этого человека. Он заметил в нём глубокую страсть непонятного направления. Кажется, будто такого быть не может.
– Не пропустите представление! – продолжал неизменно зазывала. – Скорее! Только сегодня!
Сергей Сергеевич неосознанно осмелился подойти к нему.
– Какое представление будет? – робко спросил Сергей Сергеевич.
Зазывала обратил внимание и взгляд его переменился.
– Никакое, – хмуро, угрюмо, со злобой, раздражённо, сторонясь, проговорил он.
Сергей Сергеевич внутри себя немного опешил и остался обездвижено немой на площади. А зазывала засобирался, отвратительно приговаривая у себя в голове нехорошие слова.
Как только он пришёл домой, то сразу же рухнул на диван. Зазывала блаженно прикрыл веки, помассировал виски и попытался ладонями натянуть лоб на волосы.
Спустя неопределённое время он поднялся на ноги и тяжело запередвигал их к холодильнику. Там зазывала мягко взял хлеб и сыр. Вскипятив чаю, он охотно принялся за изготовку нехитрого бутерброда. Сыр был отрезан. Кусочек лёг на аппетитный хлеб. Зазывала поднёс ко рту славную пищу и беспросветно повалился в уверенность о вкусе. Через секунду или, может быть, две его оборвало. Он вспыхнул.
– Мама! Ну зачем? Скажи! – разъярённо орал зазывала в абстрактное место, зная, что мамы нет дома. Он просто не мог сдержать. – Зачем покупать более дешёвый сыр… самый дешёвый сыр, чтобы сэкономить, если он невкусный и совершенно понятно, что деньги улетели на ветер? Зачем! Эта экономия тратит куда больше денег, чем покупка не самого дешёвого сыра, но который обладает вкуснотой. Это так просто. Почему бы просто не пытаться купить наибеднейшее? Ну зачем! – произнёс он, после чего почти зарыдал от бессилия.
Зазывала вернулся в лежачее положение, но теперь он упал носом в подушку. В его голове текла кровь. Он вперился прямо в подушку, пока за окном смеркалось. Зазывала осмотрел свою комнату, не оборачиваясь. Она являла собой изменённое пространство. Привычные вещи перестали быть таковыми.
Он подошёл вдохнуть прохладу к окну и специально выпал. Уже стояла глубокая ночь, поэтому та часть земной поверхности, на которой проживал зазывала, смотрела вниз. Зазывала начал падать в небо, а вскоре совсем вывалился из планеты.
Он пролетал в космическом пространстве между спутников, обломков камней, земного притяжения и направился в сторону Луны.
Представление началось.
