Алексей Федорович Лесников
Кикимора
Клад
Помолчав, Барсик поделился своими соображениями:
– Я всё думаю: нельзя ли спасти Валентинку?.. Если просто забрать у неё злой телефон, то это вряд ли поможет. Она его очень любит. А вот если взамен подарить ей новый, тогда то добро, которое ещё осталось в её сердце, может быть, одержит верх над злом. Она пожалела тебя, даже погладила, – обратился он к Митьке. – Уверен, что ей понравился телефон твоей хозяйки.
– Отдать телефон моей Девочки? – опешил Митька.
– Нет, конечно, – успокоил Барсик, – я сказал это для понимания, потому что у твоей Девочки новый телефон. А у Валентинки – какие были много лет назад. Сейчас таких, наверное, уже нет ни у кого. Нужно достать ей современный телефон. И не чужой.
– А где нам его достать? – спросила Белка.
– Купить, – ответил Барсик. – Телефоны продаются в магазинах, в городе.
– Знаю! – обрадовался Митька. – Я в окно видел. У нас рядом с домом есть такой магазин, в нём стена прозрачная. Там в витринах много-много телефонов выставлено!
– Только у нас нет денег, – безнадёжно вздохнул Барсик.
– А где люди берут деньги? – поинтересовался Митька.
– Зарабатывают или находят.
– Находят?
– Раньше люди закапывали деньги в землю. Прятали, чтобы сохранить. Потом забывали, или что-нибудь случалось. Клад оставался лежать под землёй. Его находили другие люди. Случайно.
– Под землёй… под землёй… – напряжённо соображая, бормотал Митька. В голове настойчиво вертелось что-то недавнее, очень сейчас важное и нужное. – Пафнутий! – осенило его.
И он рассказал о диком кроте, с которым вышло неприятное знакомство.
Бабушка по всему огороду расставила на Пафнутия кротоловки. Но тот оказался хитрым и ни в одну из них до сих пор не попался. Может, он знает про клад? Правда, он очень скандальный, с ним совсем не возможно разговаривать.
Барсик чрезвычайно обрадовался.
– Надо обязательно его найти! – убеждённо сказал он. – Веди!
У себя в огороде Митька прекрасно знал все выходы кротовых норок на поверхность – старые и новые. Сразу привёл к самой свежей, вчерашней земляной кучке. Однако бабушка уже успела засунуть в норку кротоловку на верёвочке. Верёвочку привязала к колышку, вбитому рядом.
Барсик с Белкой по-очереди стали звать Пафнутия, уговаривая выйти. Рассказывали о страшной беде, которая постигла деревню. Но тот или не слышал, или из вредности не желал выходить.
Пока друзья, надрываясь, вызывали дикого крота, Митька изо всех сил думал. Думать, оказывается, всегда полезно. Счастливая мысль посетила его снова.
Засунув голову в норку, он прокричал в темноту подземных лабиринтов:
– Эй, крысяка, вылезай!
Прислушался. Под землёй слабо зашуршало.
– Почтенный Пафнутий, – задорно продолжал Митька, – никакой ты не крот, а самая настоящая крысяка! Вылезай, я тебе усишки-то повыдергаю!
Друзьям пояснил: вреднючий зверь не любит, когда его называют крысякой.
Шуршание становилось громче, приближалось.
– Идёт! – обрадовалась Белка. И тоже звонко тявкнула в норку: – Крысяка!
Верёвочка, привязанная к колышку, вдруг дёрнулась, из норы донёсся сдавленный вопль.
Барсик зубами потянул за верёвочку. Крот вместе с кротоловкой вытащился из норы. Кротоловка защемила почтенного Пафнутия ровно поперёк. Зверёк лежал на боку, вздрагивал короткими лапками, судорожно дышал. «Я тебе покажу крысяку…» – с трудом хрипел он совсем не грозно. Да он и не выглядел грозным, а наоборот, очень жалким. Встретив его, Митька не узнал бы в нём прежнего свирепого Пафнутия. Потому что великолепная чёрная шубка крота поседела, стала белой, а выпачканная в земле – грязно-белой.
Прижав кротоловку когтями, после нескольких попыток Барсик зубами разжал защёлку. Постанывая, Пафнутий выпятился на свободу. Белка загородила собой норку, чтобы он в неё юркнуть. Но тот и не думал удирать. Он был совсем без сил. Видимо, последние силёнки истратил на то, чтобы выползти наружу из своих подземных переходов.
Нехорошо закашлявшись, Пафнутий долго не мог остановиться. Его била дрожь. Белка склонилась над ним, коснулась носом.
– У него жар, – обеспокоенно сообщила она.
Барсик тоже нагнулся над кротом, внимательно оглядел, затем бережно взял его клыками за шкирку, понёс. Митька с Белкой затрусили следом.
Всё возвратились обратно.
Первым делом Белка проверила своих щенков. Те сладко посапывали в будке, прижавшись друг к другу.
Осторожно Барсик положил Пафнутия на край широкой мелкой миски с недопитым Митькой молоком. Заботливо велел:
– Не барахтайся, а то прольёшь. Пей!
Крот учуял молоко, выпил всё, даже, ползая, вылизал миску. Барсик вынул его из миски, положил рядом, укрыв краем старого половичка.
После тёплого молока Пафнутию полегчало. Озноб прекратился.
– Что с тобой случилось? – спросила Белка.
Крот был сильно напуган. Никогда раньше он не болел, поэтому не понимал, почему вдруг стал таким слабым и беспомощным. Без повторного упрашивания рассказал, что ночью шёл своими подземными коридорами мимо качелей. Ругался: понатыкали в землю всяких железок! Как вдруг услышал наверху скрип. Замерев, стал прислушиваться, но ничего больше не услышал. А затем очень-очень быстро земля вокруг промёрзла, словно зимой. Он даже не успел убраться, совсем окоченел и не мог пошевелиться.
– Это, наверное, когда Кикимора посветила в землю телефоном, – догадался, Митька. – А Пафнутий как раз оказался в том месте.
Барсик согласно кивнул.
Замороженный крот кое-как оттаял, уполз подальше. А вскоре ему сделалось настолько плохо, что он с трудом мог двигаться, почти всё время лежал в забытьи.
В свою очередь Барсик рассказал ему о Кикиморе, о людях, превратившихся в мухоморов. О намерении спасти погибающую деревню и, если удастся, помочь Валентинке.
Пафнутию, видимо, ещё немного полегчало. Он начал ершиться.
– А мне что за дело до вашей деревни и людей? – фыркнул он. – Пусть пропадают. Люди меня терпеть не могут. Понаставили на меня ловушек, сунуться некуда, того и гляди, попадёшься. Мне под землёй ничего не сделается.
– Уже сделалось! – едко заметил Митька.
– Пойми, – втолковывал Барсик, – исчезновение уже началось. Если его не остановить, ты можешь исчезнуть вместе с деревней.
Белка разразилась справедливым негодованием.
– Мы его спасаем, молоком кормим, а он кочевряжится! – рассердилась она. – Ты самая настоящая неблагодарная крысяка, вот ты кто! Бессердечный!
Отвернувшись, она заплакала, безнадёжно заскулила тоскливо-тоскливо.
Пафнутий сдержался на крысяку.
– Я безжалостный, – хмуро поправил он.
Непомерно раздутое глупое самолюбие боролось в нём с новым необыкновенным желанием: сделать доброе дело. Крот даже удивился, насколько сильно это желание. Или это была проснувшаяся совесть?
– Есть одна банка, – пробурчал он, – только я не знаю, что в ней, она закрыта. Не люблю железки… Покажу.
Барсик, опять подцепив Пафнутия за шиворот, отнёс обратно в Митькин огород.
– Банка под землёй. Под землёй знаю, где лежит. А сверху найти не смогу. Ждите, – прохрипел крот и скрылся в норе.
Ждали недолго.
– Э-эй! – раздался призывный возглас из тумана. Оборвался затяжным кашлем.
Бросились на кашель.
Крота отыскали возле старого курятника под берёзой. Двое скворцов отважно наскакивали на больного Пафнутия. Трое маленьких скворчат, сгрудившись, вжимались в ствол берёзы.
– Кыш, не чирикать! – цыкнул Барсик, не подумав.
Увидев собак и чёрного кота, выскочивших из тумана, скворцы-родители в ужасе разлетелись в стороны. Но тут же вернулись обратно, загородив собой скворчат. Застрекотали отчаянно, заполошно.
Миролюбивая Белка успокоила перепуганных птиц:
– Уймитесь, никто вас не тронет. А будете трещать, как сороки, я сама вас съем. Зачем тут сидите?
Скворец-отец, подпрыгивая, словно заведённый, рассказал:
– Птенцы провалились сквозь скворечник! Я сам пролетел сквозь него! И даже сквозь берёзу. Твёрдое дерево стало, словно вода! Как так? Никогда такого не было. Ужас, ужас! Дети только учатся летать… Где нам жить?
Пафнутий с трудом перестал кашлять. Ему становилось хуже, опять начинало лихорадить.
– Тут в норе, копайте. Мне её не достать, – стуча зубами, выговорил он. Отполз в сторону.
Белка с Барсиком копали одновременно. Трудились долго, устали. Клад лежал глубоко. Наконец, когти заскребли о металл. Барсик выгреб на поверхность плоскую ржавую банку. Намучившись, когтями, зубами сковырнули крышку. В банке тускнели монеты.
– Это деньги? – удивился Митька, никогда их не видевший.
– Думаю, да, – ответил Барсик. – Хозяин в копилку похожие складывает, только у него размером поменьше.
– А сколько тут? Нам хватит? – поинтересовалась Белка.
– Я умею считать! – выскочил вперёд скворец.
– Если умеешь, тогда считай, – разрешила Белка.
– Один-два-три, один-два-три, – скворец клювом брал из банки монетку, откладывал в сторону. – Один-два…
– Погоди, – остановил его Барсик, – а дальше?
– Что дальше? – не понял скворец.
– Больше трёх считать умеешь?
– Больше трёх – не умею. Зачем? Один-два-три – у меня три сына! – гордо воскликнул скворец.
– Понятно, – вздохнул Барсик, – считать не получится. Да и бесполезно: мы всё равно не знаем, сколько стоит телефон. Клади деньги обратно.
Скворец сложил монеты, банку закрыли.
Как покупают смартфон
– Поступим так, – решил Барсик, – я и Митя отправимся в город. Митя жил в городе, всё о нём знает, знает всё про телефоны. Город находится далеко, путь туда неблизкий – хорошо, если вернёмся к вечеру. Щенков надолго оставлять нельзя. Поэтому Белке лучше остаться. Она будет настороже, всё замечать и действовать по своему разумению.
После таких хвалебных слов любой другой кот раздулся бы от гордости. А Митька, наоборот, запереживал, заволновался. Вдруг не справится? Ведь он видел из окна всего лишь маленький кусочек города, а телефон только у Девочки. Ну, ещё у её родителей, краем глаза.
Только всё-таки не зря Девочка верила в него, называя его умничкой. И не зря он всю зиму торчал на подоконнике, глазея в окошко. Видимо, от этого волнения Митькины мозги заработали совсем не хуже, чем у отличника-первоклассника или, скажем, у второклассника, а, может, даже получше, чем у некоторых пятиклассников.
– Нам нужно сходить быстро, – заторопился он, чтобы не упустить нахлынувших гурьбой мыслей, – купить телефон и быстро вернуться. Правильно? Надо попасть в магазин утром, как только он откроется. Тогда там мало людей, а, может, вообще никого не будет. Чтобы нас не выгнали. А ещё надо найти такой магазин, в котором телефоны продаются у самого входа, а двери вертятся сами. Так зайти проще. Такой магазин есть у нашего дома, только я не знаю, где это. Но, может, в городе есть другие похожие магазины. Его надо найти быстро. А для этого нам нужен скворец. Он полетит и увидит сверху!
Восхищённая Белка, покачав головой, произнесла:
– О, Барсик прав, как много ты знаешь!
Коротко рассказали скворцам о несчастии, постигшем деревню и о том, как они намерены её спасти.
Скворец восторженно защебетал:
– Дорогая, мне надо лететь! Я полечу! Видишь, без меня никак!
Скворчиха растрогалась, умилилась, глаза её увлажнились.
– Если надо, то лети, мой герой! – воскликнула она. – Я не думала, что ты такой смелый. Спасай наших детей.
Барсик взял в пасть банку с кладом.
– Возвращайтесь скорей! – пожелала Белка. Сразу загрустила, сникла.
Дикий крот ничего не сказал, молча уполз в норку, добрался до своей спаленки и забылся в бреду. Его колотил озноб.
– Я вернусь, дорогая, вернусь! – улетая, трещал скворец из тумана. – Я люблю тебя и наших деток!
– Надо же какой у меня муж, а у вас отец! – горделиво сказала скворчиха скворчатам. – Умеет считать, а я и не знала…
Из ворот вышли на деревенский перекрёсток. Митька предложил:
– Машины в деревню приезжают по дороге вдоль нашего забора. Надо идти по ней.
Барсик отрицательно помотал головой. Ответить мешала банка с кладом, зажатая зубами. Рыкнув, позвал за собой. Потом на одном из привалов объяснил, что машины, сворачивая с трассы, переезжают реку по дамбе и действительно попадают в деревню по указанной дороге. Но дамба находится довольно далеко. А если пройти по висячему мосту, то можно срезать ненужный крюк и тоже выйти на трассу, ведущую в город.
Спустились к реке. На другой берег вёл подвесной мостик с деревянным настилом. Осторожно двинулись по мосту. Идти было трудно: деревянные доски сделались мягкими, словно тесто. Лапы погружались в них, вязли. Один раз Барсик опасно провалился всеми четырьмя лапами, едва не выронив клад.
На середине моста туман внезапно оборвался. Вынырнули из него, словно из стенки. Над лесом уже высоко поднималось яркое солнце, слепило глаза. На этой половине моста доски были нормальными, твёрдыми.
Сойдя на берег, оглянулись. На месте деревни вправо и влево вдоль реки и вверх до неба клубился густой молочно-серый туман.
По тропинке через широкое поле и перелесок вышли к трассе.
На другой стороне дороги горел лес, дым стелился на полнеба. Больше десятка пожарных машин боролись с огнём. Опустошив резервуары, машины мчались к реке, набирали воду и опять спешили тушить.
Двинулись вдоль трассы.
Скворец носился в безоблачном небе то скрываясь из вида, то внезапно появляясь. Жара усиливалась. Солнце пылало. Воздух разогревался, как в печке.
Кажется, шли бесконечно долго. Много раз отдыхали. Лапы дрожали и подгибались. Перед глазами мелькали чёрные мушки. Митька устал так, как не уставал ни разу в жизни. Наконец, скворец, камнем свалившись с неба, радостно сообщил: «вижу город»!
Только до города оставалось ещё ой как далеко.
Но всё когда-нибудь заканчивается.
Решили передохнуть в парке на городской окраине в кустах возле фонтана. Напившись из фонтана, Митька лежал, зажмурив глаза, голова кружилась и уплывала в сторону. Барсик с удовольствием выкупался в фонтане. Скворец улетел искать магазин. Летал долго. Митька даже забеспокоился: не случилось ли с ним чего-нибудь? Может, на него напали местные вороны или какой-нибудь здешний оборот «Вовка» подстрелил его из рогатки?
Солнце стояло в зените. Времени было много.
– Я нашёл, нашёл! Очень подходящий магазин! – довольный застрекотал скворец, появившись внезапно.
Город оказался большим, а магазин – далеко. Скворец порхал стремительно, поспевать за ним было трудно. К счастью, добрались без приключений.
Барсик внимательно оглядел внушительный трёхэтажный торговый центр.
– Ну, как? – спросил он Митьку.
– То, что надо! – одобрил Митька.
Всё было в наличие: вертящиеся двери, отдел телефонов около входа за стеклянной стенкой. В отделе пара посетителей.
– Молодец! – похвалил Барсик скворца.
То горделиво распушил перья. Залился счастливый:
– Я старался, я так старался! Ради моих деток. Ах, как я люблю своих деток!
Нетерпеливо в напряжении ждали. Вот вышел один покупатель, за ним второй.
– Пора! – выдохнул Барсик.
Даже не взбежали, а взлетели в один миг на высокое широкое крыльцо. Сунулись в двери. Прозрачные двери медленно, ох как медленно повернулись вокруг своей оси. И снова повезло: стеклянная створка дверей в отдел телефонов была распахнута настежь. «Кто не боится и делает – тому на помощь приходит удача!» – вспомнил Митька не раз слышанную поговорку Девочкиного папы. Такую, оказывается, справедливую.
Как договаривались заранее, Митька остался при входе, сторожить. И не напрасно. В салон сразу же попыталась войти грузная женщина с маленькой девочкой. Зашипев, Митька вздыбился, словно чёрный дракончик. Он совсем не хотел пугать девочку, но что делать… Девочка попятилась, заплакала:
– Мама, смотри, бешеный котик…
Женщина поспешно загородила собой дочку. Громко завозмущалась:
– Даже здесь распустили, совсем за животными не следят! Безобразие! Не плачь, золотко, пойдём скорее отсюда… – Взяла девочку за руку, потащила за собой.
За стойкой магазина весело переговаривались двое продавцов. Молодой парень и высокая лошадиного вида девица с накрашенными чёрной краской глупыми глазами; ноздрюшка проколота колечком. Услышав возмущение женщины и увидев Барсика с Митькой, разговаривать перестали. Митьку поразило, что ногти у девицы тоже чёрного цвета и длинные, как у Кикиморы.
Встав на задние лапы, Барсик аккуратно положил на стойку банку с монетами, слегка пододвинул её мордой. Девица икнула, округлила накрашенные глазищи. Барсик ждал. Парень-продавец не понимал. Тогда, вытянув шею, Барсик пододвинул клад ближе, доброжелательно мотнув мордой.
Уф, парень оказался догадливым. Помедлив, взял банку, открыл. На лице отразилось удивление. Вынул монету, повертел её в пальцах, посмотрел очень внимательно и заинтересованно с одной стороны, с другой. Глаза его сверкнули. В них зажглись искорки весёлого любопытства и жадности.
– Что-о происходит? – озадаченно протянула девица.
Парень тонко улыбнулся.
– Кажется, у нас появились покупатели. Если не ошибаюсь, необычные покупатели… – он с интересом разглядывал Барсика. Тот склонил голову набок.
– С ума сойти! Цирк какой-то! – возмутилась девица. – Нас что, снимают скрытой камерой?
– Камер здесь предостаточно. И совсем не скрытых, – ответил парень. – Так что интересует таких необыкновенных покупателей? – обратился он к Барсику, улыбнувшись поощрительно и задорно.
Барсик обрадовано обернулся:
– Покажи, Митя…
К счастью, возле витрины с телефонами стоял высокий стул. Запрыгнув на него, Митька призывно мяукнул.
Продавец понял, хмыкнул, подошёл. Накрашенная девица высокими каблуками, точно копытами, процокала следом.
– Очень занятно… – протянул парень. Подумав, указал наугад на один из смартфонов: – Этот?
Митька молчал. Он понятия не имел, какой из многочисленных телефонов в витрине хороший. Но почему-то думал, что хорошим должен быть обязательно самый большой. А самым большим был телефон крайний в ряду.
Перебрав несколько штук, парень, наконец, добрался до нужного. Митька с облегчением утвердительно мяукнул.
– Отличный выбор! – продавец расплылся в игривой улыбке. Открыл ключиком витрину, достал смартфон.
– Ничего себе… – девица вскинула бровки, увидев цену. – У зверюшек губа не дура. Ты что, серьёзно думаешь им продать? А денег у них хватит? Какие-то старые железки… Как ты за них продашь? Это же какой-то дурацкий розыгрыш!
Парень всё-таки глянул в сомнении на видеокамеру в углу под потолком. У Митьки ёкнуло сердце. Но нет, он оказался молодцом, огонёк азарта светился в его глазах.
– Даже если это розыгрыш, то скоро узнаем. А так, почему бы не подыграть немного? Ничего ведь не теряю. Эти старые железки, как ты выражается, – царские червонцы. Очень приличной сохранности. Это золот… – он осёкся на полуслове. – Слегка почистить и будут как новые. У меня отец нумизмат, с пелёнок старался привить мне своё увлечение. Так что в некоторых монетах я слабенько, но понимаю. Нумизмат – это человек, который коллекционирует, то есть собирает, старинные монеты и денежные знаки, – пояснил он для необразованной девицы. – А на телефон… – парень усмехнулся, – на телефон у них хватает. Расплачусь своей картой, вчера как раз зарплату получил.
Закрыв витрину, он вернулся к стойке, упаковал смартфон в коробочку. Проследовав за ним, Барсик снова встал на задние лапы, передние положил на прилавок.
– Если то, что сейчас происходит, действительно не розыгрыш, то это реально необыкновенно. Как в кино. Состарюсь, буду рассказывать детям и внукам. Цени момент! – обратился парень к девице.
Положил перед Барсиком коробку:
– Что ж, удивительные мои покупателе, забирайте вашу покупку. Пользуйтесь на здоровье.
У Митьки мелькнула шальная мысль, что за их клад, наверное, можно было бы купить два таких телефон, а то и три. Но зачем им три телефона?
Учтиво рыкнув в ответ, Барсик взял в пасть коробку.
Не теряя ни секунды, выскочили на улицу. Укрылись поблизости за деревьями, высматривая скворца. Тот не замедлил спорхнуть с козырька входа в торговый центр. Торопливо затрещал, захлёбываясь от восторга:
– Я всё видел, я видел! Это было невероятно! Я сочиню песню о вашем смелом деянии. Буду петь её каждый день. О, это будет великая песня! Я начну слагать её прямо сейчас.
Барсик выплюнул коробку со смартфоном на траву.
– Слагай на здоровье. Только сначала покажи дорогу домой. А то я не все улицы и повороты запомнил в этом городе.
«О-хох…» – спохватившись, укорил себя Митька: он-то даже не подумал запоминать дорогу – беспечный маленький кот!