Ана Гратесс
Высота Стекла
«Еще на одну думу-стрелу стало меньше. Чем дальше «вдоль» идешь, тем «поперек» становится все ближе, и принимается рассматривать тебя со всех сторон. Этакий деятельный простой, еще одна созерцательная практика», – вертуны мыслей прибрали на короткое время внимание Фери.
Квартал за кварталом вырастали как грибы; возникали престранные существа, снующие из одной двери в другую; воспаряло в ноздри блистающее в свете фонарей стекло; слышались шепчущие или громкие голоса. Пару раз напарникам встретились сущи с розовой кожей, очень похожие на Назидателей, и различались они только цветом глаз, прямо, как и «те», далекие прихвостни Розовой Длани. А эти розовощекие бестии лишь обычные жители обычного города. И вскоре всему предстояло стать более сложным, если не невозможным от скрытой тирании вворачивающихся в голову установок.
Но такой расклад откроет себя только если хранители не изоблекут на свет Высоту, и не разрушат ее до самого основания. А основание приберут к себе в качестве трофея. Возвращаться назад они не намерены. Ибо Здесь так прекрасно и так спокойно. Дрянной порядок разрушится, не успев начаться, и произойдет сие прямо на их глазах. В теплом воздухе словно бы растворялось предчувствие скорых перемен, смешанное с остротой некоей перчинки.
– Мы и есть эта перчинка. Мы почти что уже суп звездных матерей и отцов, слагаемые одним знаком. – Вымолвила девушка.
– И этот знак вложен в наши тонкие души. – Ответил ей хранитель.
Фери взял Глорис за руку. Они уже давно ощущали потребность стать ближе, но во все другие моменты их взаимодействия это казалось будто бы лишним, чем-то особо смущающим, а теперь им никто и ничто не мешало. И самое главное они сами. Они сами себе перестали мешать. Ощущение свободы приподняло яркую натуру над всем скопом бессчетных башен и башенок. В данный момент ничто не имело значения больше, чем эти друзья и напарники. Хранители чувствовали особенную нежность друг к другу, а также зачинавшуюся изюминку между собой.
Бесконечные постройки мелькали где-то на задах восприятия, но одна яркая вспышка все-таки пробралась ко вниманию, и первым ее приметил хранитель.
– Подруга, а давай зайдем в тот большой торговый центр, что призывно блестит с правой стороны от нас? – Фери указал рукой на просторное здание десяти этажей.
Казалось странным что такое «приземистое» здание могло органично вписаться в небоскребов парад.
– А давай, чего бы нет. Придадимся развлечению! – Радостно ответила Глорис.
Чем ближе хранители подходили к центру, тем ярче он сиял, зазывая заглянуть в себя самой различной рекламой и раскраской на любой взыскательный или простецкий вкус. Чуть выше уровня глаз особым пятном пестрела надпись, указывающая на название данного центра: «Ларец Мистера Фо». Розовые буквы на желтом фоне.
У Гло резко пересохло в горле, явилось волнение и она сама не знала почему. Нечто из недр памяти хотело пробраться наружу, показать себя во всей ужасающей красе, но что-то мешало этому знанию, словно бы стояла некая заслонка. Ей захотелось спросить у друга, не видел ли он раньше ничего подобного.
– Слушай, Фе, посмотри повнимательней на яркую надпись, которая находится чуть выше наших глаз. Розовое на желтом.
Мгновение, которое друг потратил на осмотр слишком уж преступно растянулось. Девушке нетерпелось узнать, и вместе с этим она чего-то боялась. Страх понемногу выходил на поверхность с далеких вод. Подсознательные моря неуемно хотели разбиться о каменное изваяние Понимания. Слишком много – хорошо, слишком мало – плохо. Внутренний взор пугал сам себя, убоявшись быть обнаруженным. Наконец Фери ответил:
– Будто бы да, но это скорее от того, что в нашем Павильоне тоже был большой ТЦ с вывеской в подобных тонах. Единственное, название было другим. – Парень повертел глазами туда-сюда, в поисках невидимого с первого взгляда подвоха, – это я помню отчетливо!
– Пошли туда скорее! Проверим так ли слова малюют. – Сказала девушка и быстрым шагом направилась в блистающее очарование.
Хранители отправились прямиков в «Ларец Мистера Фо». Внутри их ждало невероятное приключенческое кино, чем-то смахивающее на великолепный подводный камень «Третьего тысячелетия». Внутри огромного помещения с рекламных экранов стреляли темные сущности пятого десятка от роду. Все здесь находившееся трепетало загадочной молвой и дорогой наукой. Некая тайна тихо нашептывала на ухо давно забытые фрагменты из старинных, магических фолиантов, мода на которые в сем веке снова набирала стремительный оборот.
Под токами стен бились фонтаны розовой жидкости, напоминавшей кровь. Глаза все еще делали вид, что не понимают, чего от них, собственно, хотят. Но напряжение потихоньку падало и это было славно. Лучевые косточки внешних зрителей придавались причудливым движениям, которые сжимали и скругляли тела, а потом приводили их в первоначальный вид. Наблюдателей клонило в сторону к дымящимся трубочкам с нежно-персиковым дымком, которых тут было огромное количество.
Хранители теряли и находили друг друга. Пиршество цвета и света делало свое нехитрое дело: пробирались внутрь загадочные письмена. Каким искусительным мороком кружилась голова! Двое друзей вновь нашли себя под такими углами:
«Найти сумку, найти сумрак, отыскать седьмое чудо света, и не забыть про вертящихся человечков», – голова Глорис.
«Встретится с хорошими манерами, подарить подруге еще одну интересную книгу, навсегда распрощаться с огуречным телом», – голова Фери.
Мерцающие тропы уводили друзей вглубь торгового центра. Они проходили через многочисленные павильоны с развлекающими столами и одеждой на любой вкус. Читался во всем некий неясный намек на иллюзорную турбулентность, но поток восприятия четко бомбардировался яркими картинками и пространства, на четко направленные думы, попросту не оставалось.
«У Мистера Фо наверняка припрятаны в рюкзаках элементы управления, ибо откуда еще на нас может сыпаться все это великолепие?» – Думала девушка, разглядывая цветастые картины вокруг себя. Казалось, что Глорис куда больше подверглась влиянию, чем ее друг. В ее голове зрели целые поля дородной смысловой пшеницы, и как же быстро стирался с лица земли урожай, хозяйка даже не успевала оглядывать свое хозяйство! Время беспощадно расправлялось с вниманием, пространство шипело в лицо краской. Оно кричало призывом к распятию этого самого смысла: «Зачем Он вообще нужен? Лучше окунитесь в океан радости, который дарит Мистер Фо, и забудьте про все. И про себя тоже!»
Пластмассовые или стеклянные, кубические или трубчатые, великие или скукоженные – все это помнит свой первый шажок в реальный мир. Все эти градации уяснили, что их след не то что простыл в окружающем пространстве долгие эоны назад, его и вовсе никогда не существовало. Обыкновенные слова простерлись на рукавах жизненного потока, потерялись в складках излюбленных, сознательным столпом, лабиринтов «Фуэте», сделались ничем в глазах, жаждущих новизны.
Подобное вращение томных слов вертелось теперь и в мозгах Гло. Ее дремота будто бы очнулась от долгого сна. Спутник, который шел рядом с ней, теперь уже не внушал особого доверия. Его ветвистая структура психики нахлестом двигалась на свободный поток идейного Вдохновения.
А Фери, заметив изменившееся настроение подруги, захотел справиться об этом:
– Все нормально, Глорис? Мне кажется, твоя сущь начала меня сторониться. Почему?
«Ах, Мистер Фо, если бы я могла одним движением отделаться от вопрощающего, то я была бы очень тому благодарна!» Почудилось нестерпимое жжение в области затылка и весь туман рассеялся, словно то являлось обычной иллюзией.
Глорис остановила шаг, огляделась по сторонам, все казалось обычным. Никаких дышащих в спину трубочек с соком, ничего из малиновых пастей, которые норовили примоститься к ранке на шее. И ее друг рядом с ней, все такой же прекрасный и родной, как и прежде.
– Меня, похоже, только что хотели одурачить, заменив обычную реальность на макет из сказочного тумана. Я заранее ощущала, что с этим местом что-то не то. Не такое оно, понимаешь, Фери? «Не такое». – Потрясенно молвила девушка, оглядывая свои пальцы, словно хотела что-то увидеть в них, отыскать некую разгадку.
– Быть может понимаю, мне тоже что-то причудилось. Время себя странно повело в какой-то неопределенный момент. Казалось, что мы уже несколько недель здесь находимся, но на самом деле прошло только двадцать минут. – Отвечал хранитель, показывая на циферблат наручных часов.
Перед вылазкой в город напарница подарила ему вот такой презент, и он оказался весьма полезен. Они решили идти дальше и вскоре их взору открылась фигура, голова которой венчала Высоту. Перед ними высилась скульптура сцепленного тела Мадам, состоящая из конфигураций от А до Р. Она возвышалась от основания центра до самого потолка. «Ларец Мистера Фо» очень любил Мадам и почитал ее как свою родительницу.
А если заглянуть в историю, термин «Мадам» употреблялся в сем времени как наивысшая похвала и нарекали данным именем только самых продвинутых деятелей мировой цивилизации, не важно, женщины те были или мужчины.
Все буквы «имен» вплетались в общую композицию, где у каждой буковки была своя секция. И почти все уже были заполнены суповым сором из золота и крошек бриллиантов, но только Р оставалась пустой. Последняя алфавитная чистота – для последнего же рывка в далекий Космос памяти.
Хранители, смотревшие на величественное произведение искусства, терялись в собственных мыслях. Впечатление данная скульптура оказывала возвышено-угнетающее. Она разламывала мозговой аппарат на десяток частей и теперь каждая из них пищала на свой манер. Эту занимательную надломленность прервал внезапно возникший человек; он мягко тронул их за плечи, привлекая к себе, чтобы легонечко приобнять. И Глорис, и Фери вздрогнули от неожиданности.
– Вам нравится данная скульптура? – Человек чуть сильнее сжал их плечи. – Вижу по вашим глазам, что она произвела на вас впечатление. Я нахожу ее вершиной современного искусства. «Мадам» никогда не устареет!
Внезапный гость выглядел на порядок старше обновленных оболочек хранителей, но в его голосе слышались нотки молодого существа. Кожа этого пришельца состояла из мягкого градиента фиолетово-розово-оранжевого цветов. Теперь друзья принялись рассматривать данного человека, скульптура отошла на второй план. А человечек все говорил:
– Тебя, Глорис я давно ожидаю у врат своего имения. В космических мраках тебе пришло видение Передачи. – Существо в знак приветствия отвесило неглубокий поклон.
Девушка на сих словах выпучила глаза, а Фери казался потерянным, ибо практически ничего не понимал.
– Друг мой, тебе все станет ясно, как только я покажу вашим сущам одну вещицу. – Разноцветный потянулся рукой в тонкий кармашек сверкающего блестками лапсердака. На золоченом свету показалась металлизированная карточка размером с визитку. На ней вязью на старый манер красным же цветом были начертаны слова: «Мастер Ана».
– Это ваш пропуск в сказочную фантастику. Если хотите присыпать голову мучнистым сюрреализмом, то я к вашим услугам. Меня зовут Мистер Фо! – Сказал человек и громко захохотал, широко раскрыв рот.
Глорис на мгновение показалось, что в блекло-розовой десне блеснул некий предмет и только она хотела цепануть взглядом находку, но Мистер Фо уже изогнулся дугой, выпячив вперед цветной живот. На нем чернели свежие татуировки. Фери воскликнул «А» и решил задать интересующий его вопрос:
– Если вы Мистер Фо, то почему ваша визитка на другое имя?
Разноцветный человек уставши смеяться, прилег на глянцевый пол. Под его телом материализовалась мягкая подушка бронзового оттенка. Он смотрел на хранителей поблескивающим взором. Играла в глазах немая улыбка, строились внутри данного Фо городки из древовидных вариантов. Щелчком пальцев в воздухе возникла книга. Она парила в невесомости, поддерживаемая энергией мужчины.
– Возьмите ее и прочитайте название.
На фольгированной обложке темнели два слова: «Десятое Пространство».
Девушка в изумлении воскликнула, – о боже, я наконец вспомнила, отчего мне показалось знакомым имя «Мастер Ана». Я читала эту книгу будучи подростком! А Мастер бы…
– Стоп! – Лежащее существо показало знак молчания, прислонив к губам длинный в кольцах палец. – Твой друг не знает той истории, пускай же сам прочтет ее. А ты тоже, освежи-ка память перед важным делом. – Мистер Фо снова повертел в руках блистающей визиткой с «Мастер Ана». – Я повторюсь, это ваш пропуск в негаданные дали. За поворотом на пути к цели вас ждет некое великолепие. Так ожидайте его с благоговейным трепетом!
Хранители взяли книгу в четыре руки и хотели задать еще один, контрольный вопрос, но Мистер Фо исчез. Перед ними высилась молчаливая статуя высокой Мадам. Звездный свет, мягким сиянием ниспадающий с прозрачного потолка, протолкнул ее форму чуть ближе к сути. Теперь ее золотящееся лицо улыбалось, внушая чувство уюта и защищенности.
– Словно родительское одобрение получили. – Фери созерцал холодное золото и его внутренности овевались теплом. Рядом с ним, держа в руках книгу, стояла Глорис и тоже смотрела на Мадам немигающий взглядом.
– Я словно бы вернулась в детство, в то дивное время, когда моя сущь только оформляла собственные изгибы, нежась в створках раковины. – Она прикрыла глаза, уносясь в воспоминание, потом продолжила:
– Слышу музыку, которую нам по ночам распевали сирены. Как они любили говорить: «чтобы детки лучше спали и видели красивые сны». А я не спала, слушала шуршание их переливчатых тел, слушала чудесное чистое пение и гармоническую мелодию арфы. Все это сливалось в музыку снов-наяву. Мои друзья ощущали веяние сказки только из-под толщи сновидения, а я на самом деле вкушала творчество сирен.
– Настоящий продукт, могу понять. – С улыбкой ответил Фери.
– Не продукт, а произведение искусства! – Воскликнула вспыхнувшая хранительница.
– Нам нужно идти вперед, Гло. Дойдем до Башни, испробуем тамошнюю службу безопасности и начнем уже разрабатывать наш план.
Глорис хотела еще немного побыть среди пустынного центра, хотела еще посмотреть на сияющую Мадам, еще раз унестись в памятные кулуары, но… Она нужна настоящему моменту, нужна Фери, нужна миру. Приобретенное сокровище, книгу, хранительница положила в свою плетенную сумку.
Стояла теплая ночь, обдуваемая свежим ветерком с близкого моря; небо висело над головами глубокой темной синевой. «Почти как Там», – думали оба друга, снова взявшись за руки. Книга «Десятого Пространства», заботливо отдыхающая в сумочке, приятно тяжелила предплечье Глорис. Хранительница ощущала себя так, словно выиграла крупный джекпот в лотерею.
– Хочу рассказать тебе одну небольшую историю. – Девушка обратилась к Фери. – О нашей встрече с Мистером Фо и Мадам, которую мы созерцали несколько десятков минут назад.
– Расскажи, с интересом послушаю, – ответил парень.
– В то время, когда наши сознания оформлялись, будучи в шарообразном питательном супе, ко мне приходили видения. Большую часть из них я не помню, но одна сновиденческая картина очень отчетливо въелась в восприятие. Все это время она дожидалась, пока я приду в себя и спасибо разноцветному Фо, который приоткрыл наконец эту завесу.
Поток хлынул в проектор и образ вышел из тени:
«Телетрансляция увлекательной передачи под названием «Кулинария с Фо». В гостях небезызвестная Мадам А и ее золотая гексаграмма. Лозунг «Свободу Грозе» эхом проходился по съемочному павильону. Мистер Фо в предвкушении потирал руки. Все выглядело несколько преувеличенно, словно бы все эти герои играли отведенные им роли, заранее прописанные сценаристом.
Блистали драгоценные улыбки, полы кофейного платья Мадам А подметали разноцветный, играющий люминесценцией пол. Одна лишь гексаграмма казалась истинной да карие глаза великолепной Мадам. Они источали знание, а все остальное выступало обыкновенной ширмой, скрывающей под собой нечто важное.
Но тут из игрового тумана вышли двое в синих костюмах. На бейджах красовались имена «Диана» и «Миста С». Они выхватили из-за спины по лазерному мечу и уверенной походкой направились к невидимым зрителям, чей смех, аплодисменты и гул выступали фоновым шумом, направляющим настроения зрителей Вне. Через непродолжительную резню невидимки остались лежать порубленные на мелкие куски и двое в форме направились теперь к Глорис, желая и ту изничтожить.
Но тут девушку вынуло из видения, и она снова очутилась в шарообразной безопасности».
Фери слушал и внимал, внутренний проектор работал исправно. Он видел все словно бы своими глазами и остаточный клочок страха затесался где-то между левым подреберьем, отдаваясь в область живота. Глорис снова взяла слово:
– Это все дрожь бесталанных существ. Лагуна одна из тех бумагомарателей, которым никогда не выйти из тени Мадам. Пускай ее мудрость, позже, запятнается в крови и страстях, но сердцевина ее продолжит биться громко, истекая священной кровью. – Глорис подняла руку вверх, указывая на россыпь звезд. – Даже если смерть заберет оболочку существа, даже если произойдет катаклизм невероятного масштаба разрушений – красота и мудрость принадлежит Мадам!
– И буква ее Р… – Хранитель закрыл глаза, представляя ту пустующую секцию в скульптуре «Ларца Мистера Фо».
Из-за горизонта друзьям уже виднелась Башня. Ее блистающий в предрассветной дымке неф вил собой призрачную роспись, предвещающую некую историю, место которой в грудине Павильона Мяса.
Глава тринадцатая
Интересное рождается само по себе, здесь не нужны искусные токи творчества или еще какие-либо инсинуации. Оно выхватывает свою голову из толщи синей воды, делает первый вдох, а потом оглядывается на зрителя. У того ноги подкашиваются, он не знает куда деть руки, все как-то обрывочно, переваливается с одной ноги на другую. Знать, что ты делаешь и продолжать делать это, стоит того, чтобы окунаться в синеву все глубже и глубже.
Руки автоматически обхватывают горячий лед, а металл зубьев вгрызается в ледяную скорлупу, желая уничтожить ненавистное препятствие. Глаза из-под льдины смотрят в средоточие сердечной жилы – прозрачный лед пугает их больше всего. В небе разворачивается особая симфония. Голубое переплетается с серым, образуя око или портал, чья срединная воронка засасывает в себя все больше и больше воздушного материала. А небо может кончиться?
Некто стоит на льду, попеременно обращая внимание то на низ, где он орудует металлическим буром, то на верх, где его крошечный преобразователь взбивает облачные кручи. Откуда-то с северо-запада плывет хладный аромат мяты. Тело само по себе выгибается навстречу ему. Два полушария планеты сталкиваются в одной точке, у которой никогда не будет имени, потому что у нее нет достаточной смелости признаться себе в том, что она продукт греха. Ибо в этих землях нет места сочленению чего-либо с чем-либо. Все разрушается, отдаляясь от близкого соседа.
Воронка вверху уже натурально пожирала небесную гладь, а существу на льду остается все меньше и меньше времени на оттачивание событийного ряда. Все должно пройти четко, без малейшего сучка, без вздоха разочарования.
– Слишком короткое время мне отмеряно. Пускай бы эти прихвостни синерожистые сами бурили многовечный лед. Глаза бы подо льдом не видели ничего! Что за тварь на меня смотрит? – Распалялось существо и наклонилось к прозрачным областям ледяной корки и застучало по ним, желая тем самым отогнать наваждение. – Эй ты, кожиморда! Брысь с моего парапета на другой!
Глаза приблизились чуть ближе к поверхности. Теперь можно было рассмотреть их цветастый узор. Через мутно-зеленые стекловидные материи виднелись рыжеватые сполохи старой отрады, которая в достопамятные времена весело бродила по здешним землям в поисках пропитания. Пружинистые нити радужки медленно разжимались и сжимались, являя заинтересованность к предмету на поверхности вод. А существу на поверхности делалось все дурнее, чем дольше он смотрел на эти глаза. Он сказал сам себе:
– Так, нужно продолжить бурение, иначе меня скосит не тем, так этим. – На сих словах существо провело вертикальную черту от ледяной плоскости, с таящимся там взором, до неба с порталом.
Бур несся вниз, разрезая глубоководное течение, несся прямо в жерло материи, желая добраться до сути. Живым казался бур, снедаемым он казался под светом обоих солнц. Холодное свечение пробивалось вглубь водяной толщи на многие километры. Потому существо могло наблюдать, что происходит в водяной среде. И что же видел сам бур, утопая все ниже и ниже, покуда хватало гибкости сочленительных трубок?
Все то же небо, съедаемое громадой портала. Только оно было темным, тяжелым и безвоздушным. Эти небеса тоже разбегались от соседок с иной наружностью, и потому они были такими глубокими, практически безмерными. Потому существо бурило эти мощные толщи, желая достигнуть молчаливого дна, где должна быть Суть.
– Дурная башка не знает, что награда будет достигнута только одним. Только один из бурящих получит лавры почестей. Венок на голову для посмертного путешественника, да. Как же славно я хожу под боком у портальего желудка! – Восклицало существо. Теперь его руки были заняты перекачкой ледяной крошки в большую колонку, внутри которой плескалось нечто похожее на нефть.
– Тварное создание творит себя из осколков надежды. Творчество Вдохновения перешагивает облачный атлас за раз, а может и за два раза. – Существо красило колонку в серебристую краску. – Вдохновение свыше раскололо Грозу на несшиваемые части. – Шуршащий серебром костюм сущи отыгрывал свою мелодию в данной истории.
– Потому я здесь и нахожусь, мне нужно собрать драгоценные образцы и отправить сё в лабораторию.
Желваки образов в голове услыхали весточку, отправили глазам подо льдом сигнал и прозрачность ледяной корки с треском разломалась, обнажая темные воды. Существо ожидало подобный поворот событий и уже приготовило оружие. Из рукавов птичками колибри вылетели длинные острые шпажки. Глазища осторожно вылезали из водяного холода, пристально наблюдая за оппонентом. Нити радужек улыбались существу и вместе с этим безмолвно предупреждали его на счет резких движений.
По щелчку клюва одна из острых шпажек воткнулась в черноту зрачка. Глаза завертелись, описывая эллипсы, с чавкающим звуком выпуская из себя жидкое наполнение. Нервы в голове у существа затрещали, взвинчиваясь ввысь. Оно обнаружило себя несшимся по воздушной среде, а впереди тела, на расстоянии близкому к пшеничному полю, разинул объятья громоздкий скручивающийся портал.
Серое, голубое и десять оттенков белого с синим сплетались в узорчатую створку ветряного могущества. В книжках по путешествиям за парапет Черного Подреберья писалось о таких вот порталах и даже давались советы как избежать встречи с данной монструозной крученностью.
Первым советом было такое: не перемещаться вблизи открытых воздушных потоков, потому что они могут подцепить нечаянного странника и захватить его легкое тело прямо в воздушное мрево. Это казалось простым.
Во втором совете числились такие слова: не перебегать сумрачные области ледяных барханов, ибо как в их толще могут скрываться негаданные существа, которые очень просто могут быть в сговоре с портальей оконницей. Это казалось маловероятным в подобных условиях.
Третье правило как раз кстати пришлось существу: если же вас схватила воздушная крученность, то попытайтесь унять внутреннее волнение и внимательным взором глядите прямо в раскрытое зево спирали. Она такого ожидать не будет, и вы мигом падете обратно к себе. Это казалось сложным, но то был единственный путь, чтобы избежать встречи с вертящимся чудовищем.
От преобразователя толку было мало, нужно обладать пультом управления и защелкой, которая является сигналом опасности. Но ни того, ни другого у существа не оказалось с собой, так как его тело оказалось отрезанным от вещественного обихода.
Облачный атлас с картографической точностью показался на горизонте. Восприятие сыграло на руку. Стрессовые ситуации часто активизируют те участки мозга, которые отвечают за быстрые действия при форс-мажорных обстоятельствах. Существо поглядело вниз, на открытые участки воды, а также посмотрело на место своей «работы». Изувеченные глаза, тяжело перемещаясь, мелкой мошкой копошились около установки с буром. Колонка темнела на белых с проседью серого льдах. Сущь понимала, что больше не вернется к прошлому.
– Ну что ж, мне ничего не остается, и я буду смотреть прямо перед собой. Ни на секунду мое внимание не отвлечется. Только вперед к порталу! – Воскликнула костюмированная сущность, и понеслась вперед еще стремительней, желая слиться с воздушным вертуном.
В памяти начинает всплывать, что тот испытывает глубокое отвращение ко всему, что тянется к сближению. Холодные лучи двух солнц скрылись за густыми облаками. Небо хочет нагнать мраку на свет, чтобы существо потеряло ориентацию и не смогло завершить маневр. Но данный герой не собирался поддаваться на уловки портала. Он смотрел прямо перед собой, стремясь всей своей душой к слиянию.
Тут сущь заметила, что стремительно темнеющее зево ослабило притяжение и ход замедлился, а потом и вовсе прекратился. Храбрый герой завис в черном пространстве.
– Неужели получилось? – Спросил он, оглядываясь вокруг.
Видимо, да. Вот только чернота вокруг него все сгущалась и сгущалась и делалось взору все страннее осматриваться вокруг, так как все попросту исчезло. Не за что зацепиться взглядом. Начало казаться, что портал таки перехитрил сущь, обойдя ее с другой стороны.
– О таком не писали в книжках, драксель! – Говорившее Ничего принялось колотить беспросветную невесомость. Чернота ничем не отвечала в ответ.
Становилось холодно, одиночество впервые за десятилетие прибилось к берегу Ничего. Оно смотрело перед собой, видя лишь пустоту. Оно все еще могло ощупать себя, но теперь это казалось иллюзией, остаточным ощущением от прежнего мира, в миг ставшим таким далеким, недоступным.
– О таком я даже не слышало, не думало…
Ничего ощутило легкий ветерок, выносившийся из ушных проходов и ноздрей. Этот ветерок бессловесно лепетал: «Моя тишина приведет тебя куда следует. Иди за мной!» И остатки сущности пошли, поплыли за невидимой ниточкой. Временами тьма вокруг будто бы сжимала пасть и существу казалось, что его тотчас съедят, но потом это чувство пропадало. Шло негаданное пространство, время или нечто похожее на него, но ни просвета, ни какого бы то ни было намека на изменение не приходило.
«Это ничего, Ничего, придет и твой черед. Плыви за мной, не думай ни о чем!» Плыло оно не знамо куда. Чернота впереди от момента к моменту раскрашивалась в образы и картины воображения, они казались очень живыми и яркими.
– Когда мозг привыкает к темноте, перенасыщается ею, от недостатка зрительных картинок он начинает являть свою виртуальную реальность. Ему же нужно чем-то заниматься в подобных обстоятельствах. – Говорило существо само себе.
«Ты знаешь, что можешь взять под контроль поток образов и мозг будет показывать уже то, что хочешь именно ты?» Ничего это знало, но сейчас заниматься подобным вовсе не было желания.
Как гром среди ясного небосвода явилась мощная вспышка. Существо уже и не надеялось на такое. Но оно пришло. И пришло, видимо, именно за ним. «Вот ты и Дома, Ничего. Желаю тебе всего хорошего!»
– И тебе спасибо, ветерок, чем бы ты ни был на самом деле.
Дуновение прекратилось, а свет делался все ближе, увлекая Ничего в пространственное торнадо. На душе означился скорый восход. Во внутренних структурах делалось по-особенному тепло. Это было похоже на ощущение от накрывающей весны, которая вот-вот сделает воздух чуть богаче, небо глубже, а в сердце начнут распускаться дивные цветы.
Вокруг сущи веселели нежные соцветия: желтый, оранжевый и розовый. Они сворачивались в такой же портал, как и на ледяном отростке за Черным Подреберьем, но это окно казалось преисполненным смысла и любви. Оно выражало желание к сближению, в отличии от своего инакого собрата. Энергетические сполохи, которые в великом множестве порхали вокруг и внутри портала, начали поздравлять сущность:
– Мы наречем тебя новым именем, существо! Твоя прошлая жизнь отсечена от твоей сущи непреодолимым барьером. Забудь все. Новый мир принимает новое тебя! Только так и никак иначе!
– Имя твое Высота!
– Стекла!
– Прими же наши поздравления, о, великолепная сущность первой новизны! Заботься о своем достоянии. А сейчас тебе предстоит увидеть новый Дом!
Сущность-Высота-Стекла полетела дальше. Так не хотелось покидать уютное и сердечное средоточие, что маленькая слезинка выступила у глаза. «Новый Дом. Новые сознания. Новое все. Я счастлива?» Слеза упала в воздушную кручу и ход материи прекратился. Перед Высотой возникло серое сушенное лицо, которое сочленялось посредством шеи к остальному телу. «Это старец, я его откуда-то знаю, но никогда прежде не видела», – молвила про себя Высота.
Собирая тонкие нити соленой воды в голубоватый сосуд, он что-то неслышимо бормотал в окружавший его морозный воздух. Старец выглядел и печальным, и радостным одновременно. Высоте стало интересно, что произошло и чем сущность, собственно, занята, ибо занятие его выглядело интригующе.
– Что случилось старец? Аки моря теперь больше, чем нос твой и не пересечь стало его водяную гладь парой шагов, ты поэтому грустен? А радостен потому, что избавился от чего-то, что тебя тяготило? – Тысячи вопросов хотелось задать Высоте-Стекла.
А старец только глядел на нее и печально улыбался. Потом он сказал:
– Ну здравствуй, прелестница, дочь моя.
– Твоя дочь?
– Ты – слеза, которая отправилась в свободный полет на Землю. Ты вышла из меня.
– Но подожди! Ведь слеза – моя, я ее создательница! И мне предстоит отправиться в путешествие к новому Дому! – В неверии восклицала сущность.
– Так оно, так, доченька, все именно так. Плакал я, а чувство это передалось тебе. Ты есть слеза, ты сущность Высоты Стекла, твоя длань соединилась с морем и тот превратился в океан, а на Земле образовалась самая высокая Башня. Сознательные существа уже тебя дожидаются. Иди же с Космосом в сердце своем, и никогда не забывай о своей исключительной связи со всем мирозданием! – На прощанье старец помахал сущности белым платочком, который был расшит серебряной нитью.
И снова вокруг Высоты завертелись приятные и глазу, и душе небеса. Сладость мягких тонов прошивала сущность Стекла. Она млела и трепетала, преображаясь для своего нового Дома.
«И ведь старец то прав оказался. Еще будучи на холодной ледяной планете, я ощущала некоторое волнение внутри, словно вот-вот что-то очень важное должно произойти. И эти поглядывания на лазурный портал сжимали мое всевозрождающееся сердце.
