Анастасия Мандрова
Неостывший лед
Мы ходили по вытянутым в длину залам и смотрели на то, что создавали раньше люди, не разъединенные войной. Прекрасные мраморные статуи древних мифических богов смотрели на меня горделиво и отстранено. Макеты древних кораблей внушали уважение и восхищали. Картины, показывающие быт северян и южан, пейзажи мира, еще не разделенного на две стороны, оставляли сожаление, что сейчас все не так и самую горькую горечь. Мир, в котором я теперь жила, мог быть совсем другим!
В машине, после увиденного в музее, я была не разговорчива. Столько новых для меня впечатлений никак не могли уместиться в голове. Красота былого мира поражала своим многообразием, сложностью и одновременно простотой. Все, что я наблюдала в музее, было создано людьми одаренными, неважно южане ли делали тот прежний мир лучше, или северяне.
– Я-то думала тебе понравится! – воскликнула Николь, приводя свои волосы в порядок. – Николас заверил, что от музея ты будешь в восторге…
– Николас?
– Да, это он придумал для нас план развлечений. Места, где нет никаких северян, прислуживающих южанкам. Знаешь, что у нас дальше?
– Боюсь представить, – тихо ответила я, чувствуя, как уголки моих губ дрогнули. Почему-то было приятно осознавать, что Николас позаботился о нашем сегодняшнем дне.
Следующее место, куда мы приехали, показалось мне настолько прекрасным, что я даже готова была полюбить Север. Я стояла на берегу озера, усыпанного кристаллами льда. Хотя при ближайшем рассмотрении это оказались кристаллы соли, я даже попробовала их на вкус. Но не это было удивительно, а то что вода в озере представляла собой сплошной нежно-розовый оттенок с вкраплениями молочного цвета из-за отражавшихся облаков. От такой красоты на мгновение все забылось, хотелось только смотреть на все это и вбирать в себя гармонию природы, побеждающую хаос и пустоту. Что-то говорила Николь, стоящая рядом, но я не различала ни слова из того, что она произносила. Только когда она потянула меня за руку в сторону Уилла, подходящего к нам с огромной сумкой в руках, я поняла, что нужно пойти ему навстречу.
Николь решила пообедать прямо на берегу озера, где нет никаких северян-официантов, а только розовая гладь воды и белоснежный песок под ногами. Мы постелили серый плед и разложили еду, приготовленную и упакованную Бонни специально для нас. Я попросила разрешение у Николь чтобы Уилл составил нам компанию, когда заметила, что он собирался удалиться к машине. Мне было жаль человека, возившего нас с места на место и, наверняка, точно так же проголодавшегося, как и мы. Николь, судя по ее недовольному взгляду, мой порыв не одобрила, но разрешила. Между овощным салатом и спагетти с сырным соусом, я вдруг поняла, что Бонни работает у северян без выходных, и ее дни сплошная готовка.
– А у Бонни бывают выходные? – поинтересовалась я, наматывая при этом на вилку спагетти.
– Нет. Она любит готовить, – ответила Николь, с аппетитом уплетая горячее.
– Но у людей должно быть время для отдыха.
– Ее все устраивает, – упрямо возразила мне девушка. – Да и вообще еще недавно у нас было две кухарки. Как же звали…
– Рианна, – сказал Уилл, до этого не участвовавший в нашей беседе. Да и сейчас – подсказал имя и вновь уткнулся в свою тарелку.
– Точно! Она тоже так вкусно готовила! Но, к сожалению, недолго пробыла у нас. Посидела в темной комнате за какие-то мелкие нарушения и заболела. Ну а потом все… – Николь быстрым движением руки показала, что означало для нее это "все", и вернулась к еде.
А моя рука с вилкой замерла, глядя на Уилла. Его серые глаза стали мрачнее тучи, а лицо, еще довольно молодое и такое светлое, превратилось в лицо мужчины, познавшего жизнь и утрату. Молниеносная догадка пронзила меня – да ведь он испытывал чувства к этой бедной девушке по имени Рианна. Будто в подтверждение моих мыслей Уилл начал рассказывать о том, какой прекрасной девушкой была умершая. Его рассказ был долгим, но мы не посмели перебивать мужчину, даже строптивая Николь. Слушая Уилла, я еще раз осознала, что никому никогда не отнять у тебя то, что живет в твоей душе, в твоем сердце. На берегу этого соленого озера, я поняла, что Уилл и Рианна – еще один пример любви северянина и южанки, как и мои папа и мама. Сколько же таких примеров найдется еще? И почти все они страдают от несправедливых законов, которые запрещают такой союз.
Задумавшись, я даже не заметила, когда Уилл перестал говорить. Молчание было леденящим, и я невольно поежилась, хотя солнце все так же светило и грело. А Уилл поспешно встал и пошел вдоль берега озера.
– Ну наконец-то! – с облегчением вздохнула Николь и укоризненно посмотрела на меня. – Зачем ты просила разрешения пригласить его на обед? Зачем я разрешила?
– Тебе не кажется, что Уилл тоже человек, который может проголодаться?
– Нет, не кажется. Пришлось слушать про эту Рианну, когда я просто хотела полюбоваться пейзажем и поболтать о пустяках.
– Ты слишком жестока к нему.
– Не я жестока, а жизнь! – порывисто возразила Николь. – Мы все были в темной комнате и не по одному разу. Но умерла только Рианна. И если ты такая добренькая, то иди к Уиллу и успокой его! Или ты не заметила в его глазах слезы, когда он уходил?
Я последовала совету Николь и направилась в ту же сторону, куда ушел Уилл. Неужели все северяне лишены сострадания и спокойно относятся к чужому горю? А если со временем и я тоже стану такой? Нет, такому не бывать!
Я догнала Уилла, отойдя на изрядное расстояние от места нашего пикника. Он стоял, глядя на противоположный берег озера, и пинал носком ботинка кристаллы соли.
– Мне очень жаль, что такое произошло с Рианной, – произнесла я, не зная, что сказать еще.
Уилл кивнул, ничем не выдавая удивление, что я догнала его. Как будто знал, что я приду сюда. Он внимательно посмотрел на меня печальными глазами и тихо проговорил:
– Все так долго ждали тебя, Леона. Бесконечно долго. Даже не верится, что все наконец-то сбывается.
Я застыла. В голове пронеслись тысяча мыслей, из которых главной был вопрос: "Уилл знает?"
– Слушай меня внимательно, – все так же тихо сказал мужчина, быстро обернувшись, чтобы убедиться, что никого рядом с нами нет. – Я знаю, что ты девушка из легенды. А я тот, кто поможет тебе в дальнейшем.
– Как вы узнали?
– Мне приснился сон. Ко мне пришел сам Дух Леса и сказал, что нужно делать. От него я и узнал, кто ты на самом деле.
– И вы поверили… сну?
В это трудно поверить, скорее невозможно. Неужели, мне тоже стоит присмотреться к своим снам?
– Поверил, – улыбнувшись краешком губ, сказал Уилл. – Такие сны были и раньше. Только я не знал, что мне необходимо сделать. А теперь точно знаю.
– И что же?
– Завтра, когда в дом приедут гости, когда Жану будет не до нас, мы убежим и отправимся на Край. Ничего не бери с собой, кроме самого дорогого. Все, что нам понадобится для путешествия, найдется в пути. Я буду тебя оберегать. Можно сказать, теперь я твой хранитель.
– Вот так все просто? – удивилась я, вспоминая, как терялась в догадках, как же одна дойду до Края. Теперь все намного проще, ведь у меня есть проводник и хранитель одновременно.
– Не совсем просто. Ты в большой опасности, потому что Владыка догадывается, что с этим Отбором на Север прибыла девушка из легенды. Пророчество начинает сбываться.
– Какое пророчество? – спросила я, негодуя в душе из-за того, как северяне привыкли называть их главного.
Ну какой он владыка? Знал бы он, как его ненавидят на Севере. И ни над чем он у нас не властвует, во всяком случае, нашими душами не владеет точно.
– Лес вновь стал полностью цветным, как тогда, когда южане и северяне жили в согласии. До той самой войны. А это значит, что та, которой суждено вернуть прежний мир, уже идет к своей цели.
– Погодите… Но ведь Лес и так был цветным. Когда я впервые вошла в него, почти все деревья были разноцветными.
– Не все, – возразил Уилл. – А теперь – да. Лес уже давно не был таким красивым и цветущим. Все благодаря тебе. И это еще не все. Как только ты дойдешь до Крайнего Севера, Владыка потеряет свою власть. На Севере начнутся беспорядки, а здешняя элита начнет борьбу за лидерство. Каждый захочет стать новым Владыкой.
– Почему я об этом не знала?
– Потому что не все нужно знать юной и хрупкой девушке, которой предстоит нечто великое. Говорят, завтра на свадьбу приедет сам Владыка, потому что Джеспер – его друг. Будь осторожна и внимательна к деталям. Не позволяй себе лишних слов, будь спокойна и рассудительна.
Я вздохнула. Быть спокойной и рассудительной мог попросить меня только человек, совсем не знающий меня. Но я постараюсь! Слишком велика будет цена ошибки.
– Уилл, как я узнаю, что пора уходить? Завтра я весь день прислуживаю гостям.
– Ты знаешь традиции свадеб северян?
Я отрицательно покачала головой. Возможно, я читала об этом, но не запомнила. Уж слишком ненавидела северян в то время.
– Гости соберутся к закату и будут праздновать всю ночь. Но сама свадебная церемония начнется только на рассвете. С первыми лучами солнца у Николь должна начаться новая жизнь.
– Как романтично! – воскликнула я и тут же заметила чуть ироничный взгляд Уилла. Ну да, опять я слишком эмоциональна для той, которой нужно быть собранной и невозмутимой.
– Мы убежим ночью, когда гости будут веселиться и забудут про все на свете. Я найду тебя. А сейчас нам пора идти к Николь.
Я шла вслед за Уиллом, под ногами поскрипывали кристаллики соли, как будто я шла по хрустящему снегу. Если наш побег удастся, то совсем скоро я и впрямь буду идти по нему. Я никогда еще не видела настоящий снег. Интересно, какой он на ощупь, наверняка холодный и колючий.
На противоположном берегу взлетела стая птиц и направилась в нашу сторону. Перекрикивая друг друга, они пролетели надо мной и Уиллом. Я проводила их взглядом, затем в последний раз взглянула на озеро, снова невольно залюбовавшись его совершенством, и тяжело вздохнула. Нет, я почти не трусила. Просто слишком неожиданно оказалось, что я уже находилась в эпицентре событий. Еще утром я боялась, что цвет моих волос возвращается, и Жан увидит, что я вовсе не брюнетка. А нужно было бояться за свою жизнь. "Опасайся человека с глазами цвета ночи", – говорил мне Интарион. Теперь я вспомнила его слова, потому что чувствовала – скоро я его повстречаю. Но я хорошо понимала, что отступать уже некуда!
Глава 10
Приближался вечер, и гости уже приезжали на своих роскошных машинах праздновать свадьбу Николь. По обычаям северян все женщины, включая служанок, были одеты в светлые одежды, наконец-то осветлив дом Жана, а мужчинам позволялась одежда в черно-белых тонах. Большинство северян, следуя своей собственной высокой моде, были одеты в кожу. На Николасе, флиртующим с красивыми юными гостьями, был черный кожаный пиджак. Герда и Грета красовались в бежевых кожаных платьях, которые ничем не отличались друг от друга. Только прически у сестер были разными: у Герды волосы были уложены в высокий пучок, а у Греты спадали пышными локонами на плечи.
Мне тоже пришлось нарядиться к торжеству в мамино свадебное платье. Смешно! Свадьба не у меня, но платье на мне подходящее как раз для такого события, если бы оно происходило на Юге. Николь, увидев меня в такой одежде, предложила вещи из своего гардероба, проговорив что-то про старомодных южан, но, приглядевшись к платью, сделала вывод, что все не так плохо, и оно даже милое. Сама же она была ослепительно прекрасна в своем красном платье и с высокой прической, подчеркивающей тонкую шею. Николь была в веселом расположении духа, много смеялась и легко общалась с гостями. Я же старалась быть незаметной, услужливой и ловкой. Бонни и еще несколько южанок, нанятых нам в помощь, обслуживали всех гостей, так же как и я. Но почему-то слишком часто я чувствовала именно на себе тяжелый взгляд Жана. Как будто сегодня или завтра меня опять ждала темная комната. Ну уж нет! Теперь мне она больше не грозила. Стараясь не замечать взгляд Жана, я продолжала ухаживать за гостями.
Все изменилось в один миг. Холод пробежал по спине, когда я почувствовала чей-то новый взгляд, приморозивший меня к месту. Я застыла, ничего не понимая, пока не увидела идущего по мраморной дорожке мужчину. Он был высокого роста, чуть худощавый, длинные пепельные волосы загораживали половину лица. Порыв ветра открыл красивое, аристократичное лицо. Но даже не это привлекало внимание, и не это заставляло всех северян завороженно смотреть на этого мужчину. То, как он шел, как горделиво и прямо держал спину, говорило о том, что это человек, у которого есть власть. Большая власть. Не только над южанами, но и над всеми присутствующими северянами. Я поняла – это и есть Главный. И он шел ко мне и смотрел на меня.
Время как бы замедлилось, почти остановилось. Я успела разглядеть черный костюм, в который был одет мужчина, шелковую белоснежную рубашку, большие часы на запястье левой руки, ботинки с острыми мысами, начищенные до блеска. Но все это забылось, как только я увидела его глаза, черные, как приближающаяся ночь. Внезапно я поняла, что он знает. Знает, кто я такая, что чувствую, видя, что он приближается ко мне. Поднос со стаканами, который я держала, задрожал в моих руках. Да кто я такая, чтобы вершить судьбу всего мира? А может, этот мир и не нужно менять, потому что все может быть намного хуже… Мои мысли пришли в неописуемый беспорядок. В голове вспыхнул вопрос: может ли цель, даже самая благая, оправдать средства для ее достижения. Вопрос этот как бы ставил под сомнение меру принимаемых действий и меру безошибочности моих решений. Но если я верю в свою благую цель – надо сражаться! Или нет?
– Милая девушка, не угостите ли меня напитком? – обратился ко мне Владыка вкрадчивым и таким чарующим голосом.
Вблизи он был еще привлекательней. Статный, пахнущий морозной свежестью и мятой. Больше сорока лет ему нельзя было дать. Я почувствовала себя рядом с ним такой маленькой,
– Угощайтесь, – промямлила я, и это все слова, на которые я была способна.
Владыка взял тонкими длинными пальцами стакан и неспешно покрутил в ладони так, что кусочки колотого льда постучали друг о друга. Такого приятного звука я еще не слышала. Мужчина посмотрел на меня своими черными непроницаемыми глазами.
– Знаешь ли ты, что такое лед?
– Это замерзшая вода, – ответила я, возвращаясь к наблюдению, как в ярко-малиновом пунше в быстром танце кружат кусочки льда.
– Он очень крепок. Ничто не может разрушить его. Никто не должен даже пытаться.
Ох уж этот лед… Твердый, небьющийся, застывший словно камень… В моей голове почему-то замелькали картины возможных событий, если к власти придут южане. Вот они победили северян. Вот освобождены от бесконечно тяжелых работ. И чем же они занимаются? Пьют, гуляют, развлекаются от безделья, как могут. А места у власти занимают самые умные среди южан, но и они не могут руководить, потому что не получили достаточного образования, чтобы понимать, как править миром. Что же происходит дальше? А дальше мир рушится… Совершаются мародерства, южане грабят северян, происходят мелкие войны между районами. Люди становятся совсем не людьми. Везде вершится хаос. И мой внутренний голос звучит набатом: "Ты этого хотела? Так, получай! Вот то, к чему ты стремилась! Как тебе твой новый мир?"
Не в силах больше выносить ужасных картин перед глазами, я роняю поднос к своим ногам. И стекло разлетается на тысячи осколков, окрашиваясь кровью. Видения пропадают, и на их место приходит реальность. Все вокруг замерло, гости смотрят на меня. Мои ноги утопают в крови. Почему же она пахнет малиной и окрашена в насыщенный розовый цвет? А эти темные глаза, смотрящие на меня с победным блеском… Почему Владыка улыбается, когда в том, что я только что увидела, не было никакой радости, один только ужас и безысходность? Хотя, если подумать, пусть улыбается, потому что он так восхитительно прекрасен, что на него можно смотреть вечно.
– Пойдем! – пролаял кто-то рядом со мной и больно дернул за руку.
Я покорно пошла, услышав напоследок слова Владыки, обращенные к тому, кто тащил меня к дому: "Как жалко, Жан, что у тебя такая неуклюжая прислуга! Ее нужно наказать и срочно". Я проходила мимо Бонни, которая бежала к осколкам стекла, чтобы как можно быстрее их убрать. Я проходила мимо Николь, застывшей словно фарфоровая статуэтка рядом с Джеспером. Она смотрела на меня с состраданием. Но с чего это она взяла, что мне нужен такой взгляд! Мне было жизненно необходимо только одно – снова всмотреться в темные глаза и раствориться в них. Звук бьющихся друг с другом кусочков льда все еще жил во мне. Я проходила мимо Николаса, который нервно поправлял волосы, и отчего-то избегал глядеть на меня. Ну и ладно! Зачем мне смотреть в глаза цвета безоблачного неба, когда меня навеки пленили темные глаза Владыки…
Я не заметила, как уже зашла в почти пустой дом. Только прислугу было слышно на кухне, они готовили что-то вкусное для гостей. Жан все так же тащил меня за руку, и теперь я знала, куда мы направлялись. Темная комната ждала меня опять. Зато в колючей тьме легко представить глаза… Стоп! Зачем мне их представлять? Я споткнулась на ступеньке лестницы, по которой мы спускались в подвал. Внезапно закружилась голова, и слабость разом охватила мое тело. Пришлось сесть на нижнюю ступеньку. Жан отпустил мою руку, видя, что я могу упасть.
– Да, теряет Владыка свою силу, раз не сумел загипнотизировать девчонку на большее время.
Прошло несколько минут, прежде чем я осознала, о чем говорит Жан. И это было страшное озарение. Меня загипнотизировали! Я называла главного у северян владыкой, причисляла себя к северянам, видела кровь, хотя это был всего лишь пунш! Как он это сделал? Почему я позволила это сделать с собой?
– Хватит изображать больную южанку или северянку! Уж не знаю, кем ты себя считаешь. Иди сюда! – рявкнул Жан, открывая при мне дверь в темную комнату.
Я видела, как его рука касается пола и отодвигает маленький, незаметный до этого, квадратик. Так вот как это работает! Но зачем же он показывает мне это теперь? Мурашки побежали от быстрого и верного ответа, молнией появившегося в голове: "Жан показывает тебе, как открывается потайная дверь, потому что ты все равно больше никому об этом не расскажешь. Он убьет тебя!"
Я огляделась в поиске предмета, который сгодился бы для защиты. Но рядом со мной был только стеллаж с картонными коробками, в которых хранились свечи и бытовые предметы. Мне ничего не приходило в голову, кроме как побежать наверх. Но откуда взять столько сил, которые отнял гипноз?
– Сюда иди! – прорычал Жан и, сообразив, что меньше всего я хотела бы подчиниться ему, сделал несколько шагов по направлению ко мне.
"Заколка!" – вдруг догадалась я и в одно мгновение сняла ее с волос, чтобы воспользоваться ее острой частью. Мысленно поблагодарив Ренату за такой правильный и полезный подарок, я вскочила со ступеньки и вытянула руку вперед.
– Только попробуйте сделать еще шаг!
– И что ты сделаешь? – с издевкой спросил Жан и все же остановился. – Ты хочешь заколоть меня вот этой побрякушкой?
– А если да, то что?
Я видела, как Жан побагровел от злости. Это было понятно. Какая-то южанка смеет перечить ему. Но ведь теперь он знал, что я – непростая южанка.
– Ты думаешь, ты выйдешь отсюда живой? Да знаешь ли ты, сколько таких, как ты, я уничтожил собственными руками!
– Зачем?
Заколка в моей руке задрожала, но лишь на секунду. Я не позволю какому-то Жану сделать мне больно. На всякий случай я сделала шаг назад. Успею ли я подняться наверх, прежде чем Жан догонит меня?
– Да сколько вас таких, вызывающих вопросы… А вдруг эта южанка та самая, которая приведет наш мир к краху?
– К краху приводите его вы!
– Я думаю иначе, девочка. – Жан посмотрел на меня уже более спокойным взглядом. – Знаешь, мы могли бы договориться. Все-таки ты наполовину северянка, да и такая хорошенькая… Даже Ник положил на тебя глаз, а уж он знаток девичьей красоты! Я мог бы держать тебя в темной комнате, а Владыке соврать, что я тебя убил.
Меня сковал ужас от понимания, к чему вел Жан. Нет уж, лучше быть мертвой, героически сражаясь с помощью острой заколки, чем быть рабыней в руках северянина.
– Никогда не бывать такому!
– Понятно. Твои мечты о спасении мира стоят выше собственной жизни? – Хочешь открою тайну, скольких южанок я убил? – Не дожидаясь моего ответа, Жан продолжил: – Шестнадцать. Ты будешь семнадцатой!
С этими словами он бросился на меня, каким-то опытным движением руки вырывая заколку. Она с негромким стуком упала на пол, а я была почти во власти Жана.
– На колени! – проревел он, с силой толкая меня на пол.
Я упала и так и осталась сидеть на холодном полу. Передо мной мелькнул маленький серебристый пистолет. Но встать на колени было выше моих сил. Я могла так сделать перед мамой, прося прощение за все моменты, которые мелькали у меня перед глазами. Как же ей было нелегко со мной! Вот оказывается, откуда это выражение "перед смертью не надышишься"… Ты осознаешь, что твоя жизнь состояла из множества всего, чем ты не особо и гордишься, но наверное было и то, что вызывало гордость.
– Слишком свободолюбивая? Расскажи мне, кто же спасет мир, если тебя не станет! – Жан стоял и смотрел на меня свысока, наслаждаясь своей властью. – Молчишь? Ну и ладно. А я тебе все-таки расскажу, что будет без тебя дальше. На рассвете Николь выйдет замуж за моего друга. Я стану еще ближе к Владыке, может быть, даже его правой рукой. Именно этого я и ждал все эти годы…
– А как же любовь? – выкрикнула я, делая вид, что не замечаю, как появившийся, как чудо и мое спасение, Уилл осторожно спускается по ступеням.
– Вот поэтому вы все на Юге такие отсталые! Верите до сих пор в любовь… Хотя мой брат тоже верил. За это и поплатился. Знаешь, кто его убил? – Жан присел рядом со мной на корточки и покрутил пистолетом прямо перед моими глазами. – Я его убил. И его жену тоже. Я убью всех, кто стоит у меня на пути. – Он коснулся дулом пистолета моего виска. – Сейчас твоя очередь.
Время замедлило свой бег. Невыносимо долго Уилл добирался до Жана, и казалось, он уже не успеет остановить его. Как много я хотела бы успеть в жизни, и самое главное, я должна успеть остановить северян. Мой мир не должен принадлежать таким негодяям, которые спокойно перечисляют совершенные убийства.
Я смотрела на Жана, а перед глазами проплывали картины прошлого, где он причинял мне боль. Ру, пронзительно кричащий от полученной пули; моя брошь, горящая в синем огне; кабинет с чучелами животных, которые могли бы быть живы…
Вдруг я вижу то, что не должна ни коем образом видеть. Родители Николаса и Николь (Я сама не понимаю, откуда я знаю, что это именно они!), в лицах которых неподдельный страх, потому что они наблюдают перед собой то же, что и я – серебристое дуло пистолета. Девушки, много девушек, умоляющих не убивать их, но в ответ каждой слышится лишь лающий смех человека, переступившего все нормы нравственности. Рианна, умирающая в своей постели и произносящая имя Уилла… А он так далеко от нее, уехал выполнять задание Жана…
Не знаю, сколько длились эти видения. Время как будто перестало быть властно надо мной. Жан уже не держал пистолет в руках. Он лежал, скорчившись на полу, и теперь уже Уилл направлял дуло на голову человека, ненависть к которому не знает конца. Это так просто – нажать на курок, но руки Уилла почему-то дрожали.
– Иди в комнату, – произнесла я не своим голосом, твердо вставая на ноги.
Жан непонимающе посмотрел на меня. Он медленно поднялся на колени и произнес:
– Только не в комнату! – И голос его тоже был неузнаваем, таким испуганным он показался мне. – Пожалуйста, я боюсь тесного пространства…
– Пошел туда! – поддержал меня Уилл.
Жан медленно поднялся с колен и, понурив голову, побрел к комнате. Он еще пытался что-то говорить, заходя во тьму, но я уже двигала нужный квадратик на его прежнее место. В голове не было вопросов, правильно ли я делаю. Я просто знала, что темная комната давно ждала своего создателя. И он к ней пришел.
Только когда дверь закрылась до конца, когда ужасающий крик раненого зверя, оставшегося в западне, растворился за стеной, я глубоко вздохнула. Казалось, до этого я не могла даже дышать.
– Ты в порядке? – спросил Уилл, подойдя ко мне и кладя ладонь мне на плечо.
– Не знаю, – честно ответила я, все еще восстанавливая дыхание, как будто я бежала слишком долго.
– Я и не предполагал, что ты так умеешь!
– Что умею?
– Защищаться, – пожал плечами Уилл и лишь когда увидел мой, полный недоумения, взгляд, продолжил: – Ты же отбросила Жана одним только взглядом…
– Я? – спросила я, поднимая свою заколку с пола. Она не помогла мне, но тем не менее я засунула ее в волосы, ведь это подарок Ренаты. – Разве это не ты помог мне?
– Да я же не успел, был на лестнице, когда ты… Я до сих пор поверить не могу! Я такого раньше и не видел!
В том то и дело, Уилл, что я тоже не видела… и не помнила. В какой момент я могла такое сделать? Когда вспоминала про Ру или когда ко мне пришли эти странные видения?
– Да, ты и вправду поможешь нашему миру, – задумчиво произнес Уилл, глядя мне в глаза.
– Как-то не слишком убедительно звучит. Значит, до всего этого ты считал иначе?
– Посмотри на себя… Ты хрупкая юная девушка. Тебя Владыка загипнотизировал моментально.
– Ты видел, да?
– Конечно! – с волнением воскликнул Уилл. – И ничего не мог сделать, кроме того, чтобы наблюдать дальше. Не слишком хороший из меня хранитель получился…
– Нормальный, – произнесла я, все еще до конца не веря во все, что произошло со мной.
– А впереди столько опасностей! – продолжил Уилл, взмахнув руками. – Как ты справишься, если со мной что-то случится, и я не смогу защищать тебя до конца? Но теперь своими собственными глазами я увидел, что ты сможешь постоять за себя. Если не впадешь опять в ступор, как сейчас.
– Уилл, скажи, а ты же не был здесь, когда умерла Рианна?
Мужчина застыл и с огромным удивлением смотрел на меня.
– Не был. Я возил Жана в столицу. А откуда ты знаешь?
– У меня было что-то похожее на видение. Я видела, как она умирала. Она любила тебя…
Никогда раньше я не замечала столько невысказанной боли в глазах мужчины. Та, которую он любил, умерла в одиночестве. Я понимала, чувство вины съедало Уилла все это время изнутри, но изменить что-либо было уже не под силу никому из нас.
– Рианна сейчас в хорошем месте и ждет тебя, – произнесла я и не поняла, почему сказала эту фразу. Она взялась ниоткуда, сама собой.
– Спасибо, – с благодарностью сказал Уилл, не спрашивая больше ничего. – А теперь нам нужно уходить.
– Мне нужно забежать в свою комнату и переодеться. – Я посмотрела на свое красивое, но уже не слишком чистое платье, потому что подол был запачкан пуншем. – И сумку забрать!
– Леона, нужно быстрее. Владыка может понять, что пошло что-то не так.
– А с ним что делать? – Я кивнула на стену, за которой находилась темная комната.
– Оставим его здесь.
– Но он умрет!
– И тебе его жаль? После всего, что он сделал?
"Шестнадцать. Ты будешь семнадцатой", – пронеслось ураганом у меня в голове. Если оставить Жана в комнате навсегда, то больше никто не пострадает. А расплата такова, что все его жертвы будут приходить к нему в темноте… Раскается ли он после длинной и страшной для него ночи, или еще больше обозлится? И все-таки я не убийца… Не могу переступить себя, даже зная, что Жан достоин смерти. Пусть его судят южане за все преступления, которые он совершил.
Мой план сложился очень быстро, и все благодаря Бонни, которая зашла на кухню с пустым подносом в тот самый момент, когда я направлялась в свою комнату, а Уилл остался ждать меня в холле. Я обняла ее, а она сразу поняла, что я прощалась с ней навсегда. Конечно, она думала, что я убегу в Лес, и я не стала разубеждать ее в этом, только попросила ее зайти в мою комнату утром. Там я планировала оставить записку, касающуюся Жана, в которой говорилось, как открыть потайную дверь. Еще я написала короткое, но полное искренности, пожелание счастья Николь, затем поразмыслив, добавила туда имя ее брата. Вполне возможно с пропажей Жана свадьба отложится на неопределенное время. Я положила записки на кровать и только это я и успела сделать в своей комнате, потому что через минуту в нее ворвался Уилл.
– Скорее. Мы уходим через заднюю дверь. Владыка в доме!
Я не успела испугаться, потому что через короткое мгновение мы бежали по узкому коридору к выходу. Уилл сам нес мою сумку, а я была в перепачканном платье, не успев даже переодеться. Огромным сюрпризом для нас было то, что нужная нам дверь оказалась заперта. Уилл даже ругнулся по-северянски тихо, но очень жестко, и мне было бы смешно, если бы не стало страшно от того, что позади нас раздались шаги. Кто-то шел за нами, а мы были в тупике, и дверь не поддавалась. Мы застыли в нерешительности, пока я не вспомнила о своей заколке. Она не помогла в случае с Жаном, но вдруг выручит сейчас… Я быстрым движением вытащила ее из своих волос и вставила в замок. Покрутив в разные стороны, стало понятно, что затея не удалась. Заколка не помогла и в этот раз.
Уилл тяжело вздохнул и повернулся к приближающемуся к нам человеку. Если это Главный, то что мне делать? Попадать снова под гипноз совсем не хотелось. Смогу ли я противостоять этому?
В полутьме нельзя было разглядеть подробно человека, который подходил к нам. Но было понятно, что это мужчина, и что он высокий. Он, кажется, еще не видел нас, но четко шел к своей цели. А целью, бесспорно, были мы. Я нервно сглотнула и вдруг услышала еле слышный голос Николь. Я напрягла все свое зрение, чтобы увидеть ее, но безрезультатно. Зато внезапно стало понятно, что передо мной, как вкопанный, остановился Николас.
– Леона? – удивленным тоном спросил он.
– Где? – вновь раздался голос Николь, и наконец, она появилась в поле моего зрения, выйдя из-за спины брата. – О, Леона! О… – воскликнула девушка, заметив Уилла.
На Николасе был все еще одет его праздничный наряд, а вот Николь сменила свое свадебное платье на кожаные брюки и клетчатую рубашку. За спинами обоих виднелись лямки рюкзаков. Непонимание причин всего их вида и действий сменилось осознанием: они тоже убегали! Теперь я поняла причину смены настроения Николь. Она не смирилась со свадьбой, она уже знала, что ее не будет!
– А вы что тут делаете? – многозначительно поинтересовался Николас, глядя в упор на Уилла.
– А мы пытаемся открыть вот эту дверь… – ответил Уилл, которого, судя по его серьезному виду, встреча с этими двумя не обрадовала.
– Зачем?
Тон Николаса, строгий и раздраженный, показался мне смешным, и я позволила себе небольшой смешок. Видимо, нервное напряжение этого вечера сказалось вот таким странным образом. Я поняла, что еще чуть-чуть и у меня начнется истерика, поэтому я быстро спросила, тая надежду на положительный ответ:
