Анастасия Окада
Королева красного кинжала
– Трика, это ты?
Туй бросился к раненной и оттряхивая её от земли, взял на руки поднёс ближе к свету. Красное пламя кинжала упало на её лицо. Шака была измученной от жажды, потому глотая воду и отчаянно пытаясь напиться, она не сказала им ничего. Трика держала кинжал над головой, а дисы, завидев что пламя остановилось, так же замедлили шаг, требуя привал. Так и порешили. Умостивши на овечью накидку голову Шаки, её сестра осторожно взяла за ладонь и увидев порез и запёкшуюся кровь, испугалась. Шака смотрел на неё таким же взглядом, как её мать когда умирала. И не долго раздумывая, Трика протянула ей кинжал. Но Шака лишь улыбаясь, закрывала веки и кажись собиралась заснуть. Уж наверняка зная, что она не проснётся, Трика вложила в её ладони оружие. Кинжал перестал гореть красным пламенем, а заместо него полыхнул аметистовой дымкой. Туй даже отскочил от неожиданности, а Трика смотрела, как оно отражаясь на лице сестры, возвращает её к жизни. И вправду, как только кинжал полыхнул другим цветом, Шака пришла в себя. Ощутив силы и сжимая кинжал, она поднялась на локтях и поглядев на рану, ощупала запершееся пятно на одежде. Кажись оружие и вправду вылечило её. Едва не оставшись в песках на вечно, она была спасена этим дивным артефактом, который кажись знал их обоих лучше, чем они себя сами. Шака глядела на Трику и та словно, родная, отпаивала её водой, надеясь на скорое выздоровление:
– Все хорошо сестра! Возьми его, он твой.
Протягивая кинжал, девчёнка больше не сомневалась в правдивости той легенды, которую ей поведал отец ещё в детстве. Напевая колыбельные и рассказывая сказки, он учил её преданиям древних. В них говорилось, что однажды на Дисусе возродится орден воинов, которые снова вернут планете былую славу. Эти воины, будут обладать поистине великолепным оружием, что создано было защищать земли от любой напасти. И Шака, завидев в руках пятилетней девчёнки кинжал, захотела стать тем самым воином возрождения дисов. Но теперь она убедилась, что Трика не кто иная, как избранная. Она победит ещё множество чудишь, притаившихся в пустыне Млечной Пустоши. Теперь Трика – её сестра! Она, как никто, достойна быть Королевой Красного Кинжала!
Рубин снова полыхал в ладони девчёнки и освещая им лицо своей сестры, Трика радовалась: та не умрёт и будет жить. Вместе они вернутся в пустыню и отыщут ещё много чего интересного, минуя опасность и сражаясь с монстрами. Кинжал, хоть и выбрал её, кажись не счёл Шаку посторонней и так же принимая за сестру, вылечил и благословил. Глаза её снова блестят и тело больше не истекает кровью от ран. Дуй удивится, когда узнает, что оружие сменило окрас, лишь перейдя в ладони Шаки. Это удивительно и необъяснимо. Трика глядела на своё отражение в рубине и видела там ещё одну девочку. То была её сестра Шака, что так же как и она, избрана Великолепными Гентусами для того, чтобы защищать Дисус. Воины, давно почившие в земле и потерявшие всякую надежду, возрадуются в своих могилах. Ведь на смену их прогнившим костям пришли новые дисы, которые готовы сражаться и умирать ради того, чтобы другие жили в мире и счастье. Юса кромсала облака серпом, отражая свой свет на острие благородного сплава металлов и дисы глядели, как пятилетняя девочка, прокладывающая им путь всю дорогу, присела на землю. Кинжал утонул в её одежде и красный огонь потух, уступая полумесяцу небесного светила. Тот продолжал косить облака, собирая их в тучи и орошая мелким дождём путников, позволил им наполнить свои фляжки водой. Уснув до рассвета, каждый закутался в одеяло и спал. Никто не заметил, как меж их ног, осторожно ступая, шагала тень. Она наклонилась, оглядывая Шаку и удивлённо хмыкая, двинулась в сторону Трики. Но та уже навострила кинжал и яркое пламя упало на лицо разбойника:
– Что ты тут делаешь Мурак? – : девочка была настроена серьёзно. Больше она не потерпит издёвок и хитрости проходимцев.
– Пришёл почтить Королеву Красного Кинжала. – : его голос звучал насмешкой, потому девочка тут же возразила ему в ответ:
– Меня чтить не нужно! Это лишь титул защитницы!
– Да, да знаю. Я и пришёл сюда вместе с остальными, чтобы храбрые воины защитили меня!
Его улыбка, полоснула будто ножом, но спрятав её за лохмотьями, он улёгся неподалёку и уснул. А Трика, накрыв Шаку овечьей накидкой, больше не сомкнула глаз до самого рассвета.
Глава 8. Долина Камней – пристанище для всех
Дисы собрались в кучу. Толпясь и толкаясь, они уже требовали двинутся в путь, ведь Иса начинала жечь им затылки, а последнюю каплю воды они выпили ещё вчера. Трика не спавшая всю ночь, еле стояла на ногах. Её зрачки бегали в поисках того самого паршивого разбойника, но его нигде не было. Ничего не говоря о нем Шаке, она так же оставалась в неведении о его вчерашнем нападении на сестру. А та помалкивала о том, что свежие раны получила от неизвестного разбойника, который напал исподтишка. Но Дуй разузнает о нем всё, очень скоро. И тогда Шака, закутавшись в лохмотья, так же отыщет его и резанёт. Только поглубже. Да, детям на Дисусе приходится взрослеть очень рано. Иначе не выживешь и окочуришься где-нибудь у дороги, хоронимый песками и ветром. Отряхнув свои одежды, она снова оглядела рану. Накидка вся запачкана и разодрана. А пореза, будто и не было, как и сломанных рёбер. Надо же, кинжал и вправду полностью её излечил! Немного завидуя сестре и поглядывая на красное пламя, она протянула овечью накидку и пока Трика складывала её в дорожную сумку, дала ей подержать кинжал снова. Но тот, больше не захотел отразится в её глазах фиолетовым светом, а лишь обратился на ржавый ножик, как и прежде. Трика рассмеялась и взяв его обратно в руки, подняла вверх и закричала:
– Двигаемся в путь! До Долины Камней нужно добраться не позже заката!
Толпа двинулась за ней и сестра поспешно обогнав, снова признала в ней воительницу и защитницу Дисуса. У кинжала должны быть на то причины и кого попало он не выбирает в Королевы. Хотя Шака до конца не понимала таинства и значимости древнего наследия, сей артефакт внушал ей доверие и веру в будущее. Кто знает, может и она однажды раздобудет подобный клинок с драгоценным камнем. Ступая быстрыми шагами впереди всей процессии, они снова вели за собой уставших жителей деревни, неизвестно куда и непонятно за чем. Но подальше, как можно дальше от Млечной Пустоши и тех тварей, которые в ней. Сами же они обязательно возвратятся в пустыню, чтобы отыскать и уничтожить пробудившуюся смерть.
Жители Южного Щита и вправду достигли окраин деревни, когда Иса собиралась на покой. А две девочки, уже сидели в касе летописца. Тот внимательно слушал их рассказ о том, что кинжал чудным образом залечил глубокие раны, а ещё перекинулся фиолетовым пламенем, но всего раз. Он больше не рылся в каменных табличках. Впредь от них не было толку. Все хроники он давно знает наизусть и легенды тоже. Те почти ничего не гласят буквально. Всё вокруг да около воспевая Орден Семи Королей. Имея лишь одну достоверную информацию, выбитую веками назад на камне, что гласила о существовании Янтарного Бастарда, который он впрочем всю жизнь и искал. Теперь Дуй наверняка знал и о существовании другого вида оружия. Оставалось лишь его найти, а это не так просто. Потому, уложив девочек спать, он покинул дом и направился в единственное место, где дисы могут добыть сведения – в поильню. Пальцы держали бронзовую метку разбойника и пряча её подальше, он встретился глазами с Туем:
– Где ты остановился? Почему не пошёл в мою касу?
– Потому, что я ещё нигде не останавливался, кроме поильни.
И исчезнув за дверью, тот вынырнул с двумя кружками пива. Туй был неисправимым любителем хмельных напитков, потому и сам превратил свой дом в лавку. Внимательно слушая Дуя и глядя на метку, он уже допивал свою кружку и собираясь пойти за второй, отдал медную монету обратно летописцу. И долго не задерживаясь, снова появился и присел чуть поодаль. Дуй последовал за ним и отхлёбывая со своей кружки, глядел как дисы все не могут угомонится. Не много их пришло с Южного Щита, но все они были напуганы и спать идти не собирались. Перешёптываясь и заставляя местных не расходится по домам, они рассказывали им то, что слышали. А те либо качали головами и не верили. Либо усаживались по удобнее. Где-то завели традиционную славную песню о племени фодур и голоса разносясь по селению, не давали никому спать. Вскоре у огня собрались танцовщицы и вспоминая движения обрядовых шествий, завертели кистями, исполняя народные сказания телом. Тени плясали на касах, а голос тянул:
Моя Вершина!
Иду по пути!
Проважаю очами
И встречаю мечи!
Моя Вершина!
Смотрела с горы
Как сражаются воины,
Умирают мечты!
Туй оглянулся и затем, присевши поближе, давая пению заглушить его слова, молвил:
– Метка эта Северных земель. Где раньше были леса.
Дуй знал, что Север кишит воровскими кланами, самыми жестокими из всех дисов. Он в этом и не сомневался, вспоминая, как полуночная тень взялась из ниоткуда и напала на них по дороге. Но страшнее было даже не то, что разбойник вогнал Шаке нож, а то что он скрылся в неизвестном направлении. Был он уже в деревне, или ошивается где-то в другом месте – неважно. Ведь он обязательно вернётся. И интересует его не сам кинжал, а видимо то, как девчёнка смогла его обуздать. Ведь тогда, затеяв бунт, он легко подчинит волю ребёнка и заставит Трику поступать так, как ему заблагорассудится. Хитрый северянин откуда-то знает, что Дуй подобрал кинжал не по случайности. Возможно тот умирающий дис в пустыне, был его соплеменником, или даже сообщником. Возможно он даже нашёл кинжал первым, но не знал как заставить его быть полезным. А может и знал! Этого уже никто не расскажет, ведь диса Дуй оставил в песках. А надо было всё-таки выполнить треклятую оплеуху. Ведь прознай об этом дисы, они сочтут, что Трика завладела кинжалом не по праву и потребуют его у неё отнять. Посему в пустыню нужно вернутся и по возможности отыскать тело того бедолаги.
Песни продолжались до утра и танцовщицы отплясывали до первого луча рассвета. А Туй напаивал Дуя до полной отключки. Потому, вдвоём укрывшись шерстяным одеялом, они оба заснули прямо у поильни. Дую что-то снилось, но он не помнил что. Какая-то тень преследует его и шаря пальцами в карманах, достаёт метку и убегает. Очнувшись от сна, он резко поднялся и встал. Иса уже во всю жарила их лбы и пнув храпящего собутыльника, он разбудил его:
– Вставай Туй! Пошли домой!
Тот неуклюже ползал по земле в поисках тени. Так и не найдя её он был вынужден поднять одеяло и свернув его, направится в касу Дуя. Ведь ему идти больше не куда. А летописец, сунув руки в карманы и не нащупав там медной метки, переполошился не на шутку. Упав на колени и роя землю, он искал единственную улику, свидетельствующую о нападении на девочку. И бросившись на Туя, схватил одеяло и начал трясти его. Метки не было. Видимо и вправду, тень ограбила его, пока тот спал пьяным и невменяемым. Плюнув на землю, он осмотрелся по сторонам. Вчерашний костёр давно потух и дисы разбрелись кто куда. Долина Камней дружелюбно приняла странников и те уже отсыпались в чьих-то касах. Пора было и Дую вздремнуть. Но прежде, следует отправить девчонок за припасами и выслать на охоту. Пусть идут и разбираются с каменными чудовищами, раз у них так хорошо получается. И шагая вперёд, он вёл за собой гостя, который все же пытался найти тень и спрятаться.
Шака была в ярости. лучше бы она не отдавала метку летописцу. Этому старому болвану не следовало доверять с самого начала. А Трика и вовсе удивилась, что оказывается на сестру напали в пустыне. Мог ли это быть тот разбойник, что увязался за ней ещё в Южном Щите, она наверняка сказать не могла, потому и помалкивала. Ребёнок ведь ещё. Трику воспитывала мама так, чтобы та отвечала лишь тогда, когда её спрашивают. А если нет, то рта раскрывать не следует. Инициатива, не самая лучшая черта в мире, где травинке вырасти негде. Молчишь и целее будешь. Потому, проглотив свою лепту, она так же как и Туй, позабыла про Мурака, сочтя это совпадением. А сестра продолжала с досадой спорить. Летописец доказывал, что не виноват, но она вдруг вспомнила ему все грехи: как он хотел её бросить в пустыне помирать. Как впоследствии не защитил и позволил разбойнику подрезать:
– А если бы Красный Кинжал меня не вылечил? Что тогда? Я бы сейчас где-то лежала в песках?
И Трика была с ней полностью согласна. Но не так чтобы возразить летописцу. Ведь мать дала ей оплеуху, служить дяде Дую и помогать. Потому она покорно пошла выполнять все его наказы, собираясь уйти на закате из деревни обратно в пустыню. А Шака была повзрослей и уже знала, что дисы – коварный народец:
– Даже не думайте меня посылать к этим тварям! Хватит с меня и одного каменного монстра!
– Но ты же сама искала оружие в пустыни! Вот иди и найди его!
– Нет уж, спасибо! Я останусь здесь. Или пойду на Север, искать своего врага!
Но это было чистым дисовским враньём. Шака не собиралась мстить сейчас. Толку то, если он так же ищет оружие королей. Разумнее всего, будет прямо сейчас пойти в Млечную Пустошь. Или не позднее заката. Но чтобы Дуй чувствовал свою вину снова и снова, она спорила с ним до последнего. А Туй в это время храпел на лавке и ему было абсолютно наплевать, что эти двое не поделили. Знакомы едва ли три дня, а уже грызутся, будто собаки.
Трика разливая воду по бутылям, слышала как враждуют её друзья. Сестра обвиняла летописца во всех смертных грехах, в том числе и к пристрастию к пиву. А он выгонял её из своего дома. Опуская руки в улей, Трика аккуратно достала и сложила соты на тарелку. И занеся её в касу, поставила на стол. Оба спорщика накинулись на еду, но при этом продолжали бранится:
– Не ешь мои соты! Они мои – ясно? Я тебя в дом не приглашал!
– Приглашал вчера, так что иди сам в пустыню, а я тут поживу!
Сладкие капельки мёда таяли на языке летописца и растекаясь в желудке, наполняли его радостью. А вот Шака плевалась. Но при этом ела. Мёд ей казался горьким и приторным. Кривясь и сплёвывая пчелиный воск, она меж тем была уже не так голодна, как ранее. Какой бы не был противный мёд, он придавал ей дополнительных сил. Как раз то, что нужно в пустыне. А Трика снова вышла во двор и послушно выполняя все наказы летописца, принялась нарезать другой улей – в долгий путь. Вскоре дорожные сумки были набиты до отказа и проснувшись Туй заявил, что они могут и не набирать тут много воды:
– Зайдёте в мою касу по пути и возьмёте, сколько сможете унести!
Больше никто в доме летописца не грубил и не повышал голос. Туй и Дуй за целый день выспались на славу. Потому выйдя на закате и провожая девочек у окраин селения, они смотрели на их убывающие тени. А за спиной во всю снова горел костёр и дисы принялись вспоминать былые легенды и поверья. Юса вновь, будто пугая, кровавым полумесяцем разгоняла тучи. Языки костра напоминали призраков и изрыгая будто лаву, страшили детей. Старая бабка усадив детей кружком, принялась рассказывать и запугивать маленьких слушателей. А те, немо внимая старухе, даже не шевелились:
– Давным-давно, существовала Великая Вершина! Гора, самая высокая и могучая из всех, что когда либо были на Дисусе. Там жило племя фодур и служило на ней своим промыслом, Древним! Те за службу, платили им серебром, золотом и драгоценными камнями! Так и родились семь королей! Семь великих наследников племени, что основали Священный Орден! Он существует по сей день. Воины его отважны и сильны, обладают выдержкой и честью. Потому, потомки королей достойны держать в руках оружие, которое и есть сам Дисус! В металлах его кроются чары и камни могут исцелять больных и раненных. Но не всех! Лишь тех, кого оно изберёт.
Старая бабка, глянув на летописца, немного притихла. Но тот не осуждал её больше за выдумки. Теперь он и сам начинал верить в сказания и прочие альтернативные версии хроник Дисуса, противоречащие его источникам. А дети, завидевшие ещё вчера Красный Кинжал, теперь уже несомненно верили в Орден Семи Королей и не желая оставить историю без завершения, хотели получить ответы на свои вопросы:
– Бабуля, почему у девочки Красный Кинжал?
Рассказчица вновь поглядевши на Дуя, наклонилась и прошипела:
– Она избранная!
Огонь догорал на глазах и обугленные бревна тлея, ленились вспыхивать снова. Туй как ни дул, больше развести пламя не мог. Потому снова сходив за кружечкой пива для себя и своего друга, уселся и раскинув одеяло умостился слушать ответы, на давно мучившие его вопросы:
– Как ты думаешь, покажутся ли ещё эти монстры?
– Думаю да.
– А кинжал то один! Как две маленькие девочки? Думаешь справятся?
– Не знаю. Потому пойду на Север завтра. А ты оставайся заместо меня в касе и следи, чтобы таблички никто не унёс.
– А кому нужно твоё барахло, окроме тебя самого.
Хмыкая и прихлёбывая из кружки, Туй больше вопросами не донимал. Уж если летописец вознамерился идти, то он так и сделает. А табличками и вправду теперь будут интересоваться многие. Он и сам не прочь выучить язык гентусов и прочитать их. А что говорить за разбойников, которые неотменно разнесут касу Дуя на кусочки и растащат камни по всем Окраинам. Разбойничьи кланы Севера уже наверняка прознали о Королеве Красного Кинжала и перероют все пески Млечной Пустоши. Дай боже, чтобы там их слопали твари, которые опрокинувшись камнем, расплёвывают лаву во все стороны. А уж девчёнки как то выживут, имея такой кинжал. Может чего ещё найдут. Такие времена, что никому доверять нельзя, потому лишь дети, сердца которых ещё непорочны, достойны быть воинами и защитить Дисус. А иначе он погибнет и пустыня отберёт каждый клаптик живой земли, превращая дисов в одичалых животных.
Песни снова звучали, где-то из темноты доносясь из чьей-то касы. Туй поднялся на ноги и зашагал прочь. А Дуй ещё долго сидел и смотрел на гаснущие угольки. Вдруг рядом зашевелилась тень и он отскочил в сторону, приготовившись драться. Но тень не нападала, а спокойно, будто до этого вела с ним беседу, сказала:
– Так поведай летописец, как же ты всё-таки раздобыл кинжал? Или украл, если точнее!
– Ничего я не крал! Назови своё имя? Будь как все дисы. Я знаю, что ты из Севера. Ты вор и забрал у меня метку вчера ночью.
– А ты разве не вор? Украл у бедолаги в пустыне нож и дорожную сумку?
– Я получил её за оплеуху!
– Но ведь ты её не выполнил, друг мой.
Дуй, боясь как бы не напороться на нож и чтобы незнакомец его и вправду тут не прирезал ступил назад. Но тот уже вонзил ему лезвие в спину. Упав на колени, он слышал, как тень снова уходит прочь. Корчась на земле, Дуй пытался докричатся до других дисов. Но пение заглушало его крик о помощи и ползя на локтях, он пытался добраться до дома:
– Помогите! Помогите раненому летописцу!
Пение стало звучать сильнее и ничего не оставалось, как ползти изо всех сил. Оказавшись во дворике, он увидел, что Туй стоит у порога и выглядывает в темноту. А сзади него притаилась тень. Летописец звал его, но тот не слышал. Тень пырнула ножом в спину его друга и тот повалился навзничь. Больше Дуй ничего не видел и потеряв сознание, пролежал так до самого рассвета. На утро его разбудила та самая бабка, что рассказывала детям истории. Но был он уже не во дворике, а в своей касе. Так же как и Туй, раненый ножом в спину, он лежал на лавке прикрытый шерстяным покрывалом:
– Не двигайся сын мой. Рана не глубокая, но заживать будет долго. Твоё счастье, что я услышала мольбу о помощи, вчера в темноте.
– Он ограбил…он пришёл за табличками! Он ищет…
Летописец был слишком слаб, чтобы говорить и травы, стараясь залечить его недуг, усыпляли будто младенца. Он снова заснул.
Глава 9. Северянин
На Дисусе существует поверье: если кто спас твою жизнь, он становится тебе родственником. С ним ты можешь делить хлеб, воду и ходить на промысел. Орден Семи Королей был не просто сборищем воинов. Легенды гласят, что древние начали эту традицию, которая живёт в обычаях дисов до сего дня и таким образом, помогает существовать в мире и любви. Кланы разбойников, и те умудряются брататься и мстят, если их родичей обидели, либо обделили. Семья для дисов – святое святых, в котором они молятся за благополучие всех её членов, как кровных, так и приёмных. И тот, чья жизнь была спасена, станет благодарен на веки вечные, называя спасителя – братом. Ведь если кому удалось сберечь жизнь другого, значит в этом была воля Великолепных Гентусов, которые глядят на них; сидят верхом на звёздах и сочетают судьбы по своему усмотрению. Потому для Трики, коя недавно осиротела, семьёй стали те, кого ей послали высшие. Первым названым родичем теперь был летописец Дуй, которому она беспрекословно служила, заботясь о порядке в его касе и выполняя возложенные на неё поручения. Сказано пятилетнему ребёнку быть Королевой Красного Кинжала, значит нужно слушаться взрослых, ведь других у неё больше нет. Может потому судьба преподнесла ей подарок, соединяя семейными узами с Шакой. Та пришла неизвестно откуда и прячась меж чёрных песков пустыни, даже не думала, что её безумный поход обернётся таким событием. Едва унося ноги и умирая по пути, она показала ей, что значит быть сестрой. И Трика считает, что Королева Красного Кинжала – это звание воина, которым наградила её судьба. Та нарочно отобрала у девочки маму, но заместо неё преподнесла великий дар – семью. Ведь до этого Трика, не играла с другими детьми и не ходила так далеко по пустыне. Она не припомнит, чтобы у неё был отец. Лишь больная матушка, за которой она ухаживала, едва став на ноги и начав ходить. Мать была слаба и умирала, а Трика отчаянно боялась того дня, когда тело матери испустит последний вдох. Однажды, проснувшись ночью и чуя, что матушка задыхается в предсмертных муках, она лежала под овечьей накидкой на полу касы и молилась, чтобы мучения несчастной прекратились. А мать, наградив её оплеухой, велела убираться вон из кассы и не смотреть на её смерть. Послушная Трика поднялась и среди ночи пошла к касе Дуя. Сидела она у двери до самого рассвета, пока не запели деревенские петухи и дисы не высунули свои любопытные головы. Всей деревней похоронили её мать, а дочь все сидела послушно у входа и ждала, когда явится летописец, чтобы выполнить свою оплеуху перед усопшей матерью.
Так и сейчас Трика оставляла следы на песчаной дороге и подбрасывая пальцами камушки, шла по поручению дяди Дуя, который был ей заместо родителя. Пойти и отыскать чудовище, дело не из лёгких. Кинжал всего один и если с сестрой что-нибудь случится, она себе этого не простит. Умоляя её остаться в деревне Южного Щита, она лишь выслушивала недовольство Шаки, которая была уверенна, что справится и без всякого там магического оружия. Ведь в прошлый раз так и вышло. Если бы не Шака, растерянная пятилетка могла быть навечно запечатлённой в лаве вместе с кинжалом. Швыряя камни впереди себя, она не глядя на кровавую Юсу, ругала летописца, Туя, Трику и каждого диса, которого ей довелось встретить за свою длинную десятилетнюю жизнь. Все они глупы и наивны, как эти камни. Лежат всю жизнь и не двинувшись с места, ждут когда чего перепадёт ненароком. Глупый летописец повёл в пустыню ребёнка, а сам пустился в бегство при виде монстра. Что за народ эти дисы? Веками убегая от пустыни и прячась на окраинах материка, они даже не думали о том, как сделать лучше эту жизнь для своих детей. Лишь скрываясь в касах от непогоды и песчаных бурь, они ежедневно жалуются на то, что трава больше не растёт. Планета мрёт на глазах и день за днём приближается глобальный катаклизм, что однажды сотрёт все живое с поверхности, вновь превратив Дисус в безмолвный камень. Шака настроена решительно – отыскать причину всех бед и заставить дисов действовать! Никакой Орден Семи Королей не протянет и дня, если лишь от одной пятилетней девочки будет зависеть вся судьба планеты.
Ночь тянула за собой звезды и Трика, укрывшись овечьей накидкой, глядела на них и стараясь пересчитать все, быстро заснула. Костёр тлел угольками на пол пути дороги, которая вела в деревню Южного Щита. Шака старалась вести дозор, но глаза слипались и клонило в сон ещё с той минуты, как ноги покинули Долину Камней. Раны хоть и зажили, но оставили глубокий след неприятных воспоминаний и того ощущения, когда лезвие врезается в твою кожу и рассекая её, старается забрать твои силы все до последней капли. Сжав кулаки у груди, она сидела сгорбившись и вертя головой во все стороны, повсюду видела эту чёрную тень. Она будто и не уходила никуда, преследуя её с самой пустыни и до сих пор. Долго не думая, она опустила руку в овечью накидку и нащупав ржавый ножик, к своему удивлению уже держала ладонями кинжал. Его рубин мерцал фиолетовым оттенком, бросая блики на старые лохмотья, в которые она была укутана. Вдруг неподалёку мелькнула тень и растворившись в песках, заставила её волноваться пуще прежнего. Немедленно разбудив Трику, она вскочила на ноги и приготовилась бросится в драку, при любой подвернувшейся возможности. Даже сонный голос сестры не оторвал её пристального взгляда, который бегло искал на дороге незваных гостей:
– Что случилось? : – Трика еле подавала голос и была готова снова провалится в сон.
– Здесь кто-то есть! : – настороженная Шака держа перед собой фиолетовый кинжал и освещая им путь, осторожно зашагала в ту сторону, где она видела тень.
Не долго думая, Трика все же подхватила овечью накидку под руку и другой взяв все их пожитки, беспрекословно зашагала следом. Сестра была права. На вряд ли после переполоха в обоих деревнях им будет безопасно оставаться на пустынной дороге. Ведь так можно и не проснутся, и однажды быть погребённым песками заживо. Точно не зная, против кого навострила кинжал Шака, но следуя за ней, она уже и сама видела на кровавых песках, которые залила своим светом Юса, безликие тени валунов и чудовищ. Кто знает, может они уже сожрали деревню заживо, не оставив камня на камне в Южном Щите.
Так идя на стороже остаток ночи, они добрели до окраин селения. Лучи восходящей Исы, сливались с фиолетовым пламенем кинжала и перекидывая их на одежду, разукрасили девчёнок ярко розовыми бликами. Их лица напоминали диск Юсы, которая когда только всходит, так же нежно мерцает в лучах уходящего дневного светила. Но Юса уже давно ушла на покой, а рассвет встречают сестры, пришедшие в деревню по важным делам. Дисы с любопытством глядели на кинжал, который снова дивил их своим волшебством. Посему новости о возвращении Королевы, быстро разнеслись ветром по деревне. И не успела Иса расправить свои лучи и воссиять, как положено небесному светилу, а у касы поильни снова толпились зеваки, желающие разузнать, где детишки раздобыли такой кинжал и можно ли пойти, да найти ещё парочку подобных. Дисы уже давно не отличаются доблестью и духовные традиции сохранились лишь в поселениях у Окраин. А деревни, в которых расселились разбойничьи кланы, приютят любого проходимца, желающего лишь сокровищ. Мурак один из таких разбойников, пришедших с Севера. Он в одиночку хочет добыть артефакты и уже не сомневаясь в том, что они существуют, стоит у дерева и глядит на бездельников и тунеядцев. Окликнув пару проходящих дисов и поманив их за собой, он даёт им метку и шепча что-то на ухо, оставляет их с недоумением на лице, провожающим его взглядом.
В лавке Туя горел огонь и Трика набирая побольше фляжек, прислушавшись снова поймала себя на мысли, что по крыше кто-то ползёт. Быстро сообразив и подкинув больше дров в огонь, она слышала, что этот лазутчик ругается и катится вниз. Шака заперла дверь и заглядывая в щёлку, пыталась сосчитать собравшихся. Казалось, что все они решили штурмовать поильню и раздумывая, как вытравить девчёнок, беспорядочно бегали вокруг касы, готовя верёвки и деревянные балки. Не стоило сёстрам сюда приходить. Шака глядела на Трику, которая уже собрала две огромные дорожные сумки и понимая, что обе они оказались в западне, не знала как поступить. Если одна полезет через дымоход, а другая будет отвлекать у входной двери, то кого из них оставить с кинжалом? Этим дисам плевать, что скоро чудовища явятся в деревню и топя её в лаве, сровняют касы с землёй. Разбойники разбегутся по другим селениям и там станут вести свой промысел наново. Как же поступить в этой нелепой ситуации, в которую встряли две сестры, имея лишь одно оружие на двоих? Шака продолжала следить за беспорядками в деревне и вдруг, не веря собственным глазам, она увидела его! Северянин, в таких же традиционных лохмотьях Южных холмов, что носит лишь её народ, размахивая саблей укладывал разбойника за разбойником. Руша их дурацкие приспособления и ловушки, он будто готовил им путь отступления из деревни. Не долго думая, Шака схватила сумки на оба плеча и затушив огонь, велела Трике пролезть через дымоход. Сестра, послушно карабкаясь по стене и зубами держа кинжал, была уже почти на верху, когда Шака распахнула двери поильни и бегом дала деру из неё прочь. Северянин упёр саблю в землю, провожая её глазами и она что есть силы бежала прочь. Как только тень её скрылась в дали, он тот час проверил касу и убедившись, что ни на ней, ни в ней никого больше нет, лязгнул саблей по камням и заорал:
– Разбойники! Все в погоню за наживой и сокровищами! Желаю удачной охоты.
Якобы раненные дисы, что по всюду валялись у дороги и прикидывались, мигом вскочили на ноги. А Мурак глядел, как их тени быстро тают в палящих лучах Исы. Спрятав саблю меж своих лохмотьев, что ниспадали до самой земли, он вошёл в поильню. Пара бутылей были на половину пустыми и открывая дорожную фляжку, он заполнил её водой, а затем и сам вдоволь напившись, сел на лавке ждать. Не прошло и часа, как в касе появилась голова и запыхавшись, жадно глядя на воду, молвила:
– Девчёнка с кинжалом обходит деревню с западной стороны и стремительно её покидает. А другая, что удирала прямо по дороге, уже ждёт её практически добравшись, до Деревни у Первого Дерева. Ну то, что от неё осталось. За обоими, по пятам следуют охотники.
Мурак не обронив ни слова, налил полную кружку воды и подавая её дису, вдруг опрокинул на пол. Леденящая жидкость мигом испарилась и бедный разбойник, лишь мог насладится сырым запахом влаги. А северянин, безмятежно глядя ему в лицо, утвердительно заключил:
– Поймайте обоих до заката.
Разбойник вынырнул из кассы и сбивая ноги, устремился прочь, выполняя поручение. Мурак глядел ему в след. Иса жарит изо всех сил в такое время суток, доводя путников до обморочного состояния. Лучше дождаться вечера и ступая по раскалённому днём песку, прикидываться тенью и укрываясь камнями дойти до той самой пустыни незамеченным.
