Анастасия Орлова
Амбивалентность
Глава 6
Тэм сидела на пассажирском сиденье вполоборота, подобрав под себя ноги, прислонившись виском к подголовнику, и наблюдала за тем, как Трекер вёл эфир. Чтобы не чувствовать себя совсем уж бесполезной, она рассортировала ещё непрочитанные записки на стопочки по пять штук – столько обычно он зачитывал между песнями, – подавала их и забирала, откладывая в сторону уже прочитанное.
– Большой грозный Макс и рыжий Хант ждут к себе на свежий хмель Балабола, Линзу и Задиру в обычные даты, и пусть они прихватят своих и наших, этих и ещё тех, но едут второй дорогой, да не покусают их пятнистые псы, – зачитал Трекер очередное послание, не глядя передал бумажку Тэм, и она забрала её из его железных пальцев.
Экранчик рации рассеивал слабый свет, над головой Трекера тёплым жёлтым горел тусклый фонарик – чтобы подсветить написанное в записках. До пассажирского сиденья свет не доставал, и Тэм, скрытая тенью, пользовалась тем, что её прямой взгляд Трекеру незаметен. Она смотрела на него и мысленно сравнивала с образом, который рисовало её воображение все эти полтора года.
Настоящий Трекер сильно отличался от фантазий Тэм, и сперва это её немного обескураживало. Но теперь казалось, что такому голосу может подходить только такая, как у настоящего Трекера, внешность. Только эта полуулыбка: не поймёшь, то ли озорная, то ли немного смущённая; и иронично приподнятая бровь; и смешной вихор надо лбом; и заметная небритость, добавляющая его слишком правильным чертам усталости и суровости; и в меру рельефная мускулатура, проступающая сквозь натянувшуюся на плечах ткань рубашки, наиболее заметная при таком свете, как сейчас… И особенно – глаза. Не голубые, как она представляла, а карие с болотной прозеленью. И затягивающие, как болотная трясина.
Взгляд Трекера был одновременно задорным и загадочным, в его мимолётности ясно считывалась проницательность, а сквозь искреннее жизнелюбие сквозила усталость. И как это всё сочеталось в один момент в одном человеке, Тэм не понимала.
Трекер включил музыку и повернулся к ней.
– Извини, ты не могла бы… – Он усмехнулся, отвёл взгляд и откинул голову на подголовник. – Я чувствую себя круглым дураком, когда во время эфира на меня так пристально смотрят.
– А, ой… – смешалась Тэм. Спустила ноги с сиденья и развернулась прямо, боком к Трекеру. – Но почему – дураком?
– Ну… – Он положил ладони на руль, побарабанил по нему нежелезными пальцами. – Представь: с тобой в машине находится человек, который смотрит на тебя, как будто между вами разговор, но ты при этом шутишь всякие дурацкие шутки сам с собой в пластиковую коробочку, даже не глядя на него. А если глядя – так и ещё безумней, потому что текст-то совсем не подходит для приватной беседы.
Тэм заулыбалась, уткнувшись взглядом в веер записок у себя в руках.
– Шутки вовсе не дурацкие.
– Правда? – несерьёзно оживился Трекер.
– Мне нравятся, – ответила Тэм настолько серьёзно, насколько получилось с расплывающейся во всю ширь улыбкой. – И почему сам с собой, когда у тебя сотни и сотни слушателей?
– Да, но мы-то их не видим.
– Но знаем, что они есть.
– Видимо, знание и ощущение – разные вещи. Я знаю, что где-то там есть слушатели, но ощущаю, что здесь только ты да я, и всё.
Песня заканчивалась, и Трекер взял микрофон, готовясь выйти в эфир. А Тэм, глядя в черноту над лобовым стеклом, вспомнила ночь, когда впервые услышала «Радиотрёп». Она знала, что в дикополье полно народу. Но чувствовала себя одной на всей планете, пока не услышала Трекера по ту сторону радиоволны. Она достала из бардачка карандаш и на обороте одной из прочитанных записок кое-что написала, а потом всунула в подготовленную к прочтению пачку. «Должно же быть у меня какое-то преимущество в этом деле», – усмехнулась она себе под нос.
Трекер был занят и подтасовку не заметил, взял записку в числе прочих, ничего не подозревая.
– Трекер, спасибо от тех, кто не только идёт на твой голос, но и хватается за него в черноте дикопольской ночи, как за спасательный круг, и ты не даёшь им пойти ко дну, – зачитал он довольно бодро, но под конец слегка смутился – Тэм видела это, хоть по голосу и не заметила. – Подпись: незнакомка с ры… – вот тут он осёкся, – с рыжими косами. – Перевёл взгляд на Тэм и всё тем же бодрым тоном продолжил: – Что ж, друзья – и незнакомка с рыжими косами, – предлагаю никому не тонуть и никого не топить, а вместо этого послушать голос Цоя – вот уж где целая спасательная шлюпка! – и включил песню. Опустил микрофон, но взгляда от Тэм не отвёл, и та почувствовала, как краснеет.
– Я просто хотела, чтобы ты почувствовал, что те, кто там, – пробормотала она, кивнув на рацию, – столь же реальны, как и я здесь. Ну и что это вовсе не болтовня с самим собой, и ничего глупого в этом… М-м-м! – промычала с досадой, откинувшись на спинку кресла и закрыв лицо ладонями. – Как глупо вышло! Ещё и оправдываюсь.
Трекер молчал, и это тяготило ещё больше. Она раздвинула пальцы и скосила на него взгляд. Трекер по-прежнему смотрел на неё. Он ничего не сказал, просто улыбнулся ей и вернулся к отложенным запискам.
Он ничего не сказал, но эта мимолётная улыбка сказала Тэм больше, чем любые слова.
Перед сном Тэм подбросила в костёр ещё веток, чтобы подольше горел, легла на выданный Трекером спальник и закуталась в отрез укрывного материала. Она знала, что не замёрзнет даже под утро – приходилось ночевать так и просто на голой земле, без перинки из спальника, но Трекер, уходя на ночь в кузов пикапа, посмотрел на неё с большим сомнением.
А перед рассветом она проснулась, укрытая поверх ещё и мужской курткой. Не той, в которой ходил Трекер – потеплее.
Он встал раньше и уже готовил завтрак.
– Доброе утро.
Тэм села, сонно потёрла лицо, пытаясь взбодриться. Укрывной материал, а вместе с ним и куртка, сползли с её плеч, и она даже сквозь верхнюю одежду, в которой спала, почувствовала, насколько зябким выдался предрассветный час.
– Привет, – кивнул ей Трекер и налил в кружку ароматного питья. – Завтрак в постель, – и знакомая полуулыбка искрой вспыхнула в мимолётном прищуре.
Тэм мысленно отметила, что он успел побриться, и Трекер, словно в ответ на её мысли, спросил, дать ли ей после завтрака полотенце.
– Пока не уехали, можно воспользоваться условиями, – хмыкнул, имея в виду ручей. – Вода, конечно, ледяная, но она есть, и что немаловажно – проточная.
От полотенца Тэм не отказалась и после завтрака прошла чуть выше по ручью, чтобы умыться. Трекер дал ей действительно настоящее полотенце – большое, махровое, очень старенькое, но на вид чистое. Тэм погрузила в него мокрое, оледеневшее от ручейной воды лицо и замерла, уловив запах кориандра и кожи – так пахло от Трекера.
Наверное, он вытирался этим же полотенцем, когда брился, – вряд ли у него их ассортимент. Удивительно, что и одно-то есть.
Она усмехнулась и ещё раз поглубже вдохнула тёплый, горьковато-нежный аромат, прежде чем отнять полотенце от лица.
Когда вернулась назад, вещи со стоянки были уже собраны, а Трекер ждал в машине.
До города они ехали пару часов. В машине тихонько играли песни Цоя, Трекер задумчиво молчал, и Тэм молчала тоже, прислонившись лбом к боковому стеклу. За окном, в просветах растущих вдоль дороги деревьев, мелькало высокое небо, переменяя на своей безоблачной глади все оттенки утра, от фиолетово-малинового до прозрачно-голубого, словно переключая каналы, главным сюжетом на которых был цвет.
«Те, кому нечего ждать, садятся в седло», – пел отстранённый мужской голос из старого мира, и что-то кольнуло в груди, словно затерявшийся осколок давно разбитого воспоминания. – «Их не догнать, уже не догнать…»[1]
И Тэм вспомнила, что эти строки в задумчивости напевал себе под нос её отец.
Повеяло домашним теплом и ромашковым чаем в высокой керамической кружке с надписью: «Папа мой супергерой!», вспомнились старенькие домашние туфли со стоптанными задниками – Тэм в её девять они казались размера семидесятого, не меньше – и уютный, связанный мамой, жилет, который отец носил поверх домашней рубашки. Часы на металлическом браслете – он больно щипал тонкие волоски на предплечье, когда Тэм примеряла их на свою руку, даже не расстёгивая. Недоразгаданные кроссворды и старомодные коричневые очки, на ночь неизменно отправлявшиеся в кожаный футляр с бархатным нутром – от него пахло, как от старого дома: уютом и воспоминаниями.
Почему же отец ушёл? За что с ним так? За что так с ними – с ней и её матерью, которая, Тэм была в этом уверена, заболела из-за долгих переживаний. Наверняка и она ждала его возвращения, вот только держала всё глубоко в себе. И ругала Тэм за её глупую веру потому, что уже знала, как больно терять надежду, особенно ту, которую пестовал в себе долгие годы.
Тэм неслышно вздохнула.
Отец не подавал прошений на возвращение. Неужели его изгнали без возможности возвращения? Или за тот срок, который назначили до разрешения подать первое прошение, с ним что-то произошло, из-за чего надеяться на одобрение заявки было попросту глупо? Болезнь? Увечье? Или…
Мог ли он остаться здесь сам, вот как Трекер, потому что тут он нужнее? Остаться, чтобы спасать таких, как Шкет, – которым помочь больше некому, ведь не каждый сможет обратиться к Фарме, да и не каждый рискнёт…
Нет.
Тэм потёрла веки. Нет, если бы мог, он бы вернулся к ней. Он бы всегда выбрал её. Потому что ей он был нужнее, чем всему остальному миру вместе взятому. И «потому что на всём белом свете не найдётся для меня человека драгоценнее моей Искорки…»
О том, что причина, помешавшая отцу подать запрос, могла никуда за это время не деться, она старалась не думать. Они вернутся в город. Вернутся домой. Вместе.
Тэм посмотрела сквозь лобовое стекло: вдалеке уже виднелись серые, частично обрушившиеся многоэтажки.
– Это уже он, Святовещенск? – спросила она и Трекер кивнул.
По сравнению с Новым Вавилоном, крупный город старого мира показался ей крохотным – такой от края до края можно проехать, наверное, всего за пару часов.
– Он посерел от времени? – спросила, когда они подъехали ближе.
– Боюсь, его таким и построили. – ответил Трекер.
– Серым? Но почему?
– Такого цвета материал, из которого сделаны эти дома.
Тэм пожала плечами, всё равно не понимая.
– В Вавилоне дома красят в оттенки жёлтого и оранжевого. Солнечные цвета благотворно влияют на психику и поднимают настроение, – сказала она, и Трекер как-то странно на неё покосился.
Они остановились недалеко от въезда, не углубляясь в город. Трекер открыл дверцу пикапа, сделал музыку чуть громче и принялся ждать.
– Мы… просто будем сидеть? – спросила Тэм спустя несколько минут.
– Нас услышат, – ответил Трекер, – и пригласят. Слушай, – он посмотрел на неё, загоревшись какой-то идеей, – а твой пёс – он тоже на ИИ?
– Да.
– А он может… ну… притвориться настоящим?
Тэм удивлённо приподняла брови.
– Кого бы мы сейчас ни ждали, он увидит, что собака механическая, – ответила она. – Там даже обшивка не везде, да и она – не под шкуру, а просто металлическая…
– Я не об этом. – Трекер улыбнулся загадочно и лукаво. – Может он вести себя, как настоящая собака? Ну, бегать за палкой, хвостом вилять…
– Да, вполне.
– Тогда пусть начинает!
– Бегать за палкой? – Тэм всё ещё не понимала, что он задумал.
– Вести себя, как собака.
Она не стала больше ни о чём спрашивать, решила, что скоро сама всё увидит. Открыла дверь и позвала Девайса. Тот лязгнул лапами, спрыгнув из кузова на разбитый асфальт, и подошёл, ожидая команды.
– Веди себя, как настоящий пёс. – Она бросила взгляд на Трекера, имевшего вид весьма заговорщический, и с усмешкой добавила: – Как слюнявый дружелюбный увалень.
Девайс обработал запрос и потрусил обратно, но не запрыгнул в кузов, а задрал лапу на заднее колесо, перед этим сделав вид, что тщательно его обнюхивает.
– Серьёзно?! – возмутился Трекер, следя за ним в боковое зеркало. – Я вообще-то не это имел в виду.
– Это идёт в комплекте, – усмехнулась Тэм. – Не переживай, обмочить ему всё равно нечем.
Девайс вернулся, побродил перед капотом и улёгся у открытой двери со стороны Тэм, вздохнул. А потом резко вскинул морду, что-то заметив.
– А вот и сорочата! – Трекер вышел из машины.
Навстречу ему из-за утопающей в густой тени груды строительного мусора бесшумно вынырнули трое мальчишек от одиннадцати до четырнадцати лет. Вихрастые, босоногие, то ли уже настолько загоревшие, то ли просто чумазые, одетые не по размеру, но не в обноски. Один из троих на закорках тащил четвёртого – совсем ещё малыша, шмыгающего носом, другой спешно что-то выгребал из бездонных карманов свисающего до самых колен пиджака с приколотой на лацкане замусоленной бутоньеркой.
– Привет, парни! – махнул им Трекер. – Как сами?
Мальчишки улыбнулись приветливо, но немного рассеяно – кося глазом на Девайса.
– Всё путём, – ответил на приветствие тот, что в пиджаке, и Тэм наконец разглядела, что из карманов он вытаскивал разномастные внешние накопители данных. – Улов хорошешечный для тебя, Трек, вон сколько нарыли! – Он ссыпал добычу Трекеру в подставленные ладони.
– Ну вы мощны! Куда-то ездили?
– Да Пак-Простак с Дрю таскались до черессоседнего города, – пожал плечами мальчишка. – Слыхали, Шкет отломился. Вернётся?
Весёлость на миг оставила Трекера, но он тут же вновь улыбнулся:
– Погоди, про Шкета позже расскажу, а пока познакомьтесь, кто тут со мной.
Тэм уж хотела выйти из машины – она, наученная опытом с Секачом, лишних движений пока не делала, – но Трекер показал открытой ладонью на Ваську.
– Собаченька! – тоненьким от восторга голосочком выдохнул самый младший, сидевший на закорках.
Глаза остальных пацанов зажглись неподдельным восторгом, как будто им только что сказали, что запримеченный ими чужой мешок конфет можно съесть. Хотя эти дети вряд ли знали, что такое конфеты, подумала Тэм.
– Его зовут Девайс. – Трекер похлопал по бедру, подзывая Девайса, и Тэм тихонько скомандовала псу слушаться. Тот немилосердно заскрипел несмазанным хвостом, вертя им во все стороны, и потрусил на зов.
– Кусается? – деловито уточнил мальчишка в пиджаке.
– Он добрый.
Пацаны мигом окружили собаку, возбуждённо что-то восклицая; тихонько заскользили-зашлёпали ладошки по металлической пёсьей обшивке. Тэм смотрела на них через лобовое стекло и улыбалась до ушей, а Трекер, глядя на сгрудившихся вокруг Девайса мальчишек, улыбался, как ей показалось, всё же немного грустно. Он поднял голову и встретился с Тэм взглядом. «Спасибо!» – произнёс одними губами, и Тэм кивнула в ответ – не за что, мол.
– Это твой пёс? – спросил младший.
– Нет, это пёс Артемии. – Трекер позвал Тэм, и она вышла из машины. – Парни, это Тэм. Тэм, это Джа, Пат и Кот, а младшего зовут Борис, можно просто Бри.
Все мальчишки по очереди, очень по-деловому, пожали ей руку.
– В убежище двинем, или торопитесь? – спросил Джа – тот самый, который в пиджаке. Тэм решила, что он тут за старшего.
– Двинем, конечно, – согласился Трекер. – Разговор к вам есть. Ну и работу, – он взвесил на руке выданный «улов», – оплатить надо.
Трекер с Тэм сели в машину, а парни метнулись обратно за кучу мусора, вернулись с видавшими виды велосипедами и бойко погрузились в кузов пикапа, проделав всё как нечто уже привычное и отработанное.
В убежище – одноэтажном доме в квартале с частной застройкой – их встретили ещё мальчишки. Самому старшему Тэм не дала бы и шестнадцати.
Они толкались в небольшой прихожей, шумно знакомились с Тэм и тянулись друг через дружку, чтобы потрогать Девайса, молотившего хвостом из стороны в сторону и тыкавшегося мордой в подставленные ладони, как настоящая собака. Потом всей гурьбой отправились на кухню, угощали гостей чаем, наперебой делились новостями – то по-детски смешливо, то стараясь казаться весомее, и Трекер общался со всеми, даже с самыми младшими, на равных.
Когда их обычные общие дела были решены, а разномастные чашки – все со сколами и трещинками – опустели, мальчишки помладше пошли на улицу – играть с Девайсом, и за столом остались только трое старших: Пуля, Буп и Джа.
– Ты говорил, дело к нам есть, – совершенно по-взрослому посерьёзнел Джа.
– Да, парни… – Трекер почесал бровь, думая, с чего начать. – Про Шкета я вам сказал, да не всё. Он серьёзно заболел.
Все трое мальчишек подались вперёд и насупили брови, ещё внимательнее слушая, но от бесполезных восклицаний воздержались.
– Мы ищем одного человека, чтобы помочь Шкету. Подозреваю, что он был здесь. – Трекер бросил взгляд на Артемию. – Это мужчина под шестьдесят, рыжий с сединой, бородатый, в очках. Худой, сутуловатый, ездит на квадроцикле. – На этом моменте Тэм удивлённо вздёрнула бровь, но Трекер на неё больше не посмотрел. – Не видали?
Пару секунд пацаны сосредоточенно молчали.
– Был тут какой-то пердёжник, – ответил Джа. – Мы сперва думали – из банды кто-то дёру дал на моте. Но нормальный бы дело знал и заглушился сразу, как в город въехал, а этот пердел да пердел тут своим квадриком, всех ворон распугал. Так что либо совсем дурак, либо хвоста не боится.
Пуля – самый старший, со светлой чёлкой, падающей на пушистые, как у девчонки, ресницы, посмотрел на Тэм и, видимо, прочёл на её лице недоумение, потому что для неё пояснил:
– Тут, видите, тихо. В такие места приходят, чтобы прятаться или жить не высовываясь. А не тарандеть на весь город, чтобы каждая крыса твой маршрут на слух запомнила.
Тэм кивнула.
– Мы думали, проскочит и вылетит, – вступил Буп – парень черноглазый, основательный, со сросшимися бровями и намёком на пробивающуюся поросль над верхней губой. – Но он колесил тут восьмёрками – место искал, что ли. Потому что потом всё же засел – там, у бывшей стеклянки, знаешь? – Глянул на Трекера. – Ну, где подвалы ещё складские прошлым летом завалило… – Трекер кивнул. – И шандарашился по округе уже пёхом, но далеко не уходил – так, осматривался.
– И долго пробыл? – спросил Трекер.
– Три дня, получается. Потом его то ли местная шушера спугнула, то ли что, но уехал.
– На развилке в черессоседний свернул, – вставил Джа. – Дрю с Паком его видели, когда возвращались. Сказали, дед-пердед в соседний, к Балаклаве под нос, не рискнул сунуться – значит, не такой и дурак.
– Или совпало, – задумчиво вставил Трекер.
– Или совпало, – эхом отозвался Пуля.
– Вы лёжку его обнюхали, конечно?
– Конечно. Всё подчистил – не зацепишься.
Трекер вновь кивнул.
– Ладно, парни, если байки кончились, то мы поедем. Проводите до машины, за инфу вам ещё причитается.
– Да ну, Трек, – замотал головой Пуля, и остальные согласно закивали, – мы ж для Шкета за так, без всяких.
Трекер, встав из-за стола, улыбнулся, хлопнул Пулю по плечу.
– Спасибо, парни! Шкету будет приятно. – Посмотрел на каждого поочерёдно. – А я для вас тоже кое-что «за так» хочу. Пойдёмте.
Дальше поехали сквозь город. Трекер вёл медленно, выбирая дороги, по которым ещё мог проехать пикап, и они какое-то время кружили среди бетонных серых коробок, местами осыпавшихся, местами поросших невнятной зеленью, местами сохранивших облик, близкий к первоначальному.
Тэм тревожно смотрела в окно, и всё казалось ей каким-то ненастоящим. Как будто внутри этих домов не было ни квартир, ни лестниц, ни коридоров, и состояли они полностью из бетона. Как будто груды щебня и поросшие сорняками кучи кирпичных и бетонных обломков с торчащей из них арматурой не могли рассыпаться на отдельные составляющие, а кто-то изначально сделал их монолитными.
В городе действительно было очень тихо. Тишина притаилась в подворотнях, таращилась из выбитых окон, следила за путниками из распахнутых дверей, разгуливала по растрескавшемуся асфальту проезжей части и заросшим тротуарам. Нарушало её только урчание мотора пикапа и редкий далёкий вскрик вороны – явный признак того, что в городе живут люди.
Всю дорогу Тэм казалось, что тишина лениво бежала на мягких лапах за их машиной и лишь на выезде из города остановилась, помахивая пушистым хвостом, словно раздражённый кот.
– Ну вот, – сказал Трекер, прибавляя скорость, – теперь ты знаешь сорочат, а сорочата знают тебя. И в помощи не откажут, если попросишь. – Он глянул на неё сквозь свой озорной прищур. – И у них всегда можно отсидеться пару дней, если что.
– Спасибо. Но к зиме я надеюсь вернуться в Вавилон. Этот год у меня последний из трёх лет изгнания.
– Что ж, ты неплохо освоилась здесь за это время. После жизни среди всех этих ваших интеллектуальных чайников – спать на земле под открытым небом и не капризничать – дорогого стоит. Наверное. – Он усмехнулся. – И странно, что ты хочешь вернуться туда, откуда тебя, считай, вышвырнули.
Тэм пожала плечами.
– Это мой дом. Там я родилась, там прошло моё детство и юность, первая любовь, свадь… кхм…
Она замялась и ненадолго замолчала, а Трекер сделал вид, что ничего не заметил, хоть она и видела, как он на неё глянул.
– Вавилон мой родной дом. И он не перестанет им быть, что бы в этом доме ни произошло и каким бы образом я его ни покинула.
Трекер медленно кивнул, глядя на дорогу.
– Это достойно. Уметь благодарить за хорошее, даже когда после него случилось худшее, – сказал он, и Тэм показалось, что хотел что-то спросить – но промолчал.
[1] Из песни «Спокойная ночь» гр. «Кино»
