Анатолий Николаевич Овчинников
Пацаны на Альфа Центавра
Искусственный лес.
Лес, правда, оказался совсем маленьким, скорее даже это была большая роща, чем лес, но все надеялись, что это посадка временная и вынужденная, и всё вот-вот нормализуется и выяснится.
Стоял солнечный тёплый денек уходящего лета. Посадочный модуль беззвучно опустился на всё ещё зелёную травку на полянке посреди зелёного леса. Трап откинулся, и наши путешественники вышли насладиться родным воздухом на своей родной «земле обетованной». Только земля эта была какая-то странноватая – вокруг стояла просто звенящая тишина: не чирикали птицы, не гудели насекомые… Но это бы еще ладно: не было запахов, ароматов леса, травы, увядающих или распускающихся цветов. Вернее, запахи были, но какие-то резковатые, как от дезодоранта от пота – назойливые и однообразные, без оттенков.
Ветерок шевелил кусты и верхушки невысоких деревьев, играл с травой – всё, вроде, как и должно быть: трава склонялась и выпрямлялась, склонялась и выпрямлялась, но почему-то была одного роста, будто подстриженная. В лесу подстриженная?! Картинки были как в кино, неужели они так отвыкли от родной природы? Ну, хотя бы дышалось легко, а тело ощущало подзабытое притяжение. Хоть гравитация была на своём месте и была она своя, естественная, от матушки Земли, а не создание могучих двигателей инопланетных кораблей.
Но далее ребят ожидал от общения с родной природой самый настоящий шок: у первого же деревца рябины листья оказались хотя и нужной конфигурации (слегка пилообразные края), но по цвету были они ядовито-зелёные и твёрдые на ощупь (ягоды тоже). Чтобы оторвать листик от ветки пришлось приложить немалое усилие. Листик при ближайшем рассмотрении оказался … пластмассовым!!! Трава, кстати, тоже, но не вся – среди ёршиков зеленой мягкой капроновой лески попадались вкрапления натуральной травы. Кто-то из ребят дёрнул за пучок этой травы, и она отвалилась, обнажив слой песка и глины – трава оказалась наложенными на песок рулонами искусственной травы вперемешку с естественной. В лесу между деревьев эта трава была уложена ровными квадратами 2х2 метра.
Что за чертовщина?! И куда это они попали?!
Вовчик рубанул по стволу дерева тесаком – раздался мерзкий звук-скрежет металла по стеклу: под резинистой корой оказался вполне себе … бетонный ствол. Ну, а поскольку такого быть не может, то ребята решили, что их посетило массовое помешательство, может, они попали в психотропную военную зону? Позвали робота, и бездушная безошибочная «железяка» подтвердила, что «дерево» состоит из бетона, резины и пластмассы. И соседнее тоже и дальше, и ещё… И только невысокие кустики были настоящие – деревянные.
Это явно была не та Земля, к которой они стремились. Лунная станция не отзывалась и, похоже, её сигналы глушили эти новые местные «земляне». Робот Ай тоже в недоумении разводил манипуляторами.
Захват.
Павлик и Вовчик стояли на поляне ближе к «деревьям», а Плюшка, Катенька и Ай возле трапа. Плюшка в ожесточении всё рвал и рвал траву и каждый раз за его рукой тянулся целый пласт дёрна с мелкими корешками настоящей травы. Было от чего прийти в замешательство. Хотя ребята пережили за эти полгода такое, что всё человечество не видело за всю свою историю, но всё же окружающая их действительность превышала все мыслимые испытания духа. Взрослые на их месте точно бы давно сошли с ума.
Но и это было ещё не всё, это были цветочки…
Внезапно (как и всё в этой книге) из-за верхушек кустов в сторону ребят выскочили два черных шара, раскрывшиеся в тонкие металлические сети-ловушки: одна из них упала на стоявших поодаль Павлика и Вовчика, другая на группу из Кати, Плюшки и робота. Павлик и Вовчик, мгновенно запутавшиеся в сетях, получили помимо того болезненный удар током, парализовавший их на некоторое время. А сеть, метнувшаяся на остальных, отскочила назад, благодаря мгновенной реакции робота – тот с ходу сообразил, что конкретно происходит – и врубил собственное магнитное поле, откинувшее металлическую сеть. В секунду он схватил за руку Катеньку, а та так ничего не успевшего понять Плюшку, и они все скрылись внутри корабля – трап захлопнулся.
Из-за кустов на поляну выехали несколько странноватых на вид и вроде как совсем неуместных в этом ландшафте мотоциклистов. Ну, как мотоциклистов, скорее, это были мотороллеры, а то и просто сидячие электросамокаты с наездниками. Те были одеты в глухие черные комбинезоны с погонами, на головах красовались тонированные черные шлемы, на поясах болталось оружие. За их спинами к сиденьям зачем-то были приторочены дворницкая метла и – что было уж совсем удивительно – собачья голова с оскаленной пастью. Когда эти «черные» спешились, из-за кустов выехала некая машина, до мельчайших подробностей напоминавшая древнюю милицейско-санитарную «Буханку-Уазик». В эту «буханку» и запихнули двоих ребят, потом все «черные» сели на свои самокаты и вместе с нещадно чадившей машиной скрылись в лесу.
Вслед за этим на поляну вышла целая цепь таких же фигур в черном с оружием наперевес и начала окружать посадочный модуль. Катенька, как старшая среди оставшихся на борту людей (они с Плюшкой были близнецы, но она была все равно на полчаса старше) велела роботу снова включить защиту вокруг корабля. И не зря. «Черная людская цепь» вскоре как раз и упёрлась в эту невидимую стену и остановилась. Тогда за их спинами один из черных – самый нарядный в расшитом картузе и в золотых погонах – начал кричать в мегафон: «Вы окружены. Сопротивление бесполезно. Выходите по одному. Руки за голову. Оружие на землю».
На это в свою очередь ответила Катенька через самый мощный бортовой динамик с усилителями – от её голоса деревья зашатались, а «цепь» окончательно оцепенела: «Мы – случайно улетевшие полгода назад в космос дети, мы – российские подданные. Мы вернулись. Что здесь происходит? Куда увезли наших друзей? Где наши родители? Позовите профессора Крючкова! Мы будем говорить только с ним с генералом Ягодкиным».
А в ответ была тишина…
Неожиданные открытия в камере.
Павлика и Вовчика дополнительно к наручникам скрутили ещё и скотчем. По дороге они могли наблюдать сквозь зарешеченное мутное оконце, что их везли по ухабистой дороге мимо мелькавших чахлых рощиц, и что потом они въехали в посёлок, где дорога стала поглаже.
На бесконечных покосившихся заборах мелькали транспаранты с повторяющимися лозунгами: «Слава Богу!», «Слава СЛОНу!», «Спасибо нашим доблестным УЗУ и ПГБ!», «Патсомольцы – на целину!», «Смерть атлантам!», «Да здравствует РСФРИ!». Кроме того, на каждом перекрёстке стоял монумент со статуей какого-то чувака с надписью: «СЛОН». Что вся эта чушь означала и куда это они попали? – вот загадка, волновавшая ребят больше собственной судьбы.
«Буханка» с эскортом самокатчиков остановилась у небольшого деревянного здания, но с великолепными помпезными колоннами на крылечке. Надпись у входа (который сторожили два гвардейца) гласила: «Отделение ПГБ Управления Защиты Уложения на станции Графская ЮВЖД от УЗУ по Воронежской губернии».
Ребят протащили по грязноватому коридору и бросили до утра в небольшую камеру с нарами у стен. На них уже располагались двое личностей: один пожилой и толстый, другой молодой и тощий. Этот был в треснувших очках и с синяком под глазом. Толстый с ходу попросил закурить, а когда узнал, что ничего такого нет, отвернулся к стене. Тощий поинтересовался кто они и за что сюда попали.
Павлик ответил, что неплохо бы им самим для начала представиться, как хозяевам, и рассказать они-то за что угодили в это узилище. Тощий сказал, что он студент и зовут его Фидель (ничего себе, имечко!), а попал он сюда по доносу своих товарищей, обвинивших его в том, якобы он спал на лекции по «Основам научной ксенофобии». Пэгэбешники сняли его с поезда, когда он ехал домой к матери на станцию Дрязги. Толстый отвернулся от стены и сказал, что его забрали за курение иностранных сигарет «Кэмел» в общественном месте. Сам он работает на Усманской махорочной фабрике, где работали его отец, дед и прадед, поэтому имя у него фамильное – Филипп Моррисович, можно Филя.
Когда Павлик с Вовчиком, перебивая друг друга, начали свой длинный рассказ кто они есть и как сюда попали, то толстяк даже сел на нарах и слушал, раскрыв рот. Как, впрочем, и избитый студент. Им-то быстро стало понятно, что эти пацаны сбежали из психушки – за что их и повязали – но врали они так складно, что невозможно было не заслушаться. При этом и толстый курильщик дядя Филя, и тощий студент Фидель дружно удивлялись вопросам ребят, типа, что такое УЗУ и ПГБ, что есть такое СЛОН и РСФСИ и т.п. Они, конечно, догадались, что пацаны с рождения содержались в закрытом дурдоме как особо буйные и поэтому были не в курсе, что означают те или иные аббревиатуры.
Пришлось им терпеливо объяснять, что, например, РСФСИ – это наша родина, наша страна – Русская Социалистическая Федеративная Сталинская Империя; УЗУ – это Управление Защиты Уложения. Уложение – это сборник законов, или же по-старому конституция. ПГБ – это боевой орган УЗУ, или же Приказ Государственной Безопасности. Но у нас со времен СПОНа ведётся непримиримая борьба с иноземными словами и терминами, поэтому у нас все импортное словоблудие заменено нашим отечественным. И, кстати, СПОН – это Самый Первый Отец Нации, он же дедушка нашего нынешнего СЛОНа – Самого Любимого Отца Нации, или же нашего Верховного Правителя. Оба – и студент и вроде как спящий толстяк – при этих словах вскочили с нар и дружно проскандировали, прижав правую руку к сердцу: «Слава СЛОНу, слава СЛОНу!».
Также оказалось, что «патсомольцы» – ну, те, с транспаранта, которые «на целину» – это члены молодёжной организации ВЛПСМ – Всероссийский Ленинский Патриотический Союз Молодёжи. Иноземный термин «патриот» был оставлен в нашем обиходе, так он по происхождению древнеримский, а мы и есть Третий Рим, он же и последний.
Студент Фидель закончил свой краткий обзор местного словаря аббревиатур. Но Павлик спросил его ещё: «Вот вы тут местные, подскажите, а куда подевался Усманский лес, и почему вместо него стоят бетонные деревья с резиновыми листьями, и почему трава в рулонах?».
– «Вы точно с Луны свалились», – ответил Фидель (и тут он угадал на все сто – бинго!), -«или вы и взаправду шпионы из Атлантики». – «А что за Атлантика?» – продолжали недоумевать Павлик и Вовчик.
– «Вы либо прикалываетесь, либо действительно полные идиоты, но я вам не следователь, это на допросе говорите, что вы круглые дураки – а это, я смотрю, так и есть, – и поэтому вы ничего не помните и не осознаёте» – советовал студент. – «Ну, хорошо, проведём ликбез для умалишенных подростков» – и он начал краткий курс новейшей истории страны (далее приводим его текст в литературной обработке).
– «Когда в недрах нашей Родины закончились нефть и газ (а это случилось около ста лет тому назад и, кстати, раз вы такие тупые, то сейчас идёт 2124 год от Рождества Христова или 98-й год с начала Величайшей из Всех Революций – ВВР – а то, может, вы и этого не знаете? – с сарказмом вопрошал Фидель), а жить было на что-то надо мы (имею в виду власть в лице Верховного Правителя, или же СПОНа – Самого Первого Отца Нации) придумали спилить до конца и продать сначала тайгу за Уралом, а когда и она закончилась, то мы переключились на все оставшиеся леса до Урала и вскорости их тоже прикончили.
А пока пилили лес геологи нашли огромные запасы нефти на арктических островах. Нефти было много и всю её гнать за рубеж не успевали – она хлестала ручьями – поэтому тогдашнему Великому Руководителю и Отцу Нации пришла великая идея восстановить срубленные леса (частично) с помощью искусственных деревьев из бетона – пока новые не вырастут – и пластмассы. Заводы нефтеорггазсинтеза заработали вовсю, в том числе за рубежом. Мы им лес – они нам пластмассовые листья. В стране была объявлена пятилетка лесопосадок, строились как отдельные рощи, так и лесозащитные полосы на полях. Энтузиазм масс был непередаваемый, губернии соревновались в количестве гектаров пласт-леса.
Но потом нефть снова закончилась даже на арктических островах, в том числе из-за её перерасхода на пластмассовые листья. А есть всем хотелось еще сильнее, чем прежде, особенно тем, кто у властной кормушки. И вот нашему Отцу Нации пришла ещё одна гениальная идея: сгрести бульдозерами весь чернозёмный слой (поначалу имелось в виду зачистить только излишек этого слоя, верхушечку) и продать его в Срединную империю и в Поднебесную. Была объявлена пятилетка чернозёмной целины, о чём не уставали писать драматурги пьесы, композиторы кантаты, поэты песни, а к бригадам копателей выезжали бригады артистов.
Госкорпорация «Главчернозёмсгрёбстрой» и её глава – он же по совместительству Отец Нации – обратилась к молодёжи с призывом создавать студенческие и молодёжные сгрёб-отряды и организовала патриотическое движение «Это – наша с тобою земля, это – наша с тобой география!». Миллионы членов молодёжной организации ВЛПСМ (патсомольцы) встали на трудовую вахту и включились в соревнование за перевыполнение планов партии Великая Россия по вывозу излишков чернозёма всё в те же Поднебесную и Срединную империи. Как раз в обмен на чернозём обе империи поставляли нам рулоны искусственно-естественной травы, чтобы прикрывать ими образовавшиеся повсюду бесчернозёмные проплешины.
И теперь, когда и чернозём подошел к концу, наш СЛОН (Самый Любимый Отец Нации) думает, чтобы ещё продать дружественным странам, а то кушать опять становится нечего – грустно продолжал студент. – В порыве энтузиазма, охватившего массы, сгрёб-отряды сгребли весь чернозём и теперь мы растим картошку на пластмассовых гранулах в импортном навозе».
После этих слов толстяк Филипп Моррисович с Усманской махорочной фабрики подтвердил слова студента, что теперь и табака своего нет, окурки собираем.
После такого рассказа Павлик и Вовчик тоже поимели все основания полагать, что они попали в сумасшедший дом. Или это всё розыгрыш, или, это, как его – пранк! Но сколько они себя и друг друга ни щипали – иллюзии не исчезали. Так прошел вечер в камере. Перед отбоем в дыру в двери невидимый курьер просунул несколько кусков какой-то мерзкой слизи, напомнившей Павлику и Вове кое-что с планеты Икс. Но толстяк со студентом, опережая друг друга, рванули к открывшемуся окошечку и схватили руками эту дрянь, запихнув её тут же себе в рот.
Пережевывая свой кусок, толстяк, едва не подавившись от изысканности вкуса, спросил – а вы что же, не хотите? Но наши гордо отказались, хотя прежде им приходилось пробовать консервы из пауков, и тогда старожилы тюрьмы схватили еще по одному куску призовой, пупырчатой, не поймешь из чего – каши.
Насытившись, толстяк и студент сперва пошли умываться – и так далее – прямо здесь же за занавеской, а потом начали укладываться спать на нарах без всяких постельных принадлежностей. Наши пацаны после всех переживаний ничего подобного не возжелали, тем более, что их вскоре вызвали на допрос. Допросы в этом ведомстве (Приказ Госбезопасности) всегда проводился по ночам – так исстари сложилось, потому как было страшней.
Штаб-ротмистр Беридзе.
Допрашивали их по отдельности – но одновременно – в разных кабинетах. Ну, как кабинетах? – небольшие комнатушки с коричневыми оштукатуренными стенами и бетонным полом без окон. Зато стояли стол и стул следователя, табурет подследственного и, кроме того, с потолка свисали всякие верёвки с кольцами и крючьями, а из стен торчали ржавые рычаги и оголённые провода. Да, разумеется, по всем стенам были развешаны портреты того чувака с пьедестала с надписью: «Слава СЛОНу!». Также висели кумачовые транспаранты: «СЛОН –всему голова», «Будет СЛОН – будет и песня», «СЛОН – наше всё» и «СЛОНнаш!».
На столе следователя кроме резиновой дубинки со стальным шариком на конце стоял бюстик всё того же СЛОНа, но уже в виде пепельницы и по её виду было понятно, что об голову СЛОНа здесь нещадно тушились окурки. Следователь тоже был весь в чёрном. Он вошел, держа в руках чёрную папочку, дворницкую метлу и собачью голову. Всё это он сложил на край стола, кроме папочки. Затем отвернулся на висящий на стене портрет плешивого с крысиной мордой старца и истово перекрестился почему-то левой рукой. Наши поняли, что «вечер обещает быть томным».
На плечах следователя красовались голубого цвета эполеты с красным кантом и тремя звёздами. Он представился: штаб-ротмистр Беридзе. И затем продолжил, обмакнув гусиное перо (гусиное перо!) в чернильницу (в чернильницу!): «Фамилия, имя, отчество, личный код и номер, место регистрации, номер округа, приписное свидетельство, номер фабрики или колхоза». Та же процедура происходила в соседней допросной комнате, только следователь у Вовчика был чуть помоложе, назвавшийся поручиком Кабаевым.
Павлик оттарабанил: «Павел Павлович Бесфамильный (это он уже выдумывал на всякий случай), ученик 6-го класса Воронежской гимназии номер шесть с углубленным изучением английского языка (то же сказал и Вовчик «своему» поручику). Ротмистр записал показания и продолжил: «С какой целью прибыли на территорию РСФСИ?».
– Павлик: «С целью попасть домой и повидаться с родителями».
– Ротмистр: «Так, кто родители, фамилии, адреса…» – а сам пишет, пишет…
– Павлик: «Отец – Павел Михайлович Бесфамильный, мать – Ольга Михайловна тоже Бесфамильная, проживают город Воронеж, улица Старых Большевиков…».
На этой фразе ротмистр перебил Павлика: «А вот ты, атлантический шпион, и попался! – нет у нас такой улицы, вернее, была 100 лет назад, но теперь это улица Молодых Патриот-Гвардейцев». При этих словах ротмистр начал зловеще постукивать резиновой дубинкой по столу, а из дверей на его звонок вошел здоровенный детина в черном кожаном фартуке до пят.
– Ротмистр: «Сейчас ты всё нам расскажешь, маленький террорист – ты готовил покушение на нашего уважаемого СЛОНа? – кто твои сообщники, как вы связывались с зарубежными центрами в Речи Посполитой и в Золотой Орде?».
– «Где, где?» – переспросил было изумлённый Павлик.
– «В Орде» – подтвердил свои слова ротмистр.
– Павлик: «Что ещё за Орда? Господин ротмистр, объяснитесь. Я вам рассказываю чистую правду как отцу родному, а вы мне про какую-то Орду. Вы мне еще про Крымское ханство расскажите».
Здесь ротмистр насторожил ушки: разоблачение двойного шпиона сразу из Орды и от Ханства сулило перевод ротмистра в губернский Аппарат Приказа, а то и в саму Белокаменную…
Павлик начал рассказывать ротмистру длинную повесть о себе и своих приятелях, начиная со старта на инопланетном корабле сначала на Луну, а оттуда в систему Альфа Центавра на планету Тэнь, о приключениях в иных мирах, о неудачном возвращении во времена хана Батыя и о втором, тоже кажется, неудачном возвращении на Землю.
Ротмистр всё аккуратно и терпеливо записывал, не перебивая, несколько часов кряду, прерываясь только на курение вонючей махры и на походы в туалет (Павлику поставили ведро, предварительно развязав руки). Пару раз за ночь скрюченная бабка с отвислым носом приносила ротмистру чай в граненом поездном стакане в подстаканнике, куда он что-то капал из своей фляжки, сперва отхлебнув оттуда половину. Павлика не кормили, но дали ковшик воды.
Наконец, ближе к рассвету ротмистр закончил свою писанину и сказал, обращаясь к Павлику: «Так, обвиняемый, ознакомьтесь с протоколом дознания и распишитесь в конце, где галочка». Павлик начал читать: «Я, Павел Павлович Бесфамильный, 2011 года рождения (со слов обвиняемого) сознаюсь в том, что, будучи завербованным атлантической разведкой, получил различное оружие (при обыске у Павлика отняли помимо всего прочего пару ножей, лазерные игрушки, миниатюрные переговорные устройства) и указания от сообщников из враждебной РСФСИ группировки Тэнь с атлантического террористического центра Альфа Центавра – резидент с позывным Батый, – а именно: устранить нашего Великого и Любимого Руководителя – СЛОНа во время очередного парада ко Дню Величайшей революции. Дата, подпись».
– Павлик: «Да вы с ума сошли, я буду жаловаться в прокуратуру».
– Ротмистр: «Это структура, давно упразднённая за ненадобностью, вместо неё у нас в стране долгие годы действует Управление по Защите Уложения (Конституции) и его боевой орган – Приказ Государственной Безопасности (ПГБ), отличительными признаками и символами которого являются вот эта метла, которой мы выметаем врагов СЛОНа и государства, и собачья голова, говорящая о нашей собачьей преданности СЛОНу и об усердии, с которым мы выгрызаем всякую крамолу».
– «Пипец!» – подумал Павлик, – «Попали и пропали!».
Но тут ситуация перевернулась…
