Анатолий Николаевич Овчинников
Пацаны на Альфа Центавра
Всё это время на лесной полянке.
Чёрная цепь автоматчиков приблизилась к силовому полю и остановилась. Командующий генерал Авель Эдмунд Феликсович приказал стрелять и это было его ошибкой: пули рикошетировали обратно в своих же и несколько раненых оттащили в лес. Генерал в отчаяньи лупил маршальским жезлом по невидимой преграде, пока не сломал его. Оцепление отвели к краю пластмассово-бетонной рощи, там выставили посты и следом бойцы начали располагаться на ночлег. В сторону НЛО врубили несколько ослепительно ярких зенитных прожекторов, сквозь свет которых ничего не было видно, даже через тепло-ультра-инфра- и прочие визоры.
Внутри модуля состоялся «военный совет» из трёх участников, из которых двое было с решающим голосом и один с совещательным (робот Ай). С Луны, наконец-то пробилось сообщение, о сути которого, собственно, все уже давно догадались: их опять заслали не в то время, на этот раз в будущее и вновь обещали всё исправить со дня на день, в крайнем случае через месяц. Вроде как сработал эффект принципа относительности – несовпадение собственного времени космического путешественника со временем стороннего наблюдателя: то, что для ребят было годом, здесь на Земле оказалось двумя столетиями. Им было рекомендовано убраться в совершенно безлюдные места во избежание дальнейших недоразумений с местными – список и координаты таких «схронов» обещали вот-вот прислать.
Но как вызволить Павлика и Вовчика из лап чёрных самокатчиков с собачьими головами – рекомендаций не поступало. Гуманизм и миролюбие высших цивилизаций зашкаливал за все мыслимые пределы, поэтому о вооруженной акции по освобождению ребят не могло быть и речи (можно провести аналогию с ангельским нечеловеческим терпением и толерантностью современных нам европейцев к понаехавшим и давно обнаглевшим мигрантам из недоразвитых стран). Снова маленьким землянам приходилось брать нелёгкое решение на свои детские еще плечики.
Плюшка был всего-навсего одиннадцатилетним мальчишкой – увальнем и сладкоежкой, но тут вдруг выдал невероятный по смелости и дерзости план: захватить в плен золотопогонного генерала, который наверняка знает куда увезли наших, отправиться с ним по следам ребят и вызволить их под угрозой расправы с пленником-генералом. И улететь потом всем вместе отсюда куда-нибудь, хоть в Антарктиду, но лучше на коралловые острова в Тихом океане. Голосовали: двое – «за» при одном воздержавшемся (робот Ай), решение было принято большинством голосов. Дело оставалось за малым – за реализацией этого отчаянного плана.
С наступлением сумерек (когда зажглись прожектора) Катенька и Плюшка облачились в плащи-невидимки, Плюшка взял в руки арбалет. Хоть Катя и была старше его на полчаса, но он, все-таки был мужчиной и оружие – это его… Они вышли наружу. Роботу было велено быть на связи (впрочем, он всегда на ней был). Павлик и Вовчик на вызовы не откликались, и теперь только они двое – хотя и младшие по возрасту – должны были решить их общую судьбу.
Трап за ними захлопнулся, часовые в лесу отметили в своих журналах факт движения люка шпионского корабля (летающей тарелки). Катенька и Плюшка, спрятавший арбалет под плащом, подошли к оцеплению незамеченными. Сплошной цепи не было, только через каждые 10-15 метров стояли часовые, напряженно вглядывающиеся в сторону «тарелки» – ребята прошмыгнули между ними. Спасибо, что эти «облавщики» не догадались взять с собой служебных собак.
За цепочкой часовых расположился палаточный лагерь, в котором храпели прочие две смены часовых и их начальство. Генерала было найти легко – он почивал в самой большой госпитальной палатке, у входа в которую дремал часовой, опершись на своё оружие. Катенька и Плюшка осторожно протиснулись мимо него дальше в палатку. В «предбаннике»-коридорчике горела керосиновая лампа «летучая мышь», а у входа в основные генеральские покои дружно дремали генеральский денщик и дежурный адъютант. Оба наших героя прокрались мимо них непосредственно в генеральский альков. Их цель – генерал Авель – спал на двуспальном надувном диване, будучи полностью раздетым до исподнего и даже в длинном ночном колпаке – было очень мило. У дивана на раскладушке прикорнула его личная походная медсестра.
Вокруг место упокоения генерала располагались походные столы с огромным количеством телефонов, мониторов компьютеров и предметов походного быта в виде газовой плиты и холодильника. Провода и кабели покрывали полы змеевидным ковром. У генеральского изголовья на спинке дивана висела на ремне кобура от какого-то оружия, но само это оружие выглядывало из-под подушки, поблескивая воронёной сталью в свете фонариков.
Плюшка вытащил этот наган-пистолет необычной для нас формы и передал свой арбалет Катеньке. Генеральский пистолет был барабанного типа а ля наган, но с патронами увеличенного калибра до 10, а то и 12 мм, вместо привычных 7,62 и 9 мм, да и пули в нём были явно не простые. Принцип действия этого устройства был неизвестен, но как с ним конкретно обращаться для Плюшки после инопланетных бластеров проблем не составило. Он сообразил, как именно взвести боевой взвод и наставил оружие на спящего. А Катенька ткнула генерала кончиком арбалетной стрелы в лоб.
Тот долго не хотел просыпаться, а проснувшись, никак не мог поверить в происходящее. Но аргумент в виде зазубренного наконечника стрелы у виска был ярче всех прочих доказательств, что он не спит. Генерал было раскрыл рот, чтобы звать на помощь, но ствол его же оружия, упиравшегося прямо в вырез на груди его ночной рубахи и пальчик какого-то малолетки, приставленный к губам, убедительно говорили, что громко кричать не следует.
Генералу было велено одеваться и не забыть при этом натянуть на голову его великолепный расшитый золотом картуз. Пришлось включить в палатке освещение, после чего проснулись медсестра в одной ночной сорочке, и появились адъютант в кальсонах и денщик с сапогом в руке. Спросонья мало кто чего мог понять, но тут, ставший в миг очень серьёзным и решительным Влад-Плюшка, ткнул генерала под ребро дулом его же пистолета и приказал: «Скажи своим, чтоб не орали, оружие пусть кинут в угол вон в ту коробку с надписью «Мытищи-джин». Будут дёргаться – пристрелю всех». Все, в том числе и медсестра достали свои наганы-маузеры и сложили в коробку. Потом всеми пошли на выход: первым сам генерал в мундире с эполетами, в расписном генеральском картузе и с поднятыми руками, за ним шла Катенька, подбадривая генерала тычками арбалета, далее еще трое пленников, которых контролировал Плюшка с наганом.
У входа часовой стал «во фрунт» и онемел от такой внезапной картины. Генерал все же машинально скомандовал ему: «Вольно!», – и затем, опомнившись, – «Пропустить!». Хотя тревоги по этому экспресс-лагерю никто не объявлял, но все равно на площадке у генеральской палатки собралась небольшая толпа из офицеров и часовых. Суровый пацан Плюшка ткнул посильнее генерала стволом нагана и велел: «Прикажи подать машину с шофёром!».
Генерал передал своим это пожелание. Через 5 минут к ним подкатила дежурная «буханка» с пулемётом на крыше. Плюшка скомандовал: «Все из машины – вон! Кроме шофёра, оружие сдать! (это он водителю). Садимся!». Они втроем влезли внутрь и захлопнули дверь. Поехали.
В разговор с генералом вступила Катенька: «Прикажите везти нас к нашим друзьям». Генерал тут же передал это пожелание водителю: «В отделение на станции!».
Освобождение.
На станции Графская (это старое название станции, а городок при ней еще с 1917 года назывался Краснолесный и поэтому переименованию не подвергся) возле отделения по Управлению тоже стоял вооруженный часовой, который, завидев генерала, вытянулся, взял под козырёк и кинулся рапортовать, что происшествий не случилось. Генерал осадил его и велел вызвать дежурного. Выскочил заспанный вахмистр, судорожно застёгивающий мундир, в одном сапоге и с прилипшим к щеке окурком. При виде такого высокого начальства дежурный онемел от ужаса, и оттого смысл генеральских приказаний доходил до него с некоторой задержкой. Он только беспрестанно повторял: «Есть! Так точно! Не могу знать! Виноват!». И так продолжалось некоторое время, пока генерал оплеухой слева не привёл вахмистра в чувство: «Где задержанные в лесу, где Беридзе, в каком кабинете? – веди нас к ним!».
И вот представьте картину: в полуосвещенной допросно-пыточной камере сидит погрустневший Павлик с протоколом допроса в руках, в котором он обвинялся в терроризме и государственной измене, за столом сидит ликующий разоблачитель шпионов штаб-ротмист Беридзе с дубинкой в руках, рядом его подручный в кожаном фартуке; и вот к ним вваливает торжественно-нарядный Самый Главный Генерал во всём своём великолепии с дежурным по околотку и с ними ещё какие-то пацан с пистолетом и девчонка с арбалетом. – Немая сцена!
Генерал – ротмистру: «Этого отпустить. Вызвать сюда второго, живо!». Привели Вовчика, за ним протиснулись поручик Кабаев и конвоир.
Плюшка – генералу: «Обратно в машину! Эти остаются здесь, кто дёрнется – стреляю на поражение» – он еще показал дулом пистолета кто именно здесь «эти». «Приведите еще наших соседей по камере», – отдал приказание ротмистру уже Павлик. Ротмистр кивнул конвоиру, и через минуту толстяк и студент были в кабинете ротмистра, удивлённо разглядывая собравшееся общество.
Павлик – Фиделю: «Федя, как видишь, я не врал, и мы не сумасшедшие. Если хотите присоединиться к нам – пожалуйста! Мы возвращаемся на свой корабль и улетаем на необитаемый остров. Федя, ты бы нам пригодился в качестве проводника и эксперта по современному обществу, о котором мы ничего не знаем. Вы, Филипп Моррисович, тоже можете к нам присоединиться». Но толстяк в ужасе отказался от такой перспективы и попросился обратно в камеру – его желание было тут же исполнено. А студенту Фиделю было всего-то 18 лет, и он любил приключения, но не любил тюрьму. Ему это всё было жутко интересно.
К машине возвращались в таком порядке: генерал под конвоем из Плюшки и Катеньки, следом Вовчик с Фиделем и в арьегарде Павлик с пистолетом ротмистра (лишних, разоружив, заперли в камере). По дороге Павлик вспомнил об оставленных при обыске фонариках, переговорниках, телефонах, но возвращаться за ними было некогда – пусть эти трофеи достанутся местным защитникам Уложения.
Над их поляной в бетонном лесу кружило несколько вертолётоподобных аппаратов, а ещё выше гоняли с диким рёвом два звена истребителей-бомбардировщиков. До своего корабля ребята с пленником добрались без приключений – все «чёрные» почтительно пропускали их процессию.
По возвращении на поляну роботу было велено снять защиту и спустить трап. При ярчайшем свете прожекторов ребята отпустили генерала, а сами вместе с Фиделем взбежали по трапу, и он захлопнулся. Студент, увидев «настоящую» «летающую тарелку», окончательно потерял дар речи и просто следовал указаниям малолетнего экипажа корабля. Оказалось, всё, что ему наврали в камере эти двое спятивших пацанов, было правдой. Тут у самого как бы «крыша не поехала».
«Всё, валим отсюда», – вновь взял на себя командование экипажем и кораблём Павлик, – «Ай, поехали (это он роботу)! Стартуем как можно громче, на форсаже, побольше огня и пыли, чтоб эти гады запомнили, с кем связались!».
Поляну накрыл столб огня, всё вокруг потряс дикий рёв двигателей, в воздухе закружились фальшивые берёзки, вырванные вихрем из своих гнёзд, а с ними и натуральные кусты. Оцепление разбежалось в разные стороны.
«Куда летим?» -обратился командор к роботу-пилоту. Тот сказал, что с лунной базы дали координаты необитаемого острова в Тихом океане вблизи экватора и мы летим туда. – «Ну, и чудненько» – обрадовалась Катенька, а за ней и все остальные, – «хоть покупаемся и позагораем без чудовищ».
На взлёте их, естественно, обстреляли ракетами с истребителей, но тщетно… Первый залп только отрикошетил от непробиваемой обшивки, а второго они не стали дожидаться и растворились среди звёздного неба.
«Объяснительная» от инопланетян.
Но пока ребята отсутствовали робот Ай принял ещё одно безрадостное для них сообщение с лунной базы от мастера Дюка. Вот его пересказ.
– «Мы обнаружили причину, по которой обе ваши попытки вернуться на Землю именно в ваше время оказались неудачными и боюсь, что это теперь принципиально невозможно. При работе «кротовой норы» вблизи планетных систем возникают локальные бифуркации гравитационных полей, искажающих темпоральную составляющую нормального Мауссового распределения вероятностей (оно же Гауссово по-земному, Маусс – это наш учёный-математик). Иначе говоря, мы, оказывается, не можем отправить вас именно в ваше время со 100% вероятностью. Даже приближение в 500 лет мы можем обеспечить только с вероятностью в 68%, а в тысячу лет – 98%. Как ни парадоксально, существует даже вероятность в 0,00089% (ничтожная, но она есть), что при следующей попытке вы окажетесь во временах динозавров при отклонении от нуля в минус, или при моменте прощального взрыва вашего Солнца при отклонении в плюс. Мы не исключаем еще возникновения эффекта отражения параллельных миров при возмущениях гравитационных волн, когда обычно несоприкасающиеся миры входят друг в друга, искажая реальность. Но эта тема у нас недостаточно разработана и находится пока на стадии теории и гипотез.
Прежде, отправляя туристические группы на вашу планету, мы не были ограничены целью добиться высокой точности по временной координате пространства, «промах» в несколько сот лет не значил ровным счётом ничего. Было совершенно безразлично в каком конкретно году и даже веке наши туристы и ученые могут любоваться красотами вашего мира и изучать её флору и фауну, а также поведение местных дикарей (простите). При попытке отправить «межзвёздный лифт» по «кротовой норе» в конкретную точку пространственно-временного континуума мы столкнулись с проявлением принципа неопределённости: то есть, объект гарантированно может попасть именно в требуемое конкретное время континуума, но место при этом может быть в другой звёздной системе. И наоборот: при точном попадании на конкретную планету время прибытия варьируется (скачет) на несколько столетий, а то и тысячелетий по земному календарю. До вас проблем не возникало: туристы и учёные прибывали на вашу планету примерно в нужную эпоху, сотни и тысячи лет разницы для них ничего не значили.
Мы можем предложить вам вернуться на нашу планету Тэнь: лучше жить здесь среди друзей, чем на вашей планете в иную эпоху и, возможно, среди врагов или дикарей. Выбирайте, время для этого у вас есть. Конец связи».
Плюшка горестно вздохнул и выдал своё резюме: «Попали в жир ногами, а всё из-за меня, я тогда нечаянно на кнопку сел, на какую не надо, помните? Тогда еще, на Амазонке?».
К острову в океане прибыли еще засветло. Всю дорогу, восхищенный увиденным и услышанным, студент Фидель рассказывал ребятам об особенностях жизнеустройства в его – не менее удивительном – мире. Но это, как говорится, уже другая история.
Глава 3
Рассказ Фиделя у костра (под кокосовой пальмой).
Мы сами не можем понять, что происходит с нашей страной, да и со всем миром тоже. Ведь ещё 100 лет назад – если верить вашим рассказам – всё было иначе, ну, более-менее сносно.
Его перебил Павлик: «На допросе у ротмистра тот упоминал о Золотой Орде и о Крымском ханстве – это ещё что за ерунда, они же давно были?».
– «Во, во!» – отвечал Фидель, – «Странностей у нас очень много, но спрашивать о них нельзя. В наших учебниках и книгах по истории до времен как раз примерно сто лет назад всё было более-менее понятно, даже по событиям в нашей стране. Но вот дальше начинается полная катавасия. Где-то в период вашего случайного отлёта с Земли у нас шла война с соседним государством, точнее, оно на нас напало, чтобы отнять наши богатства – при поддержке всей Европы, – но мы их всё равно победили. В результате этой победы на карте мира появились новые государства – это с севера на юг: королевство Швеция и Финляндия, Великое княжество Литовское, Речь Посполитая, Крымское ханство, Золотая Орда, АФСК (Армянская федерация Северного Кавказа), Чеченский халифат, потом далее за Каспием Срединная империя и Поднебесная империя. А вся Европа – это Атлантическая Федерация».
– «А мы?» – переспросила Катенька.
– «А мы», – продолжил Фидель, – «называемся с той поры РСФСИ или Русская Советская Федеративная Сталинская империя».
– «А тогда где же помещаются все эти ханства и княжества?» – не унималась Катенька.
– «Ну, смотрите: королевство Швеция и Финляндия – это и так понятно, плюс Карелия, Восточная Балтика, Мурман; Великое княжество Литовское – Прибалтика, часть Новгород-Псковских земель, восток Белоруссии, часть бывшей Украины; Крымское ханство – Крым, Приазовье, Таврия, Донбасс; АФСК – бывшие Ставрополье и Краснодар плюс Черноморское побережье; Чеченский халифат – от Адыгеи до Каспия; Золотая Орда – всё Поволжье, Нижний Дон, Прикамье, Казахстан; Срединная империя – это Индия, Южный Урал, Западная Сибирь; Поднебесная империя – Китай и Восточная Сибирь».
– «Погоди-ка!» – воскликнул даже мало продвинутый в географическом плане Плюшка, – «А мы-то где, Россия в смысле?».
– «А мы», – невозмутимо продолжил Фидель, – «после той Великой Победы территориально стали соответствовать Великому княжеству Московскому и занимаем огромные площади от Ростова Азовского до Ростова Великого, и от Смоленска до Северного Урала».
Ребята слушали, раскрыв рот. Даже робот Ай проникся сказанным, но при этом не забывал вести передачу своим на Луну.
– «Ну, хорошо», – сказал Павлик, – «а эти все СЛОНы-СТОНы и чёрные на самокатах – они-то как тут появились?».
– «После Великой Победы сразу была Великая Революция Белых Шариков. Народ с радости от Великой Победы высыпал на улицы и почему-то с белыми надувными шариками – это у них знак такой был, что они все за революцию. А тут в Москве – не в силах пережить радость от Великой Победы – у тогдашнего Лидера Нации сердце разорвалось. Но ходили слухи», – Фидель перешел на шёпот, – «что на самом деле его кто-то из собственной охраны его же галстуком придушил. Как бы там ни было, Лидер скончался от счастья на боевом посту. Он был заодно Главным Фельдмаршалом Победы и с той поры его велено именовать «СПОН» – Самый Первый Отец Нации. Ну, и повсюду ему начали ставить памятники.
А без Отца, да на фоне убытков и разорений от Великой Победы в стране разразился голод – земля не родила из-за великой засухи (у нас всё великое) и вспышек на Солнце. Побеждённая нами Атлантическая Федерация предлагала помощь, а когда мы гордо отказались, они сбрасывали с самолётов контейнеры с куриными окорочками, чтоб мы совсем с голоду не подохли. Но пришедшие к власти наши революционеры велели сбивать эти самолёты, потому как у нас собственная гордость и мы на заграницу смотрим свысока.
Постепенно из клубка последователей СПОНа вылез самый выдающийся, который и назначил себя новым Великим Лидером и Отцом Нации – сокращенно ВЛОН. При ВЛОНе начали возрождаться наши истинные духовные ценности, вновь расцвёл патриотизм и наше национальное самосознание, был расшифрован культурный код и определена наша самоидентичность. В том смысле, что наша современная РСФСИ – есть наследник всего нашего великого прошлого. А все наши русские истинно народные достижения и ценности переплелись в нашей новой религии, соединившей православие с любомудрием и получилось Славомудрие, в котором мы славим Отца нашего Небесного и Святую Троицу – СПОНа, ВЛОНа и СЛОНа». Примерно в те же времена появилась и знаменитая надпись на Луне: «Мы русские – с нами Бог», но злые языки поговаривают, что её выложили китайцы по заказу российского правительства».
– «А СЛОН – это кто?» – робко перебила разошедшегося Фиделя Катенька.
– «СЛОН – это приёмный духовный то ли сын, то ли внук ВЛОНа, его наследник, получивший власть 30 лет назад из рук безвременно ушедшего ВЛОНа. В смысле, он получил 100%-ю народную поддержку на выборах, которые у нас по Уложению проходят теперь раз в 30 лет – аккурат снова в этом году. При СЛОНе наше суверенное самоуправление приняло окончательные формы, когда все граждане, а также их мысли и поступки находятся под неусыпным контролем ПГБ (Приказ Государственной Безопасности). Мы окружены врагами, и поэтому у нас всеми силами общества и госорганов ведётся борьба с мыслеблудием, космополитизмом и атлантизмом. Атлантизм – это по-иному низкопоклонство перед Западом, а заодно и перед Востоком. Чёрные с мётлами на самокатах – это возрождение старой русской традиции борьбы с инакомыслием и мыслеблудием – придумано еще во времена ВЛОНа.
Тогда же началась эпопея с нефтью, затем с резиновым лесом, снова с нефтью и, наконец, с чернозёмом. Слава СЛОНу! – благодаря ему у нас всегда на праздники выдают селёдочку и постное маслице, а раз в год вот эту спецодежду, что на мне – на все случаи жизни – и Фидель, привстав, продемонстрировал свой наряд – комбинезон защитного цвета.
Всё население у нас занято каким-нибудь производительным трудом, ибо кто не работает – не ест! – как говорили ещё Маркс и товарищ Сталин. Для простых работ образование не нужно и поэтому большинство детей у нас в школу не ходят, а получают трудовые навыки в специальных лагерях. Некоторые, такие как я – дети родителей из рядовых фалангистов – все-таки учатся в школах и даже в университетах, но по жребию. Кроме них на учёбу зачисляются дети ответственных номенклатурных работников, руководителей разного уровня, служителей культа и, в особо секретные школы – дети сотрудников ПГБ.
Фалангисты – это рядовые члены фаланг. Все обычное трудовое население страны разбито на фаланги по тысяче взрослых членов, и они обязаны трудиться там, где укажут Партия И ПГБ».
Слушавшие всё это наши ребята немного приуныли. Плюшка заключил за всех: «Да-а-а, весело тут у вас…».
