Андрей Астахов
Кто он?
Все люди любят мечтать. Кто-то прикладывает усилия и исполняет свою единственную самую заветную мечту. А кто-то каждую свою мечту делает реальностью.
Много лет я мечтал написать книгу с интересной историей, дополненной жизненной мудростью. Книгу, где читатель сможет погрузиться в мир моих персонажей, будет переживать с ними всю боль и радость. Книгу, в которой опыт моих героев сможет пригодиться читателю. Сегодня этот день наступил, и я счастлив, что когда-то начал этот путь. Сейчас вы держите в руках материальное воплощение одной моей мечты. Будьте, пожалуйста, с ней аккуратнее, ведь эта книга живое подтверждение, что каждая мечта может стать реальностью.
А теперь традиционные слова благодарности. Моя мечта стала реальной благодаря моей фантазии. Мама, папа, низкий поклон вам за моё детство, за то, что позволяли мечтать и фантазировать. Мои самые искренние друзья, спасибо вам за то, что вы рядом, и за моё смешное прозвище – Ганс Христиан Андерсен. И конечно, моя женщина – мой путеводный луч, самый главный источник идей, самый строгий и беспощадный критик и редактор. Благодарю тебя за поддержку и веру в мой талант. Также искренне благодарю тебя, мой дорогой читатель, и желаю приятного путешествия по страницам моего романа.
Итак, начинаем.
Эта книга ни в коем случае не призвана как-то повлиять на чувства верующих. Она всего лишь призывает взглянуть на мир, который нас окружает, с другой стороны. Все события, описываемые в книге, – это выдумка автора, а любые совпадения – случайны.
Италия. 2012 год
Воздух был прозрачным и слегка подрагивал над раскалённым за день полотном асфальта. Солнце постепенно скатывалось за большой горный хребет, в который упиралась дорога, слева зеленели редкие низкие деревья и кусты дикой ежевики, а справа, сразу после галечного и каменистого пляжа, раскинулось тёплое и спокойное Средиземное море. Чёрная полоса дороги с яркой разметкой стремительно летела под колёса маленького чёрного спортивного автомобиля. Постоянно слышались злые короткие выстрелы из выхлопной трубы, означающие переключение скоростей. В салоне громко играла музыка (что-то из тяжёлого рока). Стёкла немного подрагивали в такт ударам бас-бочки, а у непривычного слушателя слегка заложило бы уши от рёва гитарных рифов и воплей сольной партии.
За рулём сидел молодой мужчина (такие обычно нравятся женщинам). Густые тёмные волосы были коротко острижены на висках и небрежно растрёпаны на макушке. Худые гранёные скулы часто играли желваками. Холодные серо-стальные глаза внимательно следили за дорогой. Чуть пухлые губы водителя часто складывались в улыбку, открывая ровные белоснежные зубы. Тело его было сформировано многолетними тренировками и состояло из упругих мышц, рельефно перекатывающихся при каждом движении под тонкой кожей. Сильные пальцы стремительно переключали подрулевые лепестки, меняя передачу. Было видно, что он получает удовольствие от того, что делает.
Водитель вёл машину очень агрессивно. Догнав впереди идущий автомобиль, он пристраивался в паре сантиметров позади него и на повышенных оборотах двигателя преследовал спокойного европейца до момента, когда слева открывался свободный участок, и тогда спортивный агрегат резко брал влево и стремительно обходил машину.
Если вы когда-нибудь были на треке и смотрели автомобильные гонки, то вам знакома эта картина, совершенно не вписывающаяся в умиротворённый итальянский пейзаж. Спокойные европейские водители шарахались в стороны и вжимали голову в плечи, когда слышали сзади или рядом рёв мощного мотора.
Но это Италия, и рано или поздно вы сможете встретить там молодого аристократа на Lamborghini или заблудшего европейского миллионера на Audi RS. Так случилось и в этот раз. Наш герой уже начал стремительно влетать на горный серпантин, когда от парковки придорожного кафе отъехал маленький и юркий Ferrari F12berlinetta красного цвета, за рулём которого сидела красивая девушка в огромных солнечных очках, укутанная большим белым шарфом, край его как крыло вылетал из открытого окна её автомобиля. Видимо, сама судьба свела их вместе.
Девушка недавно окончила курсы экстремального вождения в Маранелло, успела накатать небольшой опыт, тонко чувствовала свой спорткар. И теперь, когда полностью чёрная, почти размазанная по асфальту тень с гранёным кузовом пронеслась перед ней, мигнув стоп-сигналами перед поворотом и обдав потоком жаркого воздуха, от которого поднялись в воздух и закружились сухие хвоинки вдоль дороги, это был явный вызов её умениям. Она рванула вслед за нашим героем, принимая вызов на битву за равенство между мужчиной и женщиной.
Горный беркут парил над склоном горы, высматривая норки сусликов в надежде, что спадающий дневной зной и опускающийся с гор прохладный воздух заставят маленького грызуна покинуть своё надёжное убежище в поисках пищи и тогда беркут сможет наконец поесть. Солнце уже висело над поверхностью моря. С высоты вершины горного хребта было видно, как прямо из-за горы надвигается тёмная туча летнего дождя, которая двигалась в сторону моря.
Беркут спустился ниже, прямо к вершинам горных сосен, ближе к автодороге, вдоль которой суслики нарыли свои норки. Ему хотелось поймать вкусный ужин до начала дождя и темноты. Хищнику показалось, что он заметил шевеление у одной из норок. Он хотел, сложив крылья и распустив когти, камнем рухнуть на добычу, как почувствовал, на него движется что-то большое, упругое и громкое. Это чувство заставило его сильно взмахнуть крыльями и, поднявшись выше, наблюдать за картиной сверху.
Горный серпантин сначала поднимался змейкой по одному склону горы – от моря к вершине, а затем спускался изломанной линией с другой стороны хребта. Дорога выглядела пустой, но раскинувшиеся над полотном горные пинии прятали тревожных гостей. Сильно сжатый высокой скоростью поток воздуха прижимал к дорожному полотну две машины – чёрную и красную, рёв двигателей и резкие звуки выхлопных газов заставляли прятаться всё в округе.
Машины словно взбесившиеся животные неожиданно прыгали вперёд, когда на дороге был прямой участок, или, рыкнув двигателем, проходили с заносом крутые повороты, обгоняя друг друга. Явного победителя пока не было. Чёрный спорткар имел лучшее управление и передний привод, поэтому легко проходил повороты на высокой скорости, а у красной был мощнее двигатель, она легче разгонялась на прямых участках.
Первые капли дождя упали на остывающий асфальт, когда машины начали спускаться с горы. Белозубая улыбка осветила лицо молодого человека за рулём чёрного спорткара. «Ну теперь точно испугается и отстанет. Сумасшедшая дура», – подумал он и удобнее перехватил руль. На его предплечьях, покрытых витиеватыми татуировками, вздулись напряжённые мышцы.
Однако страсти кипели нешуточные. Девушку несколько капель не испугали, она лишь крепче вцепилась в руль, и только напряжённая прямая спина, слегка оторванная от ковша кресла, говорила о её волнении. Когда половина пути вниз уже была позади, с неба хлынул настоящий тропический ливень, дорога мгновенно превратилась в реку, несущую с горы весь накопленный мусор и мелкие камни.
В этот момент машины неслись рядом: красная правее, у самого алюминиевого бортика, ограждающего полотно дороги от пропасти внизу, а чёрная слева от неё, слегка заехав на встречную полосу.
Девушка почувствовала, что теряет контроль над колёсами и машину начинает плавно сносить с дороги в сторону обрыва, и начала ругаться:
– Дура, какая же я дура!
Потом просто стала кричать, потому что правый край машины уже начал скрести по отбойнику, а впереди был поворот, в котором зиял разрыв серебристой ленты бортика после недавней аварии. Разорванные части ленты свисали в обрыв, открывая близкие деревья и каменную насыпь. Девушка изо всех сил давила маленькой ступнёй на педаль тормоза, руки сковали руль, глаза и рот были широко открыты в немом крике о помощи.
Мужчина в соседнем автомобиле видел то же самое. Он повернул голову и мгновенно оценил обстановку. В очередной раз усмехнулся, нажал педаль газа, выскочив вперёд Ferrari и резко нажал на тормоз, заставляя машины столкнуться. Инерция от удара в переднюю часть откинула красную машину назад и ближе к середине дороги. Её немного развернуло боком, и она остановилась. Чёрная машина от удара в заднюю часть прыгнула вперёд и как детский паровозик, который не может сойти с пути, скользнула в разрыв отбойника.
Девушка вынуждена была ждать, пока сдуется подушка безопасности, которая сильно прижала её к сиденью, потом отстегнула спортивные крепления ремней безопасности и выскочила на дорогу. Чёрная машина, съехав с полотна дороги, зацепила несколько деревьев, скатилась по каменной насыпи и развернулась боком. Она держалась на старой сосне, которая много лет росла, склонившись над пропастью. Машина, конечно, была сильно помята, и лобовое стекло было покрыто крупными трещинами, но ни дыма, ни огня не наблюдалось.
Девушка обошла машину, открыла дверь пассажира, достала мобильный телефон, набрала 112 и села на порог дожидаться спасателей. Только в этот момент она поняла, что водитель чёрной машины спас ей жизнь, подставив себя под удар.
Солнечные очки давно потерялись. Беркут, парящий в небе, увидел, как из широко распахнутых тёмных оливковых глаз, опушённых густыми чёрными ресницами, закапали слёзы. Вокруг стояла звенящая тишина, и только где-то далеко у подножия горы мигали красно-синие всполохи и слышался пронзительный звук сирен кавалькады машин, которые спешили на помощь. Порывы ветра, сопутствующие завершению дождя, развевали на шее одинокой сгорбленной фигурки широкие края шарфа с длинной бахромой, хлопки и резкие взмахи которого напоминали огромные белые крылья.
Где-то во вселенной. Первый год от сотворения мира
Мужчина пришёл в себя сразу. Вот только его не было, и теперь он есть. Это очень необычное ощущение. Попробуйте закрыть глаза, зажать нос, заткнуть уши и почувствовать себя всего, каждую клеточку, каждую мышцу, каждую жилу и капилляр, как внутри них бежит жидкость, какие внутри организма происходят процессы. Попробуйте почувствовать, как происходит окисление крови или растворение в ней кислорода.
Мужчина окинул тело внутренним взором и понял, что у него есть глаза, которые он сразу же открыл, есть нос и уши, в которые немедленно полилась информация о его окружении. Ощущения были очень необычными. Но самое интересное было внутри. Это – абсолютные знания обо всём на свете. Представьте себе, что вам больше не нужно ничего изучать вообще. Всё, на что вы смотрите, открывает вам свою многогранную суть: название, из чего состоит, в чём предназначение. Эти знания всплывают сами собой, стоит только захотеть. И так во всём. Посмотрел или потрогал что-то, и ты сразу всё про это знаешь.
Мужчина поднялся с зелёного ковра сочной травы, на которой лежал, и осмотрелся. Его окружал прекрасный сад. Плодовые деревья – яблони, груши, вишни, смоква стояли в небольшом отдалении друг от друга, между ними росли кусты малины и смородины, местами попадались поляны полевых цветов с островками роз и хризантем.
Он втянул носом воздух. Воздух был сладкий, наполненный ароматом травы, цветов и плодов. Прислушался и услышал щебетание мелких птиц, летающих между деревьями, жужжание пчёл, трудолюбиво перебирающихся с цветка на цветок, и даже лёгкий шорох крыльев большой чёрно-жёлтой бабочки, которая кружила недалеко от него.
Вдруг его внимание привлекло движение. То тут, то там из травы поднимались такие же, как он, существа. И всё в них было идеально: голова, покрытая прямыми и длинными золотистыми волосами, глаза, нос, рот, шея, стройное тело с руками и ногами. И белоснежные крылья, покрытые пушистыми перьями, которые торчали прямо между лопатками.
Существа вставали, потягивались, расправляли огромные крылья, хаотично двигали руками и ногами, подбегали друг к другу и ощупывали абсолютно одинаковые, как из пробирки, тела. Неожиданно один из них резко взмахнул крыльями – раз, другой, затем чаще и стал подниматься в воздух. Трава и цветы под ним пригибались к земле от напора воздушного потока, который сначала медленно, а потом всё быстрее поднимал прекрасное тело в воздух, пока оно не превратилось в точку на горизонте.
Тогда все (и он в том числе) стали пробовать. У многих вырывался смех радости и восхищения, когда их ноги отрывались от земли. Они парили и могли летать от дерева к дереву, ненадолго зависая в воздухе, изучая руками листья и ветки деревьев. Кто-то стал пробовать плоды. Вокруг стали слышны чавканье и довольное мычание набитого рта.
Через некоторое время, когда все изучили друг друга, в окружении появился ранее улетевший член их группы. Он стал открывать рот. Все услышали непривычные звуки, которые неожиданно стали обретать смысл, обращаясь в понятные образы. Мужчина понял, что это речь. Так они общаются. И он тоже может, мысленно представив себе образы, которыми хочет поделиться, издавать эти странные звуки, и другие его поймут.
Вновь прибывший звал их за собой туда, где собираются все крылатые. Их там ждёт Отец. Всё окружение загомонило, зашумело. Слова передавались дальше. Они стали подниматься в небо один за другим и, образовав большую белокрылую стаю, потянулись в ту сторону, куда вёл их посланник.
Летели они недолго, молча изучая окружающий мир и усердно работая крыльями. Их влекло туда неведомое чувство причастности к чему-то общему и невероятной теплоты в сердце. Они думали о том, что скоро увидят своего Отца.
Первое, что они увидели, были шпили огромных башен. Башни были узкими и невероятно высокими. Город стоял в огромной низине, окружённый горами. Башни не ограничивали его по краям, как это обычно бывает в крепостях, а составляли его основу – как бы были центром некой композиции, когда в центре стоит самое высокое сооружение, а потом, ближе к краям, высота их уменьшалась, да и формой они становились попроще, не такие ажурные. А самое главное – башни сверкали. Их сияние рассыпалось лучиками и искрами света, пробегало по низинам гор разноцветными бликами. Издалека было непонятно, из чего они сделаны. Когда все подлетели поближе, сомнений не осталось: башни были хрустальные.
Всё пространство между шпилями занимали белокрылые существа. Их было много. Везде, куда падал взгляд, были белые крылья и златоглавые макушки. Ближе к центральной площади по спирально закручивающейся улице белокрылые образовывали упорядоченную очередь, стояли в ряд по десять. Вновь прибывшие интуитивно встали в хвост колонны.
Солнце стало клониться за вершину горы. Прошла ночь, потом день и ещё одна ночь. Они шли, шаг за шагом приближаясь к центральной площади. И вот на утро третьего дня, когда солнце только поднялось из-за горы и начало ласково пригревать их спины, ряды ступили на гладкие скалы центральной площади. Даже с самого её края было видно, что в центре возвышается пирамида. На ней стояло огромное золотое кресло-трон, в котором сидел Отец.
Он был похож на них, только без крыльев. У него были золотые волосы, но не прямые, а слегка вьющиеся, спадающие волнами. Тело его было прикрыто белоснежным полотном, перекинутым через левое плечо, на ногах надеты кожаные сандалии с ремешками, опоясывающими открытые и сильные икры ног. За его спиной выстроились в несколько рядов такие же, как он, крылатые существа, но крыльев у них было шесть, их кромка была не белоснежная, как у вновь прибывших, а чёрная, как будто обмакнули крылья в чернила, капли стекали и застыли на кончиках перьев. Цвет плавно поднимался – от антрацитово-чёрного на концах к светло-серому в середине перьев.
Они были завёрнуты в белую ткань, перекинутую через плечо, и обуты в сандалии. Их грудь прикрывали золотые нагрудники, формой повторяющие безупречный торс. Руки они держали на эфесе1 огненных мечей, остриё которых упиралось в землю. У входа на площадь с одной стороны стояли каменные прилавки с длинными рядами белой одежды, а с другой – прилавки с одинаковыми кожаными сандалиями.
На площади послышались голоса:
– Все вновь прибывшие ангелы, берите тоги и сандалии. Наши коллеги помогут вам застегнуть и подогнать одежду.
Всё это выдавали ступившим на площадь паломникам несколько тысяч ангелов с четырьмя крыльями, кончики которых были приятного синего цвета, вернее, темнеющего сверху вниз – от голубого к фиалковому.
Вокруг зашумела волна возбуждённого шёпота.
– Мы ангелы, мы ангелы, – слышалось вокруг.
Когда толпа подошла ближе к прилавкам, ангелы с синими крыльями быстро накинули на них белоснежную тогу, скрепили над левым плечом золотой заколкой, искусно изображающей ангела в полёте с раскинутыми крыльями, надели на ноги сандалии, обмотали ремешки и туго завязали их концы над икрами. Дальше все наблюдали, как процессия сужалась сначала до пяти, потом до двух, а ближе к основанию пирамиды ангелы подходили уже по одному. Они поднимались наверх. Что там происходило, не было видно, но назад они уже не возвращались. Все безропотно двигались вперёд. Чем ближе к основанию, тем тише, а на первых ступенях невысокого постамента шаги поднимающегося сопровождала абсолютная тишина.
Вот и ему пришло время подняться по ступеням пирамиды. Он торжественно вышагивал по каменным ступеням, отполированным миллионами сандалий, и с каждым шагом испытывал непередаваемое чувство восторга приближения к чему-то великому. Его туда влекло. Место это светилось спокойствием, умиротворением и было пронизано любовью. Когда он ступил на верхнюю площадку и сделал шаг к золотому трону, его охватило настолько восхитительное чувство полного, ничем не замутнённого счастья, что он не смог больше стоять на ногах и рухнул на колени. Огромными от восхищения глазами он смотрел, как Отец встал с трона и, сделав шаг, подошёл к нему. Этот шаг сопровождался потоком такой любви и нежности, что слёзы потекли по его щекам.
Отец положил руку ему на правое плечо и едва слышно произнёс:
– Встань, сын мой.
Когда он услышал голос Отца, то разрыдался от переполнявших его эмоций. Ноги сами собой распрямились. Он поднял вверх заплаканное лицо, и только слёзы в глазах помогли ему не щуриться от сияния, исходившего от лица, стоявшего напротив Бога.
Отец, не отпуская его плеча, произнёс:
– Я вижу в тебе неиссякаемую веру и бесконечное мужество, вижу любовь и умение тонко чувствовать. Быть тебе ангелом-хранителем отныне и до скончания веков! Нарекаю тебя, ангел, именем Яхоэль. Иди, сын мой.
Новоявленный ангел-хранитель прошёл вперёд. Его поддержали под локти синекрылые и помогли спуститься с вершины пирамиды. С каждым шагом сияние и чувство бесконечного счастья ослабевали, оставляя в его груди след, который он никогда не забудет, след, который будет всегда тянуть его на вершину пирамиды, чтобы ещё раз окунуться в поток любви Отца. Теперь у него появился смысл существования: он должен помогать другим, хранить и оберегать то чувство, которое испытал сам, и, если кто-то забудет, напомнить, что на центральной площади хрустального города их ждёт солнце, дающее свет и тепло всему живому на земле.
Он приподнял крыло, чтобы вытереть мягкими перьями слёзы со щеки, и увидел, как по кончикам его крыльев бежит дорожка – от розового до алого. Он осознал, что цвет крыльев означает призвание ангела. Чернокрылые – это серафимы (или стражи), синекрылые – херувимы, которые помогают Отцу общаться с ангелами, а он, первый с алыми крыльями, стал архангелом над ангелами-хранителями, коих будет не счесть.
В следующий раз Яхоэль увиделся с Отцом через несколько лет, когда обошёл всех ангелов в городе с хрустальными башнями, поговорил с вновь прибывшими и понял, что у всех ангелов изначально была непоколебимая любовь к Отцу, все они испытывали те же чувства, что и он, и не было необходимости напоминать о них и поддерживать веру. Тогда он ещё раз отправился к пирамиде на центральной площади города и встал в редкую очередь. Паломников с каждым годом прибывало всё меньше. Эти были издалека. Они косились на незнакомого ангела с алыми крыльями и в странной одежде, но вопросов не задавали.
Когда пришла очередь Яхоэля подняться по знакомым ступеням, он затрепетал в предвкушении невероятного потока счастья. Как и в первый раз, воинство Отца стояло позади него, как щитами прикрыв нижними крыльями ноги, а верхними – плечи и часть головы. Отец сиял и слепил как солнце.
Яхоэль подошёл ближе к трону. Ноги опять его не держали, и он опустился на колени:
– Отец, я поговорил со всеми ангелами и понял, что не нужен им. Их вера и любовь к тебе изначально сильны и непоколебимы. Зачем тогда я тебе?
Отец встал, положил руку ему на плечо и сказал:
– Хорошие новости принёс ты мне, Яхоэль. Действительно, все мои творения любят меня и тебе нечего хранить и беречь в них. Но они близко и всегда могут пообщаться со мной. Есть у меня ещё одно творение, которое далеко. Мы редко общаемся. Он сейчас очень занят. Вот кому ты действительно нужен. Лети к нему, храни и оберегай.
В тот же самый миг Яхоэль почувствовал, как у него, раздвинув тогу, чуть ниже первой пары крыльев отрастает и вытягивается по бокам вторая пара точно таких же. При этом он понял, что первая пара крыльев нужна для полётов в этом мире, вторая – для перемещения в пространстве между мирами, а третья, как у серафимов, стоящих позади Отца, – чтобы перемещаться в потоке времени. Он встал с колен, распрямил обе пары крыльев. В голове была картина маленького голубого шарика, висящего в чёрной пустоте с далёкими бусинками звёзд в её окружении. Тело стало распадаться на маленькие кусочки, которые дробились на ещё более мелкие, пока в воздухе не повисло едва заметное облако, которое как под напором сильного ветра унесло в небо.
Полёт для Яхоэля длился мгновение. Вот он стоит перед Отцом, в следующий миг – видит пейзаж сада, очень похожего на то место, где он себя осознал. Сочная зелёная трава, много плодовых деревьев и кустарников, цветы, наполняющие воздух приятными ароматами. Напротив него на траве стоял человек, которого звали Адам. Эти знания, как и многие другие об этом мире, сразу появились в его голове. Перед Адамом выстроилась очередь из всей фауны, живущей на этой планете. Он подходил, касался каждого экземпляра, говорил им что-то и двигался дальше.
Яхоэль подошёл ближе и понял, что Адам познаёт каждое животное, даёт ему имя и определяет предназначение. «Совсем как Отец», – с улыбкой подумал он. Но Адам не походил на Отца, хотя тело его было таким же, как у всех, волосы на голове были тёмные, а не золотые, лицо имело больше острых граней, чем мягкие черты ангелов или Отца. Он заговорил с Адамом, представился, сказал, что послан Отцом ему в помощь. Адам очень обрадовался. Он прекратил своё занятие и бросился к Яхоэлю, обнял его, сказал, что очень благодарен Отцу, помнит его, любит и выполняет наказ придумать всему имя и определить назначение. Они вернулись к прерванной работе Адама.
Так прошло ещё несколько десятилетий. Адам закончил работу, порученную ему Отцом. Они много разговаривали, и Яхоэль понял, что, в отличие от ангелов, Отец не вложил в человека знания обо всём на свете. Адаму приходилось всё постигать самому. И, как вскоре выяснилось, это было правильно. Адам каждый раз искренне радовался новым открытиям и печалился невозможности что-то понять и сделать. У людей было значительно больше энергий и эмоций, чем у ангелов. Но было и то, что очень удивляло Яхоэля. Ангелы не могли изменить себя сами или сделать что-то живое, а человеку Отец не поставил никаких ограничений в созидании.
Когда Яхоэль показал, для чего ему нужны крылья, и стал летать вокруг Адама, он засмеялся и сказал, что хочет такие же, хочет летать, как птица. Яхоэль серьезно ответил:
– Тебе чтобы летать, не нужны крылья.
Адам задумался и несколько дней ходил в размышлениях, а потом разбежался и поднялся в воздух, сделал несколько переворотов и пронёсся над верхушками деревьев, ветром сбивая листву и плоды. На удивлённый взгляд Яхоэля Адам после приземления сказал, что он видел, как крылья Яхоэля создают поток воздуха, который поднимает его в небо, и использовал ветер, окутав себя им, как крыльями, чтобы тот поднял его в воздух.
В следующий раз Адам удивил Яхоэля ещё больше, когда подошёл с вопросом о таких же, как он, людях:
– Есть ли они ещё и нельзя ли перенести сюда несколько, чтобы я мог поделиться с ними своими открытиями?
Яхоэль ответил, что он не встречал больше людей, и предложил самому сделать себе друга.
Адам в задумчивости провёл почти год. Он наблюдал за Яхоэлем. Трогал его кожу, изучал лицо, волосы, пальцы. Призвал к себе зверей. Звери приходили парами. Адам осмотрел льва и львицу, волка с волчицей и много других пар животных, а потом лёг на траву, раскинул руки и, казалось, заснул на несколько дней. Потом вдруг неожиданно открыл глаза, поднялся и стремительно кинулся в ближайшую рощу.
Адам вернулся оттуда с ещё одним человеком. Он вёл его за руку. Яхоэль очень внимательно рассматривал их. У нового человека были золотистые вьющиеся волосы, мягкие черты лица и тело, как у Яхоэля. Роста новый человек был небольшого и едва доставал макушкой до плеча Адама. Голос у него был мягкий и звонкий, как у птички. Адам подвёл его к Яхоэлю и сказал, что ещё не придумал ему имя, но как только он его познает, то сможет дать имя, как и всему вокруг.
Яхоэль понял, что Отцу срочно нужно узнать про это событие, чтобы порадоваться за успехи своего творения. Он оставил Адама и, раскинув крылья, переместился в небо над главной площадью города хрустальных башен.
Площадь была пустынна. Он опустился у подножия пирамиды и в третий раз поднялся по ступеням.
Наверху как будто время замерло, ничего не поменялось. Также стояли охранники, сиял Отец, к которому кинулся Яхоэль с докладом. Он подбежал к трону, погрузился в поток великолепных ощущений, наслаждаясь чувством безмерной любви, которое его окружало, и рассказал Отцу всё, что происходило на маленькой зелёной планете.
Отец поднялся, опустил руку на его плечо и сказал:
– Благодарю тебя, сын мой. Радостные вести принёс ты мне. Моё любящее сердце отца не позволяет мне сидеть в стороне, когда такие события происходят в нашем мире.
После его слов Яхоэль почувствовал, как в него полилась река немыслимой ранее энергии, пробежала вдоль позвоночника и раскинулась парой дополнительных алых крыльев ниже тех, что у него уже были.
Потом они с Отцом стали распадаться на бесчисленные песчинки и собрались обратно уже на знакомом ковре сочной зелёной травы. Неподалёку сидели Адам и новый человек. Когда их коснулась энергия любви Отца, по их лицам потекли слёзы счастья.
– Подойди ко мне, сын мой Адам, – сказал Отец, – и покажи своё творение. Ты дал уже ему имя?
– Нет ещё, – ответил Адам.
– Подойди ко мне, – сказал Отец, опуская руку на плечо создания Адама. – Нарекаю тебя отныне именем Ева и назначаю спутником жизни Адама. Люби его и заботься о нём. Плодитесь и размножайтесь, дети мои.
Добавил:
– Я горжусь тобой, сын мой Адам.
И развеялся невесомыми песчинками в воздухе.
Оба человека с уходом Отца изменились внешне, у них появились репродуктивные органы. Как ни пытался Адам, больше никогда он не смог воспроизвести силой мысли подобного себе человека из материи, которая его окружала, вдохнув в неё частички всех своих энергий, как это было с Евой.
СССР. 1980-е годы
Вокруг был только белый цвет, куда ни посмотри, белыми были поля, которые они проезжали, деревья, дорога, по которой катила новенькая «шестёрка», и даже воздух был белым от непрерывно падающего снега. В воздухе снег роился, и было очень интересно смотреть через лобовое стекло, как на фоне чёрного ночного неба в лучах фар возникают различные причудливые фигуры, которые детское воображение дорисовывало в знакомые образы из мультфильмов. Вот волк из «Ну, погоди!» бежит за Винни-Пухом, а это кот Матроскин поёт под гитару с бременскими музыкантами.
Мальчик на заднем сидении машины постоянно улыбался. У него было очень хорошее настроение. Он очень любил смотреть мультфильмы, но больше всего он любил путешествовать. Самое любимое его время был вечер пятницы, когда мама, возвращаясь с работы, забирала его из продлённой группы в школе. Они шли домой обязательно через магазин, чтобы купить продукты на предстоящие выходные, а он, размахивая портфелем, рассказывал маме, как провёл день и что Васька сегодня снова плевался и ему написали замечание в дневник. Когда они приходили домой, мама сразу бежала на кухню разогревать ужин, потому что скоро возвращается с работы папа, а они должны успеть собраться.
Мальчику нравилось, что в пятницу вечером не нужно было готовить уроки на завтра, и он весь отдавался предвкушению будущего небольшого путешествия. Папа приходил в пятницу всегда весёлый, в его холщовой сумке звенела бутылка водки, которую он бережно доставал и убирал в зелёный туристический рюкзак, стоявший в коридоре, куда мама складывала вещи для поездки. Папа привычно взъерошивал мальчику волосы, хватал подмышки и кружил или подкидывал его к потолку, а сын заливисто хохотал, наслаждаясь долгожданной минутой. Потом вся семья шла на маленькую кухню, садилась на деревянные табуреты, накрытые вязанными накидками, которые делала и присылала им посылкой вместе со сгущёнкой и другими деликатесами бабушка Маша из далёкого и снежного Норильска. На столе, накрытом клеёнкой с продовольственными рисунками, уже лежали ложки, стояли тарелки с супом, салатом и крупно порезанными кусками белого хлеба. Семья ужинала.
А потом начиналось самое интересное. Папа брал слегка потрёпанный рюкзак, который достался ему от дедушки-геолога, исходившего с этим рюкзаком пол-Сибири, мальчик – игрушечный самолёт, мама брала пластиковую корзинку с нехитрой едой и термос с чаем, и вся семья шла к лифту, спускалась во двор, где их ждал новенький ВАЗ-2106 зелёного цвета – гордость папы. Он очень долго копил на автомобиль, даже не стал брать кооперативную трёхкомнатную квартиру, когда ему предлагали на работе. Папа так и говорил:
– Ничего, нам троим и двушки хватит, зато будем с машиной, как люди.
Машина была ухоженная, отполированная, блестела хромированными молдингами2 и колёсными дисками, а внутри пахла чистотой.
Папа, совершая ритуал, важно подходил к автомобилю, открывал ключами багажник, ставил туда рюкзак, потом открывал дверь пассажира, помогал садиться маме и только после этого открывал водительскую дверь, подмигивал мальчику, широко улыбался и говорил:
– Чего стоишь? Залезай.
Потом папа брал тряпочку из багажника, открывал капот, проверял уровень масла и его цвет. Масла всегда хватало, и было оно прозрачно-жёлтым. Следующий этап перед поездкой – папа долго и тщательно прогревал двигатель, умело управляя дроссельной заслонкой. И только когда дым из выхлопной трубы сменялся с сизого на чисто-белый, можно было отправляться в путешествие.
