Анна Платонова
Мор. Книга первая
Глава одиннадцатая
Я думал, мне вчера было плохо. Но нет! По-настоящему плохо мне стало утром. Как описать это состояние, я не знал. Что-то близкое к «лучше бы я вчера сдох». В глазах песок, язык не провернуть – к нёбу прилип, голова будто спицами раскалёнными проткнута.
Хотелось лежать на кровати до следующего тысячелетия, но организму срочно понадобилось опустошить мочевой. Я застонал. Из горла вырвался слабый хрип, и на этом всё. Стону делом не поможешь, придётся вставать. Я вошёл в ванную и возненавидел весь белый свет. Потому что именно он – пронзительный белый свет бил из окошка мне в глаза и прямо в мозг. Больно!
Я встал так, чтобы солнце светило в спину, и с огромным удовольствием облегчился. В голову закралась мысль о том, чтобы упасть обратно в кровать и дождаться следующего тысячелетия оттуда, но желудок забурчал, и о нелепых мечтах пришлось забыть. Я напоминал себе Адама: постоянно чего-то хотелось.
Я вышел в большую комнату и огляделся.
– Адам! – позвал я, а в ответ тишина.
В конце коридора хлопнула на сквозняке дверь. Ясно. В своих владениях ангелочек. Медитирует, принимает солнечные ванны или дрыхнет, – от последнего и я бы не отказался, – не важно. В этот момент мне уже ничего не было важно. Не рассыпаться бы и дойти целым до дивана. Я, медленно переставляя то одну ногу, то другую, проделал этот бесконечный путь и сел. Как же хорошо. Откинул голову на спинку дивана и почувствовал, насколько сейчас близок к счастью. Хорошо, что Адама рядом нет. То корми его, то пои…
При воспоминании о вчерашней попойке, организм проделал странный финт ушами: в горле зацарапало, а желудок испуганно прижался к диафрагме.
– Нет-нет, мой хороший, – успокоил я его и погладил живот, – больше мы пить не будем.
За спиной раздался смешок. Пришла моя жизненная кара! Жаль, жалобу подать некому: за что мне он?! Я столько за всю жизнь не нагрешил!
Я слегка повернул голову. Обернуться полностью всё равно бы не вышло. Первое, что попалось на глаза, – бутылка минералки! Я схватил её, одним движением сорвал пробку и жадно присосался к горлышку.
Вот оно счастье!
В поле зрения возникла золотистая макушка. Адам выглядел так, будто в санатории вчера побывал, а не выжрал полторы бутылки водки в одного!
– Спасибо, – просипел я, отрываясь от минералки. – А поесть ничего нет?
Адам протянул сэндвич с чем-то съедобным между тостами. Я согласен был пустой хлеб есть, а сэндвич оказался ещё и вкусным. Слопав его и запив минералкой, я вдруг вспомнил, что никакой минералки я отродясь не покупал.
– Откуда? – спросил я, маша перед Адамом пустой бутылкой.
– У Амира в лавке взял.
Я обернулся к лифту, хлопнул себя по карману. Ключи были на месте.
– Но как?.. А-а! Ну да. Ты её украл.
– Взял попить. Чего, нельзя что ли?
Адам и не пытался выглядеть виноватым. Я посмотрел на пустую бутылку, – кто знает, может она мне сегодня жизнь спасла, – и пожал плечами.
– Плевать!
Я потянулся, мягко съехал головой на подлокотник и зевнул, чувствуя, что снова впадаю в сладкую дрёму.
– Мо-ор! – послышалось рядом.
– От-ва-ли, – по слогам произнёс я.
Адам не отвалил. Он перелез через спинку дивана, плюхнулся рядом и ткнул меня локтем. Я закрыл лицо ладонью и заныл:
– Нет меня! Приходи никогда.
– Мор! – снова позвало это чудовище.
– Чего тебе?
Чудовище упёрлось ладошками мне в грудь, нависло сверху и спросило:
– Я тебе минералки принёс?
– Принёс.
– Сэндвич сделал?
– Сделал… – Я начал догадываться, куда он клонит. Кажется, Адам решил, что я ему что-то должен. Опять. – Че-го те-бе?
– Ну-у, – потянул Адам.
Он раскачивался из стороны в сторону, никак не решаясь попросить о чём-то, а его пальцы сжимались и разжимались, комкая мою футболку. Я засмеялся и потрепал Адама по голове.
– Котёночек, – вырвалось у меня. Адам замер, насторожился. Я показал на его руки и пояснил: – Кофту на мне мнёшь, как кот перед миской.
Адам опустил взгляд вниз и понял, о чём я говорю. Он моментально просветлел, широко улыбнулся и поднырнул под мою руку сам – погладиться. И подкупить меня конечно же. Это же Адам. Он никогда и ничего не делает просто так.
– Я себя хорошо вёл? – спросил, почти промурлыкал Адам, позволяя трепать себя за ухом, как заправского кота. Я молчал. Ждал, когда просьба прозвучит целиком. Адам понял и сразу выдал главное: – Гулять хочу!
– Нет!
– Ну Мо-о-ур, – промурлыкал Адам, плюхнулся на меня сверху и крепко обнял. – Ну, пожа-алуйста!
– Ну, нет!
Адам недовольно засопел.
– Мор!
– Что?
– Я не отстану!
– Я не соглашусь!
– Гулять хочу!
– Гуляй! – Адам поднял голову, заглянул в глаза. – У тебя комната есть для выгула, гуляй там.
Это надо было видеть. Глаза Адама округлились и налились слезами. Кот из мультика проигрывал по всем статьям.
– Ну пожа-алуйста! – жалобно мяукнул он, приподнимаясь и снова начиная мять на мне футболку.
Я расслабился от этого почти массажа и совсем поплыл.
– Ну… – начал я и с усилием заткнул себя, чтобы не выдать никаких обещаний.
– Ну пожа-а-алуйста! – попросил Адам, а сам переступил с ноги на ногу, и меня пронзило болью.
– Пойдём-пойдём, – затараторил я, спихивая с себя это недоразумение. – Только сойди с моих яиц!
Адам огляделся, убрал ногу с моей промежности и даже извинился.
– Я не специально, – тихо сказал он и довольно добавил: – Гулять! Мы пойдём гулять!
– Только не сейчас, – буркнул я, потрепал Адама по щеке и закрыл глаза, твёрдо намереваясь вздремнуть ещё чуток.
К моему удивлению, спорить Адам не стал. Аккуратно улёгся на меня сверху и шумно выдохнул.
Кажется, я уснул ненадолго, а когда открыл глаза, Адам спал у меня на груди. Золотистые локоны рассыпались по сторонам, ресницы коротко подрагивали, а губы иногда беззвучно шевелились. Моё неугомонное сокровище. Адам заворчал сквозь сон, сжал руку, вцепляясь мне в футболку. Я зашипел, успокаивая, и погладил его по плечу.
– Спи. Спи, Адам, – шепнул я. – Всё хорошо. Я рядом. Теперь я всегда буду рядом.
Я сдёрнул со спинки дивана плед, накрыл нас обоих и снова закрыл глаза.
Второй раз я проснулся где-то после обеда. Солнечные лучи вовсю гуляли по комнате, из открытого окна доносился городской гул. Адам скатился мне под бок и тихо-мирно спал. Умилительная картина.
Я осторожно потянулся.
– Есть хочу, – пробурчал Адам, не открывая глаз.
Мне даже ворчать на него не захотелось. Самочувствие было в разы лучше.
– Сейчас что-нибудь придумаю, – ответил я, потрепал Адама по макушке и встал.
На завтрак – или это был уже обед – я подогрел пару банок консервов, Адаму навёл чая, а себе кофе.
– Адам! – позвал я. – Завтракать.
Адам заурчал в подушку что-то невнятное, но, как мне показалось, довольное, подскочил и понёсся в ванную. Вернувшись умытым и посвежевшим, он плюхнулся на стул и принялся уплетать завтрак, напевая под нос что-то развесёлое.
– Как ты умудряешься быть таким радостным? – спросил я. – Даже с утра… Особенно с утра!
– Бодрое утро – залог отличного дня!
Я жестом изобразил, что смотрю на часы на руке.
– Утро было пару часов назад.
– Когда встал, тогда и утро!
Я отмахнулся, его не переспоришь. Да и вообще спорить не хотелось. Сейчас мне надо было проснуться и выпить что-нибудь от похмелья. Дохлой мухой, как это было с самого утра, я не ползал, но остатки похмелья ощущал явственно.
– Пойду сейчас прогуляюсь до Амира. Тебе что-нибудь взять?
Адам яростно закивал, пытаясь прожевать огромный кусок тоста как можно быстрее, чтобы ответить.
– Ея! – выдавил он, запил тост чаем, проглотил и исправился: – Меня! Мы же гулять идём.
– Кто сказал?
– Ты сказал! С утра сказал! Сам сказал!
Я зацокал языком и помахал указательным пальцем, как любил это делать Адам.
– И не надейся!
Адам моментально изменился в лице. Он погрустнел, насупился и выдал:
– Обманул, да?
– Нет. Не обманул, – ответил я, а сам соображал, как сдержать данное спросонья слово и не сдержать его одновременно. – Сегодня выйдем погулять, но к Амиру я иду один.
– Ну ладно тогда.
Адам забрал недопитый чай и ушёл из-за стола. Обиделся. Чёрт! Придётся вести его на улицу, как бы ни хотелось этого не делать. Я усмехнулся. Котёночка надо выгуливать.
Перед выходом я обернулся. Адам стоял около окна, опершись локтем на раму. В одной его руке была кружка, меж пальцев другой медленно исходила дымом сигарета. Адам часто так делал: зажигал их и не курил. Мне кажется, что иногда сигарета нужна была ему только как способ остановиться на минутку и посидеть в тишине, подумать.
Адам потянулся, и мышцы на его спине заходили ходуном. Молодой, но довольно крепкий парень. Даже странно для уличного бродяжки. Но Адам и сам говорил, что его «дар» – всем нравиться. Не сомневаюсь, что получить не бакс, а сразу десять, попрошайничая в переходе метро, ему не составляло труда. Исхудать ангелочку не грозило. В окно пробилось несколько солнечных лучей, они подсветили Адама сбоку, от чего стало казаться, что он светится.
– Так оно и есть…
Адам услышал меня, обернулся. Его взгляд был задумчивым, глубоким, устремлённым будто бы внутрь. Он ничего не сказал, отвернулся, а я почувствовал, как по телу прошла дрожь. Дар Адама – видеть меня насквозь. И грудь зажгло от собственного несовершенства. Так, наверное, чувствуют себя Падшие около истинных Ангелов – видят в их свете все свои огрехи.
Я выскочил за порог, еле дождался, пока лифт, мигая и скрипя, довезёт меня до первого этажа, а оттуда пулей на улицу. Схватился за первый попавшийся угол. Перед глазами всё плыло, в груди горело. Кирпич под руками раскрошился, и я чуть не упал. В руке осталась лишь рыжая пыль. Я посмотрел наверх. Здание фабрики было древнее. Властям давно пора снести его и построить на этом месте что-то более полезное. Старая, рассыпающаяся рухлядь! Так я чувствовал себя в этот момент. Зачем я существую? Несу миру одну только смерть. Но Адам… Я вспомнил его взгляд. Помимо пронзительности, выворачивающей меня наизнанку, там не было главного – осуждения. Адам простил меня. Простил за то, что похитил его и держу здесь. Сможет ли он простить меня и за остальное: за то, что я делал с людьми раньше, и, главное, за то, что собираюсь сделать с ним?
– Узнаем, – шепнул я, оттолкнулся от рассыпающейся стены и пошёл к Амиру. Дико хотелось курить, а ангелочек опять вытаскал у меня всё курево.
Я сделал уже несколько шагов, когда позади раздался шорох. Угол, за который я держался, чтобы устоять на ногах, осыпался мелкой кирпичной крошкой. «Чёртова развалина!» – мысленно ругнулся я, не понимая, обращаюсь ли я к зданию фабрики или к себе самому.
* * *
Обратно на фабрику я не торопился. Там ждал Адам, а я ещё не придумал, как избежать его выгула. Всё было бы куда проще, будь на нём поводок. Я позвонил Льюису.
– Привет, Льюис! Как там с моей приблудой?
– Всё почти готово. Давай я вечером прикручу на ней последний код, и можешь завтра забирать. Хоть с самого утра.
– Хорошо. А по Тодду что-то слышно?
– Есть новости, Мор. Ага.
Было слышно, как Льюис усиленно сопит в трубку. Занят чем-то или это такой намёк?
– Если нужно доплатить, сразу скажи, – сказал я. – Деньги не проблема.
– Нужно будет, – сразу ответил Льюис. – Там инфа через важного человечка проходит. Зато точно с гарантией.
– Ну вот и договорились. Завтра подвезу.
Мы с Льюисом попрощались, и я сбросил звонок. Деньги – проблема, и ещё какая! Свои последние сбережения я спустил на дока и «поводок» для Адама. Если я не найду Тодда, если Тодд не отдаст мне мою долю с убийства мэра… Что делать в этом случае я не знал. Устроиться на работу? Куда я мог пойти? Если только в автомастерскую, так же, как я работал у Тодда. Но опять придётся скрывать Дар, находить отмазки и отговорки, чтобы не снимать перчаток и ни с кем не здороваться за руку. Не стоило забывать и про слежку. Вряд ли люди Костюма махнули на нас рукой и забросили поиски. Более того, после его смерти, я думаю, поиски только усилились.
До фабрики я дошагал в скверном расположении духа. Погода тоже испортилась: солнце скрылось за тучами и, хоть всё ещё было тепло, начал крапать лёгкий дождь.
Обратно наверх лифт поднимался без проблем. Я несколько раз проверил схемы. Немного проржавели. Видимо, из-за этого он с утра и забарахлил, когда я спускался. Надо будет приглядеть за ним. Не хватало застрять на верхних этажах в полуразрушенном здании. Тогда точно придётся плести канаты из простыней и спускаться вниз по ним.
Эта мысль меня развеселила, и в комнату я вошёл в отличном расположении духа, а усилившийся дождь за окном навёл меня на ещё одну мысль.
– Адам, – позвал я. – Гулять!
Заспанная мордашка выглянула из соседней комнаты, повернулась к окошку, затем снова ко мне.
– Шутишь?
– Нет!
– Издеваешься…
– Нет. Я обещал вывести тебя гулять, и я веду тебя гулять!
Мне дико захотелось присвистнуть и постучать по коленкам, подзывая Адама к себе, но я сдержался. От жеста да, но не от улыбки.
Адам сделал пару шагов в комнату и остановился. Указал мне на дождь за окном.
– То есть ты хочешь повести меня прогуляться… Под дождём? – Я кивнул. – А если я откажусь, то обещание сгорает?
«Ты всё понял совершенно правильно, котёночек», – подумал я, а вслух сказал:
– Сгорает. Я не обещал водить тебя гулять по десять раз на дню. Хочешь идти – идём сейчас.
– Пошли, – согласился Адам, схватил «аляску» с дивана и направился к выходу.
Настала моя очередь хлопать глазами.
– Пошли? В дождь?!
– А чё? – спросил Адам и пожал плечами. – Не сахарные, не растаем.
– А…
А что я мог сказать? Сам позвал. Только я совсем не рассчитывал, что он согласится.
Адам ждал меня в лифте. Стоял, насвистывал что-то весёленькое и нетерпеливо постукивал кончиком ботинка.
Отступать поздно. Я вошёл, задёрнул створку и достал ключ. Хм… А ведь лифт ходит в двух направлениях. Я повернул ключ в положение «вверх». Адам хмыкнул.
– На крыше гулять будем? – спросил он елейным голосочком.
– Ну так про улицу я ничего не говорил.
– Понятно, – прохладно отозвался Адам.
Оставалось только возвести глаза к небу, но я так и не решил, надо ли благодарить небеса за то, что Адам не разносит всё вокруг в праведном гневе, или безнадёжно вопрошать, за какие такие прегрешения он мне достался.
Я поднял створки лифта и широким жестом предложил Адаму пойти прогуляться. С его вздёрнутого носа картины можно было писать: монаршая особа недовольна. Адам дошёл до двери на крышу, распахнул её… И вышел. В дождь.
– Вот упёртый! – шепнул я и подошёл к порогу.
Из редких пушистых туч на землю падал дождь, и вовсю светило солнце. В его лучах переливалось всё: капли дождя, небольшие лужицы под ногами и даже помытая дождём крыша.
– Лови! – раздался крик, и в меня прилетела куртка. – Положи там, чтобы не намокла, – попросил Адам.
Он стащил с ног ботинки и отправил их следом.
– Простынешь! – крикнул я.
Адам замотал головой так рьяно, что с его кудрей во все стороны полетели блестящие капли-искорки.
– Тепло!
Адам широко расставил ноги, раскинул руки в стороны и запрокинул голову, радуясь дождю – а может, и свободе, – как ребёнок. Футболка на нём промокла моментально. Адам медленно поворачивался на месте, ловя капли открытым ртом.
– Дурачок, – тихонько проворчал я, убирая его куртку и ботинки ближе к лифту.
– Мор! Мор, иди сюда! – позвал Адам.
Он протягивал мне руку и смотрел так пронзительно, что я даже раздумывать не стал, – сразу подошёл. Но и капюшон накинул, чтобы не промокнуть.
– Простынешь же, дурак, – повторил я, на что Адам только отмахнулся.
– Слепой дождь, Мор, – заговорил он. – У меня на родине говорят про такой: дьявол бьёт жену и выдаёт дочку замуж. Одновременно и хорошее, и плохое. Как в любом из нас. – Он зажмурился и запрокинул голову. – Мы в приюте под таким гуляли часто. Особенно летом. Красота! Луга до горизонта, цветы пахнут – с ума сойти можно! Солнце палит нещадно, а с неба дождь. Мы под ним бегали, дразнились… – Адам погрустнел. – Совсем мелкие ещё были, беззаботные.
– А сейчас?
– И сейчас так хочу. Покружимся?
Адам взял меня за обе руки и потянул. Мы закружились на месте, разгоняясь всё быстрее, пока Адам не остановился. Он навалился на меня, шатаясь и смеясь от счастья.
– Прямо как в детстве, Мор! – радостно воскликнул он. – Дождь, солнце и никаких забот.
Адам цеплялся за меня, – его укачало сильнее, – хватал ртом влажный воздух вперемешку с каплями дождя и широко улыбался. Его сильно качнуло, и я прижал его к себе.
– Спасибо, – шепнул он. Поднял на меня взгляд своих бездонных светлых глаз. – Спасибо тебе, Мор, – словно сквозь туман услышал я, не в силах оторваться от его взгляда – это был его Дар. – Спасибо, что сделал это со мной…
Я чувствовал исходящее от него тепло: пальцами сквозь мокрую футболку и сердцем, до которого доходил его прямой, сияющий счастьем взгляд.
Черты его лица размылись, я видел только светящиеся изнутри глаза. Адам выглядел опьянённым этой свободой и открытым чистым небом. Как вчера, когда мы с ним вместе напились. И я, кажется, ещё не протрезвел. Я склонился и поцеловал его. Теперь, если бы в меня ударила молния, я знал, с чем сравнить это чувство. Сжимал Адама в объятьях, чувствовал его тепло и касался его губ своими, позабыв обо всём. И главное, я забыл о том, что это Адам. А это был именно он.
Удар в челюсть я просто-напросто проворонил. Резко заныла вся голова разом, зазвенело в ушах. Я дёрнулся в сторону от неожиданности, и мне повезло: удар в пах своей цели не достиг. По моему бедру скользнуло колено, я сообразил, что происходит, и попытался отскочить как можно дальше от беснующегося Адама. Он удержал меня за руку, рванул и попытался врезать ногой в живот, но я перехватил его, приподнял над землёй и отшвырнул.
– Чёрт, Адам, хватит! – заорал я. – Прекрати!
– Ты… – зашипел Адам. Он отплёвывался от поцелуя и вытирал губы рукавом. – Что ты наделал?!
– Я тебя поцеловал.
– Нахуя?!
– Да потому…
А действительно: нахуя я это сделал?!
– Потому… Что? – уточнил Адам.
– Не знаю! – заорал я. – Потому что!
– Сука, – прошипел Адам, обдавая меня взглядом, наполненным презрения. Он выпрямился, отринул эмоции и сказал: – Я хочу уйти отсюда.
Адам прошёл мимо меня обратно в лифтовую, а я влепил себе знатную пощёчину. Мысленно. Что я творил? Какой поцелуй? Зачем?! На эти вопросы я не мог ответить даже себе.
Я прошёл в лифт. Адам сидел на полу и напяливал ботинки. Смотреть на него было стыдно. Я крутанул ключ в нужное положение. Раздался треск, из щитка посыпались искры, лифт качнулся и замер.
– Какого… – вырвалось у меня.
Я распахнул щиток и осмотрел плату. Странно, с утра мне не показалось всё настолько проржавевшим. Не обратил внимания? Не проснулся с утра? Где-то сверху заскрипели тросы, лифт качнулся, с потолка посыпалась труха.
– Клятое старьё, – ругнулся я и полез зачищать провода вручную.
Я использовал подручные средства. Раскрутил болты и подчистил контакты ключами, воткнул обратно. Лифт поехал вниз.
– Всё нормально, – сказал я, обернулся и бросился к Адаму. Он сидел на полу, сжавшись в клубочек, и мелко-мелко дрожал. – Тихо. Тихо, Адам. Всё хорошо. Сейчас выйдем.
Я коснулся его плеча. Адам вздрогнул, сбросил мою руку и вскочил на ноги.
– Не трогай меня! – крикнул он.
Лифт остановился. Адам взялся за створку, дёрнул её вверх, пытаясь открыть, но забыл про защёлку. Я подошёл, чтобы помочь. Адам дёрнул створку снова, вскрикнул и отдёрнул руку. На решётке осталось влажное красное пятно.
– Порезался?
– Отстань!
Адам отдёрнул руку, но и на ней я заметил кровь. Адам порезался и весьма сильно.
– Давай посмотрю.
– Не трогай меня, – зашипел Адам и сделал шаг назад. – Дверь открой!
Я не стал торопиться. Если у него хватает сил препираться, то и выслушать меня Адам силы найдёт.
– Послушай, извини. Я не специально. – Адам фыркнул и отвернулся. – Не знаю, как так вышло. Просто вышло и всё.
– Вышло? Просто вышло у тебя? – зло переспросил Адам. – Это были мои воспоминания, Мор! Мои детские, светлые, беззаботные воспоминания! Этот был маленький момент счастья… Из них состоит жизнь. А ты всё испортил! Всё… Всё это убил во мне! Просто взял и убил! Одним своим прикосновением!
Я отшатнулся, как от пощёчины. Такое впечатление, что Адам говорил не о поцелуе, а о моём Даре, будто он знал о нём всё. Я молча открыл защёлку и поднял створки лифта. Адам выскочил, бросил пристальный взгляд на самый верх лифтовой шахты и ушёл. Я бы и сам заинтересовался, в чём причина поломки, но ответ был прост: старое здание и отсутствие обслуживания.
Я вошёл в большую комнату. Адам обнаружился у окна. Он курил, и сигарета в его пальцах нервно подрагивала.
– Адам…
– Отвали!
Он отвернулся от меня, сделал последнюю затяжку, бросил окурок в окно и вышел. В конце коридора хлопнула дверь. Хотелось бы мне сейчас пойти за ним и извиняться снова и снова, пока он не простит, но я выбрал вариант лучше – я дал Адаму остыть.
