Артем Дроздов
Тени Аквамарина
Часть 35
Я думал над следующим рисунком, когда вернулся Леон и позвал меня в лагерь. Он был расслаблен и сказал, что в лагере города B безопасно. В лагере я ни с кем не разговаривал. Лишь смотрел в свою тетрадь и ел плитки еды, которые остались. Я подозревал каждого в убийстве и каннибализме. Все смешалось. Я терял нить морали. Я решил записать в свою тетрадь основные принципы, от которых мне хотелось отталкиваться при построении собственного лагеря. Не убивать. Помогать всем, кто в этом нуждается. Запретить каннибализм. Уважать чужие эмоции и чужие болезни. Я решил, что мои правила будут уместны на второй странице, сразу после предостережения об опасности наших сновидений. Возможно, кошмары в моих снах знакомы многим, монстр, который живет в клетке моих снов и который приходит в мои сны, когда ему вздумается, есть в каждом из нас. По крайней мере, тех, на кого ZENO влияет не так, как изначально задумано. Я буду дополнять правила, но, надеюсь, не слишком часто. Мне казалось, что я слышу чавканье и хруст костей от тех, кто сидел у костра. Я весь день избегал каких-либо разговоров или контактов с этими людьми. Наверняка в этом лагере есть один или несколько хороших людей, но нужно быть осторожным. Я не мог избавиться от мысли, как ел чужую плоть и при этом не замечал или не хотел замечать чужих эмоций. Как вгрызался в них, в чужие посмертные чувства, с неестественным для меня голодом. Бессмысленно отрицать, что мне нравился этот вкус и что теперь я никак не исправлю это – нужно просто принять. Только так я могу сделать вывод, насколько это опасно. Каннибал из города С тому доказательство. Я не знаю, как к этому относились в последние годы цивилизованного мира, так как жестокость стала основным способом коммуникаций между людьми. Но я думаю, что это неправильно. Я записал в журнал: «Запрещена любая жестокость по отношению к другому, как физическая, так и моральная». Я подчеркнул пункт о запрете каннибализма и стал думать о лагере города F. Хоть теперь я и знал, что они первые, кто обманом накормили меня человеком, я все равно чувствовал близость по отношению к ним. Они стали моим проводником в мир, и это мешало мне осуждать каждого из них.
Люди начали расходиться. Некоторые, проходя мимо меня, желали мне хороших снов. Я ухмылялся, но никому не отвечал. Одна девушка подошла ко мне в надежде завязать беседу, на ней были ковбойские сапоги, которые громко шуршали по земле, джинсовая юбка и вязаный свитер, который мешал мне разглядеть ее лицо. Она постаралась заговорить со мной и сказала, что Леон спас ей жизнь, приведя в этот лагерь. От нее пахло костром и чем-то еще. Я сразу начал принюхиваться, чтобы определить, пахнет ли от нее мясом. Ее это явно удивило или даже испугало, и она ушла. Я лишь продолжал придумывать правила. Когда костер совсем погас, я, глядя на пыль из труб города B, поймал себя на мысли, что тут тише, чем в любых других лагерях, хотя он будто находился ближе к городу, чем остальные, в нем не был слышен гул труб. Возможно, и в остальных лагерях его не было. Может быть, я только сейчас избавился от него. И чем больше правды я буду узнавать, тем сильнее буду отдаляться от городов, даже если буду находиться рядом с ними. Я записал в своей тетради: «Говорить правду другим и обязательно себе». Правда освобождает от эха старого страха. Правда помогает все вокруг видеть четче.
Наконец я начал засыпать. Я так долго не спал, что боялся пошевелиться, чтобы не нарушить предсонное состояние. И, даже если я этой ночью встречусь с монстром в клетке, мне все равно. Все его терзания больше не испугают меня. Его мучения помогли мне. Они помогли мне принять реальность жизни вне городов и подготовили меня к этому.
Часть 36
Вокруг меня бесконечная тьма. Я пытаюсь понять, где я, но, куда бы я не поворачивал голову, не могу сориентироваться. Мне не страшно, но, чтобы пресечь панику, мне нужно понять, где я. Я иду прямо, но ничего не вижу. Спотыкаясь о что-то склизкое и пробираясь на ощупь вперед, мне удается разглядеть что-то. Некий огонек вдали. Чем я ближе, тем понятней, что впереди мерцает тусклая лампочка. Я ускоряю шаг и понимаю, что передо мной клетка. Я находился снаружи. Медленно подходя к ней, я слышал звуки, которые так мне ненавистны. Хруст костей, облизывание пальцев и пережевывание твердой пищи. Стоял запах гниющего мяса, который усиливался. Я подошел почти вплотную к клетке. Внутри был изъеденный самим собой комок мяса, которого я называл все время чудовищем. Оно давно перестало быть человеком. У него не было ног от коленей. Нет ушей, лысая голова вся в ссадинах. Нет глаз. Грудь исцарапана, как и живот. Его живот словно кто-то изорвал на маленькие кусочки. Одной руки нет, а вторая в глубоких укусах. Он сидел и ел палец, видимо, с последней руки. Я смотрел на все это, вспоминая, какой ужас он внушал в меня в первые наши встречи, и как он жалок теперь, когда вся его ненависть в мое отсутствие досталась ему самому. Я начал стучать по клетке. Оно услышало своими обрубками мой стук и перестало жевать. Оно начало резко мотать головой и искать источник звука, пока его голова не повернулась в мою сторону. Его губы были будто взорваны, они начали шевелиться в попытках сказать что-то, но издали лишь громкий стон. Оно начало медленно ползти в мою сторону. За ним тянулся кровавый след, который выглядел как широкая волнистая линия. Я смотрел на него сверху вниз, когда он подполз к прутьям и схватил меня за штанину. Его губы продолжали шевелиться. У него потекли слезы, и он все сильнее сжимал свой кулак, но у него не было достаточно сил, чтобы держаться долго, и его рука рухнула на пол. Я, глядя на него, присел на корточки и задумался, что будет дальше. Здесь, за пределами клетки, все выглядело иначе. Возможно, так было всегда. Я боялся не существа внутри, а того, что не смогу выбраться. Я был в ужасе от того, что из клетки нет выхода. Но теперь все изменилось. Я положил руку на его лысую голову и начал водить ею по его оставшемуся телу. Я ничего не почувствовал. Мне было все равно, я не испытывал ни его эмоций, ни своих через касание. Я медленно поднялся. Всего два пути. Либо я остаюсь с ним, либо иду внутрь этой темноты и растворяюсь в ней. Я развернулся и отошел в сторону. Позади меня раздавались стоны и звук ударов по клетке. Я хочу быть как можно дальше от этого места. Я не хочу больше бояться того, что внутри, даже если ценой станет утрата хоть и тусклого, но света. Света, в котором еле видны страдания того, кто так яростно ненавидел себя. Того, кто с такой жадностью поглощал собственную плоть. Мои шаги откликались эхом. Так я понял, что вышел из какого-то узкого коридора и попал в большую комнату, на полу которой лежало нечто похожее на плитку. Я остановился в надежде понять, где я.
Меня разбудил Леон. Он сказал, что пора идти. Мы в одном дне пути от нашей главной цели. Я резко встал и накинул на себя рюкзак. Этой ночью я освободился. Я уже не был таким скованным и зажатым по отношению к другим. Я испытывал к ним сострадание. Теперь я понимаю, что они представляют из себя на самом деле. На примере моих снов я понял, что не должен ставить клеймо на каждом из них. Возможно, некоторые делали то, что делали, не из-за ненависти к окружающим, а от глубокой ненависти к себе.
Однако, когда мы уже вышли из лагеря и я окончательно проснулся, меня испугал такой ход мыслей. Конечно, такое невозможно простить или забыть. Конечно, этих людей нужно обходить стороной, и единственное, чем я могу им помочь, – это не допустить их уход из города. О чем я только думал?
Часть 37
Леон начал меня готовить к тому, что мы будем делать в городе. Что будем брать и как будем это делать. Основная цель – еда. Но еще нам нужно посетить склад с техникой. Город А не такой, как все остальные. Он гораздо больше и агрессивнее, сказал Леон. Если нас встретит ZENO, скорее всего, он нас убьет без сканирования. В этом городе мало людей – дронов гораздо больше. Никто в нем не производит ни воду, ни еду. В этот город ее поставляют из других городов. В нем находится основное оставшееся правительство.
Леон заулыбался в уже привычной для меня манере и рассуждать о городе А. Он называл его памятником погибающего человечества. Последний оплот нашей бездарности и классового неравенства. Он начал поднимать темы, которых я так избегал все время, и мое молчание он тоже отметил. О том, что, даже когда людей превратили в бесчувственных кукол, обязательно должны быть те, кто ими руководит. Нужен ревизор конца света. Он сказал, что заметил, как я всю дорогу избегаю разговоров с ним. Что я ничуть не лучше тех, кто принимал участие в массовых войнах и бессмысленном насилии. Ведь я просто избегаю этого. А когда избегаешь, то чувствуешь себя в большей безопасности. Ты всегда можешь осудить тех, кто проиграл, без вреда собственному здоровью. Леон завелся, он все больше комментировал наши с ним взаимоотношения. Будто ждал, когда мы будем почти у цели, чтобы мне при желании было сложнее уйти. Он говорил, что мне пора выбрать того, окончательную моральную сторону. Стать тем, кто чувствует и знает цену этому, или избегать любых некомфортных чувств, и тогда мне просто лучше вернуться в город F. Когда он договорил, я хотел сказать ему все, что думаю о нем. Но это было бесполезно. Единственное, как я могу доказать, что он ошибается, – это построить лагерь без допустимости насилия, при тщательном выборе обитателей и создании доброго населения за городом.
В городе А дым не такой. Город хорошо просматривается. Возможно, он носит символический характер, но трубы выше, чем у остальных городов, их четыре. Нам главное не соваться в район, где производят дронов. Это самое опасное место. В остальных можно проскочить, если будем скрытыми. Важно взять Zen-Tes, чтобы быстро вернуться в лагерь F. Иначе все было напрасно. Я представил, как из-за меня Леон может вернуться в лагерь, в котором больше нет тех людей, которых я встретил. Как их каннибализм может вывести на новый уровень. Лагерь повергнется в хаус. Люди начнут поедать друг друга, чтобы продержаться еще один день. Каждый кусок сырой плоти, который они сожрут, будет на моей совести. Я буду причастен к этой трагедии. Эта мысль заставила идти меня заметно быстрее, но Леон остановил меня. Он напомнил мне, что лучше идти днем, чтобы ускользнуть из лагеря ночью. Я сказал, что не выдержу. Я не смогу всю ночь ждать, нам лучше пойти, как только мы дойдем до города. Как только мы увидим город, нам нужно проникнуть в него, забрать все, что нужно, и как можно скорее вернуться. Я начал задыхаться, и мне пришлось остановиться, чтобы отдышаться. Мысли о том, как в лагере города F произойдет то, что случилось прошлым днем, мешали мне думать о чем бы то ни было еще. Леон не хотел соглашаться, но, глядя на меня, он решил рискнуть, аргументируя тем, что если я буду всю ночь мариноваться в своем состоянии, то мы точно погибнем. Я успокоился, и мы пошли дальше. Я торопил Леона, он пытался рассказать мне как можно больше деталей. Держимся стен, ложимся на пол и закрываем все участки кожи, если видим дрон. Он нас не заметит, если мы будем в его слепой зоне. Сначала идем за едой, техника второстепенна. Нельзя бежать, мы должны найти Zen-Tes как можно ближе к пищевому складу. Он остановил меня и сказал самое главное: если мы встретим человека, ни за что не прикасаться к нему. Если мы опоздали и в городе A знают о нас, то лучше броситься в смертоносные объятия ZENO, чем протянуть руку людям в этом городе. Потому что после этого рукопожатия я больше никогда не смогу быть собой. Я утону в личностях главных смотрителей. Я перестану чувствовать свои эмоции, они заполнят всю мою личность навсегда.
Часть 38
Этот город не был окутан таким же туманом, как все остальные, но он был окружен чем-то другим, незримым и более ужасным. Мы были на расстоянии 10 минут ходьбы от него, и я не мог поверить в его масштабы. Он словно охватывал половину земного шара. От него веяло жестокостью, стальным ужасом. Даже на таком расстоянии я будто слышал, как дроны сканируют каждый клочок земли. Я пытался вообразить, насколько их там много. Было темно, но все просматривалось хорошо. Город был наполнен светом, исходящим из разных его уголков, но все равно было понятно, что придется пробираться на ощупь. Леон выбросил все лишнее из рюкзака и был готов идти. Я должен был найти что-то на месте, чтобы собрать как можно больше еды. Когда Леон в очередной раз попросил меня дождаться утра, я сделал шаг вперед и не остановился. Он догнал меня, и мы направились в сторону города. Леон вел нас к разлому в стене, через который мы могли войти. Складывалось ощущение, что в каждом из городов, в котором я был, не было ворот или дверей для входа. Только руины, через которые можно было войти.
Как только мы вошли в город, я успокоился. Нас не встретила толпа дронов, и мы спокойно отправились за едой. Леон сказал, что нам нужно брать плитки не те, что я ел в городе, а самые плотные – одну такую можно есть около месяца. Мягкие всем нравятся больше, но не в этот раз. Мы не знаем, что произойдет, когда в городе станет известно о нас, когда главные смотрители узнают, что люди уходят из городов и начинают жить самостоятельно. ZENO нас не тронет за пределами городов, но, когда решают люди, всегда будет жестокость.
Мы шли долго, а улицы становились все запутаннее. Нам удалось спрятаться от нескольких дронов, прижавшись к стенке. Все, как говорил Леон. Как ни крути, он очень много знает. Все об устройствах дронов, о смотрителях и о том, как воздвигались города. Я перестал думать о его жестокости и сфокусировался на знаниях, которыми он владеет. Все можно было объяснить. Не оправдать, а объяснить. Леон сказал, что осталось недолго. Мы шли по городу, и у меня складывалось ощущение, что каждый мой шаг я делаю по проклятому месту. Тишина этого города была слишком настораживающей.
Когда мы подошли к помещению, где должна была храниться еда, мы, пригнувшись, перебежали улицу и застыли у двери входа. Навстречу нам направлялось несколько дронов. Я начал дергать ручку двери и сильно шуметь. Дроны приближались. Хоть они и не были в боевом режиме, я все равно боялся, что нас заметят. Леон наблюдал за ними, пока я пытался открыть дверь. Он повторял, что дверь должна быть открыта. Я дергал все сильнее, но она не поддавалась. Я увидел электронный замок на двери и сказал Леону, что он активен и нам нужен отпечаток пальца, чтобы войти. Леон ответил, что такого не может быть, эта дверь всегда открыта. Он сказал, что ZENO рядом, если они перейдут в желтый режим, то не успокоятся, пока не найдут нас. Я начал паниковать и не знал, что делать. Леон не замолкал, дверь не открывалась. Я попытался навалиться на дверь, но все было бесполезно. Я давил все сильнее, пока не увидел перчатку на своем плече. Леон отодвинул меня от двери, снял перчатку и приложил палец к замку, дверь открылась. Наши взгляды пересеклись на мгновение, и мы ввалились внутрь здания. Мы оба лежали на земле, Леон закрыл дверь ногой, и мы начали приходить в себя.
Я прокручивал в голове все, что он говорил мне, и не мог понять, как в очередной раз я чего-то не заметил. Все, что он знает, все, что он делает. Он не просто бывший смотритель. Он один из тех, кто создал это место. Он один из тех, из-за кого все это происходит. Я лежал и пытался собрать мысли в кучу, чтобы сказать все это Леону, но мне нужно было отдышаться. Леон встал и начал бродить среди коробок с едой, заглядывая в них. Однако мне сейчас было важнее узнать, насколько я ошибался. На что еще я не обратил внимание? И в этот раз я заставлю его сказать мне правду!
Часть 39
Я смотрел на Леона, не отводя глаз, пока он метался из стороны в сторону, кидая все необходимое в свой рюкзак.
– Кто ты?
Леон сделал вид, что не услышал мой вопрос, и сказал, что я могу взять мешок, который валялся у одного из контейнеров с едой. Я повторил вопрос уже громче и строже. Но он продолжал говорить о том, что мне нужно делать. Я подошел к стеллажу, на который указал Леон, и опрокинул его со всей силой. Он повернулся ко мне и зашептал, что нас могут услышать дроны.
– Я не сдвинусь с места, пока ты не скажешь мне правду! Ты не обычный смотритель. Все, что ты знаешь, и твои отпечатки! Я должен знать правду!
Он остановился, поняв, что если я не услышу правду, то меня услышит ZENO. Из-за моего шума путь к другим припасам был отрезан, дроны рыскали вокруг здания.
Леон, тяжело вздохнув, положил рюкзак на землю. И начал рассказывать. Он и правда был не просто смотрителем. Он и вовсе им не был. Он был главным смотрителем города F. Он рассказал, что раньше всем управляли обычные люди, которым нужно было следить за вымиранием. Они называли друг друга администраторами. Но все изменилось, когда ZENO решил, что они не справляются. Он начал видеть в них угрозу.
– Первого из администраторов, которого ZENO заменил на свой гибрид человека, был в городе А. Это была Лиза. Ты видел ее в нашем лагере. В каждом городе это происходило одинаково, как мы после выяснили. Я никогда не забуду этот день. Ко мне в кабинет вошла F. Она была приветлива и мила. Но сказала, что теперь я буду смотрителем, а она займет мое место. Я слабо понимал, что происходит, но принял это спокойно. Однако хуже всего было то, что она сделала со мной. Она коснулась меня. Я испытал счастье, которое ранее не ведал. Оно полностью заполнило меня. Я перестал чувствовать что-либо еще в этот момент. Но худшее было впереди. Ее касания… они действуют на всех по-разному. Побочный эффект разный.
– Побочный эффект?
– Да.
У Леона начали слезиться глаза. Он продолжал и сказал, что порой он до сих пор чувствует ее касание. И оно обезоруживает его, где бы он ни находился. Он сразу старается избавиться от него. Ему пришлось научиться это делать. В первый месяц он почти не спал, ни ел, ничего не мог делать. Он был на грани смерти. Ее касание будто повторялось снова и снова. Он понимал, что это не его чувства, но оно было слишком прекрасным. Прошло время, Леон больше не мог находиться в этом городе. И со временем появились лагеря.
Когда он закончил говорить, я спросил, почему он не рассказал мне все с самого начала. Леон ответил, что ему больше нравится представлять себя обычным смотрителем, который храбро начал спасать людей от городов, чем бывшим администратором, которого сломали и он не смог с этим смириться. К тому же эта история нравится больше тем, кому он предлагал помощь.
Я молча взял мешок и начал наполнять его едой. Все это походило на бред безумца, но мы и есть безумцы, так как все еще можем чувствовать среди всего этого дыма. Мы торопились. Иногда нас касался свет дронов, который проникал через щели в здании. Вскоре мы были готовы. Леон сказал, что недалеко есть парковка для Zen-Tes. Нам нужно перебежать улицу, сразу же погрузить все на него и надеяться, что рядом не будет дронов. Мы приготовились бежать, но нам нужно было дождаться, пока дроны, которые были неподалеку, отлетят как можно дальше. Леон приоткрыл дверь, и я ждал его команды. Я не удержался и спросил:
– А как ты стал главным смотрителем? Как вообще становятся такими смотрителями?
Он, не переставая следить за дронами, сказал, что не знает, как отбирали остальных, но он им стал после того, как на основе его сознания создали программу по контролю вымирания ZENO.
– Что ты имеешь в виду?
– Моя логика является логикой этой программы. Проще говоря, я и есть ZENO. Только в цифровом варианте.
Часть 40
Я не успел опомниться, как Леон распахнул дверь и шепнул, чтобы я бежал за ним. Но то, что он поведал, ввело меня ненадолго в ступор. Наконец я собрался и ринулся из здания. Я приглушал свои вопросы по поводу его сознания в ZENO, чтобы это не помешало нам выбраться из города. Все было в легком, еле заметном дыму. Мой мешок с едой бил меня по спине, из-за чего мне приходилось сбавлять скорость. Я видел, как Леон остановился и ходил из стороны в сторону возле чего-то крупного. Леон активировал Zen-Tes и ждал меня. Когда я подбежал, мы были готовы ехать. Эта машина источала очень яркий свет, который точно привлечет дронов неподалеку. Я запрыгнул внутрь и мы тут же тронулись. Машина ехала быстро, из-за чего Леон с трудом справился с управлением, пока меня мотало из стороны в сторону. Zen-Tes был не таким, как каким я его представлял. Эта была левитирующая доска, больше напоминающая ящик без верхней крышки, с панелью управления впереди. Он был полностью прозрачным, и поэтому была видна его нижняя часть. Снизу располагалось четыре устройства, напоминающие вентиляторы, соединяющиеся между собой некой платой. Из-за яркого освещения были видны наши отражения. Я впервые за долгое время увидел себя. Я выглядел старше и напоминал себе старика в молодом теле, с большим количеством морщин и бородой. Я и не заметил, что со мной сделало это путешествие в мир правды.
Мои мысли сбил очередной толчок Zen-Tes обо что-то. Свет не пробивал весь туман. Мы стремились к выходу с большим количеством еды. Вокруг нас начали скапливаться дроны. Их не было видно, лишь красные огни. Это было похоже на звездопад, который нес за собой смерть. Их становилось все больше. Я услышал звук трущихся друг о друга дронов. Создавалось впечатление, будто били молотком о что-то металлическое. Этот звук становился интенсивнее и громче. Дроны заполонили все вокруг. Они окружили нас. Леон снизил скорость и открыл свой рюкзак. Он оставил панель управления, достал что-то из сумки и сказал, чтобы я лег. Он поднял вверх руку, и в следующую секунду вспыхнул огонь. Это напоминало подожженный нефтяной фонтан. Огонь поднялся очень высоко. Стал виден тот хаус, который происходил вокруг. Яркий свет застал дронов врасплох и, видимо, дезориентировал. Дроны то увеличивались, то уменьшались в размерах. Те, что были больше, начали поглощать и перемалывать тех, кто уменьшился. На нас посыпались «пережеванные» детали дронов. Пламя из-за своей величины и нашего движения не смогло удержать свой рост и начало двигаться за нами хвостом. Леон сказал, что огонь не должен потухнуть, передал мне рукоять устройства с огнем и вернулся к управлению. Мы проносились словно стрела пламени, которая рвется к свободе. Окружающие дроны следовали за нами, но при приближении теряли управление. Я чувствовал впервые за все время, что ZENO – это машина и ничего больше. Просто человеческая игрушка, с которой заигрались. И какой бы ум в нем не был заперт, он обременен своим металлическим телом, как и ум любого человека.
Мы были все ближе к выходу. Я услышал тот самый гул труб, который давно забыл. Я снова опустил голову вниз, чтобы взглянуть на себя. Но видел лишь, как дроны поедают друг друга из-за того, что слепнут от яркого света. Я улыбался. Я не чувствовал этого, но видел улыбку в отражении. Наш след тянулся до тех пор, пока мы не вырвались из города. Дроны не последовали за нами. Мы просто продолжили ехать. Я оперся на корпус нашего транспорта и стал ждать, когда мы остановимся, чтобы перевести дух. Чтобы узнать о планах Леона и рассказать о своих.