Артем Дроздов
Тени Аквамарина
Часть 41
Когда мы остановились, Леон начал осматривать все, что нам удалось вывезти из города. Он все пересчитал и сказал, что еды достаточно, но жаль, что мы не взяли ничего из техники. Прежде чем сказать ему о том, что я не хочу возвращаться в его лагерь, мне нужно узнать последнюю правду о нем. Что значили его слова, что он и есть ZENO?
Он рассказал обо всем. О том, как принимал участие в реализации создания городов, о том, как стоял у истоков идеи, которая решила всю судьбу человечества, и о том, почему на самом деле начал организовывать лагеря. Он сказал, что люди уходили и не возвращались. Смотрители поняли, что как бы они ни старались, будут те, кто будет убегать из города и организовывать жизнь за его пределами. Леон снова взял инициативу в свои руки и предложил решение. Он будет курировать вывод людей из городов. Но в его задачу не входило спасать их, он лгал им, убеждал, что нельзя уходить далеко. А когда еды не оставалось, подталкивал людей к жестокости и каннибализму. Так он устранял всех, кто противился решению контролеров. Леон приправил свою правду тем, что эти люди начали бы разбредаться и в итоге все бы вернулось на круги своя. Жестокость и насилие. Истребить все человечество, чтобы избавить его от него самого, – это очень похоже на Леона. В его ответах я не услышал ничего нового. Все тот же лживый гуманизм, которым пытался прикрыть открытый садизм. Частица его сознания была синхронизирована с существующим искусственным интеллектом ZENO. В ZENO внедрились новые протоколы, но без вреда старым. Так мне стало понятно, почему он заменил собой людей, которые все устроили. Этот искусственный интеллект понял, что действия контролеров не соответствуют его протоколам о мягком вымирании, и вмешался. Я сразу понял, что в нем есть отголоски прежней программы. Леон продолжал рассказывать о том, как все началось. Он поведал, что вначале были и другие идеи, многие из его коллег в старом государстве были против этого плана. Но время шло, и у его коллег становилось все меньше аргументов. Против идеи Леона выступали гуманизм и любовь. Поэтому сначала на арену вышел препарат «I». Но, когда он не сработал и стало только хуже, начали строить города. Леон говорил, что, возможно, люди, как обычно, делали, что им говорили, в надежде, что что-то изменится. Но Леон был настойчив и довел свое дело до конца. ZENO… он обнаружил в себе это противоречие и тогда понял: чтобы выполнить свою задачу без жестокого обращения с людьми, ему нужно создать собственных главных смотрителей. Так все пришло к тому, к чему пришло. Идея одного безумца, за которым я следовал, обрекло все человечество на вымирание. Если бы я сказал это Леону, он бы ответил, что это не он, а человечество само себя обрекло на такой исход. Именно поэтому я ничего ему не ответил.
Когда Леон закончил и нам нужно было ехать, я сказал, что не вернусь с ним в его лагерь, что ему нужно отвезти меня в лагерь D. Мы поехали, не проронив ни слова. Все оставшееся время я вспоминал, о чем мы говорили с Леоном. Все его идеи, взгляд на мир и города. Мне даже стало казаться, что при переносе сознания произошла ошибка, и, вместо того, чтобы Леон оставил часть своего сознания ZENO, каждый оставил частичку себя друг в друге. Эта была очень удобная идея для меня. Наверное, мне, как и многим, до последнего не будет вериться, что человек способен приносить в жертву других из-за собственного гнева. Мне не хочется в это верить, и поэтому я ищу причины. Быть может, я ищу оправдание собственным поступкам. То, что я ничего не делал для других, то, как я убил из-за чувства мести. В каждом из нас есть частичка Леона, и она всегда будет в нас. Только проявляется она по-разному и при определенных обстоятельствах. Единственное, что мы можем, – это не касаться друг друга и пытаться исправить то, что натворили когда-то. Именно эти поступки будут доказывать, что мы осознаем наши недостатки. И, возможно, эти поступки опередят те обстоятельства, которые так стремятся открыть в нас нашу жестокость. Они могут опередить их, только если мы будем решительны и перестанем скрываться на острове, на котором мы создадим иллюзию о том, что если и есть жестокость, то она малочисленна. Но, когда мы узнаем правду, будет поздно.
До города D осталось совсем немного времени. Я начал думать, что хочу сказать Леону напоследок, перед тем, как он уедет и я начну строить новые поселения, но решил, что, что бы я ни делал в ближайшем будущем, он все равно будет рядом. В каждом городе, в который я буду приходить за припасами, в каждом лагере, рядом с которым я буду проходить мимо, будет он. Он создал города и лагеря, он заполонил собой весь оставшийся мир.
Часть 42
Леон оставил меня рядом с городом D вместе с небольшим количеством еды. Мы не проронили друг другу ни слова. Я смотрел, как он отдаляется, в надежде на то, что мы с ним больше никогда не увидимся. Оглядев все вокруг, я снова стал замечать прекрасные детали мира, который окружал меня. Леон словно забрал всю ненависть и пороки с собой. Я взял свой мешок и пошел в город. Когда я добрался, людей заметно было меньше. Я знал, что произошло, но старался не думать об этом. Мне нужно не думать об этом, чтобы все изменить. Я смотрел по сторонам в надежде увидеть Андрея, как ко мне подошел кто-то с телосложением скелета и синяками по всему лицу.
Это был он, я хотел было обнять его, но вспомнил, чем обернулось мое последнее касание другого человека. Я спросил, что случилось. Их лагерь голодал, и они сделали то, что сделали. Теперь он не скрывал этого, будто на моем лице было написано, что мне и так все ясно. Но Андрей не присоединился к их решению, из-за чего он стал изгоем и был на грани смерти. Я сказал ему, что нам срочно нужно уходить. Мы организуем собственный лагерь, но с другими моральными ценностями. Но прежде всего нужно его накормить. Я сказал, что у меня есть немного еды из города А. Его слова были слабыми, и он прилагал усилия, чтобы говорить. Именно из-за своего бессилия он согласился без споров. Возможно, он и вовсе не понимал, что происходит, но был рад любому, кто говорит с ним и дает ему еду. Мы отошли на столько, на сколько смог Андрей. Я чуть-чуть покормил его. Я читал, что если долго голодать, то нужно есть понемногу. Он все еще казался слабым. Тогда я сказал, что ему нужно отдохнуть. Как только он поспит, мы найдем место, где сможем ночевать и набираться сил хотя бы несколько дней перед дорогой.
Андрей быстро уснул. Я решил, что, когда он проснется, мы пойдем туда, где ночевали в прошлый раз с Леоном. Я начал все планировать. Открыл тетрадь, в которой уже были написаны несколько правил, и думал, что нужно сделать. Мне казалось, что самым лучшим способом будет разбить лагерь где-то по центру, между городом D и городом С. Так нам не придется идти далеко, но мы должны будем двигаться все дальше, отдаляться на столько, на сколько сможем, от лагерей Леона. Чтобы быть подальше от них, но сохранить возможность посещать города для пополнения провизии. Пока я все планировал, Андрей несколько раз просыпался. Ему явно снились кошмары. Это заставило меня вспомнить о своих. О том, как они мучили меня, и о том, как мне удалось избавиться от них. Возможно, если мы с моим новым спутником будем чаще путешествовать по городам, кошмары отпустят его. Но для этого мне нужно будет рассказать ему всю правду без утаивания и подмены фактов. Как это делал Леон. Я не знаю, нужно ли еще это кому-то кроме меня, но я выясню. Я должен сделать хоть что-то. Нам предстоит узнать, будут ли города открыты для того, чтобы мы могли пополнять запасы еды, после того, что мы с Леоном сделали. Но я думаю, если бы наши действия навсегда закрыли города, Леон бы никогда не пошел на это. Если верить ему, он хочет спасти людей от них самих. А это будет сложно сделать без людей в лагерях. Ему трудно будет это сделать без зрителей.
Андрей проснулся. Я сказал, что нам нужно идти подальше от лагерей, но сначала ему нужно набраться сил недалеко отсюда. Он согласился. Меня это даже немного напугало. Мы пришли на то же место, где разводили с Леоном костер. Я повторил то, что делал несколько раз. Мы лежали молча, в ожидании утра. Я снова видел прелесть звезд и чувствовал свежий запах листвы. Мне этого не хватало. Главное, лежать за трубами, чтобы не видеть их. Так на секунду можно забыть об их существовании.
Часть 43
Я делал все, чему научился за последнее время, пока блуждал по городам и лагерям. Я помогал Андрею во всем. Больше, чем еда и вода, ему нужно было вспомнить, каково это – быть в среде без жестокости друг к другу. Он оживал на глазах. Его лицо и тело с каждым днем становилось все здоровее. Мы избавились от своих бород благодаря огню на костре. Со временем Андрей стал разговорчивее, и, когда я наконец увидел, что он готов стать тем, кого я встретил в прошлый раз, – добрым и внимательным, мы двинулись в путь.
Мы обосновались, как я и планировал, возле городов D и С. Наше поселение пока состояло из двух человек, и мы знали, что нам предстоит много работы. Как ни странно: чем дальше мы отходили от лагерей, которые основал Леон, тем живее все выглядело. Воздух был чище, небо ярче, деревьев становилось больше. Но по-прежнему не было ни зверей, ни даже насекомых. Слишком далеко идти было опасно. К тому же мы не планировали оставаться одни. Нам нужно было помогать всем, кому это было необходимо. Наш лагерь был похож на палаточный городок посреди леса. Мы расставили много платок, которые сделали самостоятельно, нашли ручей, где была чистая вода, и даже соорудили зоны питания. Мы начали делать вылазки в город D. Поначалу мы просто собирали еду, не рискуя говорить с кем-либо. На нас не было курток с QR-кодом, и нужно было быть очень аккуратными. Когда мы подготовили все, с чего можно было начать поселение, мы начали приглашать к нам смотрителей. Сначала нас было четверо. Только двое согласились пойти с нами из города D. Остальные казались либо опасными, либо отказывались говорить с нами. Я делал все, как делал Леон. Сначала наблюдал за ними, а после, когда понимал, что они ведут себя так же, как я в период сомнений, предлагал поговорить. Те двое были ошарашены тем, что мы заговаривали с ними, но на следующий день приходили в указанное место.
В город С мы долго не решались идти, но должны были это сделать. К нам присоединились еще трое. Они были напуганы, но счастливы. Мы старались быть мягкими по отношению друг к другу. В один из вечеров у костра, когда я рассказывал, как теперь устроен мир за городами, один парень, который просил звать его D20, даже в шутку предложил нам фирменный знак поселения. Он соединял большой и указательный палец своей руки, которые образовывали треугольник. И это стало знаком нашего поселения. Знак места, в котором люди свободны от злости и старого мира. Мы пообещали друг другу, что будем отстаивать свою свободу любыми способами, но в рамках моральных законов, с которыми все были согласны. Еще спустя время мы стали называть себя поселением пирамиды Джосера. Один из новых членов нашего поселения сказал, что эта пирамида выглядела как шесть больших ступеней, и мы должны не бояться идти, какими бы огромными ступени ни были.
Чем больше нас становилось, тем больше требовалось еды. Спустя полгода мы начали ходить по всем городам за припасами. Нас было около двадцати человек. Все было так, как я планировал. Моя тетрадь, которую мне подарил Андрей, была наглядным примером наших успехов. Она началась с ужаса и заканчивалась прекрасным лесом, в котором люди могли быть счастливы. Однако, когда прошел год с момента, когда мы с Андреем построили первые палатки, я впервые почувствовал то, чего избегал так долго. В воздухе будто что-то поменялось. Слова о свободе начали звучать чаще, чем обычно, некоторые из нашего поселения начали рисовать знак пирамиды на крупных тканях. Ночью люди не сидели в одном кругу, а начали собираться теми группами, в составе которых выходили за припасами. Мы с Андреем договорились, что в следующий раз я пойду за припасами один, а он постарается выяснить, что так сильно меняет поселение.
Часть 43
Я ушел в подавленном состоянии. Люди будто готовились к чему-то, и я не знал к чему. Это витало в воздухе. Я солгал о причине ухода из лагеря. Все слишком стремительно менялось, и мне хотелось побыть одному. Я направлялся в сторону города I. Мы ходили во все города, кроме города А. Я шел мимо лагеря этого города очень быстро, зная, кого могу там встретить. На протяжении моей вылазки я все время думал о том, что все-таки происходит? Быть может, меняюсь я, а не все вокруг? Возможно, меня пугало ощущение приближения моей цели? Когда я собрал припасы, я решил пройтись по этому городу. Я больше не боялся его. Не боялся людей без эмоций, неуравновешенных смотрителей, которых по-прежнему было много и которые были готовы вызвать ZENO, как только увидят блуждающего человека по их кварталу. Я бродил как раньше, вспоминая, как делал это день за днем. Я обошел весь город и вышел из него, будто возвращаясь домой после спокойной прогулки. В городе было по привычному туманно. Если двигаться медленно, можно вовремя обходить препятствия.
Когда я вышел из города, я заметил несколько высокого горевших огней. Они не были похожи на обычные костры, пламя казалось гораздо больше. Когда я подошел ближе, я понял, что это было. Это пылали лагеря I и D. Сбросив сумку с припасами, я побежал в сторону огня. Ближе всего был лагерь города I, я не понимал, что происходит. Возможно, это была очередная голодная потасовка и люди стали набрасываться друг на друга целыми лагерями? Когда я добрался, лагерь догорал. Тела людей были разбросаны повсюду, но это не было похоже на конфликт внутри лагеря. Люди были убиты быстро, в основном им перерезали горло. У некоторых из тел торчали палки, напоминающие копья. Я проходил лагерь, наблюдая за десятками убитых людей. Мне стало страшно. Я захотел молить о помощи любого встречного. Мои колени подкосились, и я упал на землю. Мою ногу кто-то держал. Мы пересеклись взглядами, и в следующую секунду он умер. Я смотрел на мужчину с длинными волосами и густой бородой. Он был весь в крови. Рядом с ним был бинокль. Я захотел взять его и осмотреть все вокруг. Поднявшись на возвышенность, я начал осматриваться. Сначала я увидел, как горит лагерь D. Затем я увидел лагерь F, который пылал, как и все остальные, которые я мог видеть. Бинокль выпал у меня из рук. Теперь я понял, к чему на самом деле готовились в нашем поселении. Все те, кому я рассказывал о том, что в лагерях живут монстры, решили не бояться их, а истребить. Сейчас меня мог бы понять только тот, кто бы дотронулся до меня. Это сложно описать. С каждой секундой я терял надежду на будущее, к которому так стремился, которое я хотел показать другим. Каждый раз, когда я сожалею о пылающем прошлом мире, не замечаю, как начинает тлеть новый. Я так долго был зациклен на собственных эмоциях, что забыл про чужие. Все, что я делал для этих людей, оказалось недостаточным. Я ощущал, как теряю способность чувствовать что-либо. Будто догорала моя последняя надежда на то, чтобы стать человеком.
Я осматривал лагерь I. Мне было неприятно, но я обязан был посмотреть на то, что произошло из-за меня. Я должен был посмотреть в каждое мертвое лицо этого лагеря и запомнить каждого его жителя, чтобы никогда не забывать, что я натворил. Глядя на остатки лагеря, я заметил, как белая ткань развивалась на ветру. На ней был изображен треугольник с ладонью в самом центре.
Часть 44
Я не помню, как добрался до нашего поселения. Было темно. В воздухе стоял запах костра и горящего мяса. Я шел, не чтобы вразумить кого-то, я шел за своим другом. В поселении было очень шумно. Все кричали. Кто-то из-за собственного недуга кричал и хлопал в ладоши, кто-то скандировал: «Пирамиды Джосера! Пирамиды Джосера! Пирамиды Джосера!». Этими криками встречали D20. Видимо, это он все начал, напомнил людям, какой чертой они владеют. Чертой тяги к разрушению. Он поднялся на самодельный пьедестал, который состоял из кучи наваленных друг на друга досок. Когда он поднимался, его ноги соскальзывали и проваливались. Добравшись до вершины, он заговорил, и все замолчали. Он говорил, что долгое время все в лагере готовились к этому, и вот они избавились от монстров, живущих в лагерях. Пока он говорил, я видел, как трупы сбрасывали в одну кучу и поджигали. D20 продолжал. Он сказал, что теперь всем нечего бояться. Теперь мы можем строить то будущее, которое заслуживаем. Пока он говорил, я осматривался, и уже не видел разницы в моем поселении и лагерях Леона. После слов о том, что свобода требует иногда проливать кровь, все подняли вверх самодельные транспаранты, на которых был нарисован треугольник с ладонью в центре. D20 поднял ладонь вверх. Я понял, откуда взялся этот символ. Я видел ранее, как некоторые так приветствовали друг друга у нас в поселении, но не придавал этому значения.
Меня резко кто-то дернул за куртку, я обернулся – это был Андрей. Он прошептал, что нам нужно уходить, и мы медленно попятились назад. Я еще долго слышал крики из нашего поселения о свободе. Мы бежали, пока я не рухнул на землю. Я смотрел на звезды, и перед моими глазами всплывал образ огня, в котором сгорали не только мои мечты, но и все, кто решался посягнуть на них. Все, кого я так боялся. Но разница между мной и D20 была в том, что я бы никогда не решился на такое. Быть свободным – значит, быть свободным и от злобы внутри себя. Он этого так и не понял. Андрей сидел рядом со мной, я попросил его рассказать, что произошло.
В поселении, как только я ушел, все резко стали собираться группами. D20 мгновенно взял управление лагерем на себя. Были те, кто сопротивлялся и говорил, что он совершает ошибку. Что лагерь основал я и что мне принимать решения. Но их сразу убили. Андрею чудом удалось скрыться в суматохе.
Это планировалось очень давно. Каждый раз, когда мы уходили за припасами, D20 понемногу переманивал на свою сторону людей. Как змей, он нашептывал им свою версию свободного мира. Я слушал, не двигаясь, не испытывая ничего. Из-за всего произошедшего я словно был мертв. Я слушал через слово, понимая, что это все равно ничего не изменит. Я больше не хочу ничего создавать. Каждый раз, когда человек создает что-то из добрых намерений, итог один. Это превратится либо в деньги, которые требуют крови, либо в культ с кровавыми амбициями. Я больше не хочу ни того ни другого. Я лежал в надежде найти выход для самого себя, для нас. Андрей повернулся ко мне и спросил, что мы теперь будем делать? Лагеря разрушены, поселение жестоко, ZENO видит в нас угрозу катастрофического масштаба. Я подумал немного и вспомнил о старике, которого мы встретили однажды с Леоном. О том, как обещал ему помочь, и о том, как забыл об этом, потому что строил свой мир. Андрей согласился сходить к нему. Я был уверен, что он уже мертв, но надежда теплилась. Ведь он был один. Вдали от всех. Возможно, наперекор всему, только так и можно выжить в нашем мире. Быть наедине с собой и есть себя по маленьким кусочкам в надежде на то, что кто-то поможет. Теперь я понимал, что он ел себя, он ведь был хирургом и мог все точно рассчитать. Другой еды у него не было, как и возможности добыть ее.
Часть 45
Мы шли очень медленно. Все казалось нереальным. Сутки назад мы верили в то, что будущее могло быть иным, не таким, какое нам предлагали. У меня не выходила из головы мысль о том, что, когда я отказываюсь выбирать между двумя вариантами, которые не имеют особых различий, и пытаюсь сформировать свой сценарий развития событий, реальность будто сопротивляется. Она разрушает мой путь, чтобы я следовал по предлагаемому. Я шел и убеждал себя, что, когда мы прибудем на место, там никого не будет. Быть может, так мне удастся обмануть вселенную. Убедить ее, что я ничего не жду, и тогда я встречу старика, который будет все еще жив. Все было в огнях и пыли. Мы видели, как столб дыма одного из лагерей соединялся маленьким ручейком с туманом одной из труб города. Я не понимал, где именно мы находимся, но точно знал, по какому маршруту мы шли с Леоном – направление всегда было одно. Я старался не смотреть на Андрея, потому что знал: если мы пересечемся взглядами, он начнет меня утешать. Я не хотел этого. Я вообще больше ничего не хотел. Только идти куда-то. Странно, но я с умилением вспоминал свою жизнь в городе F. Блуждания, редкие диалоги с другими смотрителями и то, как все казалось однозначным. Я считал, что ZENO зло, а люди добро. И не было никаких серых зон. Видимо, я тосковал по простым и понятным идеям, которые помогали мне сфокусировать всю свою ненависть на чем-то одном. Я вспоминал, как на каждом важном этапе моей жизни последних двух лет кто-то предупреждал о том, как дорого будет стоить мое решение идти дальше. Кристина, Лиза… Они были шепотом предостережения, но сейчас мне казалось, что они, скорее, подталкивали меня к совершению этих шагов. Я верил, что они были знаком к свершению чего-то важного в моей жизни, но все это была очередная ложь. Это была подготовка ко встрече с очередным злом. Кто же я во всем этом? Быть может, я являлся предостережением для Андрея? Возможно, все так и устроено? Круговорот боли, но для того, чтобы он функционировал, всегда нужны такие люди, как я. Я взглянул на Андрея, он шел, опустив голову вниз. Видимо, он считал себя виноватым во всем, что произошло. Мне стоило сказать ему, что это не так, что во всем виноват только я. Но я промолчал. Я боялся говорить что-либо. Мне нужно прервать этот порочный круг лжи и неоправданной надежды. Она погубила прошлый мир и губит снова. Я обещал себе стать более сильным человеком, и, чтобы выполнить свое обещание, мне нужно решить, что делать дальше. Но, чтобы решить, мне нужно снова играть в эту игру. Игру в выбор. Только в этот раз мне нужно выбрать, как умереть. В руках D20, который явно захочет убить меня, чтобы не было конкуренции, или в руках ZENO. В его металлическом, холодном, смертельном объятии.
Я начал узнавать местность, по которой мы шли. Мы были близко. Мое сердце заколотилось. Все, чего мне хотелось, – это увидеть старика живым и здоровым. Сам не знаю, почему для меня это было так важно, но я уже не доверял себе. Я не хотел слышать очередную ложь. Я слишком часто убаюкивал ее в себе. Мне нужно было знать, что есть те, кто наперекор всему живут в этом мире по своим правилам. Мне нужна была надежда.