Ноа Хоуп
В омуте тьмы
Глава 1. Селим
Густой аромат турецкого кофе едва ли был способен пробиться сквозь тяжёлый запах дорогого табака, которым пропитался каждый миллиметр моего кабинета. Я жёстко потёр переносицу, пытаясь раздавить тупую, пульсирующую боль за глазами, отдающуюся в висках.
Проклятая бессонница. Снова.
Откинувшись на спинку кожаного кресла, я прикрыл веки, пытаясь хоть на мгновение избавиться от ощущения песка под веками.
Бесполезно.
Бессонная ночь – это моё привычное состояние, проклятие, которое я несу на своих плечах. Хроническая инсомния и кошмары не дают мне покоя уже несколько лет. И практически каждую ночь происходит одно и то же.
Я судорожно выдохнул, с силой тряхнув головой, пытаясь физически стряхнуть с себя эти навязчивые, прилипчивые видения. Открыв глаза, уставился на блестящую поверхность массивном столе из тёмного дерева, инкрустированном перламутром – подарок деда на моё тридцатилетие, который я не просил, но принял из уважения, – где громоздились горы документов и контрактов, требующих моего немедленного внимания.
Но, проклятье, сосредоточиться, было невозможно. Мысли, как стая испуганных птиц, метались в черепной коробке, не находя покоя. Даже крепкий кофе, который я выпил несколько минут назад, не мог прогнать эту усталость, пропитавшую каждую клетку моего тела. Казалось, что я не спал ни одну ночь, а целую вечность.
Раздался негромкий, почтительный стук в дверь – два коротких, один длинный – условный сигнал, известный только мне и Айсу.
– Gir. – бросил я, не отрываясь от созерцания унылого, серого чикагского пейзажа за окном, который сейчас казался мне отражением собственной души.
В кабинет бесшумно скользнула Айсу, жена моего младшего брата, Эмира. Её округлившийся живот заметно выделялся под свободным, но элегантным платьем. Она работала у меня секретарём уже несколько лет, безукоризненно справляясь со своими обязанностями, пока они с мужем не решили завести детей, и не пришла пора уходить в декрет. Я ценил её эффективность, её беспрекословную преданность… и проклятье, ненавидел её способность появляться в самый неподходящий момент. Сейчас, глядя на едва сдерживаемое торжество, мерцающее в её тёмных глазах, я почувствовал, как привычное, едкое раздражение сжимает мой желудок железными тисками.
Что ей нужно? Чего она хочет от меня на этот раз?
Женщины… загадочные, непредсказуемые, опасные создания, которым не место в моей жизни… кроме матери, сестры… и, чёрт бы её побрал, Айсу.
Они вечный источник головной боли.
– Селим, canım. – промурлыкала она, присаживаясь напротив меня и изящным жестом поправляя складки своего платья. – Я хотела бы обсудить с тобой вопрос моей замены.
P.S «canım» в переводе с турецкого языка – «уважаемый, дорогой».
– Я уже дал указание Адриану заняться этим. – отрезал я, ледяным тоном, возвращаясь к изучению документов. Мне не хватало терпения на эти бесконечные женские разговоры, особенно сейчас, когда каждая клетка моего тела кричала о пощаде, требовала хоть капли отдыха.
– Я уверена, он найдёт кого-то компетентного. – сладко улыбнулась эта рыжая бестия, и в её тёмных, как два чёрных омута, глазах мелькнули хитрые, дьявольские искорки. – Но я хотела бы лично порекомендовать тебе одну… особенную девушку. Камиллу Дэй. Она… скажем так, обладает всеми необходимыми… качествами. Умна, ответственна, инициативна. Настоящая находка.
У меня возникло мучительное, тошнотворное ощущение дежавю.
Сколько раз я уже слышал эти сахарные дифирамбы? И сколько раз эти «умные и ответственные» оказывались неспособными справиться даже с самыми элементарными поручениями?
– Айсу, – мой голос стал ледяным, как воды Босфора в разгар зимы. – Я ценю твою заботу, но я предпочитаю работать с людьми, которые… – я запнулся, с трудом подбирая подходящее слово, которое точно описало бы то, что мне нужно. – …понимают специфику моей работы. Ты не хуже меня знаешь, что мы не просто строительная компания.
Она, казалось, не заметила моего явного недовольства. Или сделала вид. Айсу наклонила голову, рассматривая меня с нескрываемым любопытством. Улыбка не сходила с её полных губ, а в глазах появилось что-то… выжидающее, что заставило меня внутренне напрячься.
– Понимаю. – медленно произнесла она, выделяя каждый слог. – Именно поэтому я и рекомендую тебе Камиллу. Она… в курсе.
Я резко поднял голову, впиваясь в неё взглядом. В её глазах мелькнуло что-то, похожее на вызов.
Что, чёрт возьми, она имеет в виду?
– В курсе… чего? – процедил я сквозь зубы.
Айсу откинулась на спинку стула, её улыбка стала шире, почти хищной.
– У неё… был определённый опыт. Скажем так, весьма тесное знакомство с албанской мафией. В Македонии. До того, как она перебралась сюда. Так что… она не из робкого десятка. И, поверь мне, умеет хранить секреты.
– Sen deli misin?! – слова вырвались хриплым рыком, прежде чем я успел их остановить. Мой дед вбил мне в голову железное правило: контролируй себя. Всегда. Но сейчас этот контроль трещал по швам, грозя рассыпаться в прах. Я сжал кулаки, чувствуя, как костяшки безобразно белеют.
P.S «Sen deli misin?!» в переводе с турецкого языка – «Ты с ума сошла?!».
Айсу плавно, почти лениво подняла руки в примирительном жесте.
– Успокойся, Селим. – мягко произнесла она. – Я доверяю Камилле как родной сестре. Она не болтушка. Sözünün eri. И ей очень нужны деньги. У неё маленькая дочь, всего три года… и бывший муж, который… ну, скажем так, не отличается благородством.
P.S «Sözünün eri» в переводе с турецкого языка – «Человек слова».
Я устало вздохнул, чувствуя, как тяжесть свинцом оседает в груди. Дети. Ещё одна причина для головной боли. Отец… я сам не видел своего с тех пор, как… Вспышка боли пронзила меня, и я зажмурился, подавляя в себе внезапный прилив воспоминаний.
– Хорошо. – сдался я, понимая, что спорить с Айсу – пустая трата времени и сил. – Пусть придёт на собеседование. Завтра в десять. Но если она хоть, словом, обмолвится… – я недоговорил, оставив угрозу висеть в воздухе.
– Даже не думай об этом. – Айсу рассмеялась, и этот смех, лёгкий, беззаботный, резанул по моим натянутым нервам. – Ты будешь доволен, вот увидишь!
Сомневался ли я? Ещё как.
Мысль о том, что Айсу, несмотря на всю свою преданность, могла подсунуть мне мину замедленного действия, пульсировала в моих висках, отдавалась холодом в животе. Но выбора у меня не было. Мне нужен был секретарь, и быстро. Оставалось надеяться, что интуиция моей невестки, которой я, вопреки своей природе, доверял, не подвела её и на этот раз.
На следующий день я был измотан и раздражён хуже некуда. Бессонница, моя верная ночная спутница, вновь не дала мне сомкнуть глаз. Даже на мгновение.
Пол ночи я лежал, уставившись в потолок, пытаясь прожечь в нем дыру взглядом. Часы на прикроватной тумбочке мерцали злорадно, отсчитывая минуты, которые казались вечностью. Тишина, которая обычно успокаивала, сейчас давила, как физический груз. Видения прошлого, резкие, обжигающие, как кадры из старого, заезженного фильма, мелькали перед глазами: Стамбул… Узкие, лабиринтами извивающиеся улочки, залитые красным светом. Кровь… Липкая, теплая, пропитывает асфальт, окрашивая его в отвратительный багровый цвет. Крики… Полные боли, страха, отчаяния. Удушающий запах пороха, въедающийся в ноздри, оседающий на языке горьким металлическим привкусом. И лицо отца, застывшее в предсмертной гримасе…
Я резко сел на кровати, схватившись за голову. Когда понял, что в очередной раз уснуть мне не удастся, я направился в свой кабинет. Попытался сфокусироваться на чем-то другом – на счетах, на предстоящих сделках, даже на скучных отчетах, которые обычно действовали на меня, как снотворное.
Бесполезно.
Образы прошлого не давали провалиться в забытье, но ближе к утру прямо там в кабинете все-таки провалился в короткий сон, но он не принес облегчения, а лишь новые кошмары.
Проснулся я с головной болью и ощущением, будто по мне проехал каток. Быстрый душ и крепкий кофе – единственное, что помогало хоть как-то прийти в себя. Сев в бронированный «Майбах», я привычно откинулся на заднее сиденье. Дорога до офиса, которая обычно пролетала незаметно, сегодня тянулась бесконечно. Я раздраженно барабанил пальцами по кожаной обивке, прокручивая в голове предстоящий разговор с Камиллой, женщиной-загадкой, что только усиливало напряжение, сжимающее внутренности в тугой узел.
Помимо бессонницы, меня мучает другая проблема – я зацикливаюсь. Одна мысль, образ или запах – и всё, я пропал. Могу прокручивать его в голове всю ночь, до самого рассвета, пока тело не начнёт гудеть от изматывающей усталости, а мозг – плавиться от непосильной перегрузки.
И сейчас я не мог отделаться от мысли, что заставило Айсу, жену моего брата, всегда такую здравомыслящую и осторожную, рекомендовать мне человека, явно не связанного с нашим миром. Связь Камиллы с албанцами, которые до сих пор сидят у нас с Морозовым и Картером, как заноза в одном месте, так как мы до сих пор не нашли их босса – Замира Кастрати, вызывала вопросы.
Неужели Айсу не осознаёт, какой риск представляет для её знакомой работа на меня? Или… понимает и делает это намеренно?
Честно говоря, я бы не удивился последнему. Порой мне кажется, что всё моё семейство сговорилось против меня. Дед, со своими бесконечными требованиями жениться на «приличной турецкой девушке», уже не просто намекал, а открыто угрожал лишить меня наследства и моего «трона» в Чикаго, если я не представлю ему будущую жену. Он даже приказал одному из своих людей следить за мной и докладывать о каждой встрече с женщиной. Паранойя старика достигла своего апогея. А мать и Айсу, которые потакают ему в этом, тоже не добавляли оптимизма.
И именно из-за моего давления, бессонницы и… моей неспособности испытывать и понимать весь спектр так называемых «нормальных» человеческих эмоций, я так сопротивлялся этой идее о женитьбе. Брак… семья… дети… Все эти понятия вызывали у меня не радость, а лишь глухое раздражение и желание зарыться глубже в работу, в сделки, в тот мир, где я чувствовал себя хозяином положения, где мог контролировать каждый шаг, слово, эмоцию.
Только подумав об этом, мои мысли начали бешено кружиться в этом замкнутом круге, в очередной попытке придумать предлог, чтобы не явиться на знакомство с новой кандидаткой на роль моей жены, которую дед, наверняка, уже присмотрел.
В офисе меня встретила привычная суета: звонки телефонов, шепот менеджеров, шуршание бумаг. Я кивнул в ответ на приветствия, не задерживаясь ни на секунду, прошел в свой кабинет. Здесь, окруженный привычной обстановкой, я наконец смог немного расслабиться. Только пульсирующая боль в висках напоминала о бессонной ночи.
Но, к счастью или к сожалению, ровно в назначенное время раздался стук в дверь – уверенный, чёткий, без тени робости.
– Gir. – бросил я машинально, по привычке, на турецком, но тут же, одёрнув себя, исправился. – Заходите.
Дверь открылась, и на пороге появилась женщина. Рыжие волосы струились по плечам огненным каскадом, обрамляя лицо с высокими скулами, прямым, аристократическим носом и полными, чувственными губами. Фигура, обтянутая строгим, но элегантным костюмом, выделялась соблазнительными женственными изгибами. В её зелёных глазах, смотревших прямо на меня, без тени смущения или страха, читалась смесь дерзости и напряжения.
– Merhaba, господин Демир. Камилла Дэй. – представилась она низким, хрипловатым голосом, который неожиданно ласкал слух. – Айсу порекомендовала мне обратиться к вам.
Она не заискивала, просто стояла, спокойно и уверенно, выжидающе глядя на меня.
Я жестом указал на стул напротив своего стола, молча наблюдая, как она двигается – плавно, грациозно, как пантера, готовящаяся к прыжку.
– Присаживайтесь.
Она села, выпрямив спину. Не суетилась, не ёрзала, как это обычно делали кандидатки, нервничающие в моём присутствии. В этой женщине чувствовалась внутренняя сила, стальной стержень, скрытый под внешней, обманчивой хрупкостью.
И, буду честен с самим собой, это меня заинтриговало.
– Айсу упомянула, что уходит в декрет и вам нужен новый секретарь. – начала она, и в её изумрудных глазах мелькнул огонёк. – И что… ваша работа требует определённой… конфиденциальности.
Она сделала паузу, выдержала её с театральной точностью, словно давая мне возможность подтвердить или опровергнуть её слова. Но я продолжал молчать, изучая её лицо, пытаясь раскусить загадку, которую она представляла. Её аромат, тонкий, цветочный, с едва уловимой ноткой чего-то острого, пряного, щекотал мои ноздри, что несомненно отвлекало.
– Я обладаю всеми необходимыми знаниями и опытом. – продолжила она, её голос стал твёрже, увереннее. – А вам, как я понимаю, нужен толковый секретарь, который сможет… облегчить вам жизнь. И я отлично справлюсь с этой работой.
– Достаточно прямолинейно. – констатировал я, чувствуя, как внутри поднимается волна… чего-то непонятного. – Но зачем вам именно эта работа, мисс Дэй? Я уверен, вы могли бы найти что-то… менее напряжённое.
– Напряжённое? – уголок её губ приподнялся в лёгкой, почти насмешливой усмешке. – Вы имеете в виду вашу… специфику? Мистер Демир, давайте не будем играть в шарады. Я знаю, чем вы занимаетесь. Мне известно, что эта компания – неосновной ваш источник дохода. И что у вас есть другой, не совсем легальный… бизнес. И, честно говоря, мне всё равно, чем вы занимаетесь, если только это не торговля людьми. В остальном – меня всё устраивает. Мне нужны деньги, и я готова работать. Много и усердно.
– Нет, никакой торговли. Но что насчёт вашего ребёнка? – спросил я, вспомнив слова Айсу. – Трёхлетняя дочь, если не ошибаюсь? Как вы собираетесь совмещать эту работу с материнскими обязанностями?
– Это не ваша забота. – отрезала она, её глаза сузились, и в их глубине сверкнуло что-то жёсткое. – Я справлюсь. У меня есть няня. И я не привыкла отчитываться о своей личной жизни. Мы обсуждаем работу, мистер Демир, или ваши познания в области детского воспитания?
Её прямота и дерзость… раздражали и одновременно… интриговали.
Женщины обычно старались мне понравиться, льстили, юлили, извивались ужом, чтобы заполучить моё расположение. Эта же… смотрела прямо в глаза и не боялась говорить то, что думает.
– Хорошо, мисс Дэй, ваши рекомендации?
– Я думала, Айсу уже всё вам рассказала? – она вопросительно изогнула бровь, и в её голосе прозвучала лёгкая, едва уловимая ирония.
– Айсу рекомендовала вас. – уточнил я, подчёркивая каждое слово. – Но формальности… нужно соблюдать. Да и я ещё не принял решение.
– Хорошо, конечно. Как вы пожелаете, господин Демир. – Камилла усмехнулась и, наконец, протянула мне папку. Наши пальцы на мгновение соприкоснулись, и я вновь почувствовал странную, неприятную дрожь, пробегающую по коже. На этот раз я не отдёрнул руку. Просто смотрел на неё, пытаясь понять, что вызывает во мне эту… реакцию. – Здесь всё необходимое.
Я бегло просмотрел документы, отмечая безупречный послужной список, идеальное знание языков… и опыт секретарём руководителя в албанской компании, импортирующей оливковое масло.
– Мисс Дэй, вы понимаете, что эта должность… требует полной отдачи? Ненормированный рабочий день, постоянные командировки, абсолютная конфиденциальность… Вам придётся подписать соглашение о неразглашении. Даже вашей семье нельзя будет знать, что вы работаете здесь.
– Я готова к этому. – ответила она, ни на секунду не дрогнув. – И не боюсь трудностей.
Я взглянул ей в глаза. В них была сталь и огонь.
Опасное, взрывоопасное сочетание.
– Хорошо. – сказал я, наконец приняв решение. – В вашем резюме указано знание турецкого языка. Насколько хорошо вы знакомы с моей культурой? – вопрос вырвался сам собой. Мне было важно знать, насколько глубоко эта женщина погружена в мир, который был моим с рождения.
– Gayet iyi. – ответила она, и на её губах мелькнула едва заметная улыбка. – Я прожила в Турции несколько лет, достаточно, чтобы выучить не только язык, но и понять основные особенности культуры. От еды и важности чистоты в доме до тонкостей семейного уклада, одежды и этикета. Надеюсь, это не станет камнем преткновения, господин Демир?
P.S «Gayet iyi» в переводе с турецкого языка – «Очень хорошо».
Её ответ, произнесённый на безупречном турецком, удивил меня. И… удовлетворил.
Я коротко кивнул, подавляя внезапный прилив… чего-то, похожего на одобрение.
– Хорошо, тогда вы приняты. Ваши первые задачи на сегодня: приготовить мне турецкий кофе, оформиться в отделе кадров, принять все дела у Айсу, ознакомиться с календарём на месяц и… позвонить моему дедушке. Придумайте правдоподобную историю, по которой я не смогу прийти на воскресный ужин. Он настаивает на очередной встрече с потенциальной невестой, и, честно говоря, у меня нет ни малейшего желания тратить на это своё время.
Камилла внимательно слушала, её зелёные глаза не отрывались от моего лица. Когда я закончил, она вновь улыбнулась, и на этот раз в её улыбке появилось что-то хитрое, почти кошачье.
– Считайте, что всё уже сделано, господин Демир. Кофе я приготовлю так, что вы сразу почувствуете себя дома. А с вашим дедушкой… я найду общий язык. У меня есть опыт общения с… сложными людьми.
И, не дожидаясь моего ответа, она вышла, оставив после себя лёгкий, цветочный аромат и чувство… незавершённости. Я остался сидеть в своём кресле, пытаясь проанализировать встречу, разобрать собственные ощущения по полочкам. Но в голове был туман, а внутри… странное, неприятное волнение, которое я не мог объяснить. Я сжал кулаки, пытаясь справиться с этим незнакомым, раздражающим чувством.
Женщины… Они точно один сплошной источник головной боли.
И эта Камилла, с её дерзостью, прямотой и загадочным прошлым, казалось, была готова стать самой большой из них.
Надо будет запретить ей пользоваться духами, иначе я так и буду зацикливаться на ней. А это последнее, что мне нужно.
Глава 2. Камилла
Прохладное утро пробилось сквозь тонкие занавески, окрашивая комнату в нежные пастельные тона. Я открыла глаза, чувствуя знакомую тяжесть в груди, тупой, ноющий комок предчувствия, который поселился там с тех пор, как… Но тут же заставила себя улыбнуться, отогнав призраки прошлого. Сегодня – мой первый официальный рабочий день в компании «ДемирСтрой», и шаг к новой жизни, которая, возможно, станет для меня спасением, билетом в другой мир, где я, возможно, наконец-то смогу вздохнуть свободно и обеспечить мою маленькую Эмилию всем необходимым. Конечно, в этой работе есть свой риск, учитывая… специфику деятельности мистера Демира. Но сейчас меня это не волновало.
Главное – своевременная оплата и гарантия того, что меня не втянут ни во что… слишком опасное. По крайней мере, я на это надеюсь.
– Мамочка! – звонкий, радостный голосок прервал утреннюю тишину. Маленький вихрь рыжих кудряшек, точная моя копия, вторглась в комнату, бросаясь мне на шею. – Ты уже проснулась!
– Доброе утро, принцесса. – я крепко обняла Эмилию, уткнувшись носом в её мягкие волосы, вдыхая сладкий аромат детского шампуня, смешанный с запахом молока и печенья. Этот аромат, такой чистый и невинный, всегда наполнял меня теплом, давал силы справляться со всеми трудностями, напоминал о том, ради чего я борюсь.
– А мы сегодня пойдём в парк? – спросила Амелия, её большие зелёные глаза, такие похожие на мои, смотрели на меня с надеждой. И в этом взгляде было столько детской доверчивости и любви, что у меня защемило сердце.
– Милая, я же тебе говорила, сегодня я начинаю работать в одном… очень хорошем месте. – сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал убедительно и одновременно нежно. Мне было тяжело отказывать ей, видеть тень разочарования на её милом личике. – Обещаю, как только у мамочки будут выходные, мы обязательно сходим. И не просто в парк, а ещё и в зоопарк, и в кино, и… куда ты только захочешь.
Я поцеловала её в пухлую щёчку, чувствуя мягкость её кожи.
– А сейчас беги завтракать, бабушка уже, наверное, накрыла на стол. – сказала я, слегка подталкивая её в сторону двери. – И не забудь почистить зубки!
Амелия, немного подувшись, но всё же согласилась и убежала на кухню. Я же, сделав глубокий, дрожащий вдох, поднялась с кровати. Нужно привести себя в порядок, надеть маску непробиваемой уверенности и спокойствия, приготовиться к встрече не только с новым днём, но и с Селимом Демиром.
Горячие струи душа немного смыли напряжение, но тупой комок тревоги в груди никуда не делся. Стоя перед зеркалом, я пристально рассматривала своё отражение. Бледное лицо, тёмные круги под глазами – следы постоянного напряжения и плохого сна. Я выбрала строгий костюм с брюками, который идеально сидел по фигуре, собрала рыжие волосы в гладкий узел, подчеркнув линию скул. Лёгкий макияж, капля духов с цветочным ароматом – последние штрихи.
Сегодня я должна быть сильной. Ради Эмилии, мамы и нашего будущего.
Я направилась на кухню, стараясь не думать о том, что ждёт меня впереди.
Моя мама, Келли, уже суетилась у плиты, напевая под нос ирландскую мелодию. Аромат свежесваренного кофе переплетался с запахом хрустящих тостов и сладкого клубничного джема, создавая иллюзию нормальности, мира, которого у нас давно не было. Амелия, уже усевшаяся за стол, болтала ножками, обмазывая тост толстым слоем джема.
– Мам, а ты сегодня поздно вернёшься? – спросила она, взглянув на меня своими большими зелёными глазами.
– Да, милая. – ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал бодро. – У меня много дел на новой работе. Но ты не успеешь по мне соскучится.
– Ками, ты так и не расскажешь мне подробности? – мама поставила передо мной чашку ароматного кофе, её рука слегка дрожала, выдавая волнение.
– Я же говорила, секретарь руководителя компании. – ответила я, избегая её взгляда. Мне было невыносимо видеть это беспокойство, и знать, что я причина её страхов. – Просто… много бумажной работы. И начальник очень требовательный.
– Камилла. – мамин голос стал твёрже, приобрёл стальные нотки, которые появлялись у неё только в моменты крайнего волнения. – Ты вчера почти ничего мне не рассказала об этой работе. Меня это серьёзно беспокоит. Ты уверена, что всё… легально и безопасно? Ты же знаешь, после…
Она замолчала, и я заставила себя встретиться с её взглядом. В её тёмных глазах читались тревога и страх, который я слишком хорошо знала.
В памяти вспыхнули обрывки прошлого. Мужской крик, полный боли и ужаса. Запах крови, металлический, тошнотворный. Тёмный силуэт в дверях, блеск стали в его руке. Лицо отца, искажённое нечеловеческой болью. Он падает, как подкошенный, на пол. Кровь растекается лужей по паркету, пропитывая ковёр. Пронзительный, душераздирающий крик матери. Амелия, совсем крошка тогда, жмётся ко мне, дрожа всем телом, её глаза широко раскрыты от ужаса. Албанская мафия. Проклятый долг моего отца. Расплата, которую они потребовали с нас. С него. Убийство отца на наших глазах…
Я резко вдохнула, сжимая кулаки так, что костяшки пальцев побелели. Этот кошмар о смерти моего отца до сих пор преследует меня, являясь в ночных видениях, напоминая о том, что монстры реальны. Именно поэтому я была готова на всё, чтобы защитить Эмилию. Обеспечить ей будущее, в котором не будет места страху и насилию. А для этого нужны были деньги и много. А работа официантки точно не подходила. Да и мой… острый язык без фильтра и неумение молчать, когда вижу несправедливость, к сожалению, не все работодатели хороших компаний ценили.
– Мам, всё будет хорошо. – сказала я, придав голосу стальную твёрдость, которой сама почти не чувствовала. – Просто… не спрашивай меня ни о чём, ладно? Пожалуйста. Я всё равно не могу тебе ничего рассказать, из-за соглашения о неразглашении. И, прежде чем ты спросишь, это для того, чтобы я не сболтнула ничего лишнего конкурентам. Его подписывают все сотрудники перед трудоустройством.
Я встала со стула, наклонилась и поцеловала её в щеку. Её кожа была тёплой, мягкой. Живой. И я поклялась себе, что сделаю всё, чтобы она оставалась такой ещё очень долгие годы.
Через час я стояла перед внушительными зеркальными дверями офиса Селима Демира. Здание вздымалось в самом сердце Чикаго, холодный гигант из стекла и стали, доминирующий над россыпью огней города. Восхищение безупречной, современной архитектурой боролось во мне со щемящим предчувствием опасности, которое тоненькими иголочками покалывало нервы, заставляя сердце биться чаще.
В просторном вестибюле, где холодный блеск полированного мрамора контрастировал с теплом живых орхидей в массивных вазах, меня встретил охранник – мужчина внушительных размеров, с непроницаемым лицом и орлиным взглядом, который, казалось, проникал сквозь одежду, сканируя каждую клеточку моего тела.
– Доброе утро. – поздоровалась я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно и спокойно, и наградила его своей самой обезоруживающей улыбкой. – Камилла Дэй. Новый секретарь господина Демира.
Он коротко кивнул, бегло проверил мой пропуск и жестом указал на лифты. Кабина бесшумно подняла меня на пятый этаж, где располагался сам офис Селима, моя скромная рабочая зона, переговорная и небольшая, но стильная кухня.
Взглянув сквозь панорамные окна кабинета моего начальника, я заметила, что его ещё нет. Положив сумочку на своё рабочее место, быстро осмотрелась – ничего примечательного, стандартный офисный интерьер в серых тонах – и поспешила на кухню. Первым делом – кофе для мистера Демира. Ритуал, который, судя по всему, имел сакральное значение.
Вчера, когда я впервые подала ему кофе, он лишь коротко кивнул, и это было воспринято мной как хороший знак. Точнее, отсутствие плохого. В следующие пять раз, когда я снова приносила ему этот напиток, реакция была абсолютно идентичной. Меня слегка беспокоило, что он так часто пьёт кофе, но, с другой стороны, я и сама была не лучше. Ночные смены в баре, бесконечный поток посетителей, тяжёлые подносы – кофе и энергетики были моими верными спутниками, поддерживая на плаву в этом бурлящем море ночной жизни. Так что я знала толк в приготовлении этого бодрящего напитка. И в его потреблении.
Сегодня я решила добавить в его кофе щепотку кардамона, вспомнив слова Айсу о том, что мистер Демир ценит тонкие, изысканные ароматы. Когда кофе был готов, я, стараясь не расплескать ни капли драгоценной жидкости, направилась в кабинет Селима.
Он уже был там. Сидел за своим массивным столом из тёмного дерева, спина прямая, напряжённая. Судя по хмурому выражению лица, темным кругам под глазами и резким, отрывистым движениям, он был не просто не в духе, а на грани взрыва. Воздух в кабинете, пропитанный ароматом опасности и… дорогим парфюмом с нотками цитруса и древесины, как будто потрескивал от напряжения.
– Доброе утро, господин Демир. – произнесла я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно и уверенно, несмотря на внутреннюю дрожь. Я поставила чашку с дымящимся напитком на край стола. – Ваш кофе.
Босс молча сделал небольшой глоток, и едва заметная гримаса недовольства скользнула по его красивому, несмотря на тонкий шрам, пересекающий левую бровь, лицу. А затем резко, с раздражённым стуком, поставил чашку обратно на стол.
– Переделайте. – бросил Селим, не поднимая на меня глаз. Его голос был низким и резким, с едва уловимым акцентом, который придавал ему особую, почти гипнотическую, притягательность.
– Что-то не так, мистер Демир? – спросила я, стараясь, чтобы в голосе не прозвучало и тени раздражения. Мои нервы были натянуты, как струны рояля перед концертом, но я изо всех сил старалась держаться спокойно и профессионально.
Селим медленно поднял голову, тёмные глаза, как два кусочка обсидиана, смотрели на меня холодно и пронзительно, заставляя меня невольно поёжиться. От меня не укрылось, как босс потёр переносицу, жест, который обычно выдавал раздражение, и… усталость, и, возможно, головную боль.
«Он определённо не спал», – отметила я про себя, обратив внимание на покрасневшие сосуды в глазах и лёгкую отёчность век.
– Просто… переделайте. – повторил он, и в его голосе послышалось стальное напряжение.
Развернувшись на каблуках, я поспешно ретировалась на кухню, сжав зубы так, что челюсть заболела.
Кардамон, значит, не понравился. Что ж, попробуем по-другому.
Мысленно я уже проклинала свою излишнюю инициативу и желание угодить этому непроницаемому мужчине.
Вторая чашка кофе была без кардамона, с двумя ложками сахара, как он вроде бы пил вчера. Но и этот вариант его не устроил.
– Слишком сладко. – процедил он, скривившись, как от зубной боли, и с едва слышным стуком отодвинул чашку.
Моё терпение начинало лопаться по швам. Сжав челюсти, чтобы не выдать своего раздражения, я сделала глубокий вдох и, стараясь сохранить хоть какое-то подобие профессионального спокойствия, отправилась варить третью чашку – чистый чёрный кофе, без сахара, без молока, без каких-либо добавок. Абсолютно нейтральный, несладкий, как моя жизнь в последнее время.
И он снова забраковал его!
– Горький. – коротко бросил Селим, и в его голосе, помимо раздражения, промелькнуло что-то ещё… Усталость? Разочарование?
– А как вам угодить, мистер Демир? – не выдержала я, чувствуя, как раздражение поднимается во мне. – Может, мне стоит принести вам чашку с водой? Или чаю? У меня есть отличный травяной сбор с мятой и…
– Как вчера. – перебил он меня, тихо, почти безжизненно произнеся эти слова. В его голосе действительно слышалась усталость. – Сделайте, как вчера.
«Как вчера? А он сразу не мог этого сказать?» – мысленно взорвалась я, чувствуя, как по щекам разливается жар.
С огромным трудом подавив желание закатить глаза и ответить что-нибудь язвительное, я процедила сквозь зубы, стараясь придать своему голосу максимальную безразличность:
– Конечно, мистер Демир.
Четвёртая чашка кофе была точной копией вчерашней – с одной ложкой сахара и каплей сливок. Я даже постаралась воспроизвести тот же небрежный завиток на пенке.
Поставив напиток на стол, я добавила:
– Вам нужно больше отдыхать, господин Демир, а не налегать так на кофе. Вы выглядите так, будто не спали неделю. Может, вам лучше поехать домой? Отдохнуть?
Он никак не отреагировал на моё замечание, просто взял чашку, поднёс её к губам и сделал глоток. Напряжение в его лице немного разгладилось, как будто наконец-то получил то, чего так отчаянно желал. Он откинулся на спинку кресла, закрыл глаза, словно наслаждаясь знакомым вкусом. В кабинете повисла тишина, нарушаемая лишь тихим постукиванием его пальцев по столешнице и моим неровным дыханием, которое я старалась контролировать изо всех сил.
Через несколько минут, отпив ещё глоток кофе, Селим открыл глаза и одарил меня долгим, изучающим взглядом, от которого по моей коже пробежали мурашки.
