Дмитрий Пригов
Места
241 платонический диалог 13 эротем и частушки
1977
Предуведомление
Издание этого сборника совпадает с весьма значительным и даже не одним, а с пересечением нескольких, а конкретнее – трех, весьма значительных для любого деятеля сферы искусств, событий.
Дело в том, что… в том что… В чем же дело? Да и дело ли это! Дело ли это, говорить с читателями о своих личных делах не в рифму! Да, да, вы правы, вы глубоко правы, вы правы даже еще глубже, чем я не прав. Но вы правы про меня, а про себя неправы. К сожалению, статус органиченно-самопечатающегося поэта неизбежно оставляет меня в стороне от широких охотничьих троп литературоведов, а поскольку такой зверь, как поэт, жить без охотника на себя (в результате, к этому приходишь) не может, то приходится мне регулярно, из сборника в сборник, закончив очередной, натягивать поверх вонючей поэтической шкуры воротничок, манжеты и белые перчатки и выходить на не совсем предназначенную для поэта тропу в надежде поймать, уж ладно – кого другого, а то – себя.
И, в итоге, ловлю я таки себя, но не целиком и с опозданием и в неимоверных страданиях, которые постороннему литературоведу не случились бы. Правда, скорее всего, возможно, по-видимому, наверное, может быть, думается мне, у него свои муки. Помоги ему, Боже! Вот в чем дело. Хотя, нет, дело вовсе не в этом. дело в том, что мне исполняется 37 лет, да, 37 лет, моему поэту исполняется 20 лет, а числу моих стихотворений – 3000, три тысячи.
Человек, проживший 37 лет, имеет право кое-что сказать, человек, 20 лет проживший в искусстве, имеет кое-что сказать о творчестве, а поэт, написавший три тысячи стихотворений, имеет право (не скажу «долг», о долге речь ниже) что-то сказать о поэзии. И в результате я (поскольку речь во всех этих эвфемизмах шла именно обо мне) высказываю довольно банальную, на первый взгляд не требующую столь массированной подготовки и, боюсь, такого количества прожитых и проработанных лет, истину. Все, что ты делаешь, должно быть необходимо тебе самому, потому что, не дай Бог, если чьими-то темными усилиями в тебя втемяшится благородная мысль, что все это нужно кому-то другому, или другим и, когда окажется (а так бывает), что это никому не нужно – то что же останется тебе? Эльба? Черная речка? Глушь степей Молдавии? Кремлевская стена?
Поэт ничего не должен народу, но и народ (что усвоить гораздо труднее, вернее смириться с этим) ничего не должен поэту. Они свободны. Именно эта свобода и связывает их и ставит на свой постамент, где они уже вместе.
Соответственно, я никогда не был служителем русского народа, русского характера, русской идеи, но только русского языка, не ведающего про всевозможные акциденции русского, но принявшего в свои мясо и кровь их яды, гормоны и панацеи, и если я тоже принял их, то единственно – через язык.
И вот так вот я прожил 37, а вернее, только 20 лет. Все, написанное мной (напомню: 3000 стихотворений, не считая поэм, пьес, рассказов, рисунков и скульптур), составляет уже собственную географию. Каждый следующий сборник должен смотреться в соответствии и относительно всех прочих, он есть отзыв на них, на их сложившуюся уже собственную культуру. Трудно, конечно, при условии непечатания требовать от читателя, которому случайно попался на глаза (имеющие тенденцию сразу узаконивать за поэтом одну определенную стилистику) единственный сборник, чтобы он представил (я уж не говорю – отыскивал) некие другие, но трудно и не требовать этого. Потому что это должно быть так. Я пишу не отдельные стихи. Я пишу поэтическое пространство.
Сборник, представляемый сейчас нашему вниманию, сам есть маленькая модель всего моего творчества. Он состоит из трех разно-перекликающихся частей. В каждой из них нашли продолжение мотивы моего предыдущего творчества. В первой многие, известные моим регулярным читателям, темы приобрели ребристую поверхность в диалогическом преломлении. Внимательному читателю сразу бросится в глаза, что диалогов не 241 (как обозначено на обложке), а гораздо, гораздо меньше. Надеюсь, что от его внимания не ускользнет также и незримое, но реальное присутствие отсутствующих диалогов, неодинаковость и значимость лакун.
То же самое касается и эротем, где обязательность версификации словно выстраивает стремящееся быть прихотливым и необязательным содержание.
А частушки? Что о них скажешь? Они и есть – частушки.
241 ПЛАТОНИЧЕСКИЙ ДИАЛОГ
(Я И ПЛАТОН)
Диалог № 3
ПЛАТОН Там было лето
Я Там было и это
ПЛАТОН Там было лето
Я Но там было и то
ПЛАТОН Там было лето
Я Но там было и то и это
ПЛАТОН Там было лето
Я То было где-то
ПЛАТОН Там было лето
Я Но это было здесь
ПЛАТОН Там было…
Я Ну, ну, ну!
ПЛАТОН Там……………
Я Ну!
ПЛАТОН …………………
Я Согласен
Диалог № 45
ПЛАТОН Гражданэн, на вам нытка
Я Не на вам, а на вас
ПЛАТОН На мэнэ?
Я Не на мэнэ, а на мне
ПЛАТОН Я и говорю: на вам нытка
Я Едрить твою мать!
Диалог № 76
ПЛАТОН Широка страна моя родная
Много в ней лесов, полей и рек
Я Я другой такой страны не знаю
Где так вольно дышит человек
ПЛАТОН От Москвы до самых до окраин
С южных гор до северных морей
Я А дальше что?
ПЛАТОН Дальше – что-то неземное!
Диалог № 62
Я Скажи мне кудесник любимец богов
Что сбудется в жизни со мной?
ПЛАТОН Тебя очень скоро на радость врагов
Могильной засыплет землею
Я Так что же мне делать? Куда мне бежать
В чей край мне укрыться богатый?
ПЛАТОН Без разницы это – бежи не бежи
Другим попадешься врагам ты
Диалог № 94
Я Хочется жить и работать по-коммунистически
ПЛАТОН Ты прав, это здорово, здорово!
Я Крепя могущество нашей родины
ПЛАТОН Это здорово, ой, как здорово!
Я Крепя единство народов всего мира
ПЛАТОН Это же, это же… я больше не могу!
Я В борьбе с империализмом, колониализмом,
ревизионизмом, неоколониализмом, реваншизмом
и неореваншизмом
ПЛАТОН Ой, ой, это же…!
Я Сметая с пути врагов и предателей
ПЛАТОН Ой, ой!
Я Выявляя и уничтожая в своих рядах предателей
и изменников
ПЛАТОН Люби меня!
Диалог № 99
ПЛАТОН Если враг не сдается – его уничтожают
Я Но уничтожить – значит простить
ПЛАТОН Простить – это не значит созидать новое
Я А если создать материально-техническую базу коммунизма
ПЛАТОН Согласен, нынешнее поколение людей будет жить при коммунизме
Я Но жизнь дается один раз
ПЛАТОН Тогда эх раз, еще раз, еще много раз
Я Нет, нет, лучше меньше, но лучше
ПЛАТОН Разве же лучше умереть стоя, чем жить на коленях
Я А ты что думал – в этой жизни умереть не трудно
ПЛАТОН Зато сделать жизнь – значительно трудней
Диалог № 117
ПЛАТОН Вы видели его лицо?
Я Лицо мыслителя и ученого
ПЛАТОН Вы видели его руки?
Я Руки человека труда
ПЛАТОН Вы видели его грудь?
Я Грудь знаменосца истории
ПЛАТОН Вы видели его пах?
Я Пах рыцаря революции
ПЛАТОН Вы видели его ноги?
Я Ноги певца свободы
ПЛАТОН Вы все видели
Диалог № 133
ПЛАТОН Рот
Я Ротик
ПЛАТОН В ротик
Я Не в ротик
ПЛАТОН Невротик
Я Невропатик
ПЛАТОН Невропа
Я Европа
ПЛАТОН Здорово!
Диалог № 137
ПЛАТОН Род
Я Народ
ПЛАТОН Инарод
Я Инородный
ПЛАТОН Ан инородный
Я Антинародный
ПЛАТОН Антинарод
Я Тинарод
ПЛАТОН Тинар
Я Уинар
ПЛАТОН Урина
Я Урина
ПЛАТОН Урина
Диалог № 151
ПЛАТОН Причинная пагубность мира нас мучит
Я Но все одолеют герои труда
ПЛАТОН Так что кроме смерти в награду получат?
Я Прибежище возле геройства труда?
ПЛАТОН Прибежище жизни?
Я Прибежище просто
ПЛАТОН Прибежище времени?
Я В том-то и смысл
Что время имеет тенденции к росту
А труд побивает и самую мысль
О том.
Диалог № 163
Я Что есть мудрость?
ПЛАТОН Она есть семь классических поз древних мудрецов
и их же чистый ум
Я Семь классических поз древних мудрецов и их чистый ум?
ПЛАТОН Да, семь классических поз мудрецов и чистый ум
Я Семь поз мудрецов и чистый ум?
ПЛАТОН Семь поз и чистый ум
Я Семь поз и ум?
ПЛАТОН Да, семьпозиум
Я Семьпозиум? Да, симпозиум
Диалог № 171
ПЛАТОН …………..
Я Не понимаю. Вы говорите на мертвом языке
ПЛАТОН Язык не умирает
Я Но когда на нем не говорят?
ПЛАТОН Он говорит сам с собой
Я Как это?
ПЛАТОН …………
Я не понимаю
Диалог № 172
ПЛАТОН 2 х 2 = 4
Я Зачем?
ПЛАТОН Чтобы знать
Я Где?
ПЛАТОН В мысли
Я Как?
ПЛАТОН 2 х 2 = 4
Диалог № 197
ПЛАТОН Как будто идет дождь
Я Как будто
ПЛАТОН Но вот проясняется и выглянуло солнце
Я Идет дождь
ПЛАТОН Снова как будто идет дождь
Я Но вот проясняется
ПЛАТОН Но вот проясняется и выглянуло солнце
Я И выглянуло солнце
Диалог № 203
Я Вот и осень подошла
ПЛАТОН Листья желтые слетают
Я Возле нашего дышла
ПЛАТОН По сравнению с Китаем
Я Потому что не во всем
ПЛАТОН Если мерить казуально
Я Чтобы было карасё
ПЛАТОН Как японцы доказали
Диалог № 241
ПЛАТОН Я долго странствовал и вот
Я Отчизны не узнал?
ПЛАТОН Отчизны не узнал
На реках я заметил лед
Я птиц заметил перелет
Я Но радует ль тебя?
ПЛАТОН Не радует меня
Я Так что же радует тебя?
Неужто ли покой?
ПЛАТОН Наверно не покой
Я Так что же видится тебе?
ПЛАТОН Какой-то край другой
Я А в чем же он другой?
ПЛАТОН Не знаю, но другой
13 эротем
1.
1v| o2629 Мужской но не конкретный член
Когда заманен в лоно входит
Помимо удовольствья он
Что в этом деле он находит
Возможно, что конец пути
В конце которого – свобода
И это дело вознести
На пьедестал иного рода
2.
1v| o2630 Это мягкое мясо вершинное ног
Где чулок окончается чистый
Это клюв разделяющий месиво ног
О, в тюрьму меня лучше, чекисты!
Я признаюсь, что был мериканский шпион
Что Кремля подготовил взрыванье
Только все позабыл я про Альбион
И той штуки забыл я названье
10.
1v| o2631 Не столько женское сколько свое
Отдельно ходяще, несуще с собой
Под юбкой прячуще, но отвое
ванное с потерей в силе живой
И это все так с отделеньем лица
И тонких субстанций по имени пять
Заведомо летучих, чтоб в теле самца
И душу самца чтобы не оскорблять
11.
1v| o2632 Как много девушек красивых
Средь соразмеренных частей
Группо-влекомо не спесивых
Под скрип ломаемых снастей
Или несет их твердый ветер
Единый обнажая пах
Когда одна за всех в ответе
Один за нас в ответе – прах
12.
1v| o2633 Чем губит женщину иной
Она всегда живет с поличным
Покуда прут почти стальной
Ей вогнан в тело неприличный
Обереги! и сбереги!
Побереги об этом чуде!
Пока на берегу реки
Лежат пленительные люди
13.
1v| o2634 Когда прекрасная отроковица
Лежит как роза и проткнул кинжал
В цвету, в соку, в крови и в сукровице
И ничего вокруг прошедшего не жаль
И в этом деле самый центр коснут
После которого – бежать, бежать
Лететь, лететь, забыть, забыть, забыться
Вернуть, родиться, быть и не узнать
Частушки
1v| o2635 Эй, Ерем, да ой Ерем!
Что же с нами будет
Коли вместе все помрем
Может легче будет
1v| o2636 На дворе стоит утюг
С маленькой привескою
Ничего я не хотю
Знать антисоветского
1v| o2637 Эй вы, девки, кому рады
Аль увидели вдали
Эй, товарищ, камарада
Давай, Африку спалим
1v| o2638 Из старушкина узла
Выпала горошинка
Я всегда был против зла
Был за все хорошее
1v| o2639 На дворе ведро стоит
С мыльными осадками
Мой миленок говорит
Что не любит сладкого
1v| o2640 Как с под самой высоты
Обвалилась полочка
Ой, милая, это ль ты
Девка-комсомолочка
1v| o2641 Птичка по небу летела
Сжал мозолистый кулак
Ее маленькое тело
Головой об землю – бряк!
1v| o2642 Как два сокола сидели
На одной да веточке
Свое время отсидели
А мы теперь сироточки
Труднонаписанные стихи
1993
Предуведомление
Есть такая широко распространенная иллюзия, что стихи писать просто. Т[o] е[сть] взял, да и написал. Да, стихи писать просто, но в другом смысле. Просто писать не стихи, просто писать слова стихотворным способом. А стихи-то писать сложно. Я помню, как во дни молодости (ну, не такой уж и молодости) ходил я по какому-то залу и встретил своего знакомого Евгения Маратовича Бачурина, который вдруг отвернувшись, позвал проходящего: Дима! Подошел поэт Бобышев. – Дима, сказал Бачурин, указывая на меня – Вот тоже Дима и поэт. Ну, стихи, может, он и пишет…! – ответствовал Бобышев, глядя искоса куда-то вверх над моим левым виском. И он был прав. Теперь я знаю. Стихи писать просто, пока тобою не овладеет мысль, что их писать сложно, непереносимо сложно, просто невозможно. И вот тут надо терпеть, терпеть, пока их опять не станет писать легко. Но это будут уже не та первичная легкость, а вторичная, как легкость тяжелооперенного крыла.
1v| o2643 Всю ночь он беспробудно пьет
Под утро же стуча зубами
Он видит демонов помет
Над собой
И собственное прозябанье
Он видит
Сверло алмазное берет
Просверливает в сердце дырку
И все, что дорого – кладет
Туда
Уходит, на ноге лишь бирку
Оставляет
1v| o2644 Где кошка кошке глаз не выклюет
Там множество иных проблем
Сефирических —
Как из обрывков смерти выклеить
Среди снегов
Тропинку в город Вифлеем
Прерывающуюся беспрерывно
И как по признаку трехзначному
Оповещающему
Пройдя это за пядью пядь
Разъезды конные казачие
Минуя, возвращаться вспять
В Россию, естественно
1v| o2645 В немецком старом городке
В глубинке
Среди готических построек
В безумно жаркий летний день
Домой, в тенистый сад пробраться
И вздохнуть
И черной строгой униформы
Снять сапоги и китель потный
В саду на стул плетеный бросить
И вымолвить:
О, Господи, сколько работы!
Скорей бы осень
И в отпуск
1v| o2646 Я помню, на уроке пенья
Не балуя взаимный слух
Мы походили на скрипение
Уключин, испускавших дух
Но ежедневно, еженощно
От школы к школе в высотах
Перелетая, в дивный мощный
Выстраивался всем на страх
А иным на радость и восторг
Встречный гимн
1v| o2647 Зенон земную черепаху
Успокаивает:
Спокойно! я как пятью пять
Не дам ему тебя догнать
Хоть стой, хоть пяться, или праху
Хоть
Уподобься! —
Да как же, вот он нас вдвоем —
Плачет черепаха —
Сейчас… – Так это он в своем
Неистинном измерении
А в моем и твоем
Ему ни за что нас не догнать
1v| o2648 Две крапивоньки взросли
На асфальте под окошком
Прибежали злые кошки
Зубы черные, и злы
Сами-то
Съесть хотят
А первая крапивонька —
Это буду я
А вторая крапивонька —
Это будешь ты
А у нас тоже – коготочки
Не дадимся этим злючкам
Кошачевидным
1v| o2649 Два старых гомосексуалиста
Спокойно жили, содержали
Кафе
В Амстердаме
Прошли два русские туриста
И так их громко осмеяли —
Дикость какая!
Гомосексуалистам амстердамским давно уже, наверное,
не доводилось встречаться
с таким и такими —
За страну обидно
Нашу
1v| o2650 Ленин Троцкому сказал:
Ты бы сбежал на вокзал
Да и местечко заказал! —
А он и сбегал на вокзал
Да местечко и заказал
А Сталин строго наказал
Троцкого:
Зачем бегал на вокзал
И местечко заказал
В неведомое
Зачем?
А?
Политика есть искусство реального
А мне Ленин сказал! —
Не знаю никакого Ленина!
Стратификации
1995
Предуведомление
Страсть всеобщей стратификации окружающего мира сопровождает человечество с первых же его культурных вздохов. Она обретает вид мифологии, ритуалов, социальных и военных иерархий, научных и квазинаучных теорий, а также всяческих шутовских, игровых и детских табелей о рангах. Собственно, наибольшей чистоты и всеобщности в этом отношении в наше время достиг рынок с его денежным эквивалентом. В свете этого понятны побудительные причины моих слабых попыток в разрозненных областях, но в неложном направлении.
*
Датчане смеются как люди, и если их принять за 1, то англичан можно обозначить как 0,9, французов – как 0,8, швейцарцев немецкоговорящих – как 0,6, немцев – как 0,2, итальянцев же опять как 0,85, русские могут понять на 0,5, а китайцы уже 1,2, демоны их –8, демоны остальные –5, вампиры, оборотни, сосуны и вонючки –2. Про ангелов не говорится. Святые, наверное, где-то на абсолютном нуле, но в иной классификации.
Если вкусовые качества арбуза можно принять за 1, то селедке следует приписать также 1. Икре красной, в зависимости от ее склизкости, от 1,1 до 0,8. Хлеб черный 0,8. Чуть-чуть поджаренный уже тянет на 0,89. А поджаренный остывший сразу 0,7. Малина, клубника, салями, мороженое, пиво, сыр 0,91. Плавленый сыр 0,5. Взбитые же сливки 1,58. Все сжаренное на адском огне 11,59. Все утихшее, сдавшееся, успокоенное и примиренное колеблется между –0,000014 и +0,000013.
Если достоинства русской литературы обозначить через 1, то китайская потянет на 0,99. Немецкая на 0,89. Английская на 0,87. Французская на 0,785. Испанская и итальянская на 0,75 каждая. Я потяну на 0,31. Отсвет от русской литературы, могущий быть оцененным в 0,05, дает в сумме с моим личным показателем 0,36 – что совсем неплохо. Даже чистый нуль у нас, учитывая отсвет в 0,05, имеет положительное значение.
Если принять кита за единицу не веса и силы, но экстенсиала образополагания как 1, то лев, в зависимости от насыщенности геральдичности ситуации, будет принимать значения где-то между 1,2 и 0,88. Крыса тоже между 1,3 и –0,3. Собака – 0,61. Кошка – 0,60. Кролик – 0,11. Русалки и лешие – –0,9. Черти – –9,3. А вот такая мелочь, как комар, тоже колеблется между 1,2 и –1,2.
Ясно, что если чему-то приписывается значение 1, то ряд, идущий, возникающий за этим, уменьшается, начиная примерно с 0,99, затем 0,98, затем 0,92 и т.д. Возрастающий же ряд будет 1,1, затем 1,11, затем 1,111, затем 1,1111. Резкий же перескок, типа 7 – будет означать, что привлечен ряд, условно встраивающийся в эту классификацию. Определение же в последовательности типа 1, затем 2, затем 3 означает расширение стратификационной стратегии до понятия всеобъемлемости.
Простота и изящество венского стула позволяют принять его за 1. Тогда все мягкие вещи будут определены в пределах от 0,9 до 0,7. Шкафы и столы от 0,83 до 0,59. Ложки, вилки, ножи от 0,98 до 0,43. А вот стеклянные изделия от 1,3 до 0,8. Фантомы могут взлетать до 5. Иные же немыслимые уникумы значат 9,8. Но тут же рушатся до –5.
Иному явлению можно приписать значение 1. Но через год уже 0,8. Через 2 года – 0,7. Через 3 года – 0,65. Через 4 года – 0,58. А через 5 лет бывает и снова 0,87. А иные, бывает, и наоборот, с годами набирают значение. Через 1 год, скажем, 1,1. Через 2 года – 1,12. Через 3 года – 1,123. А иные сразу обозначаются как 7. Да так с годами и держатся.
Как правило, котенок принимается за 1. Тогда цыпленок 0,95. Щенок, козленок и жеребенок 0,89. Ребенок, птенец и теленок 0,87. Волчонок 0,33. Мышонок уже 0,12. Крысеныш и змееныш –0,71. Ведьменыш –1,2. Но бывают всякие путти, ангелочки, купидончики и амуры, они колеблются от 1,5 до 5,3.
Песок нельзя принять за 1, но скорее за 0,5. Глина и чернозем уже 0,7. Колючки и терновник 0,8. Трава и клевер 0,9. Деревья, леса, тайга и джунгли 1. Для некоторых уже джунгли и лианы, наоборот 0,8. Лес после пожара 0,6. Лунная поверхность 0,001. Адские окрестности –7. Райские долины 10. А бывают странные мечты и их превосхождения до уровня 11, по нисхождению же, несдержанию до уровня 0,00000.
Если принять себя за 1, то некоторые, являющиеся модификацией и инкарнацией тебя или просто с тобой совпадающие, могут быть обозначены через индекс 12, 13, 14. Чуть-чуть ущербные будут уже от 0,8 до 0,3. Уродливые, безобразные будут уже от 0,3 до 0,1. Ужасные, дикие и гадкие будут от 0,1 до –0,1. Унтермены будут на абсолютном нуле. А супермены будут от 1,2 и выше до бесконечности.
Если совокупление мужчины и женщины будет 1, то мужчины с мужчиной уже 0,89, а женщины с женщиной 0,81, мужчины с ребенком 0,75, с собакой 0,68, с ягненком и теленком 0,52, с козлом 0,4. Минет любого рода имеет понижающий коэффициент 3. Совокупление с инкубом –1,35. С суккубом –2,41. С ангелоподобными существами для человека 5,38. Для ангелоподобных же существ –9,99.
Если принять сезон с 365 солнечными днями за 1, то, разделив единицу на 365, мы получаем индекс каждого дня 0,00274. Теперь умножим на количество дней и вычтем результат из единицы, мы получим значение каждого сезона в зависимости от солнечных дней. Конечно, следует еще добавить температурный коэффициент. Скажем, за каждый градус от +10 до +30 – 1,2. За каждый градус ниже –5 – 0,8. И за каждый градус выше +30 – 0,4. Можно, конечно, сделать еще поправки на ветер, давление, уровень над морем и пр., и пр., и пр.
По поводу распределения значения в пределах гниения мнения расходятся.
Так качественные и численные определения процессов и фактов воскрешения затруднены из-за нерегулярности колебаний.
Попытки нахождений абсолютных значений для полнейшей всеобщности всегда интересны и не могут быть отвергнуты по определению.
Если принять запах нормального человека за 1, то запах немытого человека будет 0,8, запах ассенизатора 0,5, запах разных парфюмов 1,1, запах говна, миазмов и прочих отходов жизнедеятельности 0,1. Запах смерти и ужаса –0,89. Запах провалов метафизических от +4 до –8. Запах благодати неопределяем.
