Дмитрий Ю
Кировская весна 1931-1935
01.02.33 Газета Правда
Гитлер у власти
30 января 1933 года президент Гинденбург освободил фон Шлейхера от должности рейхсканцлера и назначил рейхсканцлером Гитлера
БЕРЛИН 30 января (По телеграфу)
Германское правительство сформировано в следующем составе:
Гитлер – рейхсканцлер;
Фон-Папен – вице-канцлер и в то же время комиссар Пруссии;
Фон-Нейрат – министр иностранных дел;
Фрик – министр внутренних дел;
генерал-лейтенант фон-Бломберг – военный министр (рейхсвера);
граф фок Шверин-Кросик – министр финансов;
Гугеньерг – министерство кризиса (министерство народного хозяйства и продовольствия);
лидер "Стального шлема" Зельдте – министр труда;
Геринг – имперский министр без портфеля, и одновременно комиссар по внутренним делам Пруссии и комиссар воздушных сообщений;
Эльц фон-Рюбенбах – министр путей сообщений;
Гереке – министр по борьбе с безработицей.
{10}
10.02.33 Иероним Уборевич
Четвертую неделю Нарком по военным и морским делам Уборевич писал и переписывал «Наставление по всесторонней оценке обороноспособности РККА».
Задача Генеральным секретарем ЦК ВКП(б) Кировым была поставлена ясно. Требовалось разработать систему такой оценки Наркомата, при которой в случае пятерки было бы можно достоверно утверждать, что РККА в случае обороны рубежей Союза ССР разгромят любого вторгнувшегося противника. В случае двойки – войска РККА будут разбиты и рассеяны, как в Польше в 1920 году.
Численность армии военного времени по расчетам Генштаба РККА должна была составить около 5 миллионов человек. Однако, каждый человек в период службы в армии, не только обеспечивался советским народом, но и был отвлечен от созидательного труда на полях и на заводах великой страны. По этой причине на 1 января 1933 года численность РККА составляла около 880 тысяч человек, да и в перспективе в мирное время экономика советской страны никак не смогла бы содержать армию более 1 миллиона человек.
Таким образом, армия мирного времени разгромить агрессора была заведомо не способна, и ожидать от нее было возможно лишь достижениях четырех основных целей:
Силами войск мирного времени прикрыть территорию страны на период мобилизационного развертывания.
Подготовить материальные ресурсы войны как минимум на год военных действий.
Подготовить командный состав всех уровней для командования армией военного времени, с учетом трехкратного роста числа дивизий и шестикратного роста численности личного состава.
Разработать и фактически частично опробовать план мобилизационного развертывания в армию военного времени.
Наконец, решительно пододвинув к себе лист бумаги, Уборевич дописал в названии Наставления слово «временное» и разборчивым почерком начал писать доклад.
Генеральному секретарю ЦК ВКП(б)
Т. Кирову
ДОКЛАД
Подготовленное по поручению Партии и Правительства «Временное наставление по всесторонней оценке обороноспособности РККА» охватывает вопросы стратегической, оперативной, оперативно-тактической и тактической подготовки объединений, соединений и частей всех родов войск РККА по общим и специальным вопросам вождения войск.
Введение в действие «Временного наставления» безусловно послужит повышению обороноспособности и даст ясные направления дальнейшего совершенствования боевой учебы бойцов и командиров, а также установит объективные основания для ежегодного присвоения званий «Лучший батальон», «Лучший полк», «Лучшая дивизия», «Лучший корпус», «Лучший военный округ».
Вместе с тем, оценка ряда показателей, таких как уровня обученности высшего комсостава, штабов фронтового и армейского уровня, оценка системы управления войсками в целом, а также оценка мобилизационного развертывания представляет пока большие трудности при практическом проведении. Максимально возможное объединение в мирное время – корпус. Армейские и фронтовые управления в мирное время не существуют. Некоторым аналогом фронта является военный округ, и все же управление военными округами дает мало практики для опробования фронтового управления.
Вопросы предварительной оценки действий войск в реальных условиях войны, в условиях неполной информации, постоянно меняющейся обстановки и сильного противодействия противника нуждаются еще в своем дальнейшем развитии, в связи с чем прилагаемое наставление может быть введено исключительно как временное.
Нарком по военным и морским делам И. Уборевич
20.02.33 Петр Буйко
Достаточно светло. По ступеням Смольного спускаются два партийца.
– Ну, что, может по пивку? – предложил партийный работник Пётр Буйко своему другу Гришину
– Добре!
Неподалеку от остановки трамвая как раз пришелся кстати небольшой ларек ПИВО, у которого не пугала товарищей небольшая, на 2–3 человека всего, очередь.
– Я, верно, «Чёрное» возьму.
– А, «Красная Бавария»? Брал недавно, как по старому – «Черное-бархатное». Это вроде кваса, вкус хорош, но для меня оно слабовато. По мне, если уж пиво пить – то хмельное.
Очередь подходит, и Буйко первым выбирает себе чистую кружку из бочки с кружками перед окошком и её протягивает продавщице.
– Мне черного кружку.
В кружку Буйко наливается пиво, он отходит и занимает небольшой стоячий столик. Теперь Гришин выбирает себе чистую кружку из бочки с кружками перед окошком и протягивает продавщице.
– А мне Светлое, ленинградского завода, – попросил продавщицу Гришин.
– Это понятно, что ленинградского завода, других нет. А Вам Светлое № 1, товарищ, или Светлое № 2?
– Это как понять, я по-новому еще не выучил.
– Светлое № 1, товарищ, это ближе к пильзенскому, если по старому говорить, а Светлое № 2 – на венское похоже.
– Светлое № 2, пожалуйста.
В кружку Гришина наливается пиво, он отходит к Буйко.
– Хорошо! – проговорил Буйко, наконец отхлебывая из кружки.
– Петро, ты мне зубы не заговаривай. Объясни лучше толком, чего ты смурной такой последнее время? – затребовал объяснения Гришин.
– Как на духу?
– Не как на духу, бросай уже свои старорежимные словечки. А по-большевистски, начистоту!
– Ладно, – делая первый глоток, отвечает Буйко, – вот смотри, Семён. Мы сумели на протяжении четырех с небольшим лет поднять нашу индустрию на невиданную высоту. Мы сумели создать новые отрасли промышленности, которых старая Россия и наш Советский Союз до пятилетнего плана не имели.
– Так. Это мы прорабатывали. Ты, помнится, политинформацию и доводил.
– Товарищ Киров, подводя на пленуме итоги нашей работы, говорил так: «У нас не было черной металлургии, основы индустриализации страны. У нас она есть теперь. У нас не было тракторной промышленности. У нас она есть теперь. В смысле производства электрической энергии мы стояли на самом последнем месте. Теперь мы выдвинулись на одно из первых мест в мире».
– Да, говорил. И?
– И еще до черта всего построили, и читаем это в газетах, и говорим об этом на партсобраниях, и дома с женой делюсь, и в пивной тут с тобой говорю, хотя тебе все это до последней запятой известно.
– Да ты чудак-человек! Это разве плохо? Ты не доволен, что ли? – Удивляется Гришин.
– Семён, я мужчина. Мне 30 лет. Я женат, у меня дочь родилась восемь месяцев назад. Страна в едином порыве свершила небывалый, гигантский скачок вперед. И вот через год дочь заговорит, через два поумнеет и через три-четыре, максимум пять, аккурат к концу второй пятилетки, спросит: папа, а чего за эти четыре года достиг лично ты, чтобы я гордилась не только великим Союзом ССР, но и тобой, папка?
– Загибаешь.
– А я, Семен, отвечу дочке так: я, доченька, как перебирал бумажки в отделе кадров в 1928 году, так и теперь их перебираю, разве только со стола письмоводителя пересел за стол помощника начальника отдела кадров.
– Ты что, в председатели колхоза, что ли, решил двинуть? В двадцатипятитысячники записаться? Дело почетное!
– Нет. Сельское хозяйство я не люблю. Меня манит что-то такое, чтобы «ух!» Или авиация, или Арктика, или экспедиции.
– Ну что ж, это можно устроить.
– Да ладно?! Брешешь поди!
– Меня кто-нибудь трепачом называл?
– Да брось, не гоношись.
– Нет, ты ответь.
– Спокойно Семен, ясно, что никто не называл.
– Вот и верь. А мое слово твердое. Сказано – сделано… Ну, будем.
/Авторская реконструкция реальных событий/
24.03.33 Газета Известия
от собственного корреспондента ИЗВЕСТИЙ
Берлин, 23 марта (По телефону)
Сегодня Гитлер выступал в рейхстаге с речью, которая длилась около часа. Зал был переполнен… Речь состояла из трех частей. Первая часть речи была посвящена вопросам внутренней политики и касалась главным образом борьбы против коммунизма, а также вопросам монархической реставрации. Вторая часть речи посвящена экономическим вопросам и третья – вопросам внешней политики.
Гитлер очень резко обрушился против коммунизма, который приравнял к уголовщине. Он заявил: "Поджог рейхстага является доказательством того, Что Европу ожидало бы от этой дьявольской идеи…
Слабостью всех предыдущих правительств являлось, по словам Гитлера, то, что они разрешали пропаганду таких идей, практическое осуществление которых в жизни ими же воспрещалось.
..
Перейдя к вопросу о СССР, Гитлер заявил:
«В отношении Советского Союза мы желаем дальше сохранять дружественные отношения, полезные обеим сторонам. Борьба против коммунизма в Германии является внутренним делом, в отношении которого мы никогда не потерпим вмешательства извне. Государственно-политических отношений с другим государством, с которым нас связывают общие интересы, это никогда не будет затрагивать.
{10}
О СНЯТИИ НЕДОИМОК ПО ЗЕРНОПОСТАВКАМ И РАССРОЧКЕ ВЗЫСКАНИЯ ЗЕРНОВЫХ ССУД НА ТРИ ГОДА
ПОСТАНОВЛЕНИЕ СНК СССР И ЦК ВКП(Б)
ЦК ВКП(б) и Совнарком СССР постановляют:
1. Снять с колхозов и единоличных хозяйств по всем областям, краям и республикам недоимки, числящиеся за ними по зернопоставкам 1932 года.
2. Рассрочить по всему СССР на три года взыскание с колхозов зерновых ссуд, семенных и продовольственных, полученных ими от государства как до 1932 года, так и в 1932 году с тем, чтобы треть всех зерновых ссуд взыскать осенью 1934 года, треть – осенью 1935 года и последнюю треть осенью 1936 года.
Председатель Совета Народных Комиссаров СССР В. МОЛОТОВ
Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) С. КИРОВ
* * *
ПОДНЯТЬ ОТСТАВШИХ ДО УРОВНЯ ПЕРЕДОВЫХ!
1932 год был последним годом реорганизационного периода в сельском хозяйстве. Потребовавший много времени и больших издержек период перестройки и перевода единоличного хозяйства на новые колхозные рельсы явился одновременно периодом создания предпосылок для мощного разбега и быстрого подъёма сельского хозяйства. Это показал уже 1933 год. В развития зерновых и технических культур наметился уже явственный перелом. Десятки и сотни районов, ранее отстававших, вышли в передовые. Подавляющее большинство колхозников стало лучше работать, немало колхозов стало большевистскими и немало колхозников – зажиточными. Но только теперь, только в этом году все колхозы смогут по-настоящему двинуться вперед к зажиточной, культурной жизни. И только теперь, в этом году может быть широко поставлена задача – поднять отставших до уровня передовых.
Решению этой задачи в огромной мере способствует ряд постановлений СНК, принятых за последнее время, и особенно публикуемое сегодня постановление «о снятии недоимок по зернопоставкам и рассрочке взыскания зерновых ссуд на три года. В этом – его глубочайший смысл и огромное политическое значение
/Примечание Автора – в нашей реальности постановление О СНЯТИИ НЕДОИМОК ПО ЗЕРНОПОСТАВКАМ И РАССРОЧКЕ ВЗЫСКАНИЯ ЗЕРНОВЫХ ССУД НА ТРИ ГОДА от 27 февраля 1934 года опубликовано в 28.02.1934 и относилось к недоимкам за 1933 год/
07.04.33 Петр Буйко
1933 год. Весна. Смольный, Ленинградский горком ВКП(б) Работаю в отделе кадров.
С весной пришла новая задача: вербовать людей для работы в Советской Арктике.
Вызывал из учреждений, отбирал и посылал лучших научных работников-коммунистов в Севморпуть, в Арктический институт.
Однажды в комнату вошли двое: мой друг Гришин представил второго человека: «Якобсон – зампред АКО (Акционерное Камчатское Общество – организация, которая ведала хозяйством острова Врангеля)
Мы подали руки.
– Речь идет о подборе начальника на остров Врангеля, – с места в карьер заговорил Якобсон. – Ты представляешь, кого туда нужно? Зимовать придется три года, человек нужен выдержанный, непьющий, со склонностями к работе над собой, к научной работе. Главное – умело распределить работу, так загрузить людей, чтобы не заскучали, не прервали ни на миг научной работы.
И чем больше они раскрывали те особенности, какими должен обладать будущий сменщик Мянеева, зимующего на Врангеле уже четвертый год, тем ясней становился мне тип нужного товарища. Они кончили говорить, испытующе глядя на меня, словно желая угадать, понял ли я их, чувствую ли то, что они чувствуют, забочусь ли вместо с ними о нужном человеке…
– Так вот сразу, не копаясь. Есть три кандидатуры – доложил я, называя фамилии. – Вот их данные.
Товарищи посмотрели анкеты:
– Кандидаты не плохие, но мы все-таки подумаем.
Они ушли, и у стола появились новые посетители. Через минуту в дверь снова втиснулся Гришин и подошел ко мне. Нагнувшись, таинственно зашептал на ухо:
– Знаешь, он хочет, чтобы ты сам ехал. Он о тебе уже говорил.
Признаться, я не был озадачен. Давным-давно мы беседовали с Гришиным по поводу вступления в ряды полярников-зимовщиков. К этому я внутренне давно готовился и сейчас был обрадован. Радость, правда, омрачилась мыслью о неподготовленности к этому семьи.
Алка ничего не скажет. Ей 9 месяцев. Но что скажет жена?
Ответил Гришину неуверенно, слегка запинаясь:
– Хорошо, подумаю, завтра дам ответ. Но об этом надо говорить и с начальством.
Вечером толковал с Лидой о зимовке на Врангеле. Разговор подкрепил книгой З. Рихтер, после работы захваченной в библиотеке на этот случай.
Дебаты длились долго. Вопрос об Алке не поддавался окончательному решению. Оставлять ли ее с бабушкой или брать с собой? Обе «стороны» склонялись к тому, чтобы взять.
Ей больше чем кому-нибудь нужны противоцинготные витамины. Но они будут. Лук, чеснок, лимоны. Витамины есть и в масле, а арктический воздух – такой чистый и здоровый.
Решаем: Алка едет с нами на Север!
Утром на следующий день сообщил по телефону Гришину свое согласие.
– Ну, вот и добре! – ответил он.
Так я стал «челюскинцем».
{11}
11.05.33 Газета Известия
ТРУДЯЩИЕСЯ АРХАНГЕЛЬСКА ЧЕСТВУЮТ ГЕРОЕВ СИБИРЯКОВЦЕВ
АРХАНГЕЛЬСК, 10 мая. (По телегр. от наш. корр.). В Архангельском театре состоялось чествование сибиряковцев, на которое прибыл начальник Главного управления Северного морского пути проф. О. Ю. Шмидт
Появление проф. О. Ю. Шмидта и капитана ледокола «Сибиряков» тов. Воронина на трибуне, изображающей борт ледокола, переполненный зал встретил бурными, несмолкающими аплодисментам.
В своем выступлении капитан Воронин рассказал о походе и тех трудностях, которые встретились на пути освоения Арктики.
– Эти трудности не страшны советским морякам, опыт которых подкреплен энергией советских ученых, – сказал тов. Воронин. – Это твердо знают сибиряковцы. Партия и правительство дали нам задание совершить в одну навигацию рейс через Северо-Восточный проход, прибыть в Белое море к началу зверобойных промыслов и тем обеспечить выполнение плана. Это задание выполнено.
Проф. О. Ю. Шмидт рассказал о плане дальнейшей борьбы за освоение Арктики. Западная часть океана сейчас уже является проверенным плацдармом для новых побед. Поход «Сибирякова» доказал, что задача освоения Северного Ледовитого океана является вполне осуществимой. Нами освоены пока Баренцево море и южный сектор Карского моря. Это создало благоприятные условия для операций карских экспедиций, ежегодно отправляющихся к устьям Оби и Енисея. В текущем году туда отправятся 35 кораблей. Впервые в истории три парохода в сопровождении мощного ледокола «Красин» отправятся к устью Лены с товарами для Якутской АССР. Ледоколам «Седов» и «Сибиряков» дается задание сделать по два полярных перехода, чтобы сменить зимовщиков на всех полярных станциях и завезти туда дополнительное оборудование. Первые рейсы намечены к берегам Северной Земли и мысу Челюскину.
– В довершении плана новых экспедиций в Арктику, – продолжает проф. О. Ю. Шмидт, – состоится рейс полуледокольного парохода «Челюскин», который должен пройти из Ленинграда через полярные воды к острову Врангеля и дальше до Владивостока. Ледокол «Красин» в опасных местах будет помогать «Челюскину». Затем он пройдет из Ледовитого океана в Тихий, после чего возвратится в Архангельск. Таким образом «Красин» в одно лето дважды пересечет Ледовитый Океан.
– Планомерное освоением Арктики, заканчивает проф. О. Ю. Шмидта, требует спаянных, преданных делу моряков и ученых. Нужные кадры в основном сосредоточены в Северном крае и в частности, – в Архангельске. Мы уверены, что при вашей поддержке сделаем Арктику жемчужиной Советской Страны!
{10}
29.06.33 Лагерь
Едем в лагерь,
Едем в лагерь,
Уезжаем в лагеря!
Лес, поляны и овраги,
Едем к вам до сентября.
Две бревенчатые дачки —
Октябрятский летний дом.
Без уборщицы и прачки
В нём порядок наведём.
Рано утром мы проснёмся —
В окна спальни смотрит солнце,
А за окнами видна
Полотняная страна.
Там, в зелёном перелеске,
Горн играет пионерский.
Мы подружимся с отрядом,
По соседству будем жить,
А с таким соседом рядом
Можно жить да не тужить!
Едем в лагерь,
Едем в лагерь,
Уезжаем в лагеря!
Лес, поляны и овраги,
Едем к вам до сентября.
Будем бегать по опушке,
Прокричим полям привет.
Все соседние лягушки
Нам проквакают в ответ.
{1}
29.06.33 Вася Сталин
ЛАГЕРЬ НА НИКОЛИНОЙ ГОРЕ
Было приготовлено решительно все – в вещевом мешке лежали пара трусов, майка, кружка, ложка, обязательно нитки, да притом крепкие, суровые, и иголка. И вот наступило долгожданное утро. Москва только просыпалась. Еще не дымила высокая труба завода «Стеол» и улица Радио была пуста. Чистое небо легонько озарялось розовыми лучами восходящего солнца. Остывший за ночь воздух был свеж и приятен.
На нас новые костюмчики серого цвета и ярко-красные галстуки. И вот под дробь барабана Егорушки, с вещевыми мешками отряд тронулся в путь. Впереди наше пионерское знамя. Его несет Костя Закурдаев. Отряд расширился, и Миша теперь звеньевой, а я – горнист.
Мы миновали Разгуляй, вышли на Басманную, пересекли Земляной вал, промаршировали мимо Китайгородской стены, спустились к Охотному ряду, где виднелись торговые помещения, низкие, приземистые, похожие на сараи с широкими воротами, и пошли по направлению к Смоленскому (теперь Белорусский) вокзалу.
Барабанщик барабанил. Нам хотелось, чтобы, несмотря на ранний час, все жители Москвы знали, что это идет наш шестнадцатый пионерский отряд. Разве плохо звенит наша песня:
Ты стал недаром пионером,
Так больше дела, меньше слов.
Служи всегда во всем примером.
Так будь готов!
«Всегда готов!»
Птицей песня поднимается над Москвой! Возле Триумфальной площади с нами поравнялся обоз ломовых извозчиков. Кованые колеса повозок грохотали по булыжной мостовой, но не могли заглушить бой барабана.
– Молодец, хорошо играешь, – сказал Егорушке извозчик.
При подходе к вокзалу мы уже шли не одни. По тротуарам шагали рабочие. Они спешили на фабрики и заводы. Одобрительно махали нам руками.
Вот, наконец, и вокзал. Но мы пришли не первыми. На платформе уже собралось несколько пионерских отрядов Бауманского района. Сложив вещевые мешки, они стояли группами, громко смеясь. Нас они поприветствовали громкими возгласами.
Поезда ждали недолго. Выпуская сизые клубы дыма и пыхтя, паровоз подал состав. Мы сели в старенький, с узкими окнами и потому полутемный вагон. Кто-то запел песню, ее подхватили. Поезд тронулся, стуча на стыках рельсов колесами…
Вот и станция Перхушково. Мы быстро вышли на перрон, построились по отрядам, пошли по проселочной дороге. Чем дальше шли, тем красивее становились места вокруг. Сначала вплотную к дороге подступали ели, потом белобокие березы образовали коридор, а дальше сплошной стеной рос смешанный лес. Хороши были кряжистые дубы. А цветов-то сколько: розовые, желтые, синие! Миша Боровнюк впервые видит такую яркую картину и то и дело спрашивает, как называется тот или иной цветок. Да и не ему одному все это в диковинку. Многие ребята в лесу и в поле бывали редко.
Незаметно мы отшагали верст девятнадцать. Лесная дорога осталась позади. Вот и Николина гора.
Нежный ветерок трепал наши волосы. Мы стояли на высокой круче под лучами солнца. Внизу серебрилась Москва-река. Извиваясь, она уходила вдаль и терялась среди полей и лугов. К самой воде желтыми языками спускался песок.
– Вот тут, на Николиной горе, и будет наш лагерь, – сказал Леша Бочин. – Место хорошее. Если одобряете, то будьте как дома. Здесь каждый кустик ночевать пустит. Складывайте вещички.
Под густым кустом орешника мы сложили вещевые мешки, и усталость мгновенно пропала, будто мы и не шагали по длинной-предлинной проселочной дороге. Хотелось бежать туда, к воде, купаться, лежать на песке. Но Леша умел угадывать наши желания.
– Это, ребята, потом, – показал он рукой на реку, – а пока проверим теоретические знания на практике. Видите, палатки привезли…
Засмотревшись на реку, мы и не слышали, как подъехали подводы, на которых были погружены палатки, лопаты, топоры, два больших котла. Когда все это разгрузили, Леша для каждого звена показал место, где ставить палатку, выделил по лопате и топору.
Работали мы с увлечением. Да и как не увлечься, если ты сам, своими руками делаешь себе жилье.
Над лесом незаметно спустились сумерки, прокуковала кукушка, да несколько раз простучал дятел. Мы спешили закончить работу. К нам подошел Леша, проверил натяжки, заглянул внутрь палатки.
– Одобряю вашу работу, отлично поставили палатку, а теперь быстро нарвите ветвей, подстелите их вместо матрацев. Ясно?
Все побежали, нарвали липовых ветвей, положили их на землю, поверх постелили одеяло. Получилась замечательная постель: мягкая, пахнущая медом.
Я дал горном дал сигнал.
– Спать, спать по палаткам!
Миша одобрительно хлопнул меня по плечу. Наступила тишина. Только было слышно, как, тихонько покашливая, вдоль палаток шагает вожатый Леша. А ребята мгновенно уснули, распластав руки.
Проснулся я от песни какой-то птицы, легонько приподнял краешек палатки и увидел сидевшего на старом пне Лешу. Лицо его было усталое, глаза полузакрытые. Мы спали, а он, оказывается, охранял нас всю ночь. Мне стало не по себе. Я выскочил из палатки, а он погрозил мне пальцем и молча показал на восток.
Там занималась заря. Ни о чем не говоря, но понимая друг друга, мы просидели рядом больше часу. В лесу начиналась своя жизнь, пели птицы. В синем небе медленно летел ястреб.
Не дождавшись горна, ребята поодиночке стали вылезать из палаток, жмурясь от яркого солнца.
– Товарищ горнист, – после долгого молчания сказал Леша, – у нас появились трудности: хлеб нам не привезли вчера, нет его пока и сегодня. Но я нашел выход – вместо хлеба мы сейчас получим сахар. В нем ведь больше калорий, правда?
Правда-неправда, но, если нет хлеба, мы готовы были сосать сахар, именно сосать, потому что сахар был комковым и крепким, как камень, зубами его не угрызешь.
Заморив червячка, несколько человек уже взялись за работу: рыли для кухни ров, заделывали в землю котлы. Остальных Леша позвал на полянку, густо заросшую травой, расставил на ней колышки, протянул между ними шпагат – образовалась пятиконечная звезда – и сказал:
– Вот по этому шпагату ройте яму, шириной такой, – показал он, – чтобы можно в ней сидеть, одним словом, делайте в земле скамеечку, землю относите дальше. В столовой должна быть чистота!
Вдруг кто-то закричал:
– Ура!
Оказывается, это привезли продукты. Скоро над кухней поднялся дымок. Он как-то по-особому щекотал наши ноздри. Жизнь лагеря постепенно налаживалась…
– Жирок накопили, немного отдохнули, на песке полежали, кожу на солнце пожарили, – начал издалека Леша Бочин, – пора, как говорится, и за ум браться.
– А что нужно делать? – спросили мы, догадавшись, что нам предстоит какое-то нелегкое дело.
– Вон видите село, – показал Леша. – Оно называется Медвежьи Озера, там непременно есть школа, изба-читальня, а ребят в каждом дворе что грибов в лесу. Двинем туда всем отрядом, соберем сельскую ребятню, а может, и отряд пионерский организуем. Неплохая идея? Как на это смотрите?
В деревню мы пошли в воскресенье. На околице нас встретила ватага ребят в больших отцовских картузах, в длинных рубашках, подпоясанных веревками. Глаза у ребят были круглые и удивленные.
– Изба-читальня у вас на селе есть? – спросил Леша самого высокого паренька.
– Есть. Но на замке она.
– Как на замке?
– Леньке-избачу не до нее. Нынче рыба клюет здорово, а вы изба-читальня!
– А тебя как звать? – спросил Леша паренька.
– Сережа Глухов.
– Сережа, может, найдем рыбака? Ты, наверное, знаешь, где у него любимые места. По глазам вижу, знаешь?
– Знать я знаю. Но Леньку пирогами не сманишь. Он как пень глухой делается, когда рыба клюет. А вы кто – артисты?
– Пионеры…
– Aа… Значит, вон вы какие! Что ж, сбегаю к реке, скажу, ревизоры приехали – Ленька страсть как их боится.
Сережа, как заяц, метнулся по направлению к реке, а за ним побежали ребята.
Мы нашли избу-читальню. Она помещалась в низком, приземистом доме с закрытыми ставнями, дверь перепоясывала железная скоба, а на ней висел старый, покрытый ржавчиной замок. На доске для объявлений болтались обрывки афиши. Пол крыльца усеян шелухой от семечек. Все это производило удручающее впечатление.
Вскоре пришел избач Алексей. Ему было лет шестнадцать, не больше. Медлительный, спокойный. Давно не стриженные волосы лезли ему в глаза, взмахом головы Ленька откидывал их назад, но они опять падали на глаза.
– Летом каждый в своем хозяйстве занят, – сказал он спокойно после того, как познакомился с нами, – а зимой тоже не всех заманишь в избу-читальню.
– Ты открывай, не стесняйся, – потрогал Леша увесистый замок.
При каждом повороте ключа замок звенел, как бы предупреждая, что он не простой, а с музыкой.
Когда дверь открыли, на нас пахнуло затхлостью и сыростью.
– Давайте ставни и окна откроем, – предложил Леша. – Дышать нечем.
Через несколько минут ветерок-сквознячок освежил помещение, и мы ввалились в него.
– Тут, ребята, работы непочатый край, – показал Леша на стены. – Засучайте рукава и начинайте.
Много мы потрудились, чтобы навести порядок в избе-читальне. Помогали нам и сельские ребята, особенно Сережа. Он принес из дома ведро, тряпки, старательно мыл вместе с нами окна, пол. Потом пошли мы искать секретаря местной комсомольской организации. Он работал продавцом в кооперативном магазине. На предложение организовать пионерский отряд ответил:
– Надо! Но где взять вожатого?
– Сережу выделите! – предложили мы.
– Сумеет он?
– Научим, – сказал Леша.
Так и решили. Наши девочки сшили красные галстуки. Сельские ребята стали учить законы и обычаи юных пионеров, торжественное обещание. Назначили сбор. Первым на нем выступил Леша Бочин. Он просто и коротко рассказал, кто такие пионеры.
– Мы не только пионеры, мы пионеры-ленинцы, – сказал он. – И вы сегодня, новое наше пополнение, примете это великое имя. Будьте готовы!
– Всегда готовы!
Это было впервые в селе Медвежьи Озера…
Из пионерского лагеря мы уехали в конце августа, тепло попрощавшись с сельскими пионерами.
– Дружба, начатая здесь, всегда будет жить в наших сердцах, – сказал Сережа Глухов, первый пионер села Медвежьи Озера.
{2}
