Edd Jee
Одержимые. Заражение
Глава 28. Ал не живой
Когда Саня свалился под елку и захрапел в луже шампанского, девчонки заскучали поначалу, а потом принялись мстить этому Сане, но сейчас не об этом.
Убрав объект многочисленных мстей с глаз долой, девчонки заскучали. Стало уж слишком тихо. И только Марго была занята интересным ей занятием – окучивала бедного Мишку. Карина, сидевшая в сторонке и наблюдавшая за этой картиной, качала головой. Она слишком хорошо знала Марго, и еще лучше была знакома с Мишкой. Оставалось только гадать, или даже делать ставки на то, когда именно Мишка бросит Марго, и что та после этого предпримет, чтобы его вернуть, а так же что она будет делать когда не получится его вернуть. Бедный Мишка.
– Ну где же Сашенька? – законючила Аля.
– Ты какого Сашеньку имеешь в виду? – спросила Ляля. – Один Сашенька лежит под елкой. Тебе его надо?
– Нет, не его, – надула губки Аля.
– Оба других Сашеньки на террасе. Курят. Кстати должны бы уже накуриться.
– Ага, – поддакнула Карина. – Мы над Саней издевались добрых полчаса, и все в одиночестве. А это получается, что мы оставили человека с оборотнем наедине.
– А кто оборотень? – воскликнула Люля.
– Лекс, – хмуро ответила Карина.
– Да? – изумленно протянула Люля. – А я почему не почувствовала?
Карина закатила глаза. Об умственных способностях Люли она была невысокого мнения.
– Лекс новообращенный, – пояснила Ляля.
– Здорово! – воскликнула Люля и даже захлопала в ладоши. – Давно хотела завести знакомство с оборотнем, хоть они и грубияны. А этот вполне себе милашка.
– Я пойду проверю, – не выдержала Карина, поднимаясь со своего места.
Ляля покачала головой. Паникерство и мнительность, а также умение надумывать и накручивать, присущие Карине, печалили ее.
Процокав каблучками, Карина вышла из гостиной в прихожую, где облачилась в шубку. Скрипнула дверь. Хлопнула. А потом послышался крик, да такой, что стекла в окнах задребезжали. А ведь Карина не банши.
Ляля резво вскочила на ноги и не одеваясь выскочила следом. Остальные девчонки, за исключением Марго поспешили следом. В считанные секунды они окружили распростертое на террасе тело Ала.
– Не дышит, – констатировала очевидный для всех факт Карина и подняла вопросительный взгляд на Лялю. – И уже даже холодный.
– Ну мы-то с вами знаем, что это в общем-то и не обязательно, для того, чтобы жить. – Занесите его, и побыстрее, – и она осмотрела темные окрестности.
В такой час, конечно, ничего толком не видно, но ночь-то новогодняя и город полнится не спящими. Но все было тихо.
– Ну давайте, вместе! – скомандовала Ляля, схватив Ала за ноги.
Она в общем-то в одиночку легко заволокла его в дом. Все ее гостьи поспешили следом. Все кроме Марго. Та до сих пор была занята Мишкой и даже не заметила, что на некоторое время все куда-то вышли. А до этого и вовсе кто-то кричал.
– Надо бы узнать, куда Лекс делся, – предложила Лиля. – Кто со мной? Пока следы свежие…
– Я пойду, – хихикнула Аля. – Очень уж мне жаль Сашеньку, и хочется узнать, где живет Сашенька. Он же наверняка домой побежит. Я бы точной домой убежала.
– А это мысль, – согласилась Лиля. – Он же вроде у Ала комнату снимает. Значит туда и пойдем.
– Хорошо, – согласилась Ляля. – Только на глаза ему на всякий случай не попадайтесь. А если он заплутает, уж доведите до дома. И это. Куртку его что ли отнесите ему. Скажем потом, что он был слишком пьян, и поэтому не помнит дороги.
– Не учи ученого, – фыркнула Лиля, надевая свою шубку. – Аля, ты где?
– Туточки я. А что, надо одеться? Но так же мое платье видно не будет!
Через пару минут Лиля и Аля отбыли.
Ала Ляля проволокла в гостиную. Чуть погодя совместными усилиями Ляля, Леля, Лёля и Карина водрузили его на освобожденный от новогоднего угощения стол. Люля и Оля при этом создавали суету, но до тела дотянуться не сумели.
– Ну и что делать-то будем? – спросила Карина. – Он же ведь совсем неживой. Какие же эти людишки слабенькие. Прикопаем в снегу до весны? А летом можно его косточки с Люлей отправить в теплые страны, когда она опять туда рванет.
– Ох уж эти твои кардинальные решения, – вздохнула Ляля, садясь на диван. – Успокойся и не отсвечивай. Сядь тоже что ли. Или съешь чего. А лучше выпей.
Сама она отыскивала в телефонной книге нужный номерок.
– Василий Семенович? Как дела? Я наверное вас разбудила?
В ответ послышалось что-то похожее на жужжание.
– Да у меня-то все хорошо. Ну в смысле лично у меня. Но как бы не пришлось поспешно переезжать. Очень бы не хотелось. В общем тут есть одна проблемка, и она требует вашего личного присутствия. Буду вам обязана.
Телефон еще немного пожужжал и, поблагодарив собеседника, Ляля отключилась и с облегчением откинулась на спинку.
– Это тот самый? – спросила Карина, закатив куда-то глаза.
Ляля кивнула.
– И что он? Сможет?
– Он может всё.
Карина немного помолчала, разглядывая слегка посиневшего Ала.
– Но это же сложный ритуал, – с сомнением проговорила она. – Я читала об этом. Это что-то уму непостижимое.
– Он сможет, – безапелляционно заявила Ляля. – Так что ты не переживай. Пойдемте, девчонки, на кухню. Надо помянуть… прежнего Ала. Даже если он останется таким же, каким мы его знаем, прежним все же он уже не будет.
– Ну да, ну да, – согласилась Карина, припоминая свой несчастный случай.
Когда Василий Семенович появился на кухне, все шестеро девчонок плакали над тарелками, распевая грустную песню. Точнее шесть грустных песен – каждая свою. Марго все еще была занята Мишкой. А Аля и Лиля еще не вернулись. Саня спал в чулане.
– Ну что тут у вас? Поминки? Это на Новый год-то?
Грузный мужчина опустился на хлипкий стульчик во главе стола. Люля взвизгнула.
– Цыц! – практически рыкнула на нее Ляля. – Василий Семенович, голубчик, спасайте нас.
– Значит не поминки, – вздохнул Василий Семенович, пододвигая к себе тарелку с мясной нарезкой. – Налейте тоже. За Новый Год тогда выпью.
Следующие сорок минут гость набивал свое и так безразмерное брюхо. Карина то и дело пыталась вскочить или заговорить, но суровый взгляд Ляли ее всякий раз останавливал.
– Но вот еще только чаю выпить, стаканов шесть, и можно за дело приниматься.
Ляля поднялась чтобы налить чая.
– А к чаю что есть? Тортик, гляжу, есть. Давай сюда.
Еще тридцать минут спустя Василий Семенович отставил в сторону последний стакан и опустевший поднос, где до этого красовался просто огромный и еще не тронутый торт.
– Ну наконец-то! – буркнула Карина, вскакивая на ноги и первой унеслась в гостиную.
– Чего эта русалка такая заполошная? – поинтересовался гость.
– Молодая еще совсем, – ответила Ляля даже не пытаясь встать. – У вас с собой все что нужно есть?
– Все с собой. Хотя там еще надо посмотреть, какие есть варианты.
Карина трижды успела прибежать и убежать, пока Ляля проводила своего дорогого гостя из кухни в гостиную.
– Тоже молодой, был, – сказал Василий Семенович, усаживаясь на диван прямо перед телом Ала. – А может похоронить по человечески? Кто хоть его так? – он принюхался. – Оборотень. Тоже молодой. Ну да. Такого в тюрьму к людям лучше не садить. А прикопать труп где в лесу не по-человечески будет. Что тут у нас.
Он, не вставая с дивана, и даже не приподнимаясь, вытянулся и навис над телом, все еще лежащим на столе, где до этого стояли праздничные блюда.
– Ну так что, какие варианты? – спросила Ляля.
– Тут без вариантов, – ответил Василий Семенович и принялся извлекать из многочисленных карманов самые разные очень странные вещи. – Только самый обычный мертвяк и получится-то.
Глава 29. Новая жизнь Ала
Ал застрял в моменте, когда его шею стискивали пальцы его ненормального квартиранта, кажется на целую вечность. Это чистилище. Именно так он и думал все это время. А в том, что он, так сказать, протянул ноги, он и не сомневался. Потом пришло забытье.
А потом он резко сел. Точнее попытался. Тело слушалось не очень хорошо. И он бы подумал, что он спал и все себе отлежал и поэтому толком шевелиться не может. Но нет, он все четко помнил. Агония. Пустота. И потом это.
С усилием он все же сумел сесть и огляделся. Кругом были все те, кого он помнил. Они вместе встречали новый год. Неужели все же он просто напился, а потом ему просто неприятный сон приснился?
Он оглядел девчонок, которых знал уже давно. Оля, Лёля, Леля, Ляля и Люля. И еще Карина. Вот Карину он раньше не знал. Она в этой компании новенькая. Что-то ни Лекса нет, ни Сани с Мишкой. Остальных девчонок нет. Зато имеется в наличии какой-то мужик непонятных, или даже скорее необъятных форм и с усами как у моржа.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Ляля тревожно глядя на Ала.
– Нормально наверное, – прохрипел Ал. – Я же вроде помер? Нет?
Ляля переглянулась со своими гостьями.
Он посмотрел на свои руки. Что-то в них было не так. Потом пощупал шею. В горле отчетливо першило.
– Болит, понимаю, – заговорил дядька, – все же смертельная травма. Но ничего, скоро пройдет и тогда ты будешь совсем как новый. Ты полежи пока. Не стоит тебе дергаться, – он протянул руки, которые Алу показались бесконечными, и уложил его обратно. – Вот так.
– Я что, все же помер? – спросил Ал с отчетливым ужасом в голосе, который все еще походил на хрип.
– Совсем чуть-чуть, – заверила его Люля. – Капельку, – и она даже показала пальцами это крохотную капельку.
Ал недоуменно осмотрел девчонок и этого незнакомца. Тот отчего-то кивал, или чему-то, и поглаживал свои усы.
– Вы что… бо-бо-бо. Волшебник? Вы меня воскресили? – залепетал Ал.
– Если бы. Воскрешать я не умею. Все мы с вами знаем, кто умеет воскрешать. Я не он, и это хорошо. Вы теперь, как бы это помягче сказать? – он замолк, задумавшись.
– Не человек, – ласковым, слишком ласковым голосом сказала Ляля.
– В смысле? – воскликнул Ал и резко сел и перед глазами его все поплыло.
Но в голове все же осело, что тело понемногу стало подчиняться, ведь получилось же все таки сесть. Правда теперь хотелось опять помереть. Хотя нет, не хотелось.
– Придержите его девчата, а то еще бегать начнет. А ему пока нельзя. А может и всегда нельзя будет. Это уж как пойдет.
Когда в глазах Ала немного прояснилось, он вновь вгляделся в то, что ему было легко доступно – в свои руки. И они были вполне нормальными. А что не так он никак не мог понять.
– Так вроде все же в порядке, – с мольбой в голосе и глазах проговорил он, протягивая руки к девчонкам. – Что не так-то? Руки вон, – он указал на свои руки глазами, – вполне человеческие. И я вроде себя человеком чувствую.
– Так ты же был человеком, вот руки и человеческие, – рационально заявила Ляля. – И все прочее у тебя вполне человеческое.
– Ну мы тоже вроде люди с виду, – прочирикала Лёля. – Ты же ведь даже не догадывался, что не люди. Но скоро поймешь.
– Это пока вполне человеческие руки, и все прочее. То-то еще будет, – хмыкнула Карина. – То-то тебе сюрприз потом будет. Будет же, да? – она вопросительно посмотрела на своих товарок.
– Ты еще успеешь понять, что значит чувствовать или не чувствовать, – заверила его Леля. – И человека в том числе.
– Ой, ты еще просто не понимаешь, какая веселая жизнь тебя ждет! – воскликнула Люля.
– А я, как ни странно, с Люлькой согласна, – кивнула сама себе Оля. – Только нифига это на самом деле не весело.
– Так, девчата, – прервал женское словоизлияние усатый дядька и заерзал на диване. – Вы за своим пареньком приглядывайте. А мне пора. Сами уж объясните ему что да как. Если что, звоните.
– Спасибо вам, Василий Семенович, – спохватилась Ляля и принялась помогать гостю подняться. – Что бы мы без вас делали?
– Ясно что, – буркнула Карина. – Яму бы копали в саду. Это по зиме-то. И это еще хорошо, что у Ала родственников близких нет, и его бы искать никто не стал.
У Ала отвисла челюсть.
– Ну что ты, Лялечка, мне было в радость помочь вам. Ты, да и другие девчата, не раз выручали меня. А я хоть попрактиковался. Сама знаешь, нынче это особо и не нужно. Ну, все помнишь, чему я тебя учил? Твоя задача сейчас помочь пареньку освоиться.
И мужчина, поддерживаемый под руку хрупкой девушкой, зашаркал в сторону прихожей.
– Постойте, – прохрипел Ал, протягивая к незнакомцу руки. – Вы не сказали, кто я теперь, если не человек.
– Не сказал? – удивился Василий Семенович, оборачиваясь. – Надо же? Хотя я как-то не привык объясняться в теми… кого поднял. Вы, голубчик, мертвяк.
– Какой еще мертвяк? – ужаснулся Ал.
– Самый обыкновенный. Ляля вам все расскажет. Ну что ж, девчата, молодой человек. Мне пора.
И он, ловко подхватив с пола свою старомодную сумку, скорее даже ридикюль, попросту растаял в воздухе.
– Вот бы тоже так уметь, – завистливо пробормотала Карина.
– Какие твои годы? – хихикнула Леля. – Еще научишься.
– Правда что ли?
– Правда-правда.
Глаза у Карины вспыхнули неподдельным сиянием.
– Лелька ведь не шутит? Правда?
– Не шутит, – отмахнулась Ляля. – Только давайте потом об этом. А сейчас мне надо рассказать Алу про его новую жизнь. Ты давай, слазь со стола, только потихоньку. Ноги еще могут не слушаться тебя.
И только сейчас Ал понял, почему все казались ему маленькими. Не без помощи девчонок он перебрался на диван. Ноги и правда были еще слабыми.
– А это у меня в глазах потемнело, или у меня руки и правда какой-то сероватый оттенок имеют?
– А у меня какого цвета руки? – спросила Ляля, протягивая Алу свою ладонь.
– Нор… зе-зе-зеленые, – в ужасе прошептал Ал.
Он поднял глаза и увидел, что и лицо у Ляли зеленое. У Карины лицо было голубоватым. У Люли – в крохотных перьях. В общем на человека никто из них не был похож.
Девчонки насилу смогли удержать Ала, и то только потому, что сил у него еще особо не было.
– У меня что, тоже перья или солома в голове? – пробормотал он, когда немного успокоился.
– Еще чего, – фыркнула Ляля. – Ты так-то человеком и остался. Просто не живой. Поэтому я и сказала, что ты не человек. Ты не живой человек.
– Но я же даже дышу! – для наглядности Ал даже немного посопел и попыхтел, во все работая легкими.
– Мышечная память, – отмахнулась Ляля. – К тому же легкие-то у тебя никуда не делись. – Но кислород-то тебе точно больше не нужен.
– Я мертвяк? – с всхлипываниями в голосе пробормотал Ал. – А что это значит? Ну кроме того, что я мертвый?
– Э-э-э, – протянула Ляля, не в силах объяснить того, о чем ее спрашивали. И все, чему ее учили вылетело из головы.
– Если я правильно поняла, – заговорила Карина, глазами ища поддержки у Ляли. – То ты теперь.. э-э-э… ну типа зомби. Ну как в некоторых фильмах.
– Ну в общем-то да, – кивнула Ляля.
Глаза у Ала, что называется, полезли на лоб.
– И что, я теперь буду бросаться на людей, чтобы съесть их? Мне теперь надо есть мозги?
Карина вместе с Алом вопросительно уставилась на Лялю.
– Не обязательно, – покачала головой Ляля. – Но можно. И даже желательно. Но это если ты хочешь стать сильнее.
И она вдруг резко замолкла, словно пожалела, что эти слова вырвались из ее уст.
Глава 30. Ал и новые обстоятельства
– … если ты хочешь стать сильнее, – проговорила Ляля и вдруг замолкла.
Остальные девчонки зашушукались, но хозяйку дома не перебивали.
Знавала Ляля, да и некоторые ее подруги, на своем веку таких, кто хотел стать сильнее. Кончили они все не очень хорошо. За массовые убийства людей всегда наказывали. Причем люди же. И никакая сверхъестественная сила не помогала спастись. А ежели же люди не могли изловить поганца, тогда уж они сами… Но это было неприятно.
Она опасливо глянула на Ала, но тот кажется ее и не слушал. Он сидел на диване, в самом углу, обхватив руками колени и жалел себя. Этого маленького плачущего ребенка захотелось приласкать и успокоить. Но Ляля себе не позволила. Она и сама не отличалась высоким ростом, и на себе знала, как бесят эти сравнения с детьми. Но со своими чувствами ничего поделать не могла. Оставалось только молчать и терпеть.
– Ты говоришь, не обязательно? – он поднял на нее глаза. – Но получается, что лучше бросаться, да?
Девчонки зашушукались еще громче. А Ляля села на диван.
– Я бы так сказала, – заговорила она, старательно подбирая слова, – что не лучше, а проще. Проще бросаться на людей.
– А зачем? – еще более жалобные глаза теперь смотрели на нее.
Девчонки уже откровенно галдели.
– Чтобы стать сильнее, – сказала Ляля и вновь замерла, – да ёжкин кот. Опять ляпнула. – Потом вскочила на ноги и нависла над Алом, – ты забудь, что я сказала. На людей нападать нельзя. Ты меня понял?
Затихли все.
– Я не хочу быть сильнее, – сказал Ал, немного подумав. – И убивать никого не хочу. Я хочу быть популярным музыкантом!
Тишина из напряженной сразу стала какой-то легкой и приятной.
– Фух, – выдохнула Ляля, плюхаясь рядом. – Так бы сразу и сказал. А то я уж жду от тебя, что ты побежишь жрать людей живьем. Вообще-то должен.
Ал скривился.
– Не я это придумала! – сказала Ляля, поворачиваясь в его сторону. – Раньше-то такой проблемы не было. Что хозяин велит, то мертвяк и делает. А у тебя нет хозяина. Что-то там в ритуале пришлось поменять, чтобы так было, но факт есть факт – у тебя есть свобода воли, точно такая же, как и прежде. Поэтому… никто не может тебе приказать не нападать на людей.
– Да не хочу я нападать на людей. На вас же вон, никакого желания нападать нет.
Девчонки на разные голоса засмеялись, причем от души.
– А где ты здесь людей-то увидел? – хихикнула Люля.
– Я точно поняла, что ты нас увидел такими, какие мы есть, – поддакнула ей Леля. – И хочу отметить, что тебе не показалось. Я вот к примеру Алконост, а Люля – Гамаюн и перья на наших мордашках тебе не показались.
Девчонке все разом заугукали.
– Да-да, – подтвердила Ляля. – Я – кикимора. Ну-ка не смейся, а то я разом тебе покажу, почему про нас молва нехорошая, – глаза ее откровенно засветились синим светом.
– Я всегда думал, – хихикнул Ал, – ну в смысле не думал конечно, но мне казалось, что кикимора должна быть зеленая. Ну в смысле вся, а у тебя так, легкий оттенок.
– Так это болотная! – Ляля назидательно указала пальцем в потолок. – А я домашняя. Лёля у нас Полудница. То-то вон у нее глаза закрываются. Вообще чудо, что она с нами в столь поздний час. А Оля – Берегиня. Думаешь просто так она тебе салатики подкладывала. Заботливость у нее в крови. Ну то есть не в крови конечно. А Карина вот русалка. Тоже не так давно была обычным человеком. А потом неразделенная любовь…
– Попрошу без подробностей, – пробурчала Карина.
Ал все сильнее и сильнее выпучивал глаза.
– А Марго – белая баба, – прошептала Люля. – Только ты при ней этого не говори. Не любит она это прозвище. А Аля у нас Шишига, – добавила она куда громче. – А Лиля самая настоящая Баба Яга.
– Какой ужас, – прошептал Ал.
– Я тоже так думаю, – согласилась с ним Люля. – Только ты это Лильке не ляпни.
Ал еще сильнее выпучил глаза.
– И зачем я к вам пошел вообще? Сейчас был бы жив здоров, – вздохнул Ал.
– Ну это вряд ли, – хмыкнула Ляля. – Оборотня-то, который тебя придушил, ты с собой притащил. Кстати странно, что он тебя придушил, а не разодрал.
– Что? Оборотень? Лекс?
– Он самый.
– Какой ужас! – воскликнул Ал. – Тут люди-то вообще есть?
– Здесь? Нет, – хихикнула Люля. – Мишка и тот Полевик, а Саня – вампир.
Глаза Ала стали еще больше.
– А где-нибудь вообще люди есть?
– Ну… – протянула Ляля, поменяв позу. – Конечно в Неведомово на всю округу процент нечисти самый высокий. Но все же людей больше. Намного. Вообще слишком много нечисти в одном месте – взрывоопасная смесь.
– И как меня угораздило в вашу компанию затесаться? – задался вопросом Ал, вцепившись в волосы. – Зачем я вообще сюда приехал? В этот забытый бо…
– Цыц. Не поминай Его в суе. Меня твоя прабабушка попросила за тобой присмотреть, – пожала плечами Ляля. – А приехал ты за наследством. Все же трешка даже в таком захудалом городке на дороге не валяется.
– В смысле попросила? Перед смертью?
– Эх. Рано тебе еще знать об этом, – вздохнула Ляля. – Но в текущих обстоятельствах… Жива твоя прабабушка. Такую сильную ведьму даже при большом желании со свету не сжить. Она на омолаживающие процедуры уехала. Они довольно дительные. Там масса ритуалов всяких. А потом она займется новыми документами.
Удивление в глазах Ала сменилось откровенным ужасом.
– Да ты не бойся. Квартиру она обратно не заберет. Говорю же, документы она поменяет, и по букве закона перестанет быть твоей родственницей. Так что и к квартире отношения иметь не будет.
Ужас из глаз Ала никуда не делся.
– Моя бабушка ведьма? – прошептал он. – И она попросила за мной присмотреть?
– Угу, – подтвердила Ляля. – Годам к сорока она хотела начать учить тебя, и ты бы стал ведьмаком, может даже посильнее Василия Семеновича, хотя конечно он и не человек, но и ты бы перестал им быть. Короче, тут все запутанно. Так вот, ты был бы очень сильным Ведьмаком. А теперь. Эх, открутит мне головешку твоя бабуля, когда узнает, что ты теперь мертвяк.
– И что мне теперь делать? – спросил Ал после минутного молчания.
– Что-что, дальше жить. А бабуля твоя подсуетится, повнушает своим прочим родственникам, и они ей нового внука сделает. И не одного. Глядишь кто-то и с даром попадется.
– Дар? – переспросил Ал.
– Дар-дар. Абы кого колдовству не обучишь.
– И как теперь жить? Я же неживой теперь. Да еще и дар, считай, профукал.
– Живой ты, просто… альтернативно живой. А дар. В этих делах я не особо соображаю. Но думаю он никуда не делся. Но ты же как бы не человек. Так что не знаю. Может придется идти к твоей бабуле на поклон. Хотя думаю сначала стоит дождаться, когда у нее все процедуры закончатся. Она тогда будет намного добрее, чем в последнее время. А ты к тому времени освоишься.
– В смысле освоюсь? – Ал вопросительно уставился на Лялю.
– Ну хотя бы научишься не бросаться на людей, когда голодный.
– Да не хочу я ни на кого набрасываться.
– Ой ли, – хмыкнула Ляля. – Все мертвяки всегда хотели, а ты не хочешь.
– А давайте что ли поедим? – предложила вдруг Оля. – А то чего мы сидим просто так?
– А давайте, – согласилась Ляля, поднимаясь на ноги. – Только давайте на кухне. Не хочется опять все сюда тащить.
Девчонки, до того практически безмолвно наблюдавшие за Алом и Лялей, загалдели, поднимаясь со своих мест.
– Марго с Мишкой позовем? – спросила Оля.
– Ну пойди попробуй, – хихикнула Люля. – Можешь еще Саню попытаться поднять.
– Это точно, но мне как-то не по себе становится, когда я ем, а кто-то не ест, – вздохнула Оля и первой убежала на кухню.
– Вообще-то я здесь главный повар, – проворчала Лёля, спеша за подругой.
